Он взглянул на меня, скосив глаза, и повел рукой вокруг нас

– Секрет всего этого – наше внимание, – сказал он.

– Что ты имеешь в виду, дон Хуан?

– Все это существует только из-за нашего внимания. Тот самый камень, на котором мы сидим, является камнем только потому, что мы были вынуждены уделить ему внимание как камню.

Я хотел, чтобы он объяснил эту мысль. Он засмеялся и погрозил мне пальцем.

Это – пересказ, – сказал он. – Мы вернемся к этому позже.

Он убедительно объяснил, что благодаря его завлекающему маневру я заинтересовался стиранием личной истории и сновидением. Эффект этих двух техник был бы совершенно разрушительным, если бы они практиковались во всей их полноте. А главной заботой каждого учителя является не дать своему ученику сделать что-то такое, что швырнет его к помрачению разума и истощению.

– Стирание личной истории и сновидение должны были только помочь, – сказал он. – Каждому ученику для поддержки необходимы умеренность и сила. Вот почему учитель знакомит ученика с путем воина или способом жить как воин. Это клей, который соединяет все в мире мага. Мало-помалу учитель должен выковывать и развивать его. Без твердости и уравновешенности невозможно выстоять на тропе знания.

Дон Хуан сказал, что в случае обучению пути воина внимание ученика скорее захватывалось, чем отклонялось. И он захватил мое внимание тем, что выбивал меня из привычных обстоятельств жизни каждый раз, когда я навещал его. Наши хождения по пустыне или по горам были способом достигнуть этого.

Этот маневр по изменению контекста привычного мне мира в то время, когда он водил меня на прогулки и на охоту, был еще одним примером его системы, который прошел мимо моего внимания. Разрушение контекста означало, что я не ориентировался в новой ситуации, и мое внимание вынуждено было фокусироваться на всем том, что делал дон Хуан.

– Каков трюк, а? – сказал он и засмеялся.

Я тоже засмеялся, но несколько испуганно. Я никогда не представлял, насколько он все осознает.

Затем он перечислил свои шаги в руководстве моим вниманием и улавливании его. Закончив отчет, он добавил, что учитель должен быть сориентирован на личность ученика. Со мной ему пришлось быть осторожным, поскольку в моей природе было много насилия, и я мог бы не придумать ничего лучшего, чем покончить с собой от отчаяния.

– Ну и непостижимый же ты парень, дон Хуан, – сказал я, шутя, и он расхохотался.

Он объяснил, что для того, чтобы помочь мне в стирании личной истории, нужно было обучить меня еще трем техникам. Они заключались в избавлении от самозначительности, принятии ответственности за свои поступки и использовании смерти как советчика. Без благоприятного эффекта этих техник стирание личной истории могло вызвать в ученике переменчивость [3], уклончивость и ненужную подозрительность относительно самого себя и своих поступков.

Дон Хуан попросил меня вспомнить, какой у меня была наиболее естественная реакция в моменты стресса и разочарования до того, как я стал его учеником. Он сказал, что его собственной реакцией была ярость. Я ответил, что моей была жалость к самому себе.

– Хотя ты и не осознаешь этого, но тебе нужно было хорошо поработать для отключения своей головы, чтобы сделать это свое чувство естественным, – сказал он. – Сейчас ты не в состоянии вспомнить, какие бесконечные усилия тебе потребовались, чтобы утвердить жалость к самому себе как отличительную черту на твоем острове. Жалость к себе была постоянным свидетелем всего, что ты делал. Она была прямо на кончиках твоих пальцев, готовая давать тебе советы. Воин рассматривает смерть как более подходящего советчика, который тоже может быть привлечен в качестве свидетеля всего того, что он делает, вместо жалости к себе или ярости.

После невероятной борьбы ты научился чувствовать жалость к самому себе. Но точно так же ты можешь научиться чувствовать свой неизбежный конец и теперь уже иметь на кончиках пальцев идею своей смерти. Как советчик жалость к себе ничто по сравнению со смертью.

Затем дон Хуан указал на кажущеюся противоречие в идее изменения. С одной стороны, мир магов призывал к коренной трансформации, с другой – объяснение магов говорит, что остров тоналя является цельным, и ни один из его элементов не может быть убран. В таком случае изменение не означает уничтожения чего-либо, а скорее означает изменение того способа применения, который закреплен за этими элементами.

– Жалость к самому себе, например, – сказал он. – Нет никакого способа избавиться от нее, освободиться от нее с пользой. Она имеет определенное место и определенный характер на твоем острове, – определенный фасад, который видно издалека. Поэтому каждый раз, когда предоставляется случай, жалость к самому себе становится активной. У нее есть история. Если ты сменишь фасад жалости к себе, то ты уберешь и ее выдающееся положение.


Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:  



double arrow
Сейчас читают про: