Германия

В последние два десятилетия века происходит переоценка теоретических и творческих завоеваний писателей движения "Бури и натиска" с их выраженным индивидуализмом и субъективизмом, намечается постепенное уравновешивание, смягчение крайностей, переход к более объективному, порою - более дистанцированному отражению действительности. Складывается новая художественная система, именуемая "веймарским классицизмом" и не имеющая прямых аналогов в литературе Англии и Франции. Она получает свое воплощение в совместно выработанной эстетической теории Гете (Johann Wolfgang von Goethe, 1749 - 1832) и Шиллера (Johann Christoph Friedrich von Schiller, 1759 - 1805) и в их творчестве 1780-1790-х годов.

Становление немецкой просветительской литературы связано с деятельностью Иоганна Кристофа Готшеда (Johann Christoph Gottsched, 1700 - 1766). Готшед неоднократно избирался ректором университета и возглавлял литературное Немецкое общество, которое стремился уподобить Французской академии. Одновременно он выступил как создатель нравоучительных еженедельников "Разумные порицательницы" и "Честный человек" (1725 - 1729) по образцу английских сатирико-нравоучительных журналов Стила и Аддисона. Наиболее значительным был вклад Готшеда в поэтическую теорию, в формирование нормы немецкого национального литературного языка и в становление немецкого театра. В 1730 г. он выпустил свой главный труд "Опыт критической поэтики для немцев", в котором выдвинул основные положения нормативной классицистской теории.

При этом Готшед не делает принципиальной разницы между языком науки и поэзии. Для поэзии он, правда, допускает "украшения", но лишь в той мере, в какой они не противоречат "разуму". Так, ограничивая употребление метафор, он требует, чтобы они были ясны и понятны, а потому привычны и традиционны. В дальнейшем проблема литературного и в особенности поэтического языка станет одной из центральных в дискуссиях 1760 - 1770-х годов. Стилистические принципы Готшеда окажутся мишенью яростных нападок и насмешек со стороны поэтов и теоретиков следующих поколений - сначала Клопштока, позднее - Гете и Гердера. Благодаря Готшеду единым немецким литературным языком становится верхнесаксонский (или мейссенский).

Особенно большое значение Готшед придавал театру - в этом он был истинным просветителем. Прекрасно понимая значение театра в духовном развитии нации, он предпринял театральную реформу, которую последовательно проводил не только в своей "Критической поэтике", но и на практике. Она была направлена, с одной стороны, против пережитков барочного театра, с другой - против народного театра с его шутовскими элементами, грубоватыми комическими эффектами и неизменным любимцем "непросвещенной" публики - потешным персонажем Гансвурстом (он же - Пикельхеринг или Кашперле). Этим двум традициям он противопоставлял "высокий" литературный репертуар, почерпнутый у французских классиков минувшего века (Корнель, Расин, Мольер), а также у современных драматургов Франции.

Поэтическое творчество самого Готшеда не отличалось ни яркостью, ни оригинальностью. Он писал стихи в традиционных классических жанрах (оды, послания и т. п.), но самым значительным его произведением явилась трагедия "Умирающий Катон" (1731), написанная александрийским стихом. Этот стих (шестистопный ямб с парными рифмами, ориентированный на французский образец) господствовал на немецкой сцене, пока его не вытеснила проза - сначала в мещанской драме, потом в драматургии "Бури и натиска". Возрождение стихотворной трагедии происходит уже в преддверии веймарского классицизма в философской драме Лессинга "Натан Мудрый" (1779, см. гл. 18). С этого времени драматурги пользуются шекспировским пятистопным нерифмованным ямбом.

Высокий авторитет Готшеда, его разнообразная и активная деятельность и не в последнюю очередь ее ярко выраженный нормализаторскии характер рано сделали его своего рода диктатором немецкой литературной жизни. У Готшеда появилось много последователей, как правило, обладавших весьма незначительными литературными дарованиями. Но вместе с тем уже в середине 1730-х годов возникает оппозиция его системе. Она зародилась в Швейцарии, в Цюрихе, где социальная и духовная атмосфера заметно отличалась от Саксонского курфюршества, культурным центром которого был Лейпциг. Республиканское устройство сочеталось здесь с несколько архаичной патриархальностью и демократизмом нравов, глубокой религиозностью (в отличие от сдержанно-рассудочного отношения к религии рационалиста Готшеда). С этим было связано и традиционное недоверие к театру.

В качестве главных оппонентов Готшеда и его направления выступили швейцарские критики Иоганн Якоб Бодмер (Johann Jakob Bodmer, 1698 - 1783) и Иоганн Якоб Брейтингер (Johann Jakob Breitinger, 1701 - 1776) - оба выходцы из пасторских семей Цюриха. Связанные тесной дружбой и единством литературных позиций, они основали в 1720 г. литературное общество и начали издавать еженедельник "Беседы живописцев" (1721 - 1723). В отличие от Готшеда "швейцарцы" (как их обычно именуют в истории литературы) в своей теории опирались на английскую литературу, отчасти на английский сенсуализм, элементы которого различимы в их сочинениях по эстетике. Эстетические вопросы у них явно преобладали над нравственными. Вершиной поэзии был для них "Потерянный рай" Мильтона, который Бодмер перевел на немецкий язык, сначала прозой (1732), потом, много лет спустя - стихами (1780). Результатом этой работы явились труды "Критическое рассуждение о чудесном в поэзии и о связи чудесного с правдоподобным на основе защиты "Потерянного рая" Мильтона" и "Критические размышления о поэтических картинах у стихотворцев" (1741). В этих сочинениях Бодмер выступает в защиту поэтической фантазии, которой он предоставляет гораздо большую свободу, чем это допускала классицистская доктрина. Права поэтической фантазии, "чудесного", он распространяет на сказку, которую решительно отвергал Готшед как порождение "непросвещенного" сознания. "Чудесное" - полноправный элемент художественного творчества, даже если оно отступает от наших привычных, повседневных представлений о правдоподобном.

Космическая фантастика в библейском эпосе Мильтона получает у Бодмера свое оправдание в учении Лейбница о "множестве возможных миров", конструируемых нашим сознанием умозрительно. Ее сила и значение - в непосредственном воздействии образного воплощения на наши чувства. Тем самым, не покидая почвы рационалистической эстетики, Бодмер вводит в свою концепцию явственный сенсуалистический элемент. Вопрос о "зримых образах", "картинах" в поэзии в ту пору широко дебатировался в европейской эстетике, в частности в книге француза Жака Дюбо "Критические размышления о поэзии и живописи" (1719). В дальнейшем эту проблему подверг всестороннему рассмотрению Лессинг в "Лаокооне". В рационалистической эстетике Готшеда для нее не нашлось места.

Те же проблемы обсуждаются в главном теоретическом труде Брейтингера "Критическая поэтика" (1741, с предисловием Бодмера), который направлен непосредственно против почти одноименного сочинения Готшеда. Принципиальная новизна теории "швейцарцев" - в исключительной роли художественного воображения, воспроизводящего чувственные впечатления. Поэзия изображает аффекты, сильные чувства, не контролируемые рассудком. В этом проявляется ее близость природе. И воздействует она не только на сознание, на разум, но и на чувства (отсюда - особо оговоренное значение "трогательного" изображения). Сенсуалистически окрашены и суждения Брейтингера о поэтическом языке, его особой экспрессивности, получившие дальнейшее развитие в поэзии и теоретических статьях Клопштока.

Итак, к началу 1740-х годов наступление на доктрину Готшеда велось по широкому фронту проблем, как в чисто эстетическом, так и в социальном плане: если Готшед, следуя Буало, призывал ориентироваться на "двор и город", на просвещенную верхушку общества, то "швейцарцы" в полном соответствии с демократическими устоями и традициями своей родины имели в виду гораздо более широкую аудиторию. В этом смысле вполне объяснимо их тяготение именно к английской, а не к французской литературной традиции. Вместе с тем восторженное преклонение перед Мильтоном совсем не означало понимания ими политической и гражданственной значимости его поэмы. "Швейцарцы" восхищались "Потерянным раем" прежде всего как религиозным эпосом и искренне мечтали о появлении подобного произведения на немецкой почве. Именно поэтому они с энтузиазмом восприняли появление первых песен "Мессиады" Клопштока. Поэтическое творчество Бодмера шло в этом же направлении: он писал поэмы на библейские темы - "патриархады" (самая значительная из них "Ной", 1750), в которых пытался реализовать поэтические открытия Клопштока. Но художественное дарование Бодмера заметно уступало проницательности и остроте его теоретической мысли. "Патриархады" были восприняты современниками скорее иронически.

Гораздо большее значение имела работа Бодмера и Брейтингера по возрождению памятников средневековой немецкой поэзии. В 1748 г. вышли "Образцы швабской поэзии XIII в." - первая публикация песен Вальтера фон дер Фогельвейде и некоторых других миннезингеров (за несколько лет до этого Бодмер посвятил этой поэзии специальную статью). В 1758 - 1759 гг. появилось обширное собрание стихотворений 140 средневековых поэтов. За год до этого Бодмер издал рукопись двух поэм из цикла "Песни о Нибелунгах" - "Месть Кримхильды" и "Плач". Эта последовательная пропаганда средневековой поэзии - величайшая заслуга Бодмера, который явился здесь первооткрывателем, и также проявление новой тенденции, прямо противоположной установкам Готшеда. В совокупности своей все начинания "швейцарцев" свидетельствуют о поисках национально-самобытных путей для немецкой литературы и во многом предвосхищают литературный подъем 1770-х годов. Однако попытка совместить сенсуалистические позиции с традиционным рационализмом, некоторая провинциальная замкнутость и архаичность тормозили развитие эстетики, разрабатываемой "швейцарцами". Этот компромиссный характер особенно отчетливо дает себя знать в 1760 - 1770-е годы, когда споры с Готшедом уже давно стали пройденным этапом, а молодое поколение, пришедшее на смену "швейцарцам", гораздо более последовательно и решительно развило те начатки нового, которые содержались в их трудах.

Особое место в литературе тех лет принадлежит великому немецкому писателю Иоганну Вольфгангу Гете (1749 - 1832). В его творчестве, исполненном огромной духовной силы, нашли отражение и классицизм, и романтизм, и новые веяния.