Вожди Белого дела

Михаил Васильевич Алексеев (1857 – 1918)

«Советская военная энциклопедия» сообщает: «Алексеев Михаил Васильевич [3(15) ноября 1857 г., Тверская губ., ныне Калининская обл. – 8.10.1918 г., Екатеринодар, [ныне Краснодар], один их главных руководителей российской контрреволюции в 1917 – 1918 гг. генерал от инфантерии (1914 г.)».

«Советская историческая энциклопедия», правда, уточняет, что генерал Алексеев не просто один из главных руководителей российской контрреволюции, а еще и «один из главных организаторов буржуазной помещичьей контрреволюции (курсив мой — Г.И.) в 1917 – 1918 гг.». Кроме того, сообщается, что Алексеев «родился в семье сверхсрочнослужащего солдата…». Однако солидное советское научно-справочное издание умалчивает: этот сверхсрочнослужащий солдат за мужество и военные способности был произведен в офицеры (штабс-капитан). Один из приказов по 64 пехотному Казанскому полку за 1857 год ставил в известность: «…штабс-капитан Алексеев рапортом донес, что у него родился сын Михаил, перемену эту внести в послужной список штабс-капитана Алексеева».

В Вязьме Михаил Васильевич поступил по экзамену вольноопределяющимся во 2 гренадерский Ростовский полк, из полка — в Московское юнкерское училище. Училище он заканчил в 1876 году по первому разряду и вышел прапорщиком в свой родной 64 полк, с которым после отбыл в турецкий поход (1877 – 1878 гг.). За храбрость получил орден Святого Станислава третьей степени и орден Святой Анны третьей и четвертой степеней. Из прапорщиков он уверенно поднялся до штабс-капитана. По реестру выслуги тех лет от прапорщика до подпоручика полагалось три с половиной года службы, от подпоручика до поручика — около четырех лет и от поручика до штабс-капитана — от пяти до шести лет.

В 1887 году Михаил Васильевич поступает в Академию Генерального штаба, за плечами турецкий поход и четыре года командования ротой, а всего двенадцать лет пресно-суровой строевой службы. В 1890 году Алексеев первым в выпуске окончил Академию, ему присудили Милютинскую премию (по имени знаменитого военного реформатора Д. Милютина) и назначили в штаб 1 армейского корпуса. «Советская историческая энциклопедия» сообщает: «Благодаря исключительной работоспособности приобрел большой опыт и широкие познания…С 1898 года … профессор истории в военной Академии. В русско-японскую войну 1904 – 1905 гг. он — генерал-квартирмейстер 3-й Маньчжурской армии…».

Еще в марте 1904 года Михаил Васильевич произведен в генерал-майоры. Принимал участие в печально известном Мукденском сражении. По возвращении в Петербург назначен обер-квартирмейстером Главного управления Генерального штаба. Это уже признание способностей. Активно участвовал в военной реформе, являясь членом ученого комитета, по-прежнему читал лекции в Академии Генерального штаба.

В 1908 году Алексеев — начальник штаба Киевского военного округа. Он, без представления своим начальником, произведен Николаем II в генерал-лейтенанты. Честь для избранных! В 1912 году генерал-лейтенант Алексеев назначается командиром 13 армейского корпуса. В 1914 году, с получением известия о мобилизации в Австро-Венгрии, в Петербурге провели военную игру для срочно созванных командующих приграничными военными округами и их начальников штабов. Действия Михаила Васильевича оказались настолько выше, грамотнее, что тут же было принято решение назначить его начальником штаба Юго-Западного фронта, действовавшего против Австро-Венгрии. Вот штрихи колоритного портрета Михаила Васильевича, нарисованного М.К.Лемке.

«Алексеев работает неутомимо, лишая себя всякого отдыха, Скоро он ест, еще скорее, еще скорее, если можно так выразиться, спит, а затем спешит в свой незатейливый кабинет…

Алексеев — человек рабочий, сурово воспитанный трудной жизнью бедняка, мягкий по выражению чувств своих, но твердый в основании своих корней… Человек, которого нельзя представить ни в какой другой обстановке, практик военного дела, которое знает от юнкерского ранца до руководства крупными строевыми частями; очень доступный каждому… товарищ всех подчиненных, неспособный к интригам…

Алексеев глубоко религиозен. Он всегда истово крестится перед едой и после… Отсюда же у него неспособность всегда предвидеть чужую подлость. Он готов в каждом видеть хорошее…

…Корнет Н.М. Алексеев имел разговор с Пустовойтенко… Пустовойтенко убеждал молодого человека выйти из строя, чтобы успокоить отца, который нервничает и то иногда, может быть, портит дело государственной важности. Он все выслушал; очень достойно заявил, что из строя не уйдет, и вчера же отправился в свой полк».

После взятия крепости Перемышль с 17 марта 1915 года Алексеев — главнокомандующий армиями Северо-Западного фронта. Ему пришлось пережить все беды «года великого отступления». 4 августа того же года произошло разделение фронтов на Северный и Западный.

Несмотря на то, что за плечами генерала Алексеева и строевая служба, и преподавательская деятельность, и командные должности самых высоких рангов, настоящим его призванием стала все-таки штабная работа. Именно в ней в полной мере смогли проявиться присущие ему трудолюбие, тщательность и склонность к аналитическому мышлению. Сослуживец, например, В.Н.Егорьев, будущий советский военачальник, вспоминал: «Это был офицер, способный работать, не сходя с места весь день, человек, с изумительной памятью, позволявшей ему находить любую бумагу, человек, умевший одновременно диктовать разные вещи двум машинисткам, неутомимо писавший красивым бисерным почерком, вечно ровный в характере и благожелательный ко всем, в том числе и к писарям».

Именно данные качества способствовали, в значительной степени, тому, чтобы Михаил Васильевич занял с 23 августа 1915 года должность начальника штаба Верховного главнокомандующего, в которые скоро себя назначил Николай II. Таким образом, генерал Алексеев оказался де-факто руководителем российских вооруженных сил. За короткое время он получает орден Белого Орла, орден Святого Владимира и генерал-адъютантство.

В ноябре 1916 года генерал Алексеев вынужден уехать в Севастополь на лечение. В Морское собрание, где он разместился, подан прямой провод из Ставки. Здесь случилось довольно интересное событие. На аудиенцию к нему прибыли представители некоторых думских и общественных кругов, которые совершенно откровенно заявили, что назревает переворот. Хотя в беседе с ними генерал указал на недопустимость каких бы то ни было потрясений основ государственности во время войны, тем не менее, не донес о заговоре государю, как того требовал долг присяги.

В судьбоносные часы Февраля 1917 года при опросе командующих фронтов об участи Николая II генерал Алексеев высказался за незамедлительное отречение царя от престола и предпринял для этого все возможное. Император пережил это чрезвычайно болезненно, вполне справедливо приняв за измену.

После падения династии Романовых Алексеев — Верховный главнокомандующий. Но 21 мая 1917 года смещен, ушел в отставку и Гучков, вместо него военным министром теперь — Керенский. Обязанности главковерха принимает генерал Алексей Алексеевич Брусилов. Михаил Васильевич простится с войсками трогательными словами в своем последнем приказе:

«Почти три года вместе с вами я шел по тернистому пути русской армии. Переживал светлой радостью ваши славные подвиги. Бо­лел душой в тяжкие дни наших неудач. Но шел с твердой ве­рой в Промысел Божий, в призвание русского народа и в доб­лесть русского воина.

И теперь, когда дрогнули устои военной мощи, я храню ту же веру. Без нее не стоило бы жить.

Низкий поклон вам, мои боевые соратники. Всем, кто честно исполнил свой долг. Всем, в ком бьется сердце любо­вью к Родине. Всем, кто в дни народной смуты сохранил ре­шимость не давать на растерзание родную землю.

Низкий поклон от старого солдата и бывшего вашего Главнокомандующего.

Не поминайте лихом.

Генерал Алексеев».

Алексеев уедет в Смоленск, хотя и будет числиться в должности военного советника Временного правительства. В Смоленске старый генерал (старый не по возрасту, а по усталости и болезням) проживал на Верхне-Пятницкой улице в доме Пастухова. Там же он приступил к созданию Алексеевской организации. Это уже то, что называют контрреволюцией…

Отцом Белого дела назовут Михаила Васильевича белоэмигрантские авторы. И это действительно так. Он пройдет тернистым путем Первого Кубанского («Ледяного») похода и до своей кончины в октябре 1918 г. останется Верховным руководителем Добровольческой армии, ее политическим вождем.

Лавр Георгиевич Корнилов (1870 – 1918)

Сверстник Ленина, на тринадцать лет моложе генерала Алексеева. Родился будущий «первооткрыватель» белых походов в городе Усть-Каменогорске Семипалатинской области 18 августа 1870 года. Отец Лавра Георгиевича — хорунжий[1254] Георгий Корнилов — выслужил чин из простых казаков и не имел собственности, кроме той, которую возил с собой гарнизонный офицер. Он так и не поднялся выше хорунжего: жалованье для многодетной семьи — бедняцкое. Выйдя в отставку, Георгий Корнилов, за неимением средств, поступает в волостные писари родной станицы Караклинской. Его жена — казачка станицы Кокпетинской — всю черновую работу по дому и воспитанию детей «тянула своим горбом».

Десяти лет Лавр Корнилов поступает в церковно-приходскую школу и через два года бросает: семья перебирается в город Зайсан. Нечего и мечтать о кадетском корпусе после двух лет подобного образования, а тут еще иностранный язык. В бедной казацкой семье о нем и представления не имели. Без преподавателей, едва умея писать и читать, Лавр Корнилов подготавливает себя к экзаменам. В 1883 году мальчик зачислен в Сибирский кадетский корпус. С начала четверти — первый по успеваемости в роте. Первым оканчивает и корпус. В 1889 году по распределению получает почетное направление в Михайловское артиллерийское училище.

По выпуску из училища, в 1882 году, по собственном желанию определен в Богом забытую Туркестанскую артиллерийскую бригаду. Молодой офицер едва ли не весь досуг посвящает изучению местных языков. В 1895 году поручик Корнилов поступает в Академию Генерального штаба и заканчивает через три года с серебряной медалью. Он отказывается от места в Генеральном штабе и возвращается в Туркестан на должность офицера разведки — как раз по характеру. А характер отличается предприимчивостью, любознательностью и бесстрашием при полном равнодушии даже к обычному материальному достатку.

Разведка афганской крепости Дейдади потребовала от Корнилова и мужества, и физической выносливости. За несколько дней он преодолел около четырехсот верст и привез пять лично исполненных фотографий наиболее важных объектов. Надо заметить, внешность весьма способствует его службе разведчика. Он невысок, жилист, темен, лицо не то калмыцкое, не то … в общем, лицо восточное. Сибирские казаки в первопроходнические времена и переселения брали в жены местных женщин за неимением своих, русачек.

Летом 1899 года военный разведчик Корнилов изучает район Кушки. Следующие полтора года он больше в кочевье, нежели в кабинете. Главный объект — китайский Туркестан. Результаты исследования обобщены в книге «Кашгария и Восточный Туркестан».

В 1901 году капитан Корнилов командируется для изучения восточных провинций Персии, ему тридцать один год. Из всех путешествий и вылазок это — самое изнурительное: восемь месяцев скитаний с двумя туркменами. Он овладевает персидским языком. По возвращении печатает свод статей. До 1903 года Корнилов отбывает строевой ценз, командуя ротой. Затем его посылают в Индию для изучения местных языков и сбора разведывательных данных. Русско-японская война застает его в Белуджистане. В конце 1904 года Корнилова переводят в действующую армию на должность начальника штаба 1 стрелковой бригады. Он участвует в боях под Сандепу, Мукденом и Теленом. За вывод из окружения бригады (ночную штыковую атаку), спасение знамени, раненых и всего имущества отмечен офицерским орденом Святого Георгия четвертой степени.

После войны одиннадцать месяцев прослужил в Управлении генерал-квартирмейстера Генерального штаба.

С конца 1907 и по 1911 год Корнилов — военный агент России в Китае: верхом объезжает многие провинции Поднебесной[1255], а также Монголию, Тарбагатай, Кашгар, Синьдзян. В феврале 1911 года полковник Корнилов получает в командование 8 пехотный Эстляндский полк, а затем — 2 Заамурский отряд (два пехотных и три конных полка), его производят в генерал-майоры. В 1913 году он во Владивостоке командует 9 стрелковой Сибирской дивизией.

С начала Первой мировой войны генерал Корнилов — во главе 48 пехотной дивизий, бывшей Суворовской. Он прост, доступен солдатам, храбр.

В конце августа 1914 года в боях на реке Верещица дивизия теряет почти всю артиллерию и много солдат пленными, несмотря на личную доблесть начальника дивизии. Это отличительная черта Лавра Георгиевича Корнилова: решать ряд боевых задач с присущей ему личной храбростью, хотя он сведущ и в военном искусстве. В нем берет верх азарт, и еще он свято верит в свою звезду — подчеркивают все, кто знал его.

