Так вот, этот ученый пандит пытался убедить нас в том, что кульминацией раджа-йоги является обретение раджа-йогом практических и абсолютных способностей, которые он получает через весь женский пол, существующий во вселенной!!! Так следует ли нам верить каждому истолкователю Вед или шастр какой угодно секты только потому, что он признается авторитетом среди своих собратьев по вероисповеданию, или же мы должны относиться ко всему, что нам говорят, осторожно и избирательно, следуя собственному разумению, которое подсказывает нам, что правым и наиболее близким к истине наверняка окажется тот, кто менее всех удаляется в своих рассуждениях от логики и науки? Изучаемая нами оккультная философия придерживается как раз того метода, который Спиноза определил как «научный». Он исходит и опирается исключительно на «исследованные и четко определенные принципы» и потому является «единственным», ведущим к истинному знанию. А это значит, что нам и далее надлежит придерживаться избранной нами философии, не меняя ее ни на какую другую. А теперь мы должны препоручить нашего достопочтенного Свами вместе с его воззрениями острому и всегда точному скальпелю м-ра Субба Роу.
Е. П. Блаватская
ПРАКРИТИ И ПУРУША
Предваряющая эту статью редакторская заметка объяснит ученому Отшельнику из Альморы и читателям «Theosophist», почему я решил написать нижеследующие строки по поводу начатой этим Сва-ми дискуссии на тему Пракрити-лайи (инволюции Пракрити).
Мне было очень приятно узнать, что уважаемый аскет руководствуется столь глубокими мотивами и что он задает свои вопросы «с научной целью». Однако я вполне осознаю, насколько сложно вести дискуссию с человеком, который, по его собственному признанию, неспособен ясно и четко выражать свои мысли, но при этом готов объявить всякого, кто «выискивает у него какие-то ошибки» и «проявляет к нему недружелюбное отношение», просто «упорствующим в своей предвзятости». Возможно, если воспринять его слова «поотшельнически» (а нас просят трактовать статью Свами именно в таком ключе), в них откроется какой-то иной смысл, и я искренне на это надеюсь. И в то же время очень надеюсь на то, что он не сочтет меня «упорствующим» и «предвзятым», если я осмелюсь заявить о своем намерении выступить в защиту мнения, высказанного по рассматриваемому вопросу редактором этого журнала, принадлежащим к той же школе, что и я.
Для начала мне хотелось бы со всем уважением заметить, что я вовсе не считаю излишним «внимательно изучать вопрос, стараясь вникнуть в смысл его слов, прежде чем пытаться на него ответить». Мы вовсе не критикуем его стиль и не имеем никакого желания «нападать» на него. Напротив, делалось все возможное, чтобы избавить его статью от грамматических ошибок (я имею в виду те примечания, которые вызвали его негодование), прежде чем направить ее в печать. Но дискуссии, подобные этой, смогут принести какие-либо удовлетворительные результаты только в том случае, если дискутирующие стороны научатся ясно понимать друг друга. А потому позволю себе заметить, что в той форме, в которой его статьи поступали в редакцию «Theosophist», подлинный смысл тех «идей», которые он пытался передать, распознать было практически невозможно, настолько надежно он был скрыт за тем, что он называет своим «стилем». С виду серьезные и углубленные философские дискуссии зачастую бывают обязаны своим возникновением исключительно тому, что одному и тому же слову разные люди приписывают разные значения. И не будет большим преувеличением, если мы скажем, что все бесчисленные конфессии и секты появились в результате споров о словах. Учитывая эти обстоятельства, мы считаем себя вправе заявить, что со стороны Свами крайне неблагоразумно выходить из себя (или из своей нирвикальпа-самадхи) только изза того, что кто-то пытается анализировать его вопросы с целью точного определения их подлинного смысла. Даже сейчас, после стольких споров, сложно определить, что же именно должен доказать ученому отшельнику редактор журнала. Если бы Свами просто написал, что ему нужны более подробные комментарии к некоторым напечатанным в тех или иных номерах журнала высказываниям по поводу вечного сосуществования Пракрита и Пуруши, никакой путаницы не возникло бы. Но из объяснений, приводимых в письме, можно заключить, что отшельник желает, чтобы редактор доказал факт существования Пракрити в состоянии турия-авастха[127]. Но даже с учетом этого вывода вопрос остается весьма туманным и неопределенным. Прежде всего мне хотелось бы указать на сложность рассматриваемого вопроса и перечислить те учения эзотерической теософии, которые позволят нам дать на него ответ. Это необходимо, чтобы Свами смог убедиться в том, что имеющиеся затруднения носят отнюдь не воображаемый характер и не были искусственно созданы редактором с помощью «уклончивых ответов» и насмешек над несовершенством его английского. Мне также хотелось бы уверить его в том, что учения эзотерической науки вовсе не являются такими уж абсурдными, нелогичными и «ненаучными», как это ему представляется; и что необходимо сперва попытаться как следует понять их и вникнуть в их смысл, прежде чем подвергать их критике. Надеюсь, что у меня есть какие-то шансы на успех в этом деле и что наш ученый критик меня поймет!
В рамках настоящей дискуссии необходимо упомянуть, что Пракрити можно рассматривать с двух различных точек зрения: как майю, когда она воспринимается как упадхи Парабрахмана, или как авидью, воспринимая ее как упадхи Дживатмы (7-го принципа в человеке)[128]. Авидья есть неведение, или иллюзия, возникающая из-за майи. Термин майя, хотя иногда употребляется как синоним авидьи, строго говоря, применим лишь к Пракрити. Нет разницы между Пракрити, Майей и Шакти; и древние индусские философы вообще не проводили никакого различия между Материей и Силой. В подтверждение сказанного отсылаю ученого пустынника к «Шветашватара-упанишаде» и комментарию к ней Шанкарачарьи. Если мы примем четверичное деление адвайтистской философии, станет очевидным, что состояния (авастхи)[129] джаграта[130], свапна[131] и сушупти[132] являются следствиями авидьи и что Вайшванара[133], Хираньягарбха[134] и Сутратма[135] суть проявления Парабрахмана в Майе, или Пракрити. И здесь я должен сказать, что заявление, сделанное в «Theosophist» по поводу Пракрити, не имеет никакого отношения к авидье. Недифференцированная космическая материя, или Мулапракрити, вечно сосуществует с Пурушей, но в состоянии турия-авастха наступает авидья-лайя. Редактор «Theosophist» никогда не утверждал, что авидья (иллюзия, или невежество) вечна. Почему же тогда ученый пустынник требует от редактора доказательств того, что она никогда не говорила? Все это заставляет меня подозревать, что эрудированный Свами просто путает авидью и Пракрити, следствие и причину. Проводя различие между авидьей и Пракрити, я лишь следую авторитетному примеру всех великих адвайтистских философов Арьяварты. Мне будет вполне достаточно сослаться на ту же самую первую главу книги «Панчадаси», на которую так любит ссылаться сам Свами. А если ученый Свами все равно будет утверждать, что сама Мулапракрити тоже не вечна, то мне придется уведомить его о том, что его воззрения явно ошибочны и что все его аргументы и лайя-пракарана, которой он так гордится, не доказывают реальность лайи «Мулапракрити», какое бы значение мы ни вкладывали в термин «лайя». Прежде чем переходить к рассмотрению представленных им аргументов, скажу несколько слов об «убийстве, совершаемом двойником», показавшемся таким забавным нашему йогу-«практику». Но, вероятно, отшельнику известно, что иногда сильное ментальное потрясение может привести к смерти, хотя физическое тело остается при этом внешне неповрежденным. Каждый оккультист-практик знает, что в тех случаях, когда смерть вызывается использованием «черной магии», на физическом теле жертвы, как правило, не остается никаких признаков внешнего воздействия. В этих случаях удар наносится, если так можно сказать, в первую очередь по 4-му и 5-му принципам человека, составляющим его астральное тело, но моментально передается его стхулашарире. И потому нет ничего абсурдного в утверждении, что рана, оказывающаяся смертельной для стхулашариры жертвы, может быть нанесена астральному телу. Однако Свами, похоже, думает, что жертвою становится само астральное тело, и приписывает эти мысли редактору. В статье на эту тему как будто бы нет никакой недоговоренности, которая позволила бы сделать этот неверный вывод; и мне остается только сожалеть о том, что отшельник счел допустимым оскорбить редактора под предлогом откровенности, хотя сам даже не потрудился как следует разобраться в том, что же она в действительности имела в виду. Свами имеет полное право называть стхулашариру тройником, раз уж ему так нравится; но поскольку упадхи обычно называют самхаракрамой[136], то под тройником, как правило, подразумевается каранашарира[137]; так что если Свами решил произвольно изменить эту традиционную последовательность, ему надлежало более обстоятельно пояснять свою мысль. Однако наш корреспондент, похоже, предпочел ограничиться избитыми фразами. А его мудрые замечания по поводу методов исследования выглядят явно лишними, коль скоро он не может убедительно доказать, что наши методы исследования и в самом деле ненаучны.
А ученому Свами тем временем приходит на ум еще один вопрос: идентична ли материя духу? Похоже, что наш отшельник всегда готов найти новую тему для разговора, даже без всякой на то причины. Обсуждаемый вопрос заключается в том, вечна Мулапракрити или нет; и я не вижу никакой связи между ним и изучением природы того, что обычно называют духом. Но если Свами так уж необходимо, чтобы я ответил на этот его вопрос, то я могу посоветовать ему обратиться к моей статье «Личный и безличный Бог», напечатанной в «Theosophist», и к комментарию Шанкарачарьи к 4-му абзацу первой главы «Брахма-сутр». В действительности Пракрити и Пуруша являются лишь двумя аспектами одной и той же Единой Реальности. Как правильно замечает наш великий Шанкарачарья в конце своего комментария к 23-й сутре вышеназванной пады: «Парабрахман — это карта (Пуруша), так как нет другой адхиштатхи[138], и Парабрахман — это Пракрита, так как нет другой упаданы». Эта фраза ясно показывает связь между «Единой Жизнью» и «Единым Элементом» философов-архатов. Задав нам этот вопрос и процитировав кое-что из учений философии адвайты, свидетельствующих против того, что материя не идентична Духу, ученый Свами заявляет далее, что материя — это все-таки не Дух, подкрепляя свои слова исключительно собственным авторитетом. Но если это так, то совпадает ли учение Свами с доктринами философов адвайты? Вероятно, наш отшельник полагает, что цитата никоим образом не противоречит его утверждениям, так как, по его мнению, материя не вечна. В чем же тогда состоит смысл высказывания, столь часто цитируемого адвайтистами: «Сарвам кхалвидам Брахма»[139]; и что подразумевают, когда говорят, что Брахма — это упаданакаранам (материальная причина) Вселенной? Похоже, что Свами совершенно неверно понял суть учения адвайты о соотношении между Пракрити и Пурушей. И если мы хотим устранить создавшуюся путаницу, то в высшей степени желательно, чтобы наш критик четко и ясно сообщил нам, что он подразумевает под словом «материя». А пока что я попытаюсь проанализировать его аргументы (или, вернее, предположения) в пользу «невечности» Пракрити, перечислив их в том порядке, в каком они изложены в его письме.
I. По тем или иным причинам материя — это не Дух; и если Дух вечен, то, следовательно, материя не вечна.
В ответ на этот аргумент я могу заявить, что уже сама исходная посылка в основе своей неверна, так как не распространяется на недифференцированную Пракрити. Те пояснения, которые приводит Свами, просто неприменимы к Мулапракрити в силу следующих причин:
а)Мулапракрити не обладает перечисленными признаками, так как эти признаки предполагают дифференциацию, а Мулапракрити, согласно на
шим учениям, недифференцированна;
б) Мулапракрити — это не мертвая материя (или джада), так как в ней всегда присутствует Пуруша — единая жизнь. По сути дела, это чайтанья дипта
(сияющая жизнью), как сказано в «Уттаратапини» (см. также «Гаудападукарику»);
в)Мулапракрити — не временная, но вечная;
г) будучи подверженной изменениям, она теряет свое имя, обретая его заново только после возвращения в первоначальное, недифференцированное состояние;
д) Мулапракрити не ограничена в пространстве, но имеет ту же протяженность, что и пространство;
е) она вечно с уществует во Вселенной и во всех авастхах (состояниях сознания), в том числе и в отдельно взятом человеке.
Более того, я не мог бы согласиться с обоснованностью авторских выводов, даже если бы мы, чисто теоретически, предположили, что исходные посылки верны.
