Тюрьма как государственное исправительное учреждение

 

Конец XVIII – начало XIX веко стали для Англии временем выработки проблем исправительных наказаний. Именно в это время резко увеличивается преступность среди граждан. Большая часть, которых приходилось на бедных людей. Особенно увеличилось число преступлений против собственности. Если раньше противозаконные действия совершались в основном сплоченными группами, шайками, то теперь такие банды постепенно распадаются на более мелкие, часто появляются одиночные правонарушители. Это объясняется более легкими условиями выживания маленьких сплоченных групп, в трудных жизненных условиях. Времена разбойников, о которых слыли легенды, которых одновременно боялись и уважали, например Робин Гуд, уходят в прошлое. Теперь для большого количества людей кража, вымогательство, убийство, становиться не только профессией, но и легким способом добычи денег и пропитания для многих нуждающихся.

В связи с искоренением «зла» на улицах, ужесточается законодательство. Теперь кража, попрошайничество, вымогательство, проституция становится обыденным явлением на улицах Англии. Преступления совершались не только против имущих, а частенько против самого же «социального дна».

Долгое время облик преступника был неясен и непонятен, стоял вопрос кого же собственно считать за преступника. Кражи стали естественным явлением даже среди простого населения, не ведущего аморального образа жизни, например, в начале XIX века в порту Лондоне было похищено товаров на сумму 500 тыс. фунтов, как выяснилось, это делали сами рабочие, желавшие спасти себя и свои семьи от голодной смерти. Другим примером может служить закон о браконьерстве, введенный в 1800 году, который приговаривал к каторжным работам, а при повторном попадании – заключением в тюрьму. С 1803 года этот закон ужесточался, если браконьер попытался при задержании оказать вооруженное сопротивление, то он обрекался повешением. Но голод заставлял бедняков преступить закон. «За три года с 1827–1830 были 8500 мужчин и мальчиков обвинены в браконьерстве, для которых дичь была самым верным способом выжить, а подчас иногда и единственным, т. к. дичь охотно покупали и хорошо платили» (55; 311). Т.о. в тюрьмы попадали наряду с закоренелыми ворами, насильниками, и те, у кого украсть было единственным способом выжить, те, кто стал жертвой высоких налогов, повышением цен на хлеб, ренту и т.д. Попрошайничество, бродяжничество стало рассматривать тоже как преступление против общества.

Для государства в это время встает вопрос, как бороться с увеличивающимся числом преступлений. Т.о. тюрьма стала инструментом наказания, перевоспитания и своего рода, местом изоляции «ненужных» для нормального общества людей. «Отловом таких людей стала заниматься полиция, т. к. огромный приток бродяг в город представлял социальную опасность. В полицейских участках каждый вечер сажают под арест мужчин и женщин по самым ничтожным обвинениям» (13; 76), так описывает ситуацию, происходившую в то время в тюрьмах. Многие попадающие под прицел полиции старались давать взятки, чтобы их не трогали. «Но если у них не хватает денег, чтобы снова и снова откупаться, их немедленно арестовывали. Большинство попадают в тюрьму, не совершив никакого преступления или проступка, только потому, что принадлежат к этому классу и бродят по улицам, после чего судья приговаривает их к нескольким месяцам тюрьмы» (10; 17).

Для заключенных, обвиненных в нарушении порядка, применялся принцип принудительного труда, а также изоляции друг от друга как главное условие исправления. Считалось, что работа в одиночестве и ограждение общения с сокамерниками должны перестроить правонарушителя. Но, увеличивающаяся, с каждым днем армия арестантов, быстро привела идею изоляции в негодность.

Так, к примеру, в начале 1830-х гг. британское правительство вновь решила прибегнуть к идее одиночного заключения и изоляции в тюрьмах. Для этого, тюремный инспектор Уильям Кроуфорд был направлен для пополнения опыта на работу в американские тюрьмы. Когда он вернулся, он ещё больше убедился в преимуществе одиночного заключения, но найти средства, необходимые для переоборудования всех старых тюрем под тюрьмы с одиночным заключением, было невозможно в силу дороговизны этого мероприятия. Поэтому было принять компромиссное решение: заключенным было разрешено работать в общем помещении, при условии соблюдения строжайшего молчания. В результате этого было построено сразу три тюрьмы «нового типа»: Паркхарст (1838), Пентонвилль и Перт (1842), в которых режим одиночного заключения был введен повсеместно, но на протяжении первых полутора лет отбывания срока наказания заключенных помещали в камеры, где были верстак, койка и Библия.

Но уже, в 1840-е гг. у такой системы перевоспитания нашлись противники, одним из них был Диккенс. «Когда эти несчастные выходят оттуда, у них нет выбора, кроме того, как вернуться к своему прежнему занятию, после чего он снова попадает в тюрьму» (10; 17). Т.о, По-мнению, Диккенса если человек проводит большую часть своей жизни в тюрьме, в молчании, то это сравнимо с живым погребением в могиле.

К тому же отсутствие необходимых средств и вытекающие отсюда компромиссные варианты, сводившиеся к полумерам, показали неэффективность данной задумки. Многие не выдерживали условий тюрьмы и сходили с ума, так в 1850 году в Пентонвилле из 10 тыс. узников, 32 были освобождены по причине помешательства, в результате срок заключения был сокращен с полутора лет до 9 месяцев. К тому же, организация индивидуального труда в камерах оказалась экономически невыгодной в отличие от совместного труда в мастерских.

Практически все камеры в тюрьмах выглядели одинаково. Обычно они были просторными, с белыми стенами, окна выходили на внутренний двор. В камере было мало света и воздуха. В ней находился стол, на котором обедали. На стенах были полки, под ними были вбиты крюки, на которые вешали одежду арестанты. На ночь одежду стелили на пол, и камера превращалась в спальню. На стенах по всей комнате висели тексты из священного писания.

Ели заключенные из оловянной посуды, которая после еды аккуратно складывалась. В каждой камере был свой староста среди заключенных, который отвечал за порядок. Такие старосты были и в женских и мужских отделениях. Назначают их из числа арестантов зарекомендовавших себя хорошим выполнением работы и поведением. Только им разрешалось спать на кровати, поставленной специально для них.

В каждой тюрьме был приемный покой, куда арестантов доставляли прямо с воли и откуда их переводили в камеры, лишь после осмотра тюремного врача. В каждом исправительном учреждении был карцер, для наиболее «строптивых арестантов». Здание тюрьмы разделялось на отделения, и образовывали собой обычно четырехугольник. Пространство между различными тюремными помещениями разделялось на несколько мощеных дворов, где арестанты дышали воздухом и прогуливались. В тюрьме была «школа», которую посещали заключенные, не достигшие 14 летнего возраста. В каждом исправительном учреждении имелась церковь, где арестанты могли помолиться. Посреди церкви стояла специальная скамья, которая предназначалась для смертников. «Смертников сажают сюда по воскресеньям, предшествующее их казни, на виду у всех арестантов, от которых их отделили еще, может быть, неделю назад … представьте себе, сколько перестрадали люди, которые в разное время сидели на этой ужасной скамье, а потом погибли под топором или на виселице, не оставив после себя ни памяти, ни могилы» (8; 160) – так описывал в своих произведениях Диккенс эту скамью.

Общались арестанты с посетителями через две частые железные решетки, расположенные примерно в ярд или 91, 44 см., так что нельзя было передать никакие вещи и продукты. Арестант и посетитель не могли даже прикоснуться к друг другу. Женатые беседовали со своими супругами у особой решетки, но устроена она была точно также.

Самое страшное отделение во всей тюрьме – отделение смертников. Оно находится отдельно от других и огорожено двойной решеткой, которые составляют ворота. Здесь арестантам разрешали разговаривать с посетителями, но между ними с начала и до конца свидания ходил надзиратель. Во всех камерах смертников лежало евангелие. Камера смертника была 8 фунтов в длину и 6 в ширину. Здесь находилась лавка, на лавке было грубое одеяло. Сбоку от двери прибит железный подсвечник. В камере было мало воздуха и света, окошко находилось под самым потолком с решеткой из толстых железных прутьев. В день утверждения приговора смертник в 5 часов дня из общей камеры для смертников переводился в одиночную и запирался, до 10 часов вечера ему разрешалось сидеть при свете свечи. До момента казни можно было гулять во дворе под присмотром надзирателя.

Кроме того, в Англии была распространена сеть долговых тюрем. Подробно о таких заключениях повествует нам Диккенс, это связано с тем, что когда писатель был еще молод, его отца посадили за долги, в подобного рода заведения. «Всей семьей ходили они в тюрьму навестить отца, и ведь, по сути, ни одна книга Диккенса не обойдется без тюрьмы» (67; 5). Положение человека в долговой тюрьме было бессрочным, и дату освобождения кредитор устанавливал по своему желанию. Заключенные здесь содержались за счет кредиторов, которые были готовы нести подобные расходы, лишь бы другим было неповадно просрочивать платежи. Карамзин во время пребывания в Лондоне, побывал в одной из таких тюрем. Он отметил, что «между ними (т.е. заключенными не было ни одной замужней дамы. По английским законам, всегда муж за жену отвечает. Она дает обязательства, а он бедняк или платит или идет в тюрьму» (23; 535).