В апреле 1915 года при прорыве Маккензеном фронта по линии Тарно-Горлица дивизия Корнилова прикрывает отход русских соединений. Немецкие документы свидетельствуют: «На предложение германского парламентера сдаться начальник дивизии ответил, что не сможет это сделать, сложил с себя полномочия и исчез со своим штабом в лесах. Вслед за этим 3500 человек сдались корпусу Эммиха. После четырехдневного блуждания в Карпатах генерал Корнилов 12 мая со всем своим штабом также сдался одной австрийской войсковой части».

Это был отчет для газет и, как водится, составлен в духе унижения противника. Если дивизия оказалась в окружении двадцать четвертого апреля (что так и было), то что же она делала до восьмого мая — дня сдачи 3500 русских солдат и офицеров?

Четырнадцать дней дивизия пыталась вырваться из кольца. Генерал Корнилов отправляет три полка на прорыв, а сам с Рымникским полком остается в прикрытии. В ожесточенных боях генерал получает ранение и тяжелое, с раздроблением кости, в ногу. Четверо суток солдаты и штабные офицеры несут своего начальника на носилках в попытках вырваться из кольца вражеских войск.

Штабная группа непрерывно тает, а к австрийцам попадают всего семь человек. Генерал — в тяжелом состоянии все время плена (год и три месяца). Он кочует по госпиталям. Лечение сложное. Наконец весной 1916 года он оказывается в резервном госпитале города Коссета. Лавр Георгиевич не сомневается, ему удастся бежать, он старательно занимается немецким.

Пленному, но несломленному генералу удалось войти в соглашение с аптекарским фельдшером Францем Мрняком. За 20 тысяч крон тот берется организовать побег. Корнилов дает расписку: деньги ему, Мрняку, будут выплачены тотчас по прибытии в Россию. 29 июня Мрняк приносит Лавру Георгиевичу форму австрийского ландштурмиста, документы, и они покидают госпиталь. Доктору Гутковскому и раненым офицерам удается несколько дней скрывать побег. Почти до самой румынской границы беглецы едут в поезде. Дальше пути расходятся. К несчастью для чеха, ибо его арестовывают. Военно-полевой суд приговаривает Мрняка к расстрелу; по обжалованию приговор заменяется на двадцатипятилетнее тюремное заключение, но, видимо, скорое крушение и распад Австро-Венгрии возвратят ему свободу.

Генералу Корнилову удается перейти румынскую границу: он в безопасности. Румыния вот-вот выступит на стороне Антанты. В сентябре 1916 года бывший пленник, по окончательному излечению, получает 25 армейский корпус. Царь производит его в генерал-лейтенанты. Популярность Л.Г.Корнилова необыкновенна!

Революция 1917 года решительно изменяет и его судьбу. 2 марта 1917 года по телеграмме Родзянко следует назначение командующим Петроградским военным округом. Однако в мае он возвращается на фронт командующим 8 армией, бывшей калединской. В июле — главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта. Приказ №1 вбил, как уже выше отмечалось, последний гвоздь в гроб, в который постепенно укладывалась воинская дисциплина в армии, неимоверно уставшей от опостылевшей всем войны. Разложение русской армии приняло обвальный характер.

В наступлении 18 июля 1917 года солдаты отказываются идти в бой, после — даже начали покидать позиции. Офицеры не щадят себя — в результате потеряно до восьмидесяти процентов офицерского состава. Противник переходит в контрнаступление. Отступление армии из Галиции, Буковины и Молдавии привело врага к рубежам коренной России. Корнилов все время тормошит Временное правительство, хочет побудить его к активным действиям по восстановлению боеспособности армии. Его донесения — крик души военного профессионала, вынужденного общаться с власть предержащими дилетантами в военном деле. Вот только несколько две выдержки из документов боевого русского генерала, иронией революции все более становившегося военно-политическим деятелем:

«… Не следует заблуждаться, меры кротости правительственной, расшатывая необходимую в армии дисциплину, стихийно вызывают беспорядочную жестокость несдержанных масс. И стихия эта является в буйствах, насилиях, грабежах, убийствах. Не следует заблуждаться: смерть не только от вражеской пули, но и от рук своих же братьев непрестанно витает над армией…».