Второй аргумент нашего Свами звучит просто нелепо. Вкратце его можно сформулировать следующим образом:
II. Существование материи не прослеживается в состояниях (авастха) сушупти и турия[140], и потому вечной материя считаться не может.
Этого вполне достаточно для того, чтобы убедить меня в том, что Свами из Альморы знает о турия-авастха не больше, чем о внешности марсианина. Этот ученый джентльмен путает даже авидью и майю. И в самом деле, он говорит, что Мулапракрити — это авидья. Я был бы счастлив, если бы он процитировал хотя бы один авторитетный источник, подтверждающий его точку зрения. Я же еще раз говорю ему: за авидья-лайей вовсе не обязательно должна следовать пракрити-лайя. Только дифференциация Мулапракрити становится причиной авидьи, или невежественной иллюзии; но, когда дифференцированная космическая материя возвращается в свое первоначальное, недифференцированное состояние (во время Махапралайи), авидья совершенно исчезает. Таким образом, Мулапракрити не должна идентифицироваться с авидьей, ибо она, напротив, подразумевает отсутствие авидьи. Это высшая стадия не-бытия — состояние нирваны. Следовательно, мукти находится за пределами дифференцированной Пракрити и за пределами авидьи, ибо она соответствует состоянию недифференцированной Мулапракрити. Обратившись к «Уттаратапини» и комментарию к ней, ученый отшельник сможет убедиться в том, что даже о маха-чайтанье в конце шодашанты, признаком которого служит авикаль-папранава, говорят как о существующей в состоянии, именуемом гуру биджопадхи шакти мандалам[141]. Это самое тесное приближение к недифференцированному элементу, называемому Мулапракрити. Из того же вышеупомянутого фрагмента следует, что Мулапракрити продолжает существовать даже на высшей стадии турия-авастхи.
Свами интересуется, почему мы называем этот элемент материей, если это только аспект Пуруши. Мы вынуждены использовать этот термин за неимением более подходящего обозначения в английском языке. Но если Свами будет протестовать и против того, чтобы мы называли данный элемент словом «Пракрита», то я с неменьшим правом смогу возразить против того, чтобы его называли Богом, Духом, или Пурушей.
Пространные цитаты из «Шад-даршана-Чинтаники», благополучно выброшенные при публикации редактором, тоже не могут сколь-нибудь существенным образом помочь нашему Свами. Даже если термин авьякта[142] применяется по отношению к Брахме вместо того, чтобы обозначать «Пракрита» самкхьев, как это может доказать, что недифференцированная материя невечна? Шанкарачарья просто утверждает, что авидья (или невежество) может быть преодолена, ни слова не говоря о лайе Мулапракрити. Мне незачем перечислять мнения Свами относительно других философских систем, поскольку меня интересуют лишь эзотерическая философия архатов и философия адвайты, как она была изложена Шанкарачарьей. Что касается остальных имеющихся в письме цитат из сочинений различных авторов, то они (цитаты) кажутся мне совершенно неуместными. Глава о «Панча-Махабхута-Вивеке» из «Панчадаси» вовсе не доказывает, что Асат не существовал совместно с Сотом с самого Начала. И я впервые слышу, что Паравидья, упомянутая в «Мандукья-упанишаде», — это разновидность Пракрити (как это утверждает наш ученый отшельник). У меня, к примеру, есть все основания полагать, что сущность, обозначаемая словом Паравидья, — это Парабрахман. Говоря об этой сущности, Шанкарачарья называет недифференцированную Пракрити всепроникающей «акашакхья-макшарой». Наш оппонент, похоже, полагает, что если каждому йогу необходимо возвыситься над влиянием авидьи, то из этого обязательно следует, что Пракрити невечна даже в своем недифференцированном состоянии. Но этот вывод так же нелогичен, как и прочие его аргументы. Иллюзия проистекает из дифференциации, или двайтабхавы, как она называется на санскрите. А отсутствие дифференцированное как субъективное, так и объективное — это и есть адвайтийская нирвана. Если Свами не сочтет за труд поразмыслить над природой «этого единого элемента» в его двойственном аспекте, то заметит, что это всего лишь один из аспектов Парабрахмана. Все выдвигаемые им аргументы указывают лишь на то, что у него, судя по всему, сложилось впечатление, будто мы утверждаем вечность и бессмертие нашего иллюзорного, проявленного мира. А если «практический опыт отшельников» не обнаруживает ту Мулапракрити, которую я постарался описать, в Брахме, то на это я могу сказать только одно: вероятно, их опыт отличается от опыта Шанкарачарьи, Вьясы, Гаудапады и еще многих других риши. Пустынник волен «смеяться над ограниченностью нашего понимания», если это может хоть как-то его утешить, но обычная брань принесет ему мало пользы, если он будет затевать спор, даже не разобравшись как следует, о чем идет речь, и вооружившись лишь бесполезными аргументами и неуместными цитатами.
Редактор журнала, как мне кажется, абсолютно прав, отвергая предложенную отшельником интерпретацию Пранавы, так как она не совсем соответствует определениям, данным в «Мандукья», «Уттаратапини» и «Нарадапаривраджака» упанишадах и других авторитетных трактатах на эту тему. Я не думаю, что тремя матрами Пранавы являются, последовательно, материя, сила и дух, как это утверждает Свами. Я встречал несколько вариантов интерпретации Пранавы в различных книгах, но это объяснение для меня — полная неожиданность; и я со всем уважением вынужден заявить, что оно ошибочно, поскольку в наших древних сочинениях по философии между материей и силой не проводится никаких сколь-нибудь четких различий. Если Свами нравится считать «Рамагиту» авторитетнейшим пособием по эзотерической науке, то я не стану предпринимать никаких попыток к тому, чтобы лишить его этого удовольствия. И поскольку эзотерическая доктрина Шанкарачарьи и других великих ведантистских сочинителей почти идентична эзотерическому учению архатов (во всяком случае, в том, что касается рассматриваемой темы), то у меня нет никакой реальной возможности перечислить все объединяющие эти две философские системы общие черты — только ради того, чтобы удовлетворить нашего отшельника. Однако я буду очень рад, если он соблаговолит объяснить мне, где именно и в чем эти системы разнятся между собой. Я также возьму на себя смелость напомнить ему, что Пурушу просто невозможно представить себе отдельно от Мулапракрити, так как Пуруша может действовать только через Пракрити. В подтверждение этого мнения я могу порекомендовать ему обратиться к «Саундарьялахари» Шанкарачарьи и к его комментарию к «Намаке» и «Шветаш-ватара-упанишаде». Совершенно очевидно, что адхиштатха не может существовать без упаданы. И если, как говорит Шанкарачарья, Пуруша — это адхиштатха, или карта, а Пракрити — это упада-на, то сосуществование этих двух аспектов становится насущной необходимостью. Что же касается цитируемого фрагмента из «Тайттирия-упанишады», то я хотел бы уведомить отшельника о том, что используемое в ней слово «Пракрити» обозначает дифференцированную материю. Не удовлетворившись оскорбительным тоном, проявляющимся во многих фрагментах его письма, и замечаниями по поводу «серой мыши» (этот фрагмент был опущен из соображений приличия), наш ученый оппонент решил завершить свой опус подчеркнутым заявлением об экзотерическом, а не эзотерическом характере редакторских взглядов. Без сомнения, коль скоро они были доведены до сведения Свами через публикацию в данном журнале, то их можно признать только экзотерическими (так как, будь они действительно эзотерическими, их ни за что не сделали бы достоянием гласности). Однако для будущего прогресса теософии не имеет никакого значения, считает ли Свами из Альморы их эзотерическими или экзотерическими, при условии их приемлемости и гармонии с доктринами великих учителей древней Арьяварты.
Часть VII
ЭЗОТЕРИЧЕСКИЕ УЧЕНИЯ
ПЕРВЫЙ ЛУЧ В БУДДИЗМЕ
[Углубленные оккультные познания покойного Т.Субба Роу снова и снова подтверждаются самой Е.П.Б. По ее собственному мнению, он обладал оккультным знанием даже более совершенным, чем она сама. Поэтому первый вариант черновика «Тайной Доктрины» она отправила именно ему для проверки и исправления. После отъезда Е.П.Б. из Адьяра в 1885 г. его беседы, которые он вел в узком кругу коллег, были записаны кем-то из этого круга. В числе его слушателей были д-р С.Субраманья Ийер, Ч.У.Ледбитер*, А.Дж.Купер-Оукли и д-р Нил Кук. Д-р Субраманья Ийер сообщил мне, что м-р Субба Роу превосходно играл в теннис и что некоторые его лекции представляют собою записи бесед, имевших место в мадрасском клубе «Космополитэн» после игры.
Пять лет назад д-р Субраманья Ийер позволил мне забрать с собою копию принадлежащих ему записей бесед м-ра Субба Роу с расчетом на их будущую публикацию. Но в 1923 году я обнаружил, к своему величайшему изумлению, еще один экземпляр этих же самых записок в архивах Уэльсской Секции в Кардиффе. Этот документ имеет следующий заголовок: «Стенографическая запись сказанного м-ром Субба Роу 12 декабря 1886 г.». Уэльская Секция Теософского Общества оказалась настолько любезна, что позволила мне забрать рукопись с собою в Адьяр, чтобы приобщить там к запискам Теософского Общества.
Оба экземпляра записок почти в точности повторяют друг друга по содержанию. Только в списке д-ра Субраманьи Ийера отсутствуют три страницы. Примечания присутствовали в тексте оригинала, так что мне оставалось только заменить некоторые слова на более правильные и добавить несколько запятых, заглавных букв и т.д., чтобы сделать текст более разборчивым. Насколько мне известно, ни один из списков не был исправлен самим Субба Роу; так что читателю придется целиком полагаться на точность сделанной записи. — Ч.Дж., сентябрь, 1925 г.]
Слово будда имеет два значения. Оно может означать любой из 7 Логосов, т.е. любой Логос может быть назван Буддой. В другом, более узком значении — это Логос одного конкретного Луча, а именно второго Луча, Луча Гаутамы.
Похоже, что идеи, связанные с первым Лучом, проникли в китайский буддизм еще до времени жизни Гаутамы.
Первый Луч состоит из двух элементов: 1) вечного элемента первого Луча и 2) пребывающего в нем Божественного Присутствия, т.е. Христоса. Две эти сущности именуются в буддийской фразеологии Амитабхой и Авалокитешварой. Амитабху называют великим Буддой, живущим в Западном Раю. Само это имя означает «безграничный свет». Амитабха помещается в Западном Раю в силу традиции, утверждающей, что последний великий Адепт этого Луча жил в Шамбале, где основал «Братство».
Авалокитешвару считают Его сыном, хотя на самом деле это не совсем так: просто, когда Христос выходит из Логоса первого Луча, это выглядит так, как будто он появляется из потока света, и потому его называют сыном Амитабхи.
Можно предположить, что об Авалокитешваре расспрашивали в свое время Самого Будду Его ученики. И ответы Будды на их вопросы дают некоторое представление о его природе. Эта сила многообразна и может приобретать любые формы и действовать в рамках любой существующей ложи[143].
Гуань-инь можно назвать женской формой Гу-ань-ши-инь. Указанный фрагмент позволяет понять, какого мнения придерживались на сей счет китайцы.
Хотя каждый человек принадлежит к какому-то одному определенному Лучу, только первые два Луча всегда служили источниками мировых религий. В случае с остальными пятью Лучами человек имеет отношение только к своему, конкретному Лучу, но в случае с первыми двумя Адепту приходится подпадать под влияние всех остальных лучей. Эти два Луча способствуют удовлетворению духовных потребностей человечества, причем делают это двумя способами. Будда — это внешний (т.е. непосредственный) учитель, через которого, как принято считать, свет и мудрость передаются неофиту или даже Адепту. Однако в случае с Христосом его проявление приобретает форму внутреннего света, а не внешних символов. Последний великий Адепт этого Луча, переходя в нирвану, оставляет Луч за собою, дабы он продолжал светить вплоть до появления Его восприемника. Это мистическая сила, распространяющаяся на всю нашу планету в форме «все еще едва слышного Голоса». Он потенциально присутствует в каждом человеческом сердце: это не один из 7 человеческих принципов, да и проявляется он далеко не всегда. Лишь на определенной стадии духовного прогресса человека он начинает звучать в человеческом сердце, как сказано в «Свете на Пути». Этот голос дает человеку необходимые наставления, указывает ему путь дальнейшего продвижения и умолкает. Он не имеет ничего общего с девочкой, описанной в «Идиллии Белого Лотоса». Он есть в каждом человеческом сердце, и в то же время его нет. Он появляется только на определенном этапе.
Таким образом, вряд ли найдется хотя бы один Адепт, который мог бы обойтись без Христоса. С этой мистической сущностью Адепт непременно должен повстречаться, прежде чем он станет Коганом. Он повсюду и нигде. Невозможно связать его с тем или иным уровнем, но похоже, что он пребывает на всех уровнях. Когда он воплощается, то начинает звучать, как голос: он остается в человеке и устанавливает на некоторое время контакт с его принципами. И в этом случае говорят о его воплощении.
Это и есть необъяснимое, таинственное присутствие. Его могут видеть только высочайшие Адепты. Оно представляется всеведущим и вездесущим. Можно также предположить, что его задача — помочь как можно большему числу людей. Неудивительно поэтому, что все великие Посвященные видели в нем Бога. Это не Парабрахман. Это постоянное Присутствие Логоса первого Луна, мистическая сила, вечно в нем пребывающая, но оставленная здесь вместо себя последним великим Адептом, достигшим нирваны. Здесь эта сила будет оставаться до появления следующего Адепта, после чего она взойдет на престол, где займет подобающее ей место. По сути дела, это вся христианская Троица — Отец, Сын и Святой Дух. Именно ее называют Христосом.
Термин «Святой Дух», используемый в лекциях о «Бхагавадгите», может иметь два значения. В первом случае — это элемент троицы «Христоса»; во втором — это «мать» и «супруга» «Христоса». Это гностическая София. В той или иной мере он присущ всем Лучам, но у первого Луча есть собственный Святой Дух — Свет Логоса первого Луча. Этот свет является эманацией двух принципов совокупного Логоса, то есть нашим Святым Духом. Этот Святой Дух не имеет непосредственного отношения ко всему человечеству в целом, так как с ним связаны только люди «первого Луча». Христианский Святой Дух является одним из элементов, входящих в Авалокитешвару. Он един, но в то же время может быть разделен; более того, он может иметь бесконечное множество разновидностей проявления, поскольку присутствует в каждом человеческом сердце, к какому бы Лучу человек ни принадлежал. Вобрать его в себя может только тот, кто принадлежит к соответствующему Лучу, но каждый человек вправе рассчитывать на его помощь, и каждый непременно должен воспользоваться этой помощью, прежде чем сможет пройти последнее Посвящение. Вот почему буддизм и первый Луч легли в основу мировых религий. Остальные пять Лучей, хотя они тоже важны, не смогли стать основаниями для мировых религий, так как ни один из них не связан со всем человечеством в целом.
Но везде, где Будда замечает духовный прогресс и высокую духовную культуру, Он непременно оказывает помощь, распространяя там Свое влияние.
Этот голос непогрешим, и потому к нему необходимо прислушиваться. Он приходит лишь однажды, чтобы дать наставления и объяснить значение вашего собственного Луча, указать путь к вашему собственному Логосу, а затем исчезает. Он не придет, если вы еще не готовы принять его. Некоторые, слыша его, принимают его просто за астральные звуки, а некоторые, слыша просто астральные звуки, принимают их за голос этой туриянанды. Именно его подразумевают упанишады, говоря о голосе, который слышит человек, умирающий в Бенаресе. Это песнь жизни, которую вы можете услышать только в состоянии, схожем с оцепенением: она будет звучать вокруг вас до тех пор, пока вы наконец не проснетесь. Прочтите о ней в «Прашна-упанишаде», где говорится о «Песне Жизни».
Знак креста происходит от некоторых специфических атрибутов Адонай.
Жертвоприношение — Христос воспользовался еврейской традицией жертвоприношений: придал ей новую направленность и сделал ее более или менее аналогичной передаче крови во время последнего Посвящения. Такова суть последнего Посвящения — мистического процесса, посредством которого человек соединяется в нирване со своей вечной составляющей своего Луча. «Кровь Христова» — это духовная жизнь, исходящая от Христа, его Дайви-Пракрити.
Но в случае с первым Лучом имеют место два элемента, вместе составляющие единое целое; и когда один из них отделяется, второй уже не пропускает через себя жизненный поток. Только когда они вместе, по этому Лучу передается соединенный поток жизни; и это называется «древом жизни».