Впрочем, существовали способы покинуть тюрьму без согласия заимодавца. В 1705 году в Йорке была построена долговая тюрьма, которая сразу же стала предметом гордости городских властей. Известный сторонник исправления нравов путем изоляции от общества Даниель Дефо восторженно писал, что это «самая внушительная и совершенная тюрьма во всем королевстве, если не во всей Европе, которая столь же превосходна внутри, сколь благородна снаружи» (48; 2). В йоркских тюрьмах существовал обычай отпускать на волю всякого, кто согласится исполнять обязанности палача, и заключенные должники тоже порой брались за это дело. Последним заключенным йоркской долговой тюрьмы, подвизавшимся палачом, был некто Томас Аскерн, который в 1856 году вызвался повесить человека, убившего свою жену. Работать Аскерну пришлось в знакомых местах, поскольку место казни располагалась как раз возле долговой тюрьмы. За свою карьеру бывший должник отправил на тот свет девять человек.

Часто кредиторы, за счет которых и содержались заключенные, не отчисляли деньги на пропитание тюремщиков, тогда многие наказанные умирали от голодной смерти, сидя за решеткой. Диккенс выставлял такие тюрьмы в самом ужасном свете, «заключенные, поступающие в отделение для бедняков, получали право на скудный тюремный паек, для обеспечения им, заключенных некоторые благотворители оставляли по завещанию незначительные пожертвования … не проходит недели, чтобы у наших долговых тюрьмах не погиб кто-нибудь из этих людей умирающих медленной голодной смертью, если им не придут на помощь их товарищи» (12; 197). Неудивительно, что многие заключенные таких тюрем предпочитали находиться в обычных тюрьмах, где кормили не очень хорошим, но постоянным обедом и судьба не зависела от воли благотворителя. Как отмечает Диккенс, что время, проведенное в такой тюрьме, было потрачено бесцельно, люди, которые отсиживали срок всячески старались себя занять: читали газеты, смотрели в окно, болтали, писатель дает им сравнение как «диких зверей в клетках» или «их называют просто «телом», таков юридический термин для обозначения беспокойного, мятущегося в клубке забот и тревог, надежд и огорчений, из коих создан живой человек» (12; 249). Под угрозой штрафов в тюрьму было запрещено проносить алкоголь, т. к. этот товар был поставлен на продажу в розницу среди осужденных самими же осужденными. Неудивительно, что многие заключенные таких тюрем предпочитали находиться в обычных тюрьмах, где кормили не очень хорошим, но постоянным обедом и судьба не зависела от воли благотворителя.

Постепенно долговые тюрьмы приходят в упадок. Т.к. от них не было большой пользы, а только одни затраты. Во второй половине XIX века они постепенно исчезают.

На основании всего выше изложенного можно сделать вывод, что, оценивая социальную политику, проводимую в Англии в течение всего XIX века, можно отметить её многоликость. Прежде всего, государство не отказалось от вмешательства не только в решение социальных вопросов, но и в экономическую практику. С отменой пособий у работников появились стимулы к труду. Восстановление работных домов в определенной мере можно было рассматривать как решение проблемы социального надзора и призрения за нищими, пауперами, люмпенизированными слоями населения, с другой стороны – это было трудоустройство и хоть какой-то степени выполнение общественно полезных функции. Наконец – ужасы пребывания в работных домах стимулировали людей обратиться к поиску реальной работы и жизни своим трудом. По настоящему нуждающимся, инвалидам, старикам, детям помогает в это время общественная благотворительность. Во второй половине XIX века меняется отношение общества к системам социальной защиты. Экономические и промышленные кризисы, массовые движения за свои права, массовая безработица становится фактором, влияющим на ее развитие. В это время ужесточается законодательная система. Тюрьма становится местом наказания, исправления и изоляции. Но многие семьи заключенных, после ареста их кормильца впадали в ещё большую нужду, тем самым, увеличивая число пауперов, идущих на противозаконные действия, во благо прокормления своих семей.

 

 

Заключение

 

Понятие «нищеты» означает состояние крайней бедности, убожества, недостатка и нужды. Это не только экономическое и социальное состояние, но и психологическое. Именно Англия в XIX веке столкнулась с проблемой бедности. И это несмотря на то, что само государство первым в мире провозгласило право человека на получение работы, помощи своим гражданам и установило минимальный прожиточный минимум, который был мизерным. В это время тысячи людей опустились на «дно», и выбраться из которого, самостоятельно не могли. Несмотря на усилия государства по упорядочению экономической жизни, индустриализация общества имела и свои отрицательные последствия. Немыслимая нищета, возможно, и не увеличилась по сравнению с былыми временами, но стала настоящей проблемой для общества, когда масса бедняков перекочевала в городские трущобы. Росла неуверенность людей в завтрашнем дне, т. к. в условиях новой экономической системы подъемы чередовались со спадами, в результате которых рабочие теряли свои места и пополняли ряды нищих. Защитники системы доказывали, что ничего не попишешь, поскольку таковы «железные законы» экономики.
 Армия пауперов увеличивалась с каждым днем за счет: эмигрантов, которые искали в Лондоне «лучшую жизнь»; инвалидов и демобилизованных солдат войн; урбанизации населения; уволенных в результате промышленных кризисов.

