2020-01-14
453
Наиболее традиционной формой участия предпринимателей в общественной жизни являлась благотворительность, виды и размеры которой были самыми разнообразными. По мнению некоторых исследователей, благотворительность для российских предпринимателей «... являлась определенной исторической традицией, что позволяет оценивать ее как типичную классовую черту». [25, с. 16]
Щедрые пожертвования на общественные нужды, на развитие культуры и образования, на нужды церкви и здравоохранения, забота о сиротах, инвалидах, бездомных, заключенных и других категориях обездоленного населения, - все это было обычной статьей расходов российских предпринимателей. Особенно ярко это проявилось у московских купцов. По масштабам пожертвований им не было равных в России.
Благотворительность была характерной чертой и для провинциального купечества. Благотворительность предпринимателей необходимо рассматривать как типичное явление общественной жизни, которая касалась многих ее сторон.
Для того, чтобы понять, почему благотворительность в России стала значительным общественным явлением, следует рассматривать ее в комплексе взаимосвязанных социальных явлений. С одной стороны, при крайней поляризации богатства и бедности благотворительность, как было отмечено выше, являлась неким «регулятором» социального равенства, часто неосознанным средством устранения общественного экономического дискомфорта, возникавшего в результате несправедливого соотношения труда и присвоения.
С другой стороны, источником и побудительным мотивом к занятиям благотворительностью была христианская мораль, стремление обрести благодать в жизни вечной через добродетели в жизни земной. Необходимость делиться своим богатством с нуждающимися внедрялась в сознание людей вместе с основными догматами православия. Поэтому к одной из причин благотворительности следует отнести народную религиозную традицию, глубокую религиозность купцов. Евангелистская доктрина гласила: «Кто одел голого, накормил голодного, посетил заключенного, тот Меня одел, Меня накормил, Меня посетил» [1, с. 17]. Все это предполагало и пожертвования на церковные нужды, и выделение средств на богадельни, приюты, ночлежные дома, причем пожертвования на эти цели иногда достигали весьма крупных величин. Например, иркутский золотопромышленник и купец Иван Иванович Базанов в 1882 г. завещал 500 тыс. руб. на учебные и воспитательные учреждения. Еще в конце 70-х гг. он построил в Иркутске воспитательный дом, но последний сгорел в 1879 г. В 1883 г. по его завещанию на том же месте построили каменный воспитательный дом, в котором кормилицы вскармливали малолеток до 4 месяцев. После приучения к искусственной пище их передавали на воспитание в семьи, выплачивая опекунам 6-8 руб. в месяц. С 8 лет детей вновь забирали в приют для обучения ремеслам и грамоте. При воспитательном доме имелись родовспомогательное заведение и амбулатория для женщин. Вдова сына И. И. Базанова - Петра и ее дочь внесли 517 тыс. руб., чтобы на ежегодные проценты с них в сумме 23 тыс. производить расходы на содержание воспитательного дома [30, с. 234].
Предприниматели делали множество мелких вкладов с благотворительными целями, при этом сведений о многих из них не сохранилось. Однако широко известны наиболее крупные пожертвования купцов. Так, купец М. К. Сидоров на исследования Севера с 1852 по 1882 г. истратил 1,7 млн руб. И. Н. Трапезников пожертвовал около 3 млн руб. на ремесленно-воспитательный приют, И. М. Базанов - 500 тыс. руб. на воспитательный дом, а А. Я. Немчинов на свои средства построил больницу, ремесленное училище, сиропитательный дом и дом призрения. Эти пожертвования выходили за рамки общепринятой предпринимательской благотворительности [25, с. 56]. Большая же часть пожертвований была значительно меньше. Тем не менее следует признать, что частные пожертвования значительно превышали затраты государства на эти цели.
Частные пожертвования на благотворительные цели считались делом государственным. С 1862 г. частная благотворительность находилась под контролем МВД, где нужно было получать разрешения на получение пожертвований, открытие богаделен, сировоспитательных домов, больниц и т.п. При этом иногда ставились довольно жесткие условия. Так, при открытии нового богоугодного дела благотворитель должен был полностью обеспечить его капиталом. Учреждающий стипендию или премию был обязан внести сразу в банк на особый счет всю сумму, проценты с которой обеспечивали бы выплату этих стипендий в течение года (так, если сумма стипендии составляла 400 руб., то необходимо было единовременно вложить в банк 10 тыс. руб.). Значительные пожертвования предпринимателями делались на церковные нужды. Хотя меркантильные интересы не совсем совпадали с догматами православия, которые не препятствовали, но и не приветствовали обогащение, купцы охотно шли на обильные и частые пожертвования в пользу церкви [13, с. 89].
Показательна в этом плане история строительства Троицкого кафедрального собора в Томске, которая длилась более полувека. В списки жертвователей на строительство входило большинство томских купцов. Видную роль в этом сыграли Ф. С. Толкачев, П. В. Михайлов, Д. И. Тецков и многие другие. Крупнейшее пожертвование внесла Ф. Е. Цибульская, вдова богатого золотопромышленника. По ее завещанию на завершение строительства было выделено 150 тыс. руб. Значительные средства на это строительство выделил городской голова Томска П. В. Михайлов. Он безвозмездно поставил со своего завода более 2 млн штук кирпича.
Некоторые купцы строили церкви полностью на свои средства. Так, томский купец С. С. Валгусов построил и обеспечил всем необходимым храм в деревне Зоркальцево Томского округа, за что был награжден орденом Св. Анны III-й степени. П. В. Михайлов построил на свои средства целый ряд церквей в тех местах, где находились его предприятия, - в Усть-Каменогорске, с. Чердатском Мариинского округа и других местах [19, с. 376].
Многие из купцов были людьми глубоко религиозными и не только жертвовали деньги, но и принимали активное участие в организации церковных служб, пели в церковном хоре. Например, бийский купец М. С. Сычев в течение 18 лет подряд избирался церковным старостой Успенской церкви и считался одним из наиболее уважаемых членов прихода. Он ежегодно выделял деньги на содержание церковного хора, приобретал иконы и расшитые серебром парчовые ризы для священников, жертвовал необходимые суммы на ремонт и содержание храма. В 1900 г. он принял участие в постройке нового каменного здания церкви, истратив для этой цели свыше 5 тыс. руб. Кроме этого, Сычев внес значительную сумму на постройку в Бийске архиерейского дома и церкви при нем, пожертвовал на строительство церкви в Томске и т.д.
Крупный барнаульский промышленник и торговец И. И. Поляков, закончивший Барнаульское духовное училище, в течение 10 лет являлся старостой Благовещенской училищной церкви. За щедрые пожертвования он неоднократно удостаивался «архипастырского благословения», а в 1902 г. коллектив училища преподнес ему в подарок икону Благовещения Пресвятой Богородицы «в серебропозолоченной ризе художественной чеканки» [23, с. 45-47].
Судя по архивным документам, пожертвования в пользу церквей и монастырей являлись обязательной статьей расходов предпринимателей. Разумеется, не обходилось здесь и без ханжества. Но все же большинство из них делало это в соответствии с внутренними убеждениями. Воспитанные в духе религиозных устоев и норм христианской морали, капиталисты считали помощь «сирым и убогим» своим нравственным долгом. По словам П. А. Бурышкина, на благотворительную деятельность смотрели как на «своего рода миссию, возложенную Богом или судьбою... на выполнение какого-то свыше назначенного долга». [52, с. 67]
Это находило выражение не только в пожертвовании церквам, но и в организации на свои средства больниц, ночлежных домов, богаделен и приютов.
Когда в феврале 1890 г. Барнаульская дума задумала строительство городской богадельни, то это с энтузиазмом было поддержано многими местными капиталистами. Крупные пожертвования для этой цели поступили от купцов В. Д. Сухова, И. И. Полякова, М. В. Сбитневой и других. В. Д. Сухов, кроме того, выделил 3 тыс. руб. на организацию городской больницы [23, с. 89].
Томские купцы 1-й гильдии братья Королевы в 1874 г. внесли 20 тыс. руб. на открытие в городе приюта. В 1877 г. они сделали новые пожертвования для него: Евграф передал 3-этажный дом с надворными постройками и участком земли стоимостью 50 тыс. руб., а Всеволод внес 10 тыс. руб. В 1881 г. Королевы обязались 7 лет содержать приют, перечисляя ежегодно 3 тыс. руб., а Всеволод дополнительно внес в капитал приюта 10 тыс. руб. Общий взнос Королевых на содержание приюта составил 90 тыс. руб. Кроме того, Королевы содержали богадельню Томского общественного управления. Для нее они передали 2-этажный каменный дом стоимостью в 50 тыс. руб. и 30 тыс. руб. на ее содержание. Фирма делала взносы на содержание Томской лечебницы для приходящих больных [23, с. 45].