«…Необходимо противопоставить ужасу спереди, со стороны неприятеля, равный ужас сзади, со стороны сурового, беспощадного закона, карающего всей строгостью тех, кто уклоняется от исполнения долга…».

По настоянию, главным образом Корнилова, Керенский вводит смертную казнь на фронте. Других путей борьбы с дезертирством, мародерством, саботажем и самодурами Корнилов не видит! Родина в опасности! Георгиевская дума награждает его орденом Святого Георгия третьей степени.

Временное правительство предпринимает отчаянную попытку найти выход из тупика — собирает в августе 1917 года Государственное совещание. На нем будущая жертва сталинских репрессий комбриг А.И. Верховский (пока он командующий Московским военным округом) увидел Корнилова. Он передаст разговор с ним: «Корнилов меня принял, и в долгой беседе с ним я снова увидел человека, глубоко, бесконечно страдающего за Россию, за армию, которая разрушается перед лицом торжествующего врага».

И вот этого человека логика революции привела к авантюре — неудачному мятежу. А пока Юго-Западный фронт у Корнилова принял Деникин. Не без приключений.

В отступление от установившегося ранее порядка на­значений, правительство одновременно с назначением Корнилова издало без его ведома указ о назначении гене­рала Черемисова главнокомандующим Юго-западным фронтом. Корнилов счел это полным нарушением своих прав и послал новый ультиматум, заявив, что может ос­таваться в должности Верховного только при условии, если Черемисов будет удален и притом немедленно. До выясне­ния вопроса отказался ехать в Могилев. Черемисов, в свою очередь, крайне нервничал и грозил «с бомбами в руках» войти в штаб фронта и установить права главнокоман­дующего. Данное обстоятельство еще более осложнило вопрос, и Корнилов докладывал в Петроград, что счи­тает более правильным увольнение Черемисова в отстав­ку. «Для упрочения дисциплины в войсках мы решились на применение суровых мер к солдатам; такие же меры должны быть применяемы и к высшим войсковым началь­никам».

Да, революция перевернула вверх дном все взаимоотноше­ния и существо дисциплины. Вообще-то, действия Корнилова — прямой подрыв авторитета Временного правительства. С другой стороны, есть ли что подрывать? Если какой-то авторитет у Временного правительства еще и остался, то он таял не по дням, а по часам. Короче, Временное правительство испугалось демарша свежеиспеченного Верховного и выполнило требование ультиматума.

А далее была авантюра с корниловским выступлением, заключение в Быховскую тюрьму. Совершив побег из нее, генерал Корнилов самостоятельно пробился на Дон, где возглавил Добровольческую армию.

Погиб в Первом Кубанском («Ледяном») походе при штурме Екатеринодара (апрель 1918 г.).

Антон Иванович Деникин (1872 – 1947)

Один из вождей борьбы против коммунизма был, несомненно, более «пролетарского происхождения», чем его противники: В.И. Ленин, Л.Д..Троцкий и многие другие. Родился Антон Деникин 4 (16) декабря 1972 года в уездном городе Влоцлавске Варшавской губернии. Его детство прошло не только в бедности, но и в беспросветной нужде. Отец его, Иван Ефимович, из крепостных крестьян Саратовской губернии, двадцати семи лет от роду сдан помещиком в рекруты. В 1869 году вышел в отставку в чине майора, а в 1871 году женился на польке-католичке Елизавете Федоровне (Френцисковне) Вржесинской. От этого второго брака и родился в 1872 году Антон. Елизавета Федоровна происходила из семьи обедневших землевладельцев и ко времени знакомства с Иваном Ефимовичем единственным ее заработком на жизнь было шитье. Заработок приносил гроши, и на них она старалась содержать себя и своего отца.

Семья Деникиных, состоявшая из 5 человек, включая деда и няньку, существовала на пенсию Ивана Ефимовича в 36 рублей в месяц. Но когда весной 1885 года отец Антона Ивановича умер, то жить стало еще труднее, так как пенсию сократили до 20 рублей. Только благодаря поддержке руководства реального училища, где учился Антон, ему удалось закончить учебу. Несмотря на успешное окончание реального училища, Деникин выбрал военную службу. Записавшись предварительно вольноопределяющимся в один из стрелковых полков, осенью 1890 г. он поступил в Киевское юнкерское училище. Через два года, будучи произведенным в офицеры, Антон Иванович Деникин начал военную карьеру. По духовным запросам и начитанности он стоял несколько выше рядового офицерства. В компании своих сверстников Антон Иванович был не слишком разговорчив, но пользовался большим авторитетом и всеобщим уважением.

Осенью 1895 года после нескольких лет подготовки молодой подпоручик выдержал конкурсный экзамен в Академию Генерального штаба. Именно здесь впервые он столкнулся с петербургской интеллигенцией разных толков, с нелегальной литературой, печатавшейся левыми эмигрантами того времени за границей и переправлявшейся в Россию. Окончив академию, капитан Деникин не сразу был причислен к Генеральному штабу, так как в последний момент его исключил из соответствующего списка офицеров новый начальник академии генерал Сухотин. Однако через два года справедливость все же восторжествовала. После того, как опальный капитан-выпускник Академии Генерального штаба написал личное письмо военному министру генералу А.Н.Куропаткину, его в 1902 году все же причислили к Генеральному штабу особым повелением Николая II.

Проходя службу на различных должностях в Варшавском военном округе, в свободное от службы время Антон Иванович начал писать. Его рассказы из военного быта и статьи военно-политического содержания печатались в течение ряда лет, вплоть до Первой мировой войны, в журнале «Разведчик» и одно время, до 1904 года, в «Варшавском дневнике» под псевдонимом И. Ночин. В «Армейских заметках» Деникин хлёстко высмеивал отрицательные стороны армейского быта и отсталость командного состава.

С началом Русско-японской войны Деникин подал рапорт об откомандировании в действующую армию. На фронт попал в чине капитана. Боевая деятельность быстро выдвинула его в ряды выдающихся офицеров Генерального штаба. Попав сначала на должность начальника штаба одной из бригад Заамурского округа пограничной стражи, А.И.Деникин затем стал начальником штаба Забайкальской казачьей дивизии под командованием генерала Ренненкампфа и закончил войну в конном отряде генерала Мищенко начальником штаба Урало-Забайкальской дивизии.

В историю Русско-японской войны вошли названия нескольких сопок, где особенно ярко проявился русский героизм. «Деникинская сопка» близ позиций Цинхеченского сражения названа в честь схватки, в которой Антон Иванович штыками отбил наступление неприятеля.

За отличие в боях Деникина произвели в подполковники, а затем в полковники. С окончанием войны Антон Иванович возвратился в Петербург, где застал первую русскую революцию. С 1907 по 1910 г. Деникин — в Казанском военном округе на должности начальника штаба 57-й резервной бригады. В июне 1910 года его назначили командиром 17-го пехотного Архангелогородского полка, дислоцированного в Житомире. Именно будучи командиром полка, Антон Иванович Деникин, что выше уже отмечалось, проявил себя с самой лучшей стороны и как дидактик, и как методист, и как воспитатель личного состава. Вполне закономерно, что в июне 1914 г. его произвели в генерал-майоры и утвердили в должности генерала для поручений при командующем войсками Киевского военного округа.

С началом войны генерал-майор Деникин в штабе 8-й армии на должности генерал-квартирмейстера, а с 6 сентября — начальник 4-й стрелковой бригады, ещё со времени русско-турецкой компании заслужившей прозвище Железной бригады. Под командованием Деникина Железная бригада, развёрнутая в 1915 году в дивизию, приобрела широкую известность и славу. Наибольших успехов добилась в ходе Брусиловского прорыва[1256].

Репутация, приобретённая Деникиным в боях, высшие награды, полученные им (Георгиевское оружие, два Георгиевских креста четвёртой и третьей степени и, наконец, «Георгиевское оружие, бриллиантами украшенное») вознесли его на вершину военной иерархии. В начале сентября 1916 г. в звании генерал-лейтенанта его назначен командующим 8-м армейским корпусом, отправленным на помощь румынской армии.

Однако на фоне успехов Деникина, начальника 4 стрелковой бригады (дивизии), приходится констатировать, что, будучи назначенным в конце 1916 года командиром 8 армейского корпуса 4 армии Румынского фронта[1257], он ничем себя особым не проявил. Объективно этому способствовала обстановка на том фронте. Обе стороны перешли к позиционной обороне. И хотя фронтовое командование готовило зимнее наступление, оно вызывало неприятие не только у солдат, но и у офицеров. Здесь ощущалось, как и во всей стране, предреволюционное напряжение, прогрессировало разложение армии, которому в монографии выше уделено немало места.

После падения царизма Деникина вызвали к новому военному министру А.И.Гучкову и назначили начальником штаба русской армии, которой уже командовал генерал Алексеев. Но Антона Ивановича не соблазнили внезапно открывшиеся перспективы для головокружительной революционной карьеры. Осуждая во многом старый режим и приняв революцию 1917 года всецело и безоговорочно, он не допускал мысли о революционизировании вооруженных сил и считал, что попытка их демократизации внесет в армию демагогию и развал.

Именно сопротивление разрушительным мероприятиям Временного правительства, а не желание восстановить у власти династию Романовых или какого-либо другого монарха привело Деникина к поддержке вначале генерала Корнилова, а затем Белого движения.

Антон Иванович Деникин, как личность и деятель, обладал сложным, противоречивым духовным миром. Честность, мужество, храбрость, решимость брать ответственность на себя, нетерпимость к несправедливости сочетались с излишней солдатской прямолинейностью, отсутствием скромности в боевых заслугах, честолюбием, вспыльчивостью.

Генерал Деникин — военачальник, обладавший гибким стратегическим и оперативно-тактическим мышлением, умевший извлечь максимальную выгоду из морального фактора в войне, принимал иногда необдуманные, менее целесообразные решения, ставил политические аспекты выше собственно военных. Генерал, но либерал-демократ, что было все-таки нетипичным для генералитета армии царской России.

Патриот России, но ярый враг советской власти, допускал на этой почве жестокость по отношению к народу, который любил и против которого воевал. Талантливый военачальник, но не эластичный политик. Оригинальный литератор-гуманист, человек высокой культуры, но единоличный военный диктатор белого Юга России, ответственный за гибель тысяч ни в чем не повинных россиян. Лидер, никогда не пользовавшийся служебным положением в корыстных целях, но допустивший, даже в ближайшем окружении, небывалый размах коррупции, взяточничества, казнокрадства.

Данные противоречия находятся в диалектическом единстве. Именно в попытках разрешить их неантагонистическим путем кроются многие причины политических и военных поражений генерала.

Но до конца дней своих Антона Иванович оставался патриотом России. Даже там, на чужбине, в белой эмиграции помнил всегда об Отечестве. Он выработал личностную идейно-политическую позицию, которая накануне Второй мировой войны нашла сконцентрированное выражение в сформулированной им неординарной «двойной задаче русской эмиграции»: «Свержение советской власти, защита России». Такая дуалистическая позиция, несмотря на противоречивость, утопичность, сыграла, в определенной степени, положительную роль в развитии антифашистских настроений в белой эмиграции.

С началом Великой Отечественной войны советского народа против немецко-фашистских захватчиков генерал Деникин внес серьезные коррективы в «двойную задачу русской эмиграции». Она приняла диаметрально противоположный вид: «Защита России и свержение советской власти». В такой редакции она стала менее утопичной. Более того, Деникин смог, учитывая, что над его Отечеством нависла реальная угроза порабощения германским фашизмом, преодолеть себя и отодвинуть личный ярый антисоветизм на второй план. Однако это не означает, что он стал более лояльным по отношению к большевизму и советской власти.

В белой эмиграции в 1920 – 1947 гг. Деникин в комплексе с литературно-публицистической и научной работой активно занимался политической деятельностью. Самым впечатляющим в ней явилось противодействие престарелого генерала-изгнанника немецкому фашизму в условиях оккупации Франции Германией. Он совершил акт гражданского мужества, категорически отказавшись от каких-либо форм сотрудничества с фашистской Германией, заявив об этом ее руководству прямо, открыто, резко. Генерал Деникин оказывал посильное противодействие немецким оккупационным властям.

Вместе с тем, Деникин всегда оставался антикоммунистом, что не позволило ему быть объективным в оценке положения в СССР. Жестоко бичуя сталинский режим, он, однако, не увидел никаких позитивных аспектов в развитии Советского Союза после Гражданской войны. Генерал не переносил личные оценки сталинизма на весь русский народ, который, по его суждению, угнетался большевистским режимом. Нельзя не отметить следующее: деникинские обличения сталинизма играли положительную роль в формировании соответствующего общественного мнения за рубежом.

Петр Николаевич Врангель (1872 – 1928)

Личность яркая, трагическая, вокруг которой в советской историографии витала большая ложь: «авантюрист, пытавшийся пролезть к власти», «наемник Антанты», «тень печального прошлого»[1258] и т. д. Для многих поколений советских людей боевой русский генерал слыл просто «черным бароном». В то же время, П.Н.Врангель стал любимым героем, своего рода суперзвездой белоэмигрантской и зарубежной историографии[1259]. Для русского зарубежья барон Врангель был «белым ангелом». Сплошные перемены знака плюс на минус. Только в 90-х годах XX века появилась литература, где колоритная фигура барона освещена с позиций объективности, историзма, компаративизма[1260].

Сын потомственного дворянина Петроградской губернии, принадлежавший к старинному и знатному роду датского происхождения, известному от начала XII столетия. Более всего представители семейств выдвинулись на военном поприще: в Дании, Швеции, Германии, Австрии, Голландии, Испании и впоследствии в России они дали семь фельдмаршалов, более тридцати генералов и семь адмиралов. В 1709 году на поле Полтавской битвы остались лежать двадцать два представителя рода. Они воевали тогда еще, конечно, на стороне шведов, но уже к концу XIX века представители русской линии Врангелей занимали первое место (сорок человек), шведской — второе (тридцать семь), прусских — третье (одиннадцать). В 30-е годы XX века в Эстонии даже выходил особый журнал «Акта Врангелиана»[1261].

Получив образование горного инженера, Петр Николаевич Врангель отправился добровольцем на Русско-японскую войну, вернувшись с которой окончил Николаевскую Академию Генерального штаба. Из стен академии вышел военный профессионал высокого класса. Подтверждение тому — боевой путь барона в годы Первой мировой войны. Уже 6 августа 1914 года он совершил подвиг: под деревней Каушен атаковал в конном строю германскую батарею и захватил ее, за что получил орден Святого Георгия IV степени.

В июле 1917 генерал Врангель года стал командующим сводным корпусом в чине генерал-майора. Затем командовал 3-м конным корпусом, но, как скупо гласит составленный 29 декабря 1921 года уже в Константинополе «Послужной список» (так называемый «формуляр»), «вследствие большевистского переворота от службы отказался и в командование корпусом не вступил»[1262].

Не только войны и связи способствовали головокружительному восхождению Врангеля по лестнице военной иерархии, но и расчетливое стремление получать отличия в чинах не в штабах, а в гвардейских, передовых частях. Верный соратник барона фон Лампе вспоминал: «…он (Врангель — Г.И.) был славолюбив, но он был и честолюбив в самом лучшем значении этого понятия, потому что он любил не почести, а саму честь…». Далее автор приводит слова самого барона: «… Я не гожусь в офицеры генерального штаба, их задача советовать начальникам и мириться с тем, что совет не примут. Я же слишком люблю проводить в жизнь собственное мнение…».

Не удивительно, что Петр Николаевич Врангель не принял прихода большевиков к власти. Чуть не погиб в вакханалии красного террора в Крыму. У генерала Врангеля имелся один путь — на Дон. Правда, в Первом Кубанском («Ледяном») походе ему участвовать не пришлось. Благодаря военно-профессиональным и морально-психологическим качествам, барон сделал в Добровольческой армии головокружительную карьеру. К моменту решения вопроса о назначении командующим Добровольческой армией, командовал 1 конным корпусом. В последних боях Второго Кубанского похода барон Врангель проявил, по оценке Деникина, «большую энергию и искусство маневра».

Назначение Врангеля вызвало обиды участников Первого Кубанского («Ледяного») похода — «первопоходников». Один из достойных корпусных командиров «первопоходник» генерал Б.Казанович ушел в отставку, другие поворчали, но подчинились. Начальником штаба Добровольческой армии стал генерал Я.Д.Юзефович.

Генерал-лейтенант барон Врангель сыграл роковую роль в судьбе генерала А.И.Деникина, вступив с ним в борьбу за власть в Белом движении. Он стал правопреемником главнокомандующего ВСЮР генерал-лейтенанта Деникина (4 апреля 1920 г.). В мае — главнокомандующим Русской армией, образованной на базе остатков ВСЮР, закрепившихся в Крыму. После разгрома Красной армией Русской армии (ноябрь 1920 г.) обеспечил эвакуацию ее остатков за границу.

В эмиграции развернул активную антисоветскую деятельность. В сентябре 1924 г. основал РОВС, ставший самой мощной антисоветской силой белой эмиграции. Возглавлял его до смерти (25 апреля 1928 г., Брюссель).