2015-10-13
263
На настоящий момент я не вижу такой возможности. Не думаю, что страны-члены ОДКБ, возможно - за исключением России, готовы участвовать в силовом разрешении ситуации в Таджикистане, как, впрочем, и в любой другой стране. Более того, очевидно, что события 2014 года вокруг Украины и изменение экономической ситуации практически во всех странах-участницах ОДКБ существенно ограничивают как политические, так и экономические основания для активности этой организации. С другой стороны, как я уже отмечал, есть большие сомнения, что на данном этапе развития конфликта Эмомали Рахмон готов обращаться за помощью к внешним силам для разрешения внутренних противоречий.
ИА REGNUM: Будут ли спокойно смотреть экстремистские группировки в том же Узбекистане и Афганистане на борьбу с ПИВТ?
Как показывает анализ активности «экстремистских группировок» в период после событий 11 сентября 2001 года, миф о некоем «террористическом интернационале» так и остался мифом. Предполагать, что те или иные группировки каким-то образом между собой связаны и готовы поддерживать друг друга - очень серьезное допущение, не получающее, как правило, эмпирического подтверждения. Безусловно, мы можем фиксировать те или иные тактические союзы (например - сотрудничество сил Исламского движения Узбекистана с силами движения «Талибан» в начале 2000-х годов), но о стратегическом партнерстве здесь речи не идет.
Нельзя забывать и того, что современный «терроризм» - не столько политическое, сколько коммерческое предприятие. Поэтому, скорее всего, можно ожидать, что соответствующие группы могут начать использовать ситуацию в Таджикистане для идеологического обеспечения своей активности с целью получения дополнительных ресурсов: как людских, так и финансовых.
ИА REGNUM: Казахстанский синолог Адиль Каукенов недавно писал, что внимание РФ настолько приковано к Европе, что на Азию время и силы выделяются по остаточному принципу. Он писал о Китае, но не так ли это и для ЦА? Несмотря на создание и расширение ЕАЭС. Способны ли российские элиты ориентироваться на ЦА в частности и на восток в целом так же серьезно, как на запад и Европу?
Я не специалист по российским элитам и мне сложно оценить, на что они способны. Однако, как показывает предшествующий опыт и как я уже отмечал, политика России в Центральной Азии не носит реалистского характера, она представляет собой скорее некий конгломерат мало связанных между собой идеологем. И я пока не вижу, как эта ситуация может измениться.
ИА REGNUM: Отношение к ДАИШ разное, но нельзя игнорировать, как часто звучит название этой группировки в привязке к странам. Присутствует ли ДАИШ в регионе так, как о том складывается (складывают) впечатление?
ДАИШ присутствует в странах Центральной Азии так же, как здесь присутствовало движение «Талибан» в конце 1990-х - начале 2000-х, а затем - Аль-Каида. Это исключительно идеологическое присутствие. Причем ДАИШ выступает здесь не субъектом идеологии, и даже не ее объектом, а только инструментом, неким брендом. Субъектами этого присутствия являются правительства некоторых государств Центральной Азии и внерегиональных государств, а также некоторые экстремистски настроенные группы в странах Центральной Азии, или использующие отсылку к этим странам (как, например, нынешнее Исламское движение Узбекистана, которое уже практически никак с Узбекистаном не связано). Эти субъекты используют бренд «ИГ» (террористическая организация «Исламское государство», запрещена в России решением суда - прим. ИА REGNUM) для мобилизации населения и расширения своей ресурсной базы. Конечно, такая «раскрутка» бренда способствует и тому, что ряд радикально настроенных лиц стремится примкнуть собственно к ДАИШ. Но, повторюсь, само ИГ в Центральной Азии не присутствует - на настоящий момент никакой доказательной базы в поддержку тезиса о физическом, а не идеологическом присутствии ДАИШ в странах Центральной Азии не обнародовано.
ИА REGNUM: Развивая мысль про ПИВТ и пояс нестабильности. Довольно привычный шаблон видеть ЦА как площадку интересов России, Китая и коллективного Запада, где последним, в числе одного из вариантов, может создаваться зона управляемого хаоса для ослабления двух других акторов. Такие всемогущие американцы, которые режиссируют, управляют, получают выгоды. Но вот тот же Сергей Караганов полагает, что американцы делают «феерические ошибки» во внешней политике, что они потеряли стратегические ориентиры. Да и ЦА это, скажем, не АТР. Вот эта вся моя вводная сводится к вопросу - насколько этот привычный шаблон соответствует реальности?
Я неоднократно отмечал, что, по моему мнению, Центральная Азия является периферией современной системы международных отношений. Теоретически, периферия международных отношений может рассматриваться в нескольких аспектах: с точки зрения развития международного сотрудничества; как объект доминирования; как зона делимитации и, одновременно, оказания влияния на соседние регионы или страны. Однако Центральная Азия в большей степени выступает как некая зона безразличия. Да, безусловно, есть риторика, которая в те или иные моменты акцентирует важность стран Центральной Азии, как это, например, было в ходе военной операции Антитеррористической коалиции в Афганистане. Тем не менее, долгосрочного фокусирования на Центральной Азии у стран, относимых к так называемым великим державам, нет. Уже в 2000-е годы стало достаточно очевидно, что «новой Большой игры» в том формате, как ее описывали в 1990-е годы, здесь не сложилось.
ИА REGNUM: Если наша региональная действительность результат не только и не столько внешнего воздействия, сколько выражение внутренних проблем, то какие выводы следует сделать другим странам региона, глядя на события в Таджикистане, Узбекистане, Киргизии?
Вопрос очень интересно сформулирован, так как при традиционном понимании Центральной Азии, получается, что выводы нужно делать Туркменистану и Казахстану.
Если же все-таки говорить не о каких-то ситуативных моментах, а затрагивать системные, структурные процессы, то основанием для выводов могут рассматриваться все страны Центральной Азии - в каждой из них происходят процессы, которые могут быть приняты к сведению другими государствами. Я не возьму на себя ответственность детализировать эту часть нашей беседы - в каждой из стран Центральной Азии есть свои аналитические и исследовательские структуры, которые обеспечивают процесс выработки и, возможно, принятия решений руководством страны. Позволю себе отметить только одну позицию - наиболее перспективным в настоящее время мне представляется анализ стран Центральной Азии с точки зрения силы или слабости их государственности. При этом на исследовательском уровне эффективно было бы отказаться от идеологических конструктов, мешающих объективно анализировать эти страны.
ИА REGNUM: Есть мнение, что ДАИШ «приплетают» к региону, чтобы бороться с распространением исламистских идей. Спрошу у вас уже не только как эксперта по региональной безопасности, но как у философа - имеет ли смысл борьба с исламом вообще и политическим исламом в частности? Так ли несовместимы демократия и ислам, раз в Таджикистане все же появились «демоисламисты», хотя там это случилось просто за счет слияния двух партий, оттесненных от власти.
Я не вижу никакой проблемы в распространении какой-бы то ни было религиозной идеологии, более того - даже в исламизме. Но с некоторыми оговорками. Прежде всего - необходимо понимание на всех уровнях, что религия - всего лишь одна из форм человеческой деятельности. Нельзя представлять религию вообще как некое безусловное благо: это не единственная кладезь морали и ценностей. Позволю себе такой пример и оценку: не кажется ли вам комичным освящение космонавтов и космического корабля перед полетом? Но религия - и не безусловное зло. Проблемы возникают не от религии вообще, не от ислама и даже не от исламизма. Проблемы - в том социуме и политической системе, в которых религиозные концепции начинают абсолютизироваться как в положительных оценках, так и в оценках отрицательных.
Если мы обратимся к Таджикистану как примеру, то мы можем видеть, что сейчас эта страна с точки зрения политизации ислама, с выдавливанием ПИВТ из публичной политики, начинает двигаться в направлении сокращения личного и социального пространства, а также поля открытой политики. Такой вектор развития приводит к тому, что силы, альтернативные доминирующим, теряют «право голоса». Существует несколько вариантов ответа на потерю права говорить и ни один из них не несет ничего хорошего в среднесрочной перспективе правящему режиму. Такими ответами могут быть формирование нетрадиционных коммуникационных каналов, построенных по сетевому принципу. Примером этого могут быть религиозные ячейки, типичные для «Хизб ут-Тахрир» или сетевые связи, которые использовались исламистскими и другими группами в хода событий «Арабской весны». Другой вариант ответа - «выход на улицу», организация так называемых «недискурсивных акций», в том числе - террористического характера.
*
* Мониторинг СМИ осуществляется по информационно-поисковой системе, в которую входит 45 тысяч первичных источников, в том числе, издания государств-членов Евразийского экономического союза (ЕАЭС). А именно, периодические издания и информационные агентства Республики Армения: Armenpress, ИА «АРКА», Armenia Today, News.am, Panorama.am и др.
Периодические издания и информационные агентства Республики Беларусь: «Беларусь сегодня», «Экономическая газета», «Белорусская нива», «БелТА», «БелаПан», «Белорусы и рынок» и др.
Периодические издания и информационные агентства Республики Казахстан: «Казахстанская правда», «Казахстан cегодня», «Егеменді Қазақстан», «Казахстан Today», «Экспресс-К», «Панорама», «Литер», «Караван», «Республика», Forbes Kazakhstan, телеканал «Хабар», информационный портал Zakon.kz, информационные агентства «Интерфакс KZ», «Казинформ» и др.
Периодические издания и информационные агентства Российской Федерации: «Ведомости», «Коммерсант», «Известия», «Российская газета», «Российская Бизнес-газета», «Независимая газета», «Аргументы и факты», «Гудок», «Коммерсант-Власть», «Коммерсант-Деньги», «Итоги», «Компания», «Комсомольская правда», «Московский комсомолец», «Новые известия», «Новая газета», «Парламентская газета», «Профиль», «Труд», «Эксперт», информационные агентства «МИА Россия сегодня», «Интерфакс», «ТАСС» и др.