Самое большое число пожертвований шло на нужды просвещения. Это направление предпринимательской благотворительности помимо прочих факторов имело под собой и объективную причину. Предприниматели как хозяева и руководители промышленных или торговых заведений были заинтересованы в том, чтобы иметь высококвалифицированный персонал, способный овладеть новым оборудованием, новейшими приемами ведения хозяйства. Отсюда их заинтересованность в образовании, в первую очередь профессиональном: отчисления на школы, училища, институты, университеты.
Особенно актуальным был этот вопрос для Сибири, где до 80-х гг. XIX в. вообще не было ни одного высшего учебного заведения. Поэтому открытие университета в Томске активно поддерживалось не только интеллигенцией, но и предпринимателями. Некоторые из них жертвовали в его пользу весьма крупные суммы. Купец Александр Михайлович Сибиряков пожертвовал на Томский университет 100 тыс. руб., общая сумма пожертвований превысила 300 тыс. руб., кроме того, на средства сибирских предпринимателей было учреждено 22 стипендии для студентов (государственную стипендию получали 20 человек).
Необходимо отметить, что многие жертвователи на образование сами имели очень невысокий образовательный уровень, а некоторые были откровенно малограмотны, но, тем не менее, не только отпускали крупные суммы на строительство школ, но и сами участвовали в деле просвещения. Бийская купчиха Е. Г. Морозова, внесшая немалые средства для развития школьной сети города, до конца своих дней не умела ни читать, ни писать, и даже завещание за нее подписал ее доверенный.
Как правило, купцы были «попечителями», «блюстителями» школ и училищ, председателями родительских советов во многих учебных заведениях. Например, М. С. Сычев, не имевший даже начального образования, в течение 20 лет был «почетным попечителем» бийского Форштадского училища, «почетным смотрителем» городского трехклассного училища, попечителем Заречных церковноприходских школ, в 1896 г. утвержден попечителем женской прогимназии [23, с. 67-72].
Не были чужды предпринимателям и проблемы науки. Одним из самых известных сибирских меценатов являлся иркутский купец А. М. Сибиряков. В 1876-1878 гг. он финансировал знаменитую экспедицию А. Норденшельда, который на пароходе «Вега» прошел вдоль северного побережья Евразии. Помимо этого он финансировал и другие исследования Севера и Ледовитого океана, проводимые Русским географическим обществом. Сибиряков жертвовал деньги на строительство Томского университета и Народного дома в Барнауле. На его деньги издавались различные труды по истории Сибири, он учредил премию 10 тыс. руб. за лучшее сочинение по русской истории. Крупным меценатом являлся и его брат Иннокентий Михайлович. Он финансировал вторую экспедицию Г. Н. Потанина в Монголию, якутскую экспедицию Д. А. Клеменца в 1894-1897 гг.. Также он издал знаменитую сибирскую библиографию В. И. Межова, которая до сих пор сохранила свое научное значение и содержит наиболее полный перечень работ по истории Сибири, а также труды известного русского историка В. И. Семевского [6, с. 89-94].
Немалый вклад в развитие отечественного востоковедения внесли купцы, торговавшие в Монголии и Китае. Они содействовали снаряжению научных экспедиций, сопровождали их в качестве проводников и переводчиков, выполняли различные поручения ученых, собирали экспонаты и целые коллекции для музеев России. В дневниках и научных отчетах экспедиций Н. М. Пржевальского, Г. Н. Потанина, А. М. Позднеева, П. К. Козлова и других русских востоковедов можно встретить слова благодарности купцам за помощь и содействие.
Некоторые торговцы во время своих поездок по Монголии и Китаю записывали маршруты, вели дневники, писали статьи по географии, этнографии, экономике. По поручению директора Русской физической обсерватории в Пекине Г. А. Фритте бийский торговец Я. Г. Антропов в течение целого ряда лет вел метеорологические наблюдения. Купец Ф. И. Минин, самостоятельно овладев монгольской письменностью, в 1891 г. составил русско-монгольский словарь, насчитывавший около 5 тыс. слов, которым пользовались не только русские жители Монголии, но и ученые-востоковеды [6, с. 78].
