2013-12-28
701
Ремесло и торговля
В течение X—XII вв. в польских землях наряду с традиционным домашним ремеслом развивается ремесло профессиональное, специализированное, постепенно концентрируясь в образовывавшихся вокруг гродов городах и крупных феодальных вотчинах. В XII в. в польских источниках мы уже встречаем упоминания об угольщиках, плотниках, корабельщиках, бондарях, портных и пр. В вотчинах складывались деревни, специализирующиеся в том или другом ремесленном производстве, — села, где жили кузнецы или варщики соли, плотники или кожемяки, бочары или ткачи. Следы таких поселений остались в дошедших до нас топонимах: Сольники, Бовары, Колоджейе, Щитники, Санники и т.п. С XII в. стало развиваться и горное дело: для получения свинца, серебра, золота создавались примитивные шахты, где трудились, видимо, княжеские невольники; железную руду
добывали в неглубоких ямах. На севере Польши возникли простейшие солеварницы, в малопольских селениях Бохня и Велич-ка стали извлекать каменную соль из-под земли.
Постепенно центрами ремесла и торговли становились города, которые, однако, вплоть до XII в. еще очень мало напоминали города зрелого Средневековья: юридически они полностью зависели от князя, в пользу которого собирались торговые пошлины и ремесленные налоги. Горожане были обязаны нести и отработочную (подводную) повинность. Хотя в XII в. собственная монета вытеснила из обращения иностранную, город во внутри-польской и локальной торговле играл еще очень небольшую роль, а внешняя торговля была монополизирована дружинно-феодаль-ными слоями. Быстрее других развивались западнопоморские города (Волин, Щецин, Колобжег), росло значение Вроцлава и Кракова как посредников между Центральной Европой и древнерусскими землями; Познани и Гнезно — как звена между Поморьем и Южной Польшей.
В целом до XIII в. польская экономика сохраняла глубоко натуральный характер с абсолютным преобладанием аграрного сектора.
В X—XII вв. в Польше шел процесс феодализации, т.е. возникновения системы вотчинного землевладения и складывания двух основных социальных групп средневекового общества: зависимого крестьянства и феодалов. Вопреки господствовавшему долгое время в отечественной научной литературе мнению польский феодализм до XII в. зиждился не на частной крупной феодальной вотчине, которая до этого времени попросту не существовала как сколько-нибудь значительное явление, а на централизованной системе государственной эксплуатации зависимого населения. Соответственно дружинник был феодалом лишь постольку, поскольку оставался членом этой военно-политической корпорации. Феодалом в собственном смысле слова выступало само государство в лице великого князя. Крестьяне в свою очередь сохраняли личную свободу и неоспариваемое право пользования землей как подданные государя. С государством их связывала централизованно собираемая рента, являвшаяся одновременно и налогом.
Эта раннесредневековая система социальных отношений, типичная для большинства варварских обществ, врастающих в феодализм, в XI— XII вв. уступала место классическому, «нормальному» феодализму. Суть этого процесса была в том, что государство передавало право использовать часть централизованной ренты отдельным представителям военно-дружинной верхушки, раздавая
в условное держание государственные земли с сидящими на них крестьянами. Со временем эти земли — через наделение их налоговым, судебным и административным иммунитетом — превращались из, так сказать, служебных резиденций в частные феодальные вотчины. Процесс феодализации шел, таким образом, не снизу (путем социальной дифференциации общины и возникновения частной собственности на землю, на основе которой позднее вырастало государство), а сверху — через раздачу государственных земель сначала в условную, а затем безусловную собственность членов военно-феодальной дружинной корпорации.
Первыми негосударственными феодальными вотчинами стали вотчины церкви. Самой крупной из них была вотчина главы польской католической церкви Познанского (Гнезненского) архиепископа, которая, как видно из папской буллы 1136 г., насчитывала около 150 поселений, 1000 крестьянских хозяйств, более 6 тыс. крестьян. Разумеется, такой комплекс не мог сложиться быстро, поэтому можно предполагать, что церковные вотчины начали появляться уже вскоре после принятия христианства Мешко I. Это не значит, что церковь сразу же приобрела независимую материальную базу. Напротив, духовенство вплоть до XII в. оставалось в такой же зависимости от князя, как и его собственные дружинники. Тем не менее именно духовенство раньше других получает статус сословия, т.е. наделяется рядом прав и привилегий, которые делают его в большой степени неподвластным княжескому произволу и независимым от светской феодальной знати. XI—XII вв. стали временем складывания духовенства в качестве сословной группы в социальной структуре польского средневекового общества.
Светская феодальная вотчина возникает в Польше позже церковной. Процесс этот разворачивается лишь во второй половине XI—XII вв. и расширяется только вместе с утверждением режима феодальной раздробленности. Поэтому главным фактором, отделяющим феодалов от остальной массы населения и одну группу феодалов от другой, выступает не земельное богатство. Можновладство, высший слой среди военно-дружинной аристократии, выделяется благодаря политико-психологическим, а не экономическим и социальным факторам: оно опирается на приобретенный данным родом военно-политический авторитет, престиж в дружинной среде, близость к самому князю, характер исполняемых при дворе и в дружине функций, отчасти на движимое имущество, например количество принадлежащего тому или иному можновладцу скота и лошадей. Эти люди фигурируют в источниках как «лучшие люди» (optimates). Корни этой группы восхо-Дят к бывшей племенной верхушке. В Польше первых Пястов
можновладцами становятся военачальники, командиры гарнизонов (каштеляны), ближайшие советники князя.
Рыцарство составляет основную массу военно-служилой среды. Оно уже совершенно не схоже с дружиной племенных времен, поскольку не консолидировано ни родством, ни единой территорией. Рыцарь полностью зависит от князя, который обеспечивает ему пропитание, одежду, жилище, экипировку и даже занимается его брачными делами. Вокруг самого князя концентрируется дружинная элита, а рыцари, сидевшие под началом княжеских наместников в локальных гарнизонах, мало чем отличались по образу жизни от крестьян или ремесленников. Рядом с рыцарями в источниках XII в. мы встречаем и третью категорию военно-служилых людей — влодык, крестьян, призываемых время от времени на военную службу. Это маргинальная группа, которая указывает на незрелость сословно-классовых структур и которая позднее растворится между дворянством и крестьянством. Начиная с XI в. развернулся процесс оседания дружинников на земле в результате княжеских земельных пожалований, что и создало предпосылки для феодальной раздробленности.
В целом ни можновладство, ни рыцарство даже в XII в. еще не приобрели черт и статуса средневекового служилого дворянства и феодальной аристократии, не составили пока сословия. В то же время они уже далеко не похожи на племенную аристократию и воинов племенных времен. С этой точки зрения X—XII вв. составляют переходный период между феодальным и дофеодальным строем.
Польское крестьянство в X—XII вв. оставалось лично-свободным, объединенным в традиционные общины, гмины. По мере развертывания процессов феодализации из однородной среды землепашцев выделялись группы, попадавшие в зависимость от отдельных землевладельцев. Этот процесс отразился в диверсификации терминологии источников, касающихся этого сословия. Однако преобладание форм государственного феодализма и потребности внутренней колонизации способствовали сохранению польскими земледельцами традиционного статуса лично-свободных подданных князя. В княжеских и церковных вотчинах наряду с крестьянами можно было встретить и безземельных холопов-невольников, роль которых в хозяйстве и удельный вес в социальной структуре были невелики.
Что касается польского бюргерства, то в XI—XII вв. оно начинает только-только складываться как обособленная социальная группа, поскольку даже специализированное ремесло оставалось занятием сельских жителей, а торговля — монополией дружины-Однако в XII в. — особенно в Силезии и Поморье — появляются
зрелые формы городской организации и бюргерское сословие выступает как особый слой в социальной структуре общества.
Таким образом, Польша X—XII вв. была обществом, в котором лишь наметилось деление на социальные группы, характерные для зрелого феодализма, и сами процессы феодализации были еще далеко не завершены.
