Великому народу русскому 1 страница

Гонец о восстании гнал в челне уже сорок три года назад. Затем сходились старцы - народоправный совет. На следующий год шел в гору поход за Родину. Наконец, строили город. И на строительстве - поклон великому народу русскому.

Так ждалось, так предвиделось и так увиделось. "Город строят!" И какой чудесный, мощный! Не в суеверии, но в знании прислушался народ. Приложил к земле ухо богатырское. Осмотрел в кулак холмы окрестные. Собрались народы союзные, строить решили. Чаша неотпитая! Открыла земля недра. В обновленном мышлении русский богатырь Иван Стотысячный встретил восход Красна-Солнышка.

"Сходятся старцы" были сопровождены былиною. Кончалась она так:

"Старцы земель Новгорода

Сойдутся под дубом развесистым,

Ворон на дубе не каркает.

За лесами заря занимается.

Засияет, блеснет Красно-Солнышко,

И проснется земля наша Русская".

"Богатыри проснулись" сейчас пишется. Посвящается великому народу русскому. Когда-то слагали былину "Как перевелись богатыри на Руси", но тогда же верили, что проснутся они в час сужденный. Выйдут из гор, из пещер, и приложатся к строительству народному. Вот и пришел час. Вот народные богатыри город строят.

Илья Муромец встал. Добрыня побывал в Галиче. Микула зачал новую пашню. А Настасья Микулична многих перегнала. По поднебесью летает на страх злым. А зависти-то сколько за морями! За морями - земли великие. Только нам недосуг до них. Свою целину не объехать, свою скрыню не убрать.

Лежит передо мною "Слово о полку Игоревом", отлично украшенное палеховским мастером. Само "Слово" как бы горестное, но оно лишь напоминает, как из беды встанет народ и неустанно начнет строение. Великому народу русскому ничто не страшно. Все победит - и лед, и жару, и глад, и грозу. И будет строить на диво. "Город строят". "Проснулись богатыри".

24 Июня 1940 г.

Гималаи

"Наш современник" 1967, N.7

ПОСЕВ

Спрашивают, почему Листы моего дневника появлялись в самых различных журналах и газетах? Ответ очень прост - не могу уследить в разных странах, где перепечатываются мои Листы. Некоторые появились много раз и по-русски, и по-английски, и по-французски, и по-болгарски, и по-испански, и по-португальски, и по-немецки, и по-литовски, по-тамильски, по-урду, по-сингалезски, по-гуджрати... Бывали даже и такие забавные случаи, что Листы появлялись без моей подписи. Чего только не бывало! Следует ли препятствовать? Кто знает, где и в каких условиях сказанное принесет лучшую пользу. Может случиться, что издание само по себе и неважное, но мимоходом попадет в добрые руки. На широких путях, на которых толпится человечество, встречи бывают самые неожиданные.

Сколько отличных людей было найдено там, где и ожидать нельзя! В садоводстве есть так называемый мавританский газон. Среди трав вкраплены многие цветы, и получается замысловатый ковер, как сказка восточная. Раскинутые цветики сами дают узор, как на тысячетравных гобеленах. Вот и в жизни нельзя препятствовать, где и куда, и как западут слова. Пусть себе разлетаются. Жалуются иногда, что не знают читателей. Да ведь и не нужно их знать. Все сотворится в несказанном разнообразии. Лишь бы творить. Лишь бы сеять. Лишь бы пожелать добро. Так нужно спешить. Так требуются напутствия, что и час пропустить нельзя. Не только жизнь, но и само достоинство, честь названную придется в опасность поставить, когда неотложно нужно помочь. Не для себя же делается, но для тех и невидимых и незнаемых. Главное же - для молодых. Племя молодое - хорошее! Каждый по-своему вперед стремится. В потоке жизни все и многообразно и цветисто.

Говорят некоторые, что вести дневники не следует. Кому, мол, они нужны? И в этом не нам судить. Каждый жизненный опыт кому-то нужен. Жалею, что отец не вел записей. Многое бы было нам яснее. А если бы прадед записал свои военные дела из времен петровских, то это оказалось бы ценнейшим. Вот и каждое письмо Голенищева-Кутузова, прадеда Елены Ивановны, теперь ищется, а ведь и в амбаре они успели поваляться. А где записи Мусоргского? Сгорели. Разве ладно?

Каждый посев нужен. Не будем предрешать, но будем сеять. Трогательны бывают нежданные отклики.

3 Июля 1940 г.

Публикуется впервые

УБЕРЕГИТЕ

"В феврале с. г. был прочитан в Белградском Научном Институте доклад Н. О. Лосского, явно указывающий на ту близость, с которой подходит философия к Теософии. Так, знаменитый философ называет в нем тело ­ системой союзников нашего "я", упоминает об истории дочеловеческой жизни души, о перевоплощении, предпочитая ему, однако, термин Лейбница "метаморфозы"; заменяет пропасть между духом и материей введением нового термина "материально-психоидный процесс" в отличие от "материально-психического". Некоторые его выражения как бы взяты из учения о духовной алхимии: победа над собой, важность воображения, а не воли в работе над собой, самоперевоспитание путем воображения положительных черт и даже - "деятельная сублимация устремлений". Так пишут в журнале.

Порадовались, что наш друг Николай Онуфриевич деятелен, несмотря на все нынешние преграды и препоны. Всякие меры у нас не только затрудняют передвижения, но и почта стала совсем странной. Теперь уже цензура и для внутренней переписки. Одному подивились мы в докладе Николая Онуфриевича - зачем ему потребовалось такое количество иностранных слов? Точно бы наш богатый и гибкий русский язык не может обойтись без трехэтажных давних подражаний иноземному. Зачем тревожить старика Лейбница, когда русские выражения так красочны и целесообразны. Преуспевает русский народ во многом, пора ему подумать и о красоте языка. Именно этому великому народу дано и великое слово ПОДВИГ. Ни в одном ином языке нет такого понятия, во всей его возвышенности и поступательности.

Подвиг дан тому, кто может устремляться во имя общего блага. Русский народ уже много раз доказывал свое бескорыстие, и потому он удостоен и подвига. В подвиге народ сбережет свои сокровища. Среди красот он увидит и красоту языка. Подобно санскриту, русский язык особенно пригоден для выражения возвышенных понятий. Зачем брать в долг, когда собственная захороненная казна неисчерпаема. Красота языка есть великое искусство. Возвышенно мыслящий может и сказать прекрасно.

4 Июля 1940 г.

"Россия"

Гималаи

ЗЕМЛЯ ОБНОВЛЕННАЯ*

Вспомним, как думалось тридцать лет тому назад. Более десяти лет назад, с великого пути из варяг в греки, с Волхова, я писал: "Когда же поедут по Родине во имя красоты и всенародного чувства?" С тех пор, учась у камней упорству, несмотря на всякие недоброжелательства, я твержу о красоте народного достояния. Твержу в самых различных изданиях, перед самою разнообразною публикой.

Еще слишком много сердец закрыто для искусства, для красоты. Еще слишком много подложного находится в обращении. Попытаемся разобраться! Главное, не будем же, наконец, закрывать глаза на очевидное. Мы научены всякими неудачами. Много превосходных слов оказалось под незаслуженным запретом. Многим поискам дано несправедливое толкование. Но душа народа стремится ко благу. Народ начинает отыскивать клады земли. В сердечном предвидении народ от преходящего идет к вечному.

* Очерк написан в 1910 г., но Н. К. Рерих включил его в "Листы дневника" под 1940 г., считая вопросы, поднятые в нем, актуальными. (Об этом говорится в очерке "Памятки" настоящего издания)

Конечно, найдутся злые люди и назовут новые ясные чувствования пустыми мечтами. Разрушители! На каком языке доказать им, что стертые монеты национализма заменяются чудесным чеканом новых знаков? Индивидуальность, свобода, мысль, счастье - все принимает этот зов. Братство народов! Не ошибка сейчас поверить в рост глубокого, здорового чувства - неонационализма. Сознаемся, что название еще не удачно. Оно длинно. В нем больше старого, чем нового. В обозначении нового понятия, конечно, необходимо участие слова "земля". Принадлежность к почве надо подчеркнуть очень ясно. Не столько определенные люди, сколько их наслоения являются опорой нашему глубокому чувству. Мощь развивается в столкновении острой индивидуальности с безымянными наслоениями эпох. Вырастает логическая сила. Около силы всегда гнездится и счастье. Пока трудно заменить неонационализм новым словом. Не это важно. Необходимо сейчас отыскать признаки обновленного национализма.

