Слегка душераздирающей

И что вы сказали своим инвесторам?

Как можно продать такое количество акций, не привлекая к себе внимания?

Такая была маленькая компания?

Это сколько человек?

Почему?

Вы ему не верите?

Но от американского не отказались?

А почему, кстати, вы британский гражданин?

Кем?

Вы им верите?

Ну, вы позвонили министрам?

Я прилетел в Лондон и позвонил всем, кого я знаю. Грефу, Кудрину, Шувалову, Вьюгину (Герман Греф - на тот момент министр экономического развития и торговли РФ, в настоящее время председатель правления Сбербанка, Алексей Кудрин - министр финансов, Игорь Шувалов - первый заместитель председателя правительства РФ, Олег Вьюгин - до 2007 года руководитель Федеральной службы по финансовым рынкам, сейчас председатель совета директоров МДМ-банка -... Прим ред). Они все сказали, что ничего не знают.

Думаю, они действительно не знали. Думаю, решение принималось кем-то очень высоко, и причем в ФСБ.

Непосредственным исполнителем решения был человек по имени Виктор Воронин (генерал-майор Виктор Воронин, заместитель главы департамента ФСБ по борьбе с экономическими преступлениями -... Прим ред). Я британский гражданин. Посол Великобритании отправил письмо министру иностранных дел России с вопросом, почему меня не пускают. Пришел ответ, что мне отказано во въезде на основании статьи 27 федерального закона о въезде и выезде. Эта статья позволяет отказать во въезде из соображений национальной безопасности.

Я приехал сюда в 1989 году, женился, обустроился. Здесь мой дом уже двадцать два года. Вот я и получил гражданство.

Отказался, надо было выбрать. В общем, Джек Строу, тогдашний министр иностранных дел, стал регулярно упоминать о моем деле в разговорах с Сергеем Лавровым. Лавров всякий раз делал вид, что он не знает, в чем дело.

Фото: Nick Ballon

Нет, конечно.

Думаю, после первого упоминания он навел бы справки. Министр иностранных дел Великобритании три раза спрашивает его, почему человеку отказано в визе, а он всякий раз отвечает, что не знает, - значит, он врет. А я не хотел разделить судьбу Ходорковского - ни деловую, ни личную. Так что я сделал две вещи: обезопасил людей и капиталы. Во-первых, я попросил всех своих сотрудников переехать в Великобританию.

Около двадцати человек сотрудников с семьями.

Маленькая, да. Во-вторых, фонд продал акции в российских компаниях или перевел их в другие финансовые инструменты. Это было сделано тихо, без привлечения к себе внимания.

Продажа акций - это не продажа компании. Если фонду принадлежал один процент компании, а акции высоколиквидны, вы можете продать их в разные дни, через разных брокеров. Таким образом мы ликвидировали вложений на четыре с половиной миллиарда долларов за лето 2006 года, и никто этого не заметил.

Фонд вернул им деньги. Когда меня выгнали из России, многие из них потеряли желание туда вкладывать. Так что мы основали новый бизнес, стали вкладывать в другие страны, и я думал, что эта глава моей жизни, связанная с Россией, интересная и страшная, закончилась. Если бы так оно и было, это бы так и осталось интересной историей.

Душераздирающей, да, но всего лишь историей. А вот то, что произошло потом, будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь. 27 января 2007 года я был на Всемирном экономическом форуме в Давосе. Там был так называемый русский ужин, организованный не Россией, а Всемирным экономическим форумом, поэтому я и был приглашен. Присутствовал Дмитрий Медведев, тогда он был первым вице-премьером, но уже метил в преемники. Он сказал какую-то пустую речь, все перешли к десерту, а он сидел один, тоже ел десерт. И я подумал: а подойду-ка я к нему и попрошу восстановить мою визу. Я подошел, и как раз в тот момент, когда я начинал говорить, все присутствующие вдруг спохватились, что есть возможность поговорить с будущим президентом России. И многие повставали со своих мест и окружили нас. Включая нескольких журналистов. Как раз когда они все подтянулись, я дошел до сути своего обращения, то есть до просьбы восстановить визу. Не знаю, что он думал в этот момент, но он принял, как мне кажется, очень политически верное решение, а именно, будучи окруженным западными журналистами и имея перед собой вызывающего симпатию западного человека, который просит вернуть ему визу, правильно сказать: «Я сделаю, что смогу». Так он и сказал. Он попросил меня дать ему копию моего заявления на визу и пообещал подать его с собственной положительной рекомендацией.