Большой вклад в изучение Монголии и Китая внес 2-й гильдии купец Алексей Данилович Васенев. Научившись читать и писать самостоятельно, он много занимался самообразованием и с большим уважением относился к наукам и знанию. Упорный труд и незаурядные личные способности позволили ему открыть собственное дело, и в 1895 г. он стал купцом 2-й гильдии. Но, являясь торговцем по профессии, он был путешественником и исследователем по призванию. Во главе торговых караванов он обошел всю Монголию и Притяньшанские провинции Китая, почти три года прожил во Внутреннем Китае, о котором в России имелись самые общие представления. Немало средств А. Д. Васенев потратил на приобретение монгольских и китайских книг и рукописей, а также на финансирование научных экспедиций. Так, вместе с бийскими купцами Н. И. Асановым и Г. Г. Бодуновым он финансировал экспедицию в Монголию томских профессоров М. И. Боголепова и М. Н. Соболева, оказал помощь французской научной экспедиции Шаффанжона, американскому исследователю У. Рокхиллу. А. Д. Васенев был хорошо знаком и сотрудничал со многими учеными-востоковедами и общественными деятелями России и Сибири – Г. Н. Потаниным и Н. М. Ядринцевым, А. М. Позднеевым, Д. А. Клеменцем и другими. Особый интерес предприниматели проявляли к экономико-географическим и статистическим исследованиям [22, с. 112-114].
Отдельные частные взносы из-за нерегулярности их поступления не могли стать прочной базой благотворительности, и с конца XIX в. начинает активно развиваться общественная форма частной благотворительности в виде разного рода благотворительных обществ и комитетов. Условно эти общества можно разделить на 3 группы: 1) общероссийские полугосударственные - полуобщественные - ведомства императрицы Марии, Императорское человеколюбивое общество, Попечительство о домах трудолюбия, фонд имени Александра III, попечительства при православных церквах; 2) всероссийские благотворительные общества - Российский Красный Крест, попечительства о народной трезвости; 3) губернские и городские благотворительные общества и комитеты [25, с. 134].
Купечество активно участвовало в работе разного рода благотворительных комитетов. Половина членов благотворительных комитетов были купцами. Любопытно то, что они видели своей задачей не только «доставление одежды, пищи и крова не могущим приобретать их собственными трудами», но и содействовать «... приисканию занятий и службы, и приобретению материалов для работ и к выгодному сбыту изделий бедных». [15, с. 64]
Однако вряд ли справедливым было бы считать благотворительность чертой, присущей поголовно всем предпринимателям. Как правило, на ниве филантропии отличались наиболее зажиточные купцы Сибири, предприниматели во втором-третьем поколении, имевшие достаточно высокий культурный уровень, или по крайней мере сторонники развития науки и образования в России, либо глубоко религиозные люди. Далеко не все предприниматели были такими. Значительная часть из них не считала для себя обязательной благотворительную деятельность. Часть купцов, вроде Александра Ерофеева из Каинска, все свое золото перед смертью спрятавшего в тайнике, принципиально не занималась благотворительностью [18, с. 81].
Направления и масштабы меценатской и благотворительной деятельности определяли личностные характеристики российских предпринимателей. Многие из российских предпринимателей – меценатов острее чувствовали, чем современники потребности общества, отдавали талант, ум, энергию общественно полезному делу.
Заключение
Благотворительность и меценатство в России в эпоху промышленного переворота (середина XIX века), было существенной, заметной стороной духовной жизни общества; они в большинстве случаев были связаны с теми отраслями общественного хозяйства, которые не приносили прибыли и не имели поэтому никакого отношения к коммерции; само число меценатов и благотворителей в России на рубеже двух веков, наследование добрых дел представителями одной семьи, просматриваться альтруизм благотворителей. Высокая степень личного непосредственного участия отечественных меценатов в преобразовании той или иной сферы бытия – все это в совокупности позволяет сделать некоторые выводы.
Во – первых, надо согласиться с тем, что среди черт, определяющих своеобразие все более утверждающей себя отечественной буржуазии, одной из главных была благотворительность в тех или иных формах и масштабах.
Во – вторых, личностные качества рассматриваемых нами меценатов «золотого века», спектр их ведущих интересов и духовных потребностей, общий уровень образования и воспитанности, высоконравственