Изменение основных макроэкономических показателей

	1996 г.	1997 г.	1998 г.	1999 г.
Годовой рост ВВП	9,34	8,12	5,83	4,8
Сбережения и инвестиции, в % к ВВП	17,2	20,1	21,5	23,6
Внутренние сбережения:
в т.ч. государственный сектор	6,1	5,9	5,8	-
частный сектор	10,5	12,1	12,7	-
Общие инвестиции в % к ВВП:	28,1	28,3	26,7	26,3
В т.ч. внутренние инвестиции	19,9	18,2	17,2	17,6
Оборот денег и инфляция: Оборот денег (М2 в % к ВВП)	25%	27%	28%	23%
Годовой темп инфляции, %	4,5	3,6	9,2	0,1
Госбюджет в % к ВВП: Общие доходы	22,9	20,5	19	18,7
Общие расходы	25,9	24,5	22,1	23,5-6
Дефицит бюджета	-3	-4	-3,1	-4,9
Валютные резервы, млн. дол. США		2063	2097	2150
Внешний долг, млн. дол. США	8283	9590	12549	13500

Источник: Данные МВФ и Азиатского банка развития за соответствующие годы.

стр. 174

Заглавие статьи	КРИЗИС АМЕРИКАНСКОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ МОДЕЛИ
Автор(ы)	Евгений Бирюков
Источник	Международные процессы, № 3, Том 006, 2008, C. 112-116
Рубрика	РУКОПИСИ НЕ ГОРЯТ РЕЦЕНЗИИ
Место издания	Москва, Российская Федерация
Объем	16.4 Kbytes
Количество слов	2162
Постоянный адрес статьи	http://idp.nwipa.ru:2222/browse/doc/20047625

КРИЗИС АМЕРИКАНСКОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ МОДЕЛИ

Автор: Евгений Бирюков

Phillips K. Bad Money: Reckless Finance, Failed Politics, and the Global Crisis of American Capitalism. New York: Viking Penguin, 2008. 239 p.

Филлипс К. "Цурные" деньги: авантюризм в финансах, несостоятельная политика и глобальный кризис американского капитализма. Нью-Йорк: Викинг Пенгвин, 2008. 239 с.

В книге известного американского журналиста и писателя-публициста Кевина Филлипса утверждается, "что будущее США как ведущей мировой экономической державы находится под вопросом, учитывая шаткое положение переполненного долгами финансового сектора и уязвимость экономики, вызванную зависимостью страны от дорогой импортной нефти" (с. xii). Автор не просто доказательно констатирует, что экономика США оказалась в глубочайшем кризисе, но и предметно критикует экономическую и политическую системы страны, демонстрируя, что именно они повинны в том, к какому состоянию пришла страна к первому десятилетию XXI века. Неспособность американской политико-экономической модели ответить на современные вызовы приведут к снижению роли США в мире. На первый взгляд, книга написана с алармистских позиций. Но авторитет К. Филлипса в американском научном и политическом мире, известность его прогнозов заставляют серьезно отнестись к мнению автора.

В 1969 году, когда Филлипсу было 29 лет, он выпустил свою первую книгу - "Возрождение республиканского большинства" (The Emerging Republican Majority). Сейчас это - классика американской политологии. Всего он написал 14 произведений. Многие из них стали бестселлерами. Известность К. Филлипсу принесли его точные прогнозы о тех или иных переменах в американской политике. В частности, он предсказал реорганизацию Республиканской партии, которая позволила Рональду Рейгану стать президентом. Он предвидел появление "солнечного пояса" штатов, поддерживающих кандидатов-республиканцев, и смог предложить соответствующую предвыборную стратегию.

В трех своих предыдущих сочинениях: "Богатство и демократия" (2002), "Уильям МакКинли" (2003) и "Американская теократия" (2006) - Филлипс сосредоточился на закостенелости правящей элиты США и ее неспособности к долгосрочному эффективному планированию, на росте долговых обязательств в американской экономике, ее зависимости от импортной нефти, на снижении благосостояния среднего класса, а также на факторе религиозного радикализма при принятии политических решений. Как пишет автор во введении к рецензируемой монографии, он не предполагал, что до выборов 2008 г. решит подготовить новый труд. Однако начавшийся в США в августе 2007 г. ипотечный кризис стал подтверждением многих тенденций, которые Филлипс предвидел ранее, и создал "непреодолимый соблазн написать еще одну книгу" (с. xi).

стр. 112

Автор признает, что в названии книги частично подразумевается слабо регулируемый финансовый сектор американской экономики. В то же время "в исторической перспективе деньги являются дурными, нехорошими и в том смысле, что ведущие мировые державы в момент наибольшего могущества - будь то Испания, Нидерланды, Британия, а теперь США - делали ставку в своем развитии на финансовый сектор в ущерб сельскому хозяйству, производству или транспорту. И каждый раз это приводило к снижению роли этих стран в мире" (с. 20). Филлипс сравнивает положение мировых лидеров в прошлые периоды и положение США в настоящее время на протяжении всей книги. Это значительно украшает монографию и делает выводы автора более весомыми.

Работа поделена на семь глав. Структуру вряд ли можно считать оптимальной: главы не выстроены в единый смысловой ряд - начав с описания ипотечного кризиса и паники на рынке ценных бумаг США в августе 2007 г. автор "вдруг" переходит к бурному развитию финансового сектора за последние тридцать лет, приведшему к нынешнему кризису, затем анализирует влияние мирового нефтяного рынка на экономику страны, описывает недостатки американской политической элиты и конкуренцию экономике США со стороны других стран.

Видимо, автор не стремился к выверенной структуре. Замысел был в том, чтобы показать с самых разных сторон, в каком сложном положении находится экономика США, привлечь к этой проблеме внимание читателей. По этой же причине многие вопросы (например, чрезмерное долговое бремя экономики, зависимость от нефти, падение доверия к доллару в мире) Филлипс описывает сразу в нескольких главах, что было бы неприемлемо в научном исследовании. Вместе с тем подобное композиционное и стилевое решение позволило автору привести огромное количество интересных фактов и цифр, характеризующих развитие не только США, но и многих других стран мира, рассмотреть исторические примеры, процитировать известных ученых. В своей работе Филлипс органично сочетает анализ экономики США и мировой экономики, внутренней политики, международных отношений, исторические экскурсы. Эти достоинства книги важнее перечисленных недостатков.

Филлипс связывает текущий кризис с ускоренным развитием финансового сектора, отличавшим американскую экономику на протяжении последних трех десятилетий - с прихода к власти администрации Р. Рейгана (с. 38), принявшей на вооружение монетаристскую теорию Милтона Фридмана (с. 73) и уверовавшей в тезис об абсолютной эффективности рынка (с. 74 - 76). "В 1987 - 2007 годах сектор финансовых услуг, связанных с долговыми обязательствами во всех их формах - от кредитных карточек и ипотеки до государственных ценных бумаг, выпускаемых министерством финансов, и сложных финансовых инструментов, разработанных финансистами с Уолл Стрит, - стал самым большим и быстрорастущим бизнесом в стране" (с. viii). За эти годы общий размер американских долгов вырос в четыре раза с 11 до 48 трлн. долларов, что составляет около 340% ВВП страны (с. 7, 43, 46), при этом 37 трлн. долл. приходится на долги частных лиц и корпораций. В 1990-х годах финансовый сектор стал крупнейшим в экономике США, намного опередив производственный сектор (с. viii). Если в 1970 г. доля производства в ВВП составляла 24%, а финансов - 14%, то к 2005 г. эти показатели равнялись 12 и 20% ВВП соответственно (с. 31).

В столь авантюрном развитии экономики автор винит американские власти - как республиканцев, так и демократов. Хотя период нахождения в Белом доме У. Клинтона и характеризовался быстрыми темпами экономического роста, размер долгов в американской экономике за это время увеличился с 16 до 28 трлн. долл. (с. 44). Взрывной рост финансового сектора (в том числе фондового рынка), по мнению Филлипса, объясняется не действием

стр. 113

рыночных законов, а (!) вмешательством госструктур. Спекуляциями занимались не только крупные (например, Дж. Сорос) и мелкие частные игроки, но и само американское правительство. Такие действия существенно искажали посылаемые рынком ценовые сигналы. Филлипс описал созданную в 1988 г. и действующую до настоящего времени Рабочую группу по финансовым рынкам при Президенте США.

Хотя автор и говорит, что "в книге нет попытки доказать или опровергнуть какое-либо влияние на рынок со стороны группы", но с уверенностью добавляет, что воздействие со стороны властей на рынок все-таки оказывалось (либо данной группой, либо Федеральной резервной системой), с тем чтобы противостоять резким падениям индексов в кризисные периоды (с. xiv, 58 - 60).

Бурное развитие финансового рынка привело к обогащению не среднего класса - основы американского общества, а тонкой прослойки богатых финансистов (с. 63, 77). Возможно, впервые в американской истории длительный период экономического роста не сопровождался ростом благосостояния широких масс населения. Филлипс приводит данные о том, что за последние тридцать-сорок лет американцы, наоборот, стали жить намного беднее. В 1970-х годах обязательные расходы (ипотека, социальное обеспечение ребенка, медицинское страхование, обслуживание автомобиля, налоги) составляли около 50% от всех расходов семей, относящихся к среднему классу, зато в начале XXI века - уже 75% (с. 100).

Для зарубежных экономистов еще более важной является информация о том, что в 1997 - 1999 годах в США были внесены изменения в методологию подсчета индекса потребительских цен. В результате в настоящее время официальные данные занижают инфляцию на 2 - 3 процентных пункта (с. 81 - 83). Это также косвенно свидетельствует о снижении реальных доходов населения, ведь рост зарплат американцев в последние годы обычно соизмеряется с темпами официальной инфляции. Кроме того, уровень инфляции в США является важным макроэкономическим показателем, влияющим на всю мировую экономику - оценку стадий экономического роста, ставку процента, валютные курсы. Филлипс пишет о том, что в 2006 г. американские власти прекратили публиковать информацию об изменении денежного агрегата МЗ (он включает в себя объем наличных денег в обращении, депозиты в банках, некоторые категории ценных бумаг). Причина этого, по мнению автора, в том, что показатель МЗ начал расти темпами, значительно опережающими инфляцию, отражая возросший выпуск ничем не обеспеченных долговых финансовых инструментов (с. 111 - 112).

Важнейшим фактором, влияющим на экономику США, по мнению Филлипса, является нефть. Он пишет, что две страны, являвшиеся мировыми экономическими лидерами до Соединенных Штатов, имели особые, передовые технологии по использованию определенного источника энергии: Нидерланды - ветра и воды, Британия - угля (с. xiii). Для США особое значение имеет нефть: "американская нация, сложившаяся 150 лет назад, исторически связала свою судьбу с огромными запасами нефти и возможностями максимизировать их с помощью торговли и военных действий" (с. 14). Автор показывает зависимость доллара от нефтяного рынка. Он пишет, что когда в 1974 г. ОПЕК потребовала увеличения цен на "черное золото", взамен была достигнута договоренность с Саудовской Аравией о том, что торговля нефтью будет вестись в долларах (с. 127), а валюты нефтеэкспортеров были привязаны к курсу американской валюты. Значительная часть нефтедолларов инвестировалась в экономику Соединенных Штатов. Вторжение США в Ирак привело к тому, что цена на нефть резко выросла, в том числе из-за позиции стран ОПЕК (с. х). Кроме того, нефтедобывающие страны рассматривают возможность отказа от привязки валют к нестабильному доллару, сократили его долю в золотовалютных резервах (ЗВР) и вывели часть своих авуаров

стр. 114

из американской экономики. В целом, доля американской валюты в ЗВР стран мира в 1999 - 2007 годах снизилась с 71 до 63%, и данная тенденция продолжается (с. 147). Это сигнализирует о снижении доверия к доллару и возросшей конкуренции со стороны других валют. Автор приводит цитату из журнала "Экономист" о том, что падение курса доллара - это "крупнейший дефолт в истории" (с. 179).

Ухудшение отношений с нефтеэкспортерами - только часть нефтяной проблемы. Не менее важно, что в условиях растущего спроса на нефть на мировом рынке рост ее добычи прекратился. Филлипс приводит оценки, согласно которым на период 2005 - 2011 годов приходится максимум производства нефти, после чего оно начнет сокращаться (с. 130 - 131, 174 - 176). В самих Соединенных Штатах, некогда крупнейшем производителе черного золота, 2/3 потребляемой нефти обеспечивается за счет импорта (с. 121). Автор призывает американскую элиту задуматься о разработке долгосрочной энергетической стратегии в связи со скорым дефицитом нефти в мире и большими угрозами, которые он будет нести для мировой экономики и безопасности, и призывает активно заниматься разработкой альтернативных экологически чистых источников энергии и энергосберегающих технологий. Это необходимо для того, чтобы на постнефтяном этапе стать страной, обладающей передовыми энергетическими технологиями (с. 174 - 178).

Филлипс показывает, что элита страны - как республиканцы, так и демократы - не способна решать стоящие перед США проблемы. В одной из глав - "Политика уклонения" - автор предсказывает, что следующему президенту страны в ближайшие четыре года придется столкнуться с такими серьезными вызовами, как долговое и кредитное бремя, слабость национальной валюты, снижение стоимости активов, незащищенность поставок нефти, возможные войны за ресурсы, расходы в связи с войной на Ближнем Востоке (с. 162). Сигналов снизу, от избирателей, о необходимости решительных действий тоже не поступает: хотя большинство американцев и считает, что страна идет по неправильному пути, политические дискуссии о возможности упадка США готовы воспринимать не более 5 - 10% электората (с. 155 - 156). Поэтому для политиков обсуждение этих тем равнозначно политическому самоубийству (с. 162). Закостенелость элиты усугубляется наличием в политике династий, что снижает действенность механизмов "социального лифта" и обновления элиты. Речь идет не только о династиях Бушей и Клинтонов, но и о сенаторах, конгрессменах, партийных чиновниках (с. 158 - 162). Филлипс напоминает, что элиты прежних ведущих экономических держав мира, Испании, Нидерландов и Британии, осознавая, что экономика их стран находится в преддверии кризиса, не предпринимали действий по его предотвращению (с. 162 - 169).

В заключение автор уделяет большое внимание политике и экономике зарубежных государств и их влиянию на Соединенные Штаты. Филлипс обнаруживает доскональное знание процессов, происходящих в мировой экономике и международных отношениях, их системное видение. Значительное место в книге посвящено России. Автор останавливается на Шанхайской организации сотрудничества (с. 133), резервном фонде (с. 146), политике по отношению к зарубежным нефтяным компаниям (с. 191), исследованиям дна Северного Ледовитого океана (с. 192).

Знание и понимание американского опыта развития экономики, в том числе негативного, полезно для российского общества. Во-первых, при существовании в стране более тысячи финансовых организаций многие промышленные предприятия лишены доступа к дешевым кредитам (хотя эта проблема стоит не так остро, как в 1990-х годах). Во-вторых, расплатившись практически со всеми государственными долгами, отягощавшими экономику и бюджет страны, Россия на-

стр. 115

чала быстро накапливать корпоративный долг (за 2001 - 2007 годы он вырос с 35 до более чем 400 млрд. долларов, что в десять раз превышает размер госдолга). В-третьих, значительная часть средств российских государственных финансов (средства резервного фонда и золотовалютные резервы Центробанка) инвестирована в американские ценные бумаги или доллар, которые, учитывая чрезмерный уровень задолженности экономики США, не могут считаться безрисковыми активами. В-четвертых, не может не вызывать тревоги и то, что Россия несколько лет назад прекратила публикацию данных о наших нефтяных запасах.

"Кризис - не в будущем, - пишет К. Филлипс. - Он рядом, и его первая фаза началась в 2007 году..." (с. 198). И хотя в предисловии автор и обещает не давать прогнозов (с. xi), ему не удается вовсе воздержаться от них. Возможно, на смену "американскому капитализму" придет "азиатский капитализм", который будет характеризоваться "госкапитализмом, меркантилизмом, даже конфуцианомикой, если лидирующая роль отойдет Китаю" (с. xiv).

Беспощадно критикуя экономику США на протяжении всей книги, автор решил поменять тональность рассуждения на последней странице. "Ни один из мировых экономических лидеров прошлого не пережил полного производственного ренессанса после того, как чрезмерно увлекался развитием финансового сектора". У США такой шанс есть. Он заключается в том, что они - крупная континентальная экономическая держава с большими природными и трудовыми ресурсами. Филлипс рекомендует им выбрать экономическую модель таких стран, как Германия, Япония и Швейцария (которые развивают производство с высокой добавленной стоимостью и экспорт),... и отказаться от военного и финансового империализма (с. 208 - 209).

Евгений Бирюков, кандидат экономических наук

Заглавие статьи	ИРАНСКАЯ МОДЕЛЬ МОДЕРНИЗАЦИИ
Автор(ы)	И. ГРИШИН
Источник	Мировая экономика и международные отношения, № 7, Июль 2008, C. 69-81
Рубрика	Современные проблемы развития
Место издания	Москва, Российская Федерация
Объем	64.3 Kbytes
Количество слов	8057
Постоянный адрес статьи	http://idp.nwipa.ru:2222/browse/doc/18942581

ИРАНСКАЯ МОДЕЛЬ МОДЕРНИЗАЦИИ

Автор: И. ГРИШИН

ИРАНСКАЯ МОДЕЛЬ МОДЕРНИЗАЦИИ*

Данная публикация представляет новые материалы научного семинара "Современные проблемы развития", который возглавляет В. Г. Хорос, д. и. н., руководитель Центра проблем развития и модернизации ИМЭМО РАН. На шестом заседании ¹ семинара выступили д. и. н., проф. МГИМО МИД РФ С. Б. Дружиловский, аспирант ИМЭМО И. Е. Демонов, к. э. н., зав. отделом Института востоковедения РАН Н. М. Мамедова (докладчик), к. э. н., зав. сектором ИМЭМО А. А. Рогожин, д. э. н., вед. н. с. ИМЭМО А. И. Салицкий, к. и. н., ст. н. с. ИМЭМО А. Ю. Умнов, В. Г. Хорос, д. и. н., гл. н. с. ИМЭМО М. А. Четков.

Н. М. Мамедова. Сущностным содержанием модернизации для Ирана, как и для других восточных стран, при всех возможных вариантах определения этого термина, является сокращение на ее основе отставания по уровню развития от западных стран при использовании главным образом их опыта. Модели "догоняющего развития" для разных стран могут значительно отличаться, но все они базируются на общих тенденциях экономического и политического развития, характерных для процесса глобализации, который пока определяется западным миром.

Модернизация включает в себя различные аспекты. Наибольший интерес представляют модели модернизации политической и экономической систем, порожденные Белой и Исламской революциями. Первая из них проводилась шахским режимом в 1962 - 1977 гг., вторая, согласно официальной идеологии Ирана, с падением этого режима в 1979 г. и установлением теократического правления не завершилась и длится до сих пор. И именно эта - вторая - революция стала пиком исламского возрождения, отражением поиска новых моделей развития в исламском мире. Иранский опыт нахождения путей модернизации интересен с точки зрения использования не экономических концепций (меркантилизм, кейнсианство, неолиберализм и т. п.), а исламских социально-экономических и политических ценностей в сочетании с разработанными западным миром теориями и моделями развития.

Необходимо напомнить, что Иран после блестящего периода Сефевидов уже к концу XVII в. стал терять потенции собственного экономического развития, обнаруживая и слабость политической системы. Уже в начале XIX в. модернизация здесь осознавалась прежде всего как модернизация военно-экономическая на основе использования европейского опыта. В отличие от европейских стран в Иране предыдущее развитие не породило внутренних предпосылок для перехода к интенсификации экономики, трансформации производительных сил и производственных отношений. Главным фактором повышения интенсивности экономического развития оставалось лишь улучшение качества государственного управления. Попытки экономической модернизации были связаны только с инициативами государственной власти. Попутно стоит отметить: попытки такой модернизации практически совпадали по времени и направленности в Иране и Османской империи (соответственно это - реформы Таги-хана и реформы танзимата).

Если в Европе политико-экономическая модернизация была тесно связана с религиозной Реформацией, то в мусульманских странах она проводилась за счет свертывания применения основных и расширения толкования вторичных (прямо не прописанных в Коране) исламских норм. Наиболее широкую возможность для интерпретации исламских принципов предоставлял шиизм с его правом на иджтихад (собственное толкование). В отличие от других исламских стран в Иране была в этот же период предпринята попытка религиозной модернизации. Зародившийся в недрах шиизма бехаизм пытался, подобно протестантизму, облегчить промышленно-финансовую модернизацию. Бехаизм потерпел поражение, но оказал большое влияние на общественную мысль страны, поставив вопрос о возможности и необ-

* Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках проекта 06 - 03 - 02042а.

¹ Состоялось в 2007 г. Материалы предыдущих заседаний см.: МЭ и МО. 2007. N 2, 6; 2008. N 1, 4, 5.

стр. 69

ходимости использовать европейские инструменты развития².

Деятельность Таги-хана можно рассматривать как попытку ускорить экономическое развитие страны путем внедрения капиталистических форм предпринимательства, использования достижений европейских стран и в то же время защиты тех традиционных элементов хозяйственного уклада, которые по убеждению реформатора, еще не исчерпали своих возможностей. Падение Таги-хана, означавшее отказ от дальнейшего углубления реформ, стало рубежом, за которым иранская система показала свою неспособность к ускорению развития на самостоятельной основе. Модернизация практически единодушно трактовалась исключительно как заимствование технических достижений, не сопровождаемое изменениями в национальной системе культурно-религиозных ценностей. В Иране процесс модернизации шел не постепенно, а скачкообразно и зависел не столько от объективных потребностей развития, сколько от такого субъективного фактора, как желание шаха проводить необходимые реформы. Но в отличие от Турции, где султан был одновременно и халифом, реальная способность шаха и его правительства реализовать планы модернизации в значительной степени зависела от позиции высшего духовенства, которое не было единым, не имело общего руководителя и могло оказать сопротивление реформам монарха. Именно из-за противодействия духовенства и были свернуты реформы Таги-хана.

Тем не менее уже в 1906 - 1907 гг. Иран обретает первую Конституцию, приступает к работе парламент (меджлис), принимаются первые законы, ориентирующиеся на западные правовые нормы, возникает партийная система. Все это свидетельствует о начале политической и правовой модернизации.

Период Реза-шаха (1925 - 1941 гг.) - время новых попыток модернизировать страну по европейскому образцу, преимущественно копируя при этом, однако, светскую модель Кемаля Ататюрка. Фактически в правление Реза-шаха Иран, впервые с начала XIX в. перестав быть полуколонией, провел начальную индустриализацию и модернизацию инфраструктуры (в первую очередь военной), используя зарубежный опыт (не прибегая вместе с тем к внешним займам, как при династии Каджаров). В стране опробовались (как в Турции и Афганистане) различные системы налогообложения, аналогичные европейским образцам. Однако доходы, в том числе от растущей нефтедобычи, направлялись в основном на модернизацию армии.

Менее четкой предстает общественно-политическая модернизация того времени. Примером ее проведения служила тогда Турция. Ататюрк ликвидировал халифат, учредил республику, внедрил светское законодательство и светскую систему образования, значительно ограничил права и собственность духовенства. Реза-шах также ввел светские законы и светское образование, лимитировал полномочия и имущество религиозных институтов. Вся законодательная система была построена на европейских (континентальных) нормах. Но если Турции, чтобы перейти к светскому правопорядку, необходимо было ликвидировать халифат (как и его носителя - султана) и установить президентскую форму правления, то в Иране такой острой проблемы не существовало. Реза-хан в начале своего пути к власти предусматривал возможность отмены монархии и введения поста президента, но духовенство само предложило ему стать шахом, и он уже как Реза-шах Пехлеви провел фактически секуляристские реформы, в частности урезав вакуфные имущества³. Политическая модель модернизировавшегося по западному типу государства представляла собой режим личной диктатуры Реза-шаха. И вряд ли это можно считать сохранением традиционных принципов восточной политической культуры, так как подобные режимы установились в Турции, СССР, Италии.

Продолжением модернизации стала попытка ускоренной вестернизации в рамках Белой революции. Последняя была проведена Мохаммедом Реза Пехлеви в 60 - 70-е годы. До ее реформ, в 1950 г., душевой ВВП оценивался в Иране в 85 долл. (в Турции - в 125 долл.)⁴, к концу 70-х - началу 80-х годов Иран (как и Турция) вошел в группу стран со средним уровнем дохода - 2.0 тыс. долл. (Турция - 1.2 тыс. долл.)⁵. Возросшие поступления от экспорта нефти создали финансовую базу этой модели модернизации. Была проведена радикальная аграрная реформа, ликвидировавшая крупное полуфеодальное землевладение и издольную аренду. Новый этап индустриализации характеризовался главным образом импортом новых технологий, закупкой в развитых странах предприятий "под ключ". Одним из новых инструментов экономической политики стало использование иностранного капитала, преимущественно в виде частных инвестиций. В 1955 г. меджлис принял закон "О привлечении и защите иностранных инвестиций", который гарантировал их непри-

² См., например: Нури З. Аргаме шайтан. Тебриз, 1950. С. 40.

³ Собственность, прежде всего земельная, религиозных учреждений или собственность, предназначенная на религиозно-благотворительные цели.

⁴ Рассчитано по: Bharier J. Economic Development in Iran. 1900 - 1970. L., 1971. P. 42; Турецкая республика. Справочник. М., 1990. С. 373.

⁵ См.: World Bank. 2000 World Development Indicators CD-ROM (Iran, Turkey).

стр. 70

косновенность. В 1958 г. были законодательно отменены ограничения для иностранных банков, что ускорило процесс формирования банковской системы современного типа и усилило присутствие иностранного капитала.

Благодаря реформам в стране произошли крупные сдвиги, но касались они главным образом экономики, мало затронув иные сферы. Среднегодовой прирост ВВП за 1960/61 - 1966/67 гг. составил 6.7%, за 1967/68 - 1976/77 гг. - 10.8%⁶. Появился ряд новых отраслей - автомобилестроение, нефтехимия, радиотехника, металлургия, машиностроение. Стали закупаться новейшие технологии, особенно после роста цен на нефть в 1974 г. Ради доступа к научно-технической информации и передовой технологии в 70-е годы приобретались акции ведущих компаний мира. Рейтинг Ирана на мировых рынках, с точки зрения его финансовых ресурсов и потенциальных возможностей освоения современных технологий, неуклонно повышался.

Хотя набор экономических инструментов, используемых шахской властью для ускорения экономического развития, в принципе не отличался от тех, которые использовались и в других развивающихся странах, ориентированных на США, Мохаммед Реза Пехлеви утверждал, что он выстраивает новую модель - отличную и от западной, и от советской. Однако эту модель скорее можно было назвать государственно-бюрократическим капитализмом. Экономическая модернизация затронула главным образом государственный сектор и тот узкий круг предпринимателей, который был тесно связан с государством, шахским двором и иностранным капиталом. Государство стало активно вмешиваться в экономику, даже в ценообразование. Вследствие этого возник черный рынок; увеличилась коррупция, нарастала инфляция. Темпы прироста ВВП в 1977 - 1978 гг. стали падать⁷. Модель модернизации стала вызывать у широких масс населения отторжение, и не в последнюю очередь из-за чрезмерно быстрого привнесения в жизнь нации элементов западной культуры - не только технологической, но и бытовой. Режим терял экономическую динамику и социальную привлекательность, что и привело к его падению 11 февраля 1979 г.

Исламская революция, прервавшая ускоренную экономическую вестернизацию Ирана, поддерживавшуюся американской администрацией, была в определенной мере ответом на наглядно проявившийся с 70-х годов процесс глобализации. Стала формироваться новая, исламская модель развития, в которой преобладали идеи противостояния Западу во всем - в культуре, государственном строительстве, в экономике. Революция имела ярко выраженную антиимпериалистическую направленность, ставила своей целью построить государство, независимое от иностранного влияния. В экономической концепции исламской власти отчетливо просматривалось стремление максимально использовать исламские экономические принципы, в частности политику автаркии как средство избежать влияния развитых стран и мирового рынка. Созданная в 1979 - начале 80-х годов жестко централизованная экономическая система, в которой преобладал государственный сектор и связи которой с мировым хозяйством ограничивались экспортом нефти и контролируемым государством импортом необходимых товаров, в условиях глобализации выявила свою неэффективность. Валовой национальный доход на душу населения в 1989/90 г. оказался ниже уровня 1976/77 г. в 2.6 раза⁸.

С экономической точки зрения развитие Ирана в первое десятилетие после революции можно оценивать только как отход от модернизации. Но, отказавшись от применения западного опыта, исламская модель не предложила сколько-нибудь новых и эффективных инструментов модернизации экономики. Цели были благие - построить экономику, независимую от иностранного капитала, от внешнего мира. Приоритетными признавались только связи с мусульманскими странами, банковская система была переведена на беспроцентную основу, созданы исламские фонды в качестве образцов исламской экономики. Но все это привело к кризисной ситуации.

Сам опыт развития Ирана в рамках исламской государственности дает уникальную возможность рассмотреть вероятные варианты модернизации этого нового режима. Оказалось, что он способен на модернизацию, но пока это коснулось лишь ее экономической составляющей. И тут важен прежде всего вопрос: появились ли теории и новые инструменты исламской модернизации?

После окончания войны с Ираком руководство страны решилось на частичную либерализацию экономики, на частичное следование мировым тенденциям хозяйственного развития. При этом сколько-нибудь четкой исламской экономической концепции модернизации в Иране нет (впрочем, как нет и исламской концептуализированной стратегии развития мусульманских стран в целом). Наиболее отчетливое влияние на выработку таких концепций начинают оказывать принципы "усредненности"⁹, ставшие основой,

⁶ См.: Мамедова Н. М. Иран в XX веке. Роль государства в экономическом развитии. М., 1997. С. 51.

⁷ См.: National Accounts of Iran. 1338 - 1379 (1959/60 - 2000/01). Tehran, 2003. P. 2.

⁸ См.: Ibid. P. 3.

⁹ Взвешенности, умеренности, равноудаленности от любых крайностей.

стр. 71

например, концепции министерства вакфов и исламских дел Кувейта¹⁰.

Согласно Конституции Ирана, целью "исламской экономики является создание благоприятных условий для проявления творческого потенциала человека", и к числу таких условий отнесена "ликвидация всякой духовной и социальной деспотии и экономического монополизма". Конституция отрицает монополизм в экономике как государства, так и частных компаний. Такие взгляды полностью соответствуют как общемировым тенденциям, так и понятиям справедливости.

Основные исламские нормы, которые используются в экономической практике Ирана, касаются в первую очередь права собственности, налогов и банковского процента.

Проблема собственности - одна из важнейших. После революции была в несколько этапов проведена национализация собственности шахской семьи, банков, страховых обществ, крупных промышленных и коммерческих фирм, а также иностранных компаний. Идеологическая подоплека этой серии мер - в обращении новой власти к исламской интерпретации понятия собственности, согласно которой приоритет отдается умме (мусульманскому сообществу) и государству. "Закон о защите и развитии промышленности" 1979 г. предусматривал национализацию предприятий тех владельцев, которые "незаконным путем" нажили капиталы. Предприятия владельцев, не принимавших участие в борьбе против нового режима, оставались в их собственности. Идеологическим обоснованием национализации банков стала необходимость построения банковской системы, работающей с соблюдением норм шариата.

В своем завещании Хомейни, касаясь темы "ислам и собственность", акцентировал внимание на том, что ислам проявляет умеренность в подходе к собственности, уважает ее только в том случае, если она используется честно и законно. Тогда, по его словам, экономика станет здоровой, и будет осуществляться социальная справедливость, без чего невозможно ни одно здоровое общество. Он предостерегал против тех, кто, ссылаясь на Коран и т.п., придерживаются учения об обобществлении¹¹.

С начала 90-х годов руководство страны, приступив к экономической либерализации, начинает вносить коррективы в модель развития. В Иране не просто создаются благоприятные условия для деятельности частного сектора, а проводится широкая приватизация государственных компаний. Эта новая политика, с точки зрения ее инициаторов, не противоречила исламским принципам. А ведь при Хомейни в иранском духовенстве не было единой точки зрения, например, на приоритетность разных видов собственности. По этой причине тогда не был принят ни один из касающихся этой проблемы законопроектов - о границах государственной и частной собственности, о кооперативной собственности, - представленных в меджлис. Последующие события показали, что иранское духовенство и лидеры государства определяли свое отношение к собственности, в значительной мере исходя из прагматических задач. Когда в начале 90-х годов Иран приступил к модернизации, внедряя рыночные принципы, инициатором этой перемены стала, как и несколько десятилетий до того, государственная власть.

Религиозно-правовой основой изменения экономического курса служат упоминавшийся иджтихад, дающий возможность поиска решений по тем вопросам, ответы на которые в Коране и шариате детально не определены, и принципы фикха¹², которые допускают изменение норм в зависимости от времени и условий. Иранские лидеры стараются выбрать свой вариант модернизации. В период Хатами часто говорили о японской модели как наиболее оптимальной для Ирана, после избрания Ахмадинежада - о китайской.

В отличие от некоторых других стран в Иране переход к рыночной экономике не форсируется. Там отказались от проведения "шоковой терапии". Цены на товары "отпускались" постепенно, сначала - на импортные, затем - на отечественные. Использовались различные схемы приватизации. В конце 2006 г. для "справедливого и равномерного распределения национального богатства" стали даже выпускаться "акции справедливости" для беднейших слоев населения, чтобы смягчить негативные последствия расслоения общества, сопряженные с экономической либерализацией. Разработана методология маркирования малоимущих групп населения, которым на безвозмездной основе будут выделяться эти акции. В целом данная программа рассчитана на 6 - 10 лет. Пока трудно оценить результаты ее осуществления, но показательна уже сама попытка выработать инструменты, призванные претворять в жизнь принцип социальной справедливости.

Предприятия исламских фондов¹³ также стали включаться в программы приватизации. Приватизация и постепенное возвращение этих фондов как крупных холдингов в общее правовое финансовое поле шаг за шагом сближают их положение на рынке со статусом других хозяйствующих

¹⁰ См.: Сюкияйнен Л. Исламская политико-правовая мысль в поиске ответов на вызовы современности // Центральная Азия и Кавказ. 2006. N 6. С. 37.

¹¹ См.: Религиозное и политическое завещание имама Хомейни / Имам Хомейни. М., 1999. С. 365 - 366.

¹² Фикх - комплекс представлений о юридических нормах и правилах поведения мусульман.

¹³ О них см.: Мамедова Н. Исламские фонды и предпринимательская деятельность иранского духовенства // МЭ и МО. 1997. N 7.

стр. 72

субъектов. Но приватизация фондов не обязательно ведет к сокращению собственности духовенства, потому что фонды, как и другие юридические лица, имеют право выкупать акции других приватизируемых компаний на Тегеранской фондовой бирже.

Год от года улучшается отношение к использованию иностранного капитала, свободный перелив которого стал также необходимым атрибутом экономической модернизации. Летом 2002 г. был принят новый закон о защите иностранных инвестиций - более прозрачный и дающий больше гарантий, чем принятый в шахское время.

Вскоре после революции на исламские нормы функционирования была переведена кредитно-банковская система, что стало весьма заметным событием в экономической жизни. Согласно закону 1983 г. о банковских операциях, все банки стали принадлежать государству и работать на беспроцентной основе. По правилам деятельности банки по текущим операциям аналогичны обычным банкам. Исламские принципы привлечения срочных инвестиционных вкладов и кредитования (мошарекят, мозаребе, мозаре-е, джуале и пр.) в достаточной мере адаптировались к современным экономическим условиям. Трудности возникают главным образом при работе с иностранными компаниями. Финансирование по типу мошарекят является наиболее распространенной формой деятельности, при которой банк получает прибыль в виде дохода за участие в совместных инвестиционных проектах, а клиенты банков становятся как бы участниками этих проектов.

В целом происходит последовательная адаптация банков к реалиям экономики, порождаемая в первую очередь проводимой в стране политикой либерализации. Это, несомненно, влечет за собой расширение использования общемировых принципов финансирования. Так, банки стали разрабатывать финансовые инструментарии, однотипные с казначейскими векселями. Это прежде всего так называемые бумаги участия, которые выпускаются Центральным банком (ЦБ) и распространяются через систему коммерческих банков и Тегеранскую фондовую биржу. ЦБ в своей деятельности практически абстрагируется от исламских норм, используя для регулирования движения капитала главным образом уровень ставок по депозитам и кредитам.

Кроме того, Закон "О третьем пятилетнем плане" предписал ЦБ разработать правовые стандарты для деятельности частных банков и частных кредитных организаций на территории страны. С начала 2000-х годов по решению ЦБ, одобренному меджлисом, начали работать три частных банка. Выданы лицензии на открытие трех специализированных банков - Кооперативного, Промышленного и "Сарма-йе ва данеш"

("Капиталовложение и образование"). Создание частных банков, идущее вразрез с конституционной нормой, еще раз показывает способность исламского режима применить те правила, которые оптимальны с точки зрения государственного интереса. Четвертый пятилетний план (2005 - 2009 гг.) содержит положения уже не о возможности создания частных банков, а о приватизации государственных.

Хотя национальная банковская система постепенно трансформирует свой инструментарий, сближая его с общемировым, она продолжает сдерживать деятельность коммерческих банков. Исламские принципы работы банков не привели пока к значительной мобилизации капитала, способного обеспечить модернизацию экономики. Эти принципы затрудняют также сотрудничество с иностранными банками и инвестиционными компаниями. Фактически иранские банки превращены в холдинги государственных предприятий и заняты обслуживанием государственных структур, а при банках созданы инвестиционные компании, которые с начала 2000-х годов активно скупают акции приватизируемых предприятий. Но такая ситуация порождена отнюдь не исламскими нормами хозяйственной жизни, она аналогична и во многих других странах, например в светской Турции.

Своеобразным инструментом модернизации служат в Иране свободные экономические зоны, где создаются максимально благоприятные условия для деятельности иностранного и частного капитала.

В целом же, сами исламские принципы, даже такие, как запрет на банковский процент, всего за 15 лет после начала рыночных реформ смогли быть в достаточной степени приспособлены к современным реалиям хозяйствования.

Как же реагирует на подобные изменения исламское руководство, допускающее их? С одной стороны, именно они позволили добиться устойчивого экономического роста, повысить общий жизненный уровень населения. Душевой ВНП по ППС достиг в 2006 г. 8.5 тыс. долл. (в Пакистане -2.5 тыс. долл., в Турции - 9.1 тыс. долл.)¹⁴. С другой стороны, произошло расслоение общества, выгоды от экономического развития распределились среди различных слоев далеко не одинаково. Поэтому исламская власть уделяет серьезное внимание развитию мелкого производства, поддержке кооперативов в разных отраслях хозяйства. Значительная часть бюджетных средств выделяется на благоустройство малых городов и деревень, на строительство дешевого муниципального жилья, на дотирование основных продовольственных товаров, топлива и электроэнергии. За 25 лет вы-

¹⁴ См.: www.worldbank.org/wdr. 2007. P. 334 - 335.

стр. 73

росли уровень грамотности, продолжительность жизни. Чтобы обеспечивать благополучие "обездоленных" (ради чего и делалась революция), создана и поддерживается довольно эффективная система социальной защиты. Беднейшие слои населения, а также семьи шахидов и военнопленных получают большую помощь от исламских фондов, вакфов и мечетей. Такая социальная политика ассоциируется у населения с исламскими принципами, с традиционными для иранского общества способами поддержки населения, способствует поддержанию равновесия в обществе.

Сейчас перед Ираном стоит задача завершить переходный к рыночной экономике период. Необходима скорейшая модернизация экономики, включающая адекватное использование рыночных механизмов. Без этого экономика не сможет выдержать демографического давления, образовавшегося из-за резкого прироста населения в первое десятилетие после установления исламской власти. А значит, необходима дальнейшая модернизация исламских принципов ведения хозяйства, механизмов их применения. Иран ставит задачу использовать выгоды от глобализации, выражающиеся в расширении рынка для национальных товаров и притоке необходимых технологий, но при этом упор будет сделан на меры по строительству социально более справедливой рыночной системы, воспринимаемые в качестве исламской компоненты. Вероятно, можно говорить об иранской модели экономической модернизации как модели рыночной, но ориентированной на приоритеты социальные. А вот вести речь о прорыве в социальной модернизации, социальной политике, отличающейся по качеству от таковой в европейских странах, пока оснований нет.

Далее, естественно, напрашивается вопрос: какова динамика модернизации политической? В результате революции 1979 г. была свергнута самая древняя в мире монархия. Она отнюдь не была подобна декоративным европейским монархиям, придающим лишь некий исторический колорит системе правления. В руках иранского монарха находились основные рычаги власти, господствовавший в стране режим нельзя характеризовать иначе как диктаторский. Именно поэтому к оппозиционному движению духовенства и его организаций присоединились практически все демократические силы, примкнули даже компартии разного толка. Образование на базе референдума 1 апреля 1979 г. Исламской республики, сменившей диктаторский режим шаха, уже воспринималось как модернизация политической структуры.

В ходе послереволюционной борьбы по вопросу о структуре и характере политической власти победила линия Хомейни. В соответствии с ней возникла своеобразная форма республиканского правления, при котором решающие позиции в руководстве страной заняло шиитское духовенство. Именно его представители выбирают рахбара, высшего руководителя страны, пожизненно наделяемого широкими властными полномочиями. Он непосредственно назначает главу судебной власти, он же через Наблюдательный совет и Ассамблею по определению целесообразности оказывает влияние на законодательную власть. Рахбар - верховный главнокомандующий вооруженными силами страны, в его компетенции - назначение командующих родами войск, он подписывает указ о вступлении в должность главы исполнительной власти - президента, избираемого всеобщим голосованием. Рахбару подчинены государственные радио- и телекомпания, Высший совет культурной революции, занимающийся выработкой идеологических основ системы образования. Все большую роль в принятии решений исполнительной власти начинают играть центры стратегических исследований, созданные при Совете экспертов и Ассамблеи по определению целесообразности, являющихся инструментами влияния рахбара. Под его же контролем находится деятельность исламских фондов, обеспечивающих не только экономическое влияние духовенства, но и оказывающих влияние на решения исполнительной власти. Таким образом, рахбар - это своеобразный вариант института монархии, хотя и не наследственной.

Дуалистический характер власти (теократия-демократия) пытался изменить/модернизировать М. Хатами, возглавлявший исполнительную власть в 1997 - 2005 г., усилив полномочия республиканских структур (президента), но предложенные им законопроекты не были приняты. Тем не менее борьба за модернизацию исламской структуры власти, за ее дальнейшую демократизацию продолжается, обретая порой острый характер. Речь идет о повышении роли республиканских органов власти или, по-иному, об ограничении властных прерогатив религиозных институтов. Противоборство по этой линии просматривается достаточно четко, оно проявляется не только в спорах различных политических партий и группировок, но и в формировании новых религиозно-идеологических течений. Согласно концепции современного иранского религиозного философа А. Соруша, признаком религиозного общества служит "разумная" религиозная практика, справедливая в политическом плане. И именно эта справедливость обеспечивает легитимность режима с религиозной точки зрения, особенно с позиций шиизма.

Фактором, стимулирующим модернизацию политической системы нынешнего режима, может стать им же созданная выборная система. Практически все высшие органы власти в стране избираются, а персонифицированность власти в

стр. 74

процессах модернизации восточных обществ всегда играет значительную роль.

Таким образом, как мы видим, трансформация иранской исламской модели происходит.

Но этот процесс серьезно осложнен тем, что отношения с Западом, в первую очередь с США, сохраняют конфронтационный характер, обусловленный давними противоречиями по проблеме Израиля и существующими несколько последних лет противоречиями по иранской ядерной программе. Несмотря на заявления Ирана о том, что она имеет мирную направленность, объективно ее можно рассматривать как возможность создания ядерного оружия в качестве средства обеспечения национальной безопасности. Практически все политические и клерикальные группировки внутри страны поддерживают идею развития ядерной энергетики как важнейшего элемента технико-научной модернизации¹⁵. Вместе с тем часть элиты готова пожертвовать ядерными амбициями, считая, что наиболее оптимальным для сохранения исламского режима является не развитие ядерной составляющей военного потенциала, а укрепление экономической мощи за счет нормализации отношений с Европой и США, без чего осуществление модернизации экономики маловероятно.

Осознается и опасность переступить ядерный порог. И связывается она не только с возможностью санкций или даже военного вмешательства. Часть политической элиты отдает себе отчет, что обладание ядерным потенциалом, конечно, повышает вес Ирана как региональной державы, но оно же может заставить соседние государства, особенно страны Персидского залива, включая Ирак, более тесно сотрудничать с США для обеспечения собственной безопасности. А это в конечном счете грозит Ирану изоляцией и, следовательно, возвратом к модели "тоухидной экономики"¹⁶. Пока Ирану удается проявлять дипломатическую гибкость в переговорах по данной проблеме. Он официально, постоянно и на всех уровнях повторяет о своем стремлении к поддержанию режима ядерного нераспространения, он остается участником основных международных соглашений в данной области. По мере обострения ситуации вокруг иранской ядерной программы, когда вопрос о санкциях встает вполне реально, Иран пытается не допустить их применения, угрожая выйти из Договора о нераспространении ядерного оружия и прекратить взаимодействие с МАГАТЭ. При этом он неизменно заявляет о готовности продолжать переговорный процесс, выступая при этом с различными инициативами. Такая политика в определенной мере оказалась результативной. Для многих стран, не исключая США, стало очевидным, что тема возможной военной интервенции в Иран себя фактически исчерпала. Многое будет зависеть от позиции России и Китая и набора санкций, которые могут быть применены к Ирану.

В заключение - несколько слов о ближайшей перспективе. Еще пять лет тому назад вероятность снижения роли исламской составляющей в иранской модели развития была достаточно высокой. Однако последние президентские (2005 г.) и парламентские (2004 г.) выборы показали, что реализация этой тенденции достаточно сложна. Созданная структура власти (хотя и изменяющаяся) позволяет духовенству сохранять в ней ведущие позиции, а это в любой момент может стать фактором политического обострения и межцивилизационной конфронтации.

М. А. Чешков. Опыт Ирана и феномен исторических подобий. В докладе убедительно показана сложность процесса современной модернизации. Интересно, что в Иране спонтанность и противоречивость этого процесса столь значительны, что в нем, как следует из выступления Н. М. Мамедовой, трудно обнаружить какую-то определенную стратегию и - тем более - модель модернизации. Это замечание докладчика (если я понял его правильно) вполне соответствует и тексту доклада: речь идет преимущественно о модернизации в сфере экономики, отчасти - политики, вне этого процесса остается область социальных отношений и - тем паче - культурно-религиозная.

Отсюда возникает первое замечание: доклад не дает представления о модернизации как целостном процессе и предлагает не интегральное ее видение, а описание ее отдельных, пусть и важных, аспектов. Подобный взгляд не дает основания искать в докладе иранскую модель модернизации: для определения таковой нужен меж - или, точнее, наддисциплинарный подход, необходимость которого, кажется, докладчик, увы, не замечает.

Недостаточно, на наш взгляд, акцентируется специфика иранской модернизации, ибо докладчик искал скорее общие черты, присущие модернизации ряда стран. Выбор приоритетов, - конечно, дело докладчика, но все же стоило бы уделить большее внимание тому обстоятельству, что нынешняя модернизация имела своей отправной точкой идеи возрождения ислама, реализация которых в 80 - 90-е годы создала весьма специфиче-

¹⁵ Впервые программа строительства 23 АЭС была принята шахским режимом в 1974 г. с одобрения США, которые не возражали против создания Ираном полного замкнутого ядерного топливного цикла. Затем число АЭС было сокращено до двух. Строительство двух блоков АЭС в Буше-ре накануне Исламской революции было завершено западногерманской компанией Kraftwerk Union на 75%. См.: Саруханян С. Россия и Иран. 10 лет ядерного сотрудничества. Ереван, 2006. С. 38 - 41.

¹⁶ Мобилизационно-распределительной (в отличие от рыночной и открытой экономики).

стр. 75

ский исходный пункт для продолжения процесса модернизации. Говоря коротко и упрощенно, данная модернизация началась с возрождения Традиции (религиозно-культурной). Такое начало само по себе не ново для мира развивающихся стран второй половины XX в., но в Иране подобный старт кажется уникальным. На наш взгляд, подобное масштабное, даже тотальное обращение к традиции нельзя ни объяснить ситуационно (реакция на Белую революцию), ни понять как возврат в средневековье (журналистское клише).

Точнее, видимо, говорить о том возрождении религиозной (исламской) традиции, которое вызвало к жизни некий аналог, или подобие, традиционной социокультурной общности. Если это соображение верно, мы попадаем в мир подобий/аналогов, вполне, однако, реальных и значимых (взять, к примеру, опыт советского социума) в современную эпоху и теоретически хотя и осмысливаемых (идеи превращенных форм; псевдоморфоза; второе издание крепостничества), но вряд ли полностью понятых.

Углубляя понятие подобия/аналога, отметим два его фундаментальных противоречия - структурное и историческое. Первое из них предстает как противоречие между традиционными культурно-религиозными принципами и модернизирующимся более или менее в результате целого ряда попыток в течение XX в. социумом. Данное противоречие может трансформировать рассматриваемое подобие двояко - как в сторону ретрадиционализации (движения от подобия, копии - к оригиналу), так и в направлении модернизации. Второе противоречие разрешается по мере выработки исторической субъектности, включающей создание истории "для себя" и истории для человечества. Разрешение обоих противоречий развертывается в процессе меж- и внутрисубъектных отношений и задается не только эндогенно, но и экзогенно, то есть мировым контекстом, анализ которого по существу выпал из доклада.

