Методология в российской философской мысли

Методология в России также прошла длительный путь развития. Уже во второй половине XIX века в отечественной философии осуществляется исследование дедуктивных и индуктивных методов (Ф. А. Зеленогорский, П. Э. Лейкефельд), методов эмпирически наук (Н. С. Страхов), общественных наук (Г. Н. Вырубов), осмысление сравнительно-исторического и типологического методов (И. И. Ягодинский, В. С. Шилкарский). Развёртывается логическое исследование методов математики и самой логики (П. С. Порецкий, С. Н. Поварнин). Наряду с попытками выделить специфически диалектическую методологию, совпадающую с построением системы категорий (Η. Γ. Дебольский), строятся различные варианты неопозитивистского анализа методов эмпирических наук (эмпириокритицизм В. А Базарова, эмпириосимволизм П. С. Юшкевича, эмпириомонизм А. А. Богданова). Проводятся исследования специфики методологии общественных наук в целом (С. Л. Франк, Н. Н. Алексеев) и исторических в частности (А. С. Лаппо-Данилевский, Н. И. Кареев, Р. Ю. Виппер, А. И. Введенский). В методологии математики проводятся исследования связи доказательства и интуиции в геометрии (В. Ф. Каган, А. С. Богомолов), истории формирования и развития аксиоматико-дедуктивного метода (Д. Д. Мордухай-Болтовской). Проводятся исследования специфики методологии гуманитарных наук (Г. Г. Шпет, М. М. Бахтин, А. Ф. Лосев). Формируются различные методологические программы в психологии — от ориентации на экспериментальные методы до методов интроспекции, от методов психоанализа до методов объективной рефлексологии (Г. И. Челпанов, В. М. Бехтерев).

К концу 20-х годов XX века в России формируется методология как специфическая область философского анализа научного мышления. В. Н. Ивановский написал одну из первых книг по методологии — «Методологическое введение в науку и философию» (Минск, 1923); Г. А. Грузинцев провёл в своей работе «Очерки теории науки» (Днепропетровск, 1927) различение методов обоснования и методов исследования. В эти же годы интенсивно разрабатывается методология специальных наук, нередко с альтернативных позиций (в биологии — Н. И. Вавилов, А. А. Любищев, А. Г. Гурвич; в физике, прежде всего теории относительности, — К. А. Тимирязев, А. А. Фридман, А. Ф. Иоффе и другие). В этот же период выдвигается весьма широкая программа системно-организационного понимания методологии — тектология А. А. Богданова. Обсуждаются проблемы применения математических методов в различных науках.

До середины XX столетия методология ещё не выделилась в самостоятельную дисциплину, а представляла собой область философской работы. В советские времена склонность работать в этом жанре в значительной мере была обусловлена марксистским мировоззрением и установкой на перестройку гуманитарных и социальных наук в духе марксизма. Но и позже, в 1950-е годы, эти же два фактора предопределили уход многих, особенно молодых, философов (Э. В. Ильенкова, А. А. Зиновьева, B. C. Библера, Г. П. Щедровицкого, Б. А. Грушина, М. К. Мамардашвили, В. В. Давыдова, B. C. Швырёва и других) в методологию. При этом они ориентировались, с одной стороны, на известное утверждение Ф. Энгельса о том, что «за философией, изгнанной из природы и истории, остаётся, таким образом, ещё только царство чистой мысли, поскольку оно ещё остаётся: учение о законах самого процесса мышления, логика и диалектика» (Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 21. С. 316); с другой стороны — на положительное, в духе естественной науки, изучение разных форм мышления и его развития, которое набирало силу в течение всего XX столетия.

Иное направление «частной методологии» отмечается в трудах М. М. Бахтина и деятелей его круга (В. Н. Волошинов, П. Н. Медведев, М. И. Каган, Л. В. Пумпянский), отталкивавшихся от работ школы неокантианства Г. Когена, феноменологии Э. Гуссерля и герменевтики В. Дильтея. Во-первых, здесь в качестве идеала науки рассматривается не естественнонаучный подход, а гуманитарный; во-вторых, в онтологическом плане познание основывается не на понятиях типа «мышление» и «деятельность», а «культура», «личность», «коммуникация», «сознание». В поздних своих работах М. Бахтин прямо обсуж дает проблематику «общей методологии», а именно специфику гуманитарных наук.

Наиболее значительным направлением советской и российской методологии является школа системо-мыследеятельностной методологии (см. СМД-методология), созданная Г. П. Щедровицким. СМД-методология возникла как методологическое направление в гуманитарном знании, оформившееся на основе презумпций, генетически восходящих к идеям Московского методологического кружка (ММК). История методологического движения начинается с 1952–1954 годов, когда образовался Московский логический кружок (А. А. Зиновьев, Г. П. Щедровицкий, Б. А. Грушин, М. К. Мамардашвили и другие). Это был период разработки содержательно-генетической логики, ассимиляции культурно-исторической концепции Л. С. Выготского, запрещённой в те годы в СССР кибернетики и разворачивающихся системных исследований.

В 1950–1970-х годах участники методологического движения были заняты разработкой теории деятельности (см. Деятельность) и теории мышления (см. Мышление), исследованиями в области теории систем (см. Теория систем) и системным проектированием (см. Системная инженерия). С середины 1960-х годов в рамках этого движения происходит обособление методологии и её развитие как самостоятельной дисциплины.

