Национальная культура и национализм

Хотя нация по праву считается одним из важнейших политических и культурных феноменов XIX и XX вв., определение ее сущности и понимание природы нацио­нализма оказалось сложной теоретической задачей. По­сле того как в середине XIX — начале XX в. нацио­нализм во многом сформировал облик Западной Европы и структуру межгосударственных отношений, его волна “накрыла” в 50—70-х гг. “третий мир”, а в заключи­тельное десятилетие XX в. раздробила систему социа­лизма и ведущую страну этой системы — Советский Союз. Но и в развитых странах Запада по-прежнему активно проявляют себя движения за культурную и политическую автономию, хотя они и сдерживаются ме­рами государственной политики. Живучесть, влиятель­ность и широта распространения национализма в конце XX в. оказалась неожиданной для исследователей, что привело к выдвижению различных новых подходов в его анализе. Хотя особое внимание уделяется обычно изучению влияния национализма на политический облик пользуемые для торгового и хозяйственного общения. Однако такая культура не обладает степенью зрелости, достаточной, чтобы обеспечить интенсивное взаимодей­ствие разнородных элементов. Разногласия и конфлик­ты, в которых дифференцирующие характеристики мо­гут служить поводом для вражды и насилия, делают необходимым формирование устойчивого единства на более высоком уровне.

Таким образом, взаимодействие этнических культур внутренне противоречиво. Взаимное усвоение элементов культуры, с одной стороны, способствует интеграцион­ным процессам, взаимному обогащению, обмену и т.д., а с другой — сопровождается усилением этнического самосознания и стремлением к закреплению этнической специфики.

Конечно, этничность не исчезает с формированием нации. Напротив, для большинства наций этническая принадлежность — один из источников национального чувства. Армяне, грузины или турки во многом осозна­ют себя именно на основе чувства общности — проис­хождения, языка, истории. И все же нация — образо­вание более высокого порядка уже потому, что в ней достигается гораздо более высокая плотность комму­никаций, а вместе с тем культура выделяется в один из ведущих компонентов — наряду с хозяйственной системой и государством, что обеспечивает ей гораздо большие возможности для дифференциации.

Этнические признаки культуры могут вести сущест­вование отдельно от нации. Русские, армяне, украинцы в различных странах своего зарубежья длительное вре­мя сохраняют привязанность к своей родине (хотя и не обязательно к государству), несмотря на то что в основных социокультурных характеристиках уже отно­сятся (и относят сами себя) к той нации и государству, членами и гражданами которых они являются.

В свою очередь, нация большей частью формируется из нескольких или даже многих этнических групп. В Великобритании до сих пор существуют и даже вре­менами обостряются различия между собственно анг­личанами, уэльсцами и шотландцами, во Франции бре­тонцы и эльзасцы упорно противостоят полной асси-

272

миляции в общефранцузскую культуру. Переплетение устойчивых этнических единиц создает противоречивую и зачастую конфликтную обстановку во многих странах Азии, Тропической Африки или бывшего СССР. В меж­этнических конфликтах и в наше время гибнут десятки и сотни тысяч людей. Так, число жертв этнической бойни, устроенной преобладающим по численности пле­менем в небольшой африканской стране Руанде за не­сколько месяцев 1994 г., превысило полмиллиона чело­век. Возникшая в Афганистане после вывода советских войск гражданская война привела к разрушению столи­цы и вновь вызвала усиление потоков беженцев. Уста­новление режимов этнократии (т.е. формирование пра­вящего слоя только из состава титульного этноса и защита интересов своего населения в ущерб всем этни­ческим группам, считаемым “некоренными”) в некото­рых бывших советских республиках привело к растущей эмиграции русскоязычного населения из этих стран.