В заключение еще об одной "зияющей высоте": в докладе полностью отсутствует субъект ретрадиционализации и модернизации, без которого и - шире - без межсубъектных отношений проблема выбора путей для трансформации нашего подобия/аналога просто снимается. При этом упускается важнейшая особенность ретрадицио-нализации: ее рождение как проблемы не столько генетической (естественноисторической) предопределенности, сколько активности социокультурных субъектов (теократия и ее оппоненты), творящих традицию и само это подобие. Именно их творчество делает историческое событие из трагедии - комедией или фарсом (и наоборот).

В целом доклад полезен и, как видим, не только тем, что в нем есть, но и по меньшей мере - тем, что в нем отсутствует, но ощутительно необходимо.

А. И. Салицкий. Модернизация азиатского типа. Представленный нашему вниманию доклад позволяет в очередной раз обратиться к содержанию понятия "модернизация" и попытаться понять его действительные масштабы в современном мире. Важно также выявить соотношение модернизации и либерализации с точки зрения возможностей ускорить экономический рост, диверсифицировать промышленность - то есть решения тех задач, которые, наконец, появились в официальной повестке дня современной России.

В докладе Н. М. Мамедовой приводится важный, на мой взгляд, факт: значительно уступая Турции по размеру ВВП на душу населения в конце 80-х годов, Иран к настоящему времени этот разрыв фактически ликвидировал. Кроме того, в отличие от Турции страна имеет очень небольшой внешний долг. При этом либерализация в Иране в последние полтора десятилетия носила весьма ограниченный характер, поэтому можно с уверенностью констатировать, что именно модернизация стала основой динамичного экономического развития Исламской республики.

Сравнение экономических показателей Ирана с данными о хозяйственном прогрессе других азиатских государств в наступившем веке позволяет выделить несколько макроэкономических характеристик, которые в совокупности могут служить признаками успешной модернизации для государств со средним уровнем развития. Во-первых, это повышенные темпы роста ВВП. В Азии в 2001 - 2005 гг. их демонстрировали Китай, Индия, Вьетнам и Казахстан, а Иран оказался на пятом месте. Во-вторых, ускоренное развитие промышленности. В те же годы доля индустрии в ВВП увеличивалась в Китае, Индии, Вьетнаме и Иране (а также Таиланде, Пакистане, Малайзии и др.). В-третьих, государства, в которых шла интенсивная модернизация, отличаются высокой нормой накопления: к концу периода она превысила 40% ВВП в Китае, приблизилась к 30 в Индии, в Казахстане в 2001 - 2005 гг. составила в среднем 26%. Во Вьетнаме этот показатель достиг почти 35%, в Иране - более 34%.

Практически для всех азиатских стран с высокими темпами роста характерны и общие институциональные признаки: государственный сектор в них контролирует ключевые отрасли, включая добывающую промышленность, энергетику, транспорт, телекоммуникации. Очень велика его доля в финансовой отрасли, что позволяет финансировать реальную экономику под умеренный процент. Для всех быстро модернизирующихся государств свойственны повышенное внимание к социальной сфере и увеличение государственного перераспределения. В ряде случаев сохраняет-

стр. 76

ся планирование. И, наконец, подчеркну, что во всех перечисленных государствах либерализация (в том числе внешнеэкономическая) проводится под государственным контролем, то есть так или иначе ограничивается.

Таким образом, в случае с Ираном можно говорить не о специфической страновой модели модернизации, а о достаточно успешном воплощении в практику азиатского типа развития (который на более ранних этапах истории дал хорошие результаты в Японии и НИС). В социально-политическом плане такой тип развития может быть связан с концепциями "усредненности", "рыночного социализма", "просвещенного авторитаризма". Но это - отдельная тема. Важно то, что модернизация по-прежнему в моде, почти половина человечества связывает с ней надежды на лучшее будущее. Решающее значение для успешной модернизации имеет соответствующая государственная политика.

И. Е. Лемонов. Успехи в модернизации экономики. Сегодня Исламская Республика Иран - это динамично развивающаяся в политическом и экономическом плане страна, где в последнее время происходят значительные изменения с весьма интересными и неоднозначными по своему характеру последствиями. Иранская модель модернизации имеет общий азиатский характер, - я здесь согласен с А. И. Салицким, - но в то же время Иран изолируется от международного сообщества вследствие неадекватных внешнеполитических действий.

Иран уже добился значительных успехов в процессе модернизации экономики, его ВВП за последние десятилетия вырос в несколько раз, и теперь у этой страны средний, по мировым меркам, душевой ВВП. Важное направление модернизации экономики - придание ей экспортной ориентации. Наиболее экспорториентированными и конкурентными отраслями становятся энергетика, нефтехимия, производство минеральных удобрений. Стратегическим курсом экономической политики является не просто повышение нефтяного экспорта, а развитие обрабатывающей промышленности и вывоз ее продукции.

Немалую роль в модернизации страны могут сыграть свободные экономические зоны. Иранский капитализм, несмотря на долговременность его развития, продолжает складываться главным образом отдельными сегментами, что порождает трудности адаптации. Указанные зоны служат наиболее удобной и перспективной формой развития. Несомненно, максимальный результат они дали в наиболее системных - с точки зрения проведения политики модернизации - странах, примером чего стал Китай. При существующем в Иране сильном идеологическом противодействии рыночным реформам принятая программа образования свободных экономических зон может стать стимулом как развития внутри страны, где национальный и иностранный капитал взаимодействуют в условиях свободной конкуренции, так и повышения национальной конкурентоспособности на мировом рынке.

Иран фактически идет к созданию смешанной экономики в ее европейском понимании. Сохраняются мощный государственный сектор и государственное вмешательство в функционирование рынка. Государственный сектор использует рыночные методы хозяйствования для своего развития, сохраняя тем самым основные экономические рычаги в руках исламского государства. Иран движется по пути формирования собственной рыночной модели развития, отличной от американской, английской, японской и других. В комбинации рынок-государство последнее составляет все же определяющий элемент. Такой тип модернизации не противоречит исламским воззрениям на экономику и положениям иранской Конституции, давая возможность экономически и психологически подготовить общество к освоению научно-технических достижений, используя собственные природные и человеческие ресурсы, то есть к созданию такой структуры хозяйственного устройства, которая окажется способной к реализации инновационных процессов на национальной основе.

Новым стимулом экономического развития является намерение повысить качество социальной и экономической инфраструктуры, в первую очередь информационных систем. Так, количество пользователей Интернета в 2007 г. достигнет 35 млн. Таким образом, Иран стремится к образованию однотипного по качеству экономического пространства, которое сможет воспринимать новые производственные и управленческие технологии, а также формировать современную структуру спроса.

Политическая модернизация Ирана в настоящее время переживает один из самых сложных - может быть, решающих - этапов своего развития. Ряд внутриполитических и социально-экономических проблем, возникших еще при правлении последнего шаха и в период существования Исламской Республики, обострились до критического уровня. Они породили множество противоречий и внесли разлад в общество, прежде всего между сторонниками так называемых реформаторов и приверженцами мусульманских традиционалистов.

А. А. Рогожин. Не будем демонизировать Иран. Доклад Н. М. Мамедовой - словно луч света, направленный на объект, который зарубежные и отечественные горе-эксперты рисуют как темное царство. Ей удалось объективно взглянуть на Иран, не упустить существенных особен-

стр. 77

ностей складывающейся там политической и экон