С 1979 года начинается новый этап разработки СМД-методологии, когда возникают исследовательские и проектные группы не только в Москве, но и в других городах. С этого времени основной формой деятельности СМД-методологов становится организационно-деятельностная игра (ОДИ), которая строится по схеме мыследеятельности. Г. П. Щедровицкий в статье «Принципы и общая схема методологической организации системно-структурных исследований и разработок» (1981) чётко определяет признаки методологии. Под ней подразумевается работа, предполагающая не только исследование, но и создание новых видов деятельности и мышления; последнее, в свою очередь, предполагает критику, проблематизацию, исследование, проектирование, программирование, нормирование. Создание новых видов деятельности и мышления Щедровицкий мыслит преимущественно как «организацию» и «нормирование» деятельности и мышления; и этим же, полагает он, определяется основная функция методологии: она обслуживает весь универсум человеческой деятельности, прежде всего, проектами и предписаниями. Инженерное истолкование методологической работы смыкается у Щедровицкого с организационно-управленческим. Методология стала складываться тогда, считает он, когда стала «развёртываться полипрофессиональная и полипредметная работа, которая нуждалась в комплексной и системной организации и насаждалась в первую очередь организационно-управленческой работой, которая в последнее столетие становилась всё более значимой, а после Первой мировой войны стала доминирующей». Вторая особенность методологии состоит в том, что она стремится соединить и соединяет знания о деятельности и мышлении со знаниями об объектах этой деятельности и мышления. Такая работа предполагает специальную реконструкцию, где показывается, что объекты, как они представляются нам, являются подлинными лишь с исторически ограниченной точки зрения, а на самом деле — это организованности деятельности и мышления. Одно из следствий подобного понимания онтологии состоит в том, что в методологии связывание и объединение разных знаний происходит, прежде всего, не по схемам объекта деятельности, а по схемам самой деятельности. Третья особенность методологии — это учёт различия и множественности разных позиций деятеля в отношении к объекту.

Результаты деятельности СМД-методологов с настороженностью принимались советским философским и научным сообществом, учитывая повышенную вовлечённость научных дискуссий и разработок в политические и идеологические процессы в СССР. Немалую роль в этом сыграл сложный и специфический язык, используемый в СМД-методологии, так и достаточно радикальные философские идеи. В результате большая часть работ, проделанных в рамках Московского методологического кружка, осталась неопубликованной, а многие перспективные направления исследований были закрыты после 1968 года. Ряд участников движения были вынуждены эмигрировать из страны (А. А. Зиновьев, В. Я. Дубровский, В. А. Лефевр и другие). Перспективное философское направление исследований не получило, таким образом, ни поддержки, ни признания.

Хотя многие советские и российские философы не считали себя методологами, они в своей работе реально вынуждены были планировать и конституировать собственное мышление, а также использовали при этом знания о мышлении и в других рефлексивных содержаниях (понятиях, подходах, идеалах науки и так далее). Некоторые философы осознавали эти моменты и поэтому характеризовали свою работу как частно-методологическую. Так, в философии и в конкретных науках (философии науки и техники, социологии, биологии, языкознании, истории и других), начиная со второй половины XX века, сложились направления частной методологии. Например, в 1980-х годах в биологии появилась полноценная методологическая дисциплина, представители которой (С. Мейн, Р. Карпинская, А. Любищев, А. Алёшин, В. Борзенков, К. Хайлов, Г. Хон, Ю. Шрейдер, И. Лисеев и ряд других) активно обсуждают кризис биологической науки, анализируют основные парадигмы этой науки, намечают пути преодоления кризиса, предлагают новые идеи и понятия, необходимые для развития биологии.

Особенностью частной методологии является не только неприятие установок «панметодологии» (концепция Г. П. Щедровицкого), но и иное понимание нормативности методологических знаний. Частный методолог понимает себя как действующего в кооперации с предметником (учёным, педагогом, проектировщиком и так далее). Хотя он и предписывает ему, как мыслить и действовать, но не потому, что знает подлинную реальность, а лишь в качестве специалиста, изучающего и конституирующего мышление, поскольку такова его роль в разделении труда. Кроме того, он апеллирует к опыту мышления: ведь, действительно, мышление становится более эффективным, если осуществляется критика и рефлексия, используются знания о мышлении, если методолог вместе с предметником конституирует мышление. Частный методолог использует весь арсенал методологических средств и методов, понимая свою работу как обслуживание специалистов-предметников; то есть он не только говорит им, как мыслить и действовать в ситуациях кризиса, но и ориентируется на их запросы, в той или иной степени учитывает их видение реальности и проблем, ведёт с ними равноправный диалог.

В работах В. М. Розина, помимо общей и частной методологии, рассматривается третий вариант методологии — «методология с ограниченной ответственностью». С одной стороны, это нормальная методология в том смысле, что она ориентирована на методологическое управление мышлением в ситуациях разрыва или дисциплинарного кризиса. Последнее предполагает рефлексию мышления (предметного и методологического), исследование мышления, критику неэффективных форм мышления, распредмечивание понятий и других интеллектуальных построений, конституирование новых форм мышления (сюда, например, относятся проблематизация, планирование, программирование, проектирование, конфигурирование, построение диспозитивов и другие), отслеживание результатов методологической деятельности и коррекция методологических программ. С другой стороны, «методология с ограниченной ответственностью» старается опосредовать свои действия знанием природы мышления и понимание собственных границ.