В стране развивалось бродяжничество, попрошайничество, сиротство, алкоголизм, проституция, воровство и другие социальные беды. Эти люди жили тем, что перебивались случайными заработками. В таких условиях, дети для своих родителей становились лишней обузой. Призрение бедных за счет прихода, увеличивающиеся налоги в пользу бедных не решали основной проблемы, бедность увеличивалась с каждым днем. Необходимо было решать проблему сверху, т.е. с помощью реформ со стороны государства.

Беднейшее население обитало в основном в трущобах, в тех домах, где не надо платить квартирную плату, где не было света, тепла и вентиляции, была лишь полная антисанитария. Люди питались некачественной второсортной пищей, не имели теплой одежды, медицинской помощи, элементарных средств гигиены. В квартирах жило несколько семей, внутри не было мебели, все спали вповалку. Именно эти места называли источником эпидемий. В таких условиях смертность была весьма велика. Люди страдали постоянными расстройствами желудка, легочными и венерическими заболеваниями. Подрывало здоровье также чрезмерное употребление спиртного, которое начинали употреблять с рождения, в качестве снотворного средства и, заканчивая стариками, для которых, это было единственным источником радости в жизни. Кроме того, бедняки имели низкие моральные устои, и были практически не образованы, основным видом школ были воскресные, где обучали Библии.

В 1834 году правительство решило начать борьбу с все увеличивающейся «болезненной заразой», и издало «Закон о бедных», как следствие его, по всей стране состоялось открытие сети работных домов. Были отменены все пособия по бедности. Условия проживания в работных домах считались ужасными. В них мужей разлучали с женами, для предотвращения дальнейшего размножения; детей отнимали от родителей; отлучаться разрешалось лишь в особых случаях, и только по усмотрению начальства; за еду люди выполняли трудовые повинности (мужчины дробили камни, женщины, старики и дети щепали канаты). Перед бедняком, стоящим на грани голодной смерти, был предложен выбор: между полной отменой какой бы то ни было помощи и помещением в работный дом. В результате многие «жертвы благотворительности» со стороны государства предпочитали жить на улице, чем в таких заведениях. В результате в 1909 году, под давлением общественных масс, работные дома были закрыты. Но социальная политика, проводимая английским правительством в 30-х гг. была многолика, и имело в себе не только отрицательные стороны. С отменой пособий, у пауперов появились стимулы к труду. С одной стороны, восстановление работных домов в определенной мере можно было рассматривать как решение проблемы социального надзора и призрения за нищими, то есть социально опасными слоями, с другой стороны – это было трудоустройство и хоть в какой-то степени выполнение общественно полезных функции, ужасы пребывания в работных домах стимулировали людей обратиться к поиску реальной работы, хотя не всегда эта работа являлась законопослушной. К тому же именно во времена холодов, работные дома спасли от смерти тысячи людей. Работные дома были своего рода не благотворительными организациями со стороны государства, а решение проблемы бедности, бродяжничества и трудоустройства. Еще одним государственным учреждением имевшей целью перевоспитания и исправления были тюрьмы, именно в это время намечается усиление законодательства, но, как и работные дома, они были малоэффективны, проведя несколько месяцев в тюрьме, человек в скором времени возвращался туда обратно. Даже человек просящий милостыню, считался нарушителем порядка. С каждым днем от количества заключенных увеличивалось, но при этом мест для них крайне не хватало.

В XIX веке намечается интенсивный рост благотворительных обществ и организации. Только в одном Лондоне было зарегистрировано 1035 обществ и учреждений. Среди них были и традиционные благотворительные общества, занимающиеся попечительством нищих и больных, воспитанием и образованием сирот, уход за престарелыми. Так и специальные, например, Общество эмансипации и защиты женщин, Общество мальчиков чистильщиков сапог и др. В результате была создана специальная государственная комиссия, следившая, за подобного рода, организациями. Огромную роль в трущобах Лондона разворачивает свою деятельность Армия спасения, ее деятельность была широка от предоставления приюта обездоленным до материальной помощи.

Во второй половине XIX активно включается в решение социальных проблем государство. Хотя оно не смогло до конца искоренить бедность, но это были попытки уменьшить ее, именно в это время издаются законы о начальном образовании, об общественном здравоохранении, появляются акты, запрещающие труд детей на фабриках.

«Работные дома» как таковые давно ушли в прошлое. Однако далеко не решены проблемы бродяжничества, нищенствования, нежелания зарабатывать деньги своим трудом. Социальная защита и социальное обеспечение – основные направления социальной политики большинства стран мира.