Значительно вот что: именно теперь культурные силы народа небывало настойчиво стремятся узнавать прошлое земли, прошлое жизни, прошлое искусства.

Отставляются все случайные толкования. Новое чувство родит и новые пути изучения. В стремлении к истине берут люди настоящие первоисточники. Становится необходимым настоящее знание. Не извращенное, не предумышленное знание! С ужасом мы видим, как мало, как приблизительно знаем мы все окружающее, всю нашу жизнь. Даже очень недалекую. От случайных (непрошенных) находок потрясаются самые твердые столпы кичливой общепризнанности. В твердынях залогов знания мы начинаем узнавать, что ценна не отдельная национальность. Важно не то, что сделало определенное племя, а поучительно то, что случилось на нашей великой равнине.

Среди бесконечных человеческих шествий мы никогда не отличим самого главного. В чем оно? Не все ли равно, кто внес больше красоты в многогранник нашего существования.

Все, что случилось - важно. Радостно то, что красота жизни есть, и дали ее велики. Древняя истина: "победит красота". Эту победу можно злоумышленно отсрочить, но уничтожить нельзя. Перед победою красоты исчезают многие случайные подразделения, выдуманные людьми в борьбе за жизнь. Знать о красивых, о лучших явлениях жизни хочет сейчас молодежь. Ей - дорогу. С трогательною искренностью составляются кружки молодежи. Кружки молодежи в высших учебных заведениях готовят полки здравых и знающих людей. Знаю, насколько упорно стремятся они знать и работать.

Помимо казенных установлений, общество идет само на постройку искусства. Создаются кружки друзей искусства и старины. Сложилось общество друзей старины. В Смоленске кн. М. К. Тенишева составляет прекрасный Русский Музей. По частному начинанию общества архитекторов-художников создался Музей Старого Петербурга. В Киеве основывается Общество друзей искусства. Будет нарастать художественный музей, собранный по подписке. Давно, с завистью, мы смотрели на пополнения музеев за границей на подписные деньги. Для художника особенно ценно желание сохранить его произведение, высказанное большою группою лиц. Такими реальными заботами только может народ выразить свою действительную любовь к искусству. Наше искусство становится нужным. Приятно слышать, как за границею глубоко воспринимается красота нашей старины, наших художественных заветов. С удовольствием узнаю, как Грабарь и другие исследователи сейчас стараются узнать и справедливо оценить красоту старины. Понять все ее великое художественное чутье и благородство.

Только что в "Старых Годах" мне пришлось предложить открыть всероссийскую подписку на исследование древнейших русских городов Киева и Новгорода. Верю, что именно теперь народ уже в состоянии откликнуться на это большое, Культурное дело. Миллион людей - миллион рублей. Мы вправе рассчитывать, что одна сотая часть населения захочет узнать новое и прекрасное о прежней жизни страны. Такая всенародная лепта во имя знания и красоты, к счастью, уже мыслима. Надо начать. Настало время для Родины собирать свои сокровища. Собирать! Собирать хотя бы черновою работою. Разберем после. Сейчас надо сохранить. Каждому из нас Родина представляется то малою, то непостижимо большою. Или кажется, что вся страна почти знакома между собою. Или открываются настоящие бездны неожиданностей. Действительно, бездны будущих находок и познаний бесконечно велики. Приблизительность до сих пор узнанного ­позорно велика. О будущем собирательстве красоты, конечно, надлежит заговорить прежде всего художникам. Лишь в их руках заботы о красоте могут оказаться не архивом, но жизненным, новым делом.

Кладоискатели поучают: "Умей записи о кладах разобрать правильно. Умей в старинных знаках не спутаться. Умей пень за лешего не принять. Не на кочку креститься. Будешь брать клад, бери его смело. Коли он тебе сужден, от тебя не уйдет. Начнет что казаться, начнет что слышаться ­не смотри и не слушай, а бери свой клад. А возьмешь клад, неси его твердо и прямо".

Русло неонационализма чувствуется. Придумаем движению лучшее название. Слова отрицания и незнания заменим изумлением и восхищением. Сейчас необходимо строительство. Новые границы проводятся в искусстве. Пестрый маскарад зипуна и мурмолки далеко отделяется от красот старины в верном их смысле. Привязные бороды остаются на крюках балагана. Перед истинным знанием отпадут грубые предрассудки. Новые глубины откроются для искусства и знания. Познают, как нужно любить то, что прекрасно для всех и всегда.

Заплаты ветхие, нашивки шутовские нужно суметь снять. Надо суметь открыть в полном виде трогательный облик человека. Время строить сущность земли. Под землю не спрятать того, что нужно народу.

1910 г.

Публикуется впервые

НА ОСТРОВЕ

Сперва мы оказались отрезаны от Вены, затем от Праги. Отсеклась Варшава; о смерти Янушкевича узнали случайно много позднее. Постепенно стали трудными сношения с Прибалтикой. Швеция, Дания, Норвегия исчезли из переписки. Замолк Брюгге. Замолчали Белград, Загреб, Италия, Болгария. Прикончился Париж. Америка оказалась за тридевять земель, и письма, если вообще доходили, то плавали через окружные моря и долго гостили в цензуре. Вот и в Португалию уже нельзя писать. На телеграмму нет ответа из Риги. Дальний Восток примолк. Из Женевы Шауб-Кох еще двадцатого Мая просил срочно прислать материалы для его книги. Но и Швейцария уже оказалась заколдованной страной. Всюду нельзя. Все нельзя. И на Родину невозможно писать, а оттуда запрашивали о травах. Кто знает, какие письма пропали? Кто жив, а кто уже перекочевал в лучший мир? Наконец, обнаружилось, что и в самой Индии началась цензура. Оказалось, что цензором в Кулу не кто иной, как местный полицейский. Вполне ли грамотен? Проявил он свой досмотр тем, что по небрежности вложил свою записку в письмо ко мне. Хорошо еще, что не всунул что-либо иное.

Итак, Культурная работа обрезается. Правильно еще в Сентябре поняли, что существование "Фламмы" невозможно.

Огромное большинство подписчиков недосягаемо. Мелькнуло, что книжный магазин в Риге кончается. Значит, читатели на военном положении. Грустно видеть, как события обрубают все ветви работы. И не вырасти новым побегам на старых рубцах. Будет что-то новое, но когда? Нисколько энергии потребуется, чтобы опять начать новую пряжу! Точно бы на острове оказались. Помню, когда мы были на 'Ладоге, на "Святом Острове", почудилось настроение отрезанности. Наверное, многие друзья, живущие в нейтральных странах, не вполне понимают нашу степень отрезанности. Печатное заграничное слово еще недавно доходило, а от нас печатного слова посылать нельзя. Говорят, и радио будет воспрещено. Что же еще будет отрезано? Столько спешного могло быть в пути и в какую бездну оно провалилось?

7 Июля 1940 г.

Гималаи

"Из литературного наследия"

ГРАБИТЕЛЬСТВО

Друзья, Вы называете мошенничество Хорша неслыханным. Да, оно неслыханно в своей предательской подлости. Хорш подошел к нашим учреждениям, надев умильную маску сотрудничества. Как теперь все мы убедились, он с первых же дней начал свои подземные манипуляции. Средства экспедиции оказались его деньгами, лишь ссуженными. Появилась "копия" с несуществующего документа, по которому все члены Совета учреждений подарили Хоршу все свои акции и права. Картины, принадлежащие Музею, вдруг оказались частной собственностью Хорша, хотя и он и жена его подписали единогласную декларацию об этой музейной собственности. Вероятно, Хорш сбросил бы маску и показал свою волчью сущность много раньше, но он выжидал, пока закончится дело с комитетом бондхолдеров.

В Июле 1935 года без всяких поводов со стороны членов Совета, в мое отсутствие, Хорш явно приступил к давно задуманному грабительству. Он объявил учреждения своей частной собственностью. Изгнал всех первоначальных учредителей. Закрыл Музей и задумал вандализм над картинами. Сделал ложный донос Правительству о якобы не уплаченных налогах, хотя указанные суммы как экспедиционные налогам не подлежали. При этом Хорш, будучи моим доверенным, во время моего отсутствия вносил за меня налоги в Америке. Не перечислить всех мошенничеств и грабительств, содеянных Хоршем над членами Совета, над жертвователями и над бондхолдерами. За деньги нашелся и соответственный адвокат Эрнст, ведь доллар - король. Нашлись и подпольные пути к судьям, и один из них - Коллинс - даже возмутился такими насилиями и таинственными телефонами. Все было пущено в ход, и даже сфабрикованная Хоршами "копия" с несуществующего документа (никем не заверенная) была принята судьями во внимание. Древни сказания о судьях неправедных! К довершению Хорш таинственными путями нашел покровителя в лице Уоллеса - министра земледелия. Неслыханно, чтобы министр до того старался обелить преступления Хорша, что даже сам звонил к судьям, прося их решать по его министерскому хотению. Такие проделки редки в истории человечества. В конце концов Уоллес дал Хоршу крупное служебное положение. Очевидно, происходят такие темные делишки, в которых и министры имеют свою долю. Теперь газеты сообщают о предположенном назначении Уоллеса Вице-Президентом Штатов. Куда же дальше? Имеется письмо, в котором Хорш пишет, что Уоллес готов сообщать ему заранее финансовые сведения о государственных мероприятиях. Куда же дальше? О temporal О mores!*

* О времена! О нравы!

23 Июля 1940 г.

Публикуется впервые

СОТРУДНИКУ

Дорогой Сотрудник, только сейчас дошло Ваше сердечное письмо от 20-го Мая и Ваш прекрасный доклад. Наверное, он будет напечатан, и тогда пришлите мне несколько копий. Вы видите, как медленно сейчас действует почта; могу представить себе сколько времени потребуется, чтобы это мое письмо дошло до Вас. Как всегда, при мировых потрясениях прежде всего страдает Культура во всех ее видах. Тем радостнее мне было прочесть в письме Вашем, что Вы читали доклад Ваш в таком избранном собрании, и это еще раз доказывает, что Болгария, которая всегда была близка сердцу русскому, звучит на искусство. Привет всем Вашим сотрудникам и добрым слушателям. Вероятно, и молодежь горит тем же устремлением к прекрасному творчеству. В этом будет залог ее преуспеяния. Вы спрашивали о методах художественного преподавания. Главное будет в широком раскрытии возможности. Лучший Учитель сумеет усмотреть особенности индивидуальности ученика и любовно толкнет его по пути правильных поисков. В моем очерке о творчестве, который, помнится, я посылал Вам, я касался неисчерпаемого источника творения. В академиях наших бывала довольно обычная ошибка, когда молодежь учили рисовать и писать, пренебрегая композицией. Каждому из нас известны примеры, когда человек, углубившийся в рисунок или краски, забывал о том, для чего он изучает эти средства. Конечно, и рисунок требует постоянного совершенствования, а краски, как упражнения для скрипача, должны быть утончаемы непрестанно. Но и то и другое приложимо тогда, когда развито чувство композиции. Говорю не об условных методах композиции, не о всяких пирамидальных или сферических построениях, но имею в виду естественную композицию, которая дает произведению качество убедительности.

Невозможно земными словами выразить, что есть убедительность. Только сущность человеческая звучит на нее, и тогда произведение остается жизненным навсегда. Композиция лежит в основе всех художественных задач. Будет ли это пейзаж, или портрет, или сложное историческое задание, или так называемое отображение реальной жизни - решительно во всем будет необходимо чувство композиции. Оно поможет увидать задание красиво. Оно позволит избежать условную красивость и найти черты красоты. Задание уложится так, что нельзя будет ни передвинуть, ни отяготить ничем лишним. К сожалению, понятие композиции, как и многие человеческие понятия, часто искажено и осложнено. Творчество должно быть свободно, как песнь. Естественно, что и каждая песнь должна иметь свой ритм, свою стройную дисциплину, так должно быть во всех видах творчества. Истинный Учитель откроет ученику широкое понимание искусства вне условных, преходящих форм. Будет почтено старое искусство, будут и в новейшем найдены наиболее удачные, убедительные выражения. Дешевая формулировка, или, как говорят французы, "легкая формула" пусть будет избегнута учениками. Пусть они находят свой стиль, но не вдадутся в шаблон почерка и в потворство вульгарности. Знаем многочисленные примеры, когда "легкая формула" навсегда пресекала здоровые поиски. Пусть полюбят начинающие процесс труда, ибо труд неразрывно связан с совершенствованием и творчеством. Каждый вступивший на путь художника, конечно, знает, как нелегок этот путь ­сколько на нем утесов и острых скал, и гибельных потоков. Но недаром искусство называлось священным. Без него человечество не вышло бы из животного состояния.

Невежды до сих пор считают искусство роскошью, но само понятие роскоши безобразно. В нем - распад и разврат. В происходящем переустройстве мира все разрушительные атрибуты роскоши должны быть отвергнуты. Радость труда, радость творчества для совершенствования и истинного украшения жизни должна одержать победу. Именно во дни Армагеддона мы должны особенно бережливо отнестись ко всей Культуре во всех ее проявлениях. Нередко замечаемый распад происходит и оттого, что человечество высмеяло все лучшие устои Бытия. Невежественное отрицание отвергло и достоинство человеческое. Вместо того, чтобы облагородить механические открытия и изобретения последнего времени, человечество в заблуждении своем обратило эти мощные возможности лишь на разрушение. Но не будем останавливать мысль на разрушении, а подумаем о том, какое светлое обновление жизни в руках нового поколения. Порадуемся, что творчество должно лежать в основе этих сужденных преуспеяний. Будьте бодры и радуйте меня добрыми вестями.

29 Июля 1940 г.

Гималаи

"Из литературного наследия"

АМЕРИКА

Вот уже и Август, а до нас лишь дошло Ваше письмо от 29-го Мая, вероятно, и наши письма совершают такое же длительное путешествие, а может быть, и вообще теряются в пути. Полагаем, что многие посылки не доходят, но только через долгое время можно узнать об этом. Так, например, еще до начала войны нами была выписана и заплачена новая книга о балете, изданная журналом "Студио" в Лондоне. Нам писали, что эта книга была выслана, но до нас она никогда не дошла. Мы слышали, что там было очень хорошо сказано о моем творчестве и было несколько иллюстраций. Может быть, Вам пришлось где-нибудь видеть эту книгу? Вероятно, у вас есть многое сообщить нам о всяких текущих делах. Те лица, которые еще недавно утверждали, что и сношения и даже приезд очень легки, теперь, вероятно, убедились в том, что наши соображения были правильны. Люди мало-помалу понимают, насколько экстраординарны нынешние времена.

Не зная о Ваших текущих делах, можем лишь говорить о том, что полезно во всех отношениях. Наверное, друзья уже оформили бумагу, которую они решили выдать Инге. Наверное, Вы оформили Комитет Музея, ибо не может быть, чтобы Комитет за смертью Флоры вдруг перестал существовать. Ведь Стоу числится и сам себя числит председателем Р. Общества, а Комитет, где председательницей была флор[ентина], является совершенно особым учреждением. Итак, и грабитель и его покровитель, вероятно, находятся в предвыборной агитации. Удивительно слышать, что несмотря на всякие недопустимые проделки, лицо может быть предназначаемо для высокого положения. Попадутся они когда-нибудь в мошенничестве, и тогда вся деятельность грабителя и всех сателлитов получит яркое освещение. Поэтому нужно очень зорко следить за всем, что происходит около этой банды. Несмотря на летнее время, которое прежде бывало затишьем в делах, наверное, теперь полно деятельности. Собирайте новых друзей и особенно молодых. Около Академии должны быть молодые, ибо только это условие дает возможность будущего преуспеяния. Не гонитесь за общественным положением этих молодых, ибо будущее за ними. И в комитетах пусть будут не только одни заслуженные лица, но и молодые. Не устанем говорить об этом, ибо вся наша деятельность была связана с молодежью. Многообразно выросла наша молодежь, и радостно слышать, как многие из них преуспевают каждый в своей области. Конечно, теперь почти все почтовые сношения прекратились. Вероятно, вы чувствуете это несколько меньше, чем мы, но, должно быть, повсюду переписка нарушилась. Ко всем прочим осложнениям и потрясениям прибавляется и то, что люди находят извинения не заниматься Культурными делами. Много говорится о Культуре, а в сущности очень многие стараются найти случай от нее отмахнуться. Нам прислали номер журнала "Тайм" от 15-го Апреля. В нем поразительная статья о некоторых современных нравах. Советуем найти этот номер и прочесть. Вот куда заходит человечество вместо Культурных преуспеяний. Иногда нам говорили, что положение Культуры вовсе не так опасно, как кажется, но такие статьи, так же, как и книга Алексея Карреля "Неизвестный человек", доказывают, что глубокое падение нравов вовсе не свидетельствует о воцарении Культуры. Много напряжения в пространстве. Конечно, здоровье Е. И. реагирует на эти потрясения, и все это время она не выходит из жестокой невралгии. А вы знаете, насколько эти боли мучительны и мало поддаются каким-либо средствам. Ведь само пространство стонет от всего происходящего, и чуткий человеческий организм должен отзвучать.

Мы послали Вам набор оттисков статей до самого последнего времени, но дойдет ли он и когда доплывет, даже и предположить это невозможно.

Только что появилась отличная статья о Монографии, и ее мы тоже приобщили к посланному набору оттисков. Нет ли и у Вас движения, с книгою? Если сейчас Вам нельзя получить от издательства еще экземпляры, то можно принять заказы на будущее и иметь готовый список. Очень жаль, что мировые обстоятельства так помешали этому изданию, которое только что стало расходиться. Во всяком случае, не упускайте каждую возможность где-то сделать и в этом отношении что-либо полезное. Нет ли каких-либо разговоров и о картинах? Само собою разумеется, что Академия должна брать 15% с продажи, впрочем, об этом мы, кажется, уже писали. Прислана ли картина "Звезда Героя" - как бы о присылке ее вообще не забыли. На обратной стороне каждой картины был номер со значком (или круг, или два круга, или треугольник, или квадрат); если Вы мне пришлете эти обозначения, то я смогу Вам дать первоначальные и точные названия картин. Можем представить, как и Вы все напряжены при каждодневных потрясающих известиях. Тем не менее в полной бодрости продолжайте созидательную Культурную работу и накопляйте кадры сотрудников.

2 Августа 1940 г.

Публикуется впервые

НУТРО

Случалось так, что Горький, Андреев, Блок, Врубель и другие приходили вечерами поодиночке, и эти беседы бывали особенно содержательны. Никто не знал об этих беседах при спущенном зеленом абажуре. Они были нужны, иначе люди и не стремились бы к ним. Стоило кому-то войти, и ритм обмена нарушался, наступало молчанье и торопились по домам. Жаль, что беседы во нощи нигде не были записаны. Столько бывало затронуто, чего ни в собраниях, ни в писаниях никогда не было отмечено. То же и с Куинджи. В собрании - он один, а в одиночной беседе вставал совершенно иной облик - самый ценный и неповторимый.

В эскизах тоже отображается то, что в картинах уже заслоняется множеством соображений. Большая часть эскизов и набросков теряется. Иногда целые пачки таких листиков летят в корзину. А кто-то будет спрашивать, но где же эскизы? Не писались же картины без предварительных заметок! Многое - в огне. На днях застал Елену Ивановну за уничтожением большой части архива. Как отцветшие осенние листья, летели записи и письма в корзины. Все уносилось в жертву Агни. Ведь жаль? Ну, а кто стал бы разбирать эти наслоения десятков лет? Справедливо Е. И. заметила, что и мой архив тоже принесен в жертву Агни и с эскизами и с рисунками.

Итак, нутряная жизнь рассеивается. Знаки ее или сгорят или умолкнут вместе с ушедшими собеседниками. Ушли, ушли, ушли! - слышится изо всех стран. Даже удивительно смотреть на длинные списки имен, а самих-то человеков уже здесь и нет. Вот и сейчас каждое письмо требует двух ­трех месяцев, если вообще дойдет! На телеграммы нет ответа и не знаем, дошли ли? При таких встрясках всякие архивы кажутся осенними листьями. И природа тоже негодует. Ливни, смыты дороги. Газета не пришла. Радио нередко по горным условиям замолкает или возмущенно шипит, чтобы не передать облыжные выдумки - плоды министерств "пропаганды". Не бывало столько выдумок. Не потрясалась так нутряная жизнь.

Особенно удивительно наблюдать лики человека на людях и наедине. Спадает все заставленное, намозоленное, насильное. Много значительнее человек в беседе одиночной. При доверии к собеседнику не боится человек сказать нутром. Лучшие слова, заветные мысли - не для всех.

5 Августа 1 940 г.

"Из литературного наследия"

УМУДРЕННОСТЬ

Энгр в своем дневнике отмечает: "Искусство возрождается у современников на развалинах творений древних; и надо стремиться оживить среди нас средства последних, продолжая их. Не надо колебаться копировать древних, произведения которых надо рассматривать как общее сокровище, где каждый может [...]