Рационализм философии Нового времени (Р. Декарт)

Рене Декарт (1596 - 1650) вошел в историю философии двумя произведениями («Рассуждения о методе», «Метафизические рассужде­ния»), несколькими идеями – «картезианским сомнением» (Картезий - латинизированное имя Декарта), положением о ясности как критерии истины, критикой эмпиризма и обоснованием рационализма в гносеологии. Заслуга Декарта состоит и в утверждении человеческого «Я» и мышления человека как независимых ни от природы, ни от Бога.

Декарт начинает со скептицизма в отношении эмпирического поз­нания. Могу ли я быть уверен в том, что я сейчас действительно сижу в халате у камина? Нет, так как иногда я видел ту же картину во сне, когда фактически я лежал в постели. Кроме того, у людей случаются галлюцинации, и нет гарантии, что сейчас я не в галлюци­наторном состоянии. Могу ли я быть уверен в действительном существо­вании таких эмпирических реалий, как протяженность и количест­во? Нет, ибо, во-первых, общие реалии выводятся из индивидуальных. Во-вторых, хотя арифметика и геометрия более достоверны, чем физика и астрономия (первые истинны даже в отношении объектов сна), возмож­но, что Бог или демон вынуждает меня ошибаться всякий раз при пере­счете сторон квадрата или при выполнении арифметического действия. Опровержение эмпиризма переходит в тотальное сомнение.

Но тотальность скептицизма Декарта не абсолютна. Она имеет одно следствие: невозможно сомневаться в реальности того, что ведет к сомнению, а именно - в реальности мысли. Необходимо, кроме того, чтобы «Я», который мыслит, был чем-нибудь. Единственная прочная и достоверная истина гласит: я мыслю, следовательно, я существую. Картезианским сомнением впоследствии стали называть процесс восхож­дения к идее о том, что мысль, какой бы она ни была, самоценна. Мысль, по Декарту, высшая ценность бытия. Единственная ценность и единст­венное измерение истинно человеческого - это мысль.

Декарт выводит критерий истины. Почему принцип «мыслю, следо­вательно, существую» настолько очевиден? Исключительно потому, что он ясен и отчетлив. Общее правило имеет вид: все, что мы восприни­маем абсолютно ясно и отчетливо, истинно. Декарт как бы философски обосновывает ценность случающихся в жизни человека мгновений оза­рения, которое неизъяснимо, но легко узнаваемо при встрече и имену­ется интуицией или вдохновением.

Гносеологический рационализм обосновывается Декартом сле­дующим примером. Кусок воска из медовых сот имеет некоторые свойст­ва, воспринимаемые чувствами: воск имеет вкус меда, пахнет цветами, он тверд и холоден, звучит, если по нему слегка ударить. Но около огня эти свойства изменятся, хотя сам воск не перестанет существовать. Таким образом, то, что представлялось чувствам, был не сам воск. Сам воск представляет собой некое вещество, понимаемое разумом. Человек видит воск не больше, чем он видит людей на улице, когда видит шляпы и пальто. Чувственное познание неупорядоченно и роднит нас с животными. Истинно человеческое восприятие составляет только усмотрение умом.

Развивая рационализм, он полагал, что в познании разум человека не нуждается в чувственных ощущениях, ибо истин­ность знаний находится в самом разуме, в постигаемых разумом абстрактно-логических образах. С целью оправдания учения о разуме как главном и единственном источнике истинных знаний, он вынужден был признать, что нематериальная, т. е. духовная субстанция, имеет в себе изначально врожденные идеи, такие, как идея Бога, идея духовной субстанции, идея материальной субстанции, идеи чисел и фигур, различных геометрических аксиом и т.д. Жизненный опыт людей в данном случае не имеет никакого значения, он лишь подтверждает факт их врожденности.

Разрабатывая естественные науки, Декарт пришел к выводу, что достигнутые успехи этих наук обязаны применению математического метода. Преувеличивая роль данного метода, он представлял его как единственно всеобщий метод познания. Поэтому исследование во всех науках, включая филосо­фию, следует начинать с отыскания самоочевидных, ясных, и в си­лу этого — истинных положений, не нуждающихся в чувственном материале и логических доказательствах. Такие положения, счи­тал философ, должны быть непосредственно, самоочевидно ис­тинными, подобно аксиомам евклидовой геометрии. И источник, и критерий истинности знаний он помещал в разуме человека.

Утвердив в качестве начала познания так называемую интел­лектуальную интуицию, не нуждающуюся в показаниях чувств и опыта, Декарт считал, что ведущим методом познания мо­жет выступать дедукция. Как и Бэкон, он сомневается в истиннос­ти того, что считалось несомненным знанием. Ни результаты ощущений, ни результаты рассуждений не дают правдивого зна­ния. Поэтому начинать надо с методологического сомнения. Но каким бы всеобщим оно ни было, есть в познании и то, что никакому дальнейшему сомнению не подлежит. Это само мышление. Декарт считал связи природы полностью разложимыми. Они сводятся в конечном итоге к логическим связям. Познавая себя, разум познает и природу, весь мир. Сомнение же есть акт мышле­ния, сомневающегося мышления. В качестве мыслящего существа я не призрак, я существую. Я мыслю, следовательно, я существую.

Декарт был уверен, что существует дос­товерное познание, и он ищет к нему правильный путь. Точка зрения Декарта заключается не в том, что мышление порождает бытие моего тела, а в том, что бытие мышления более достовер­но, чем бытие тела, природы и т.д. Исходя из акта мышления, он пытается доказать необходимость правильного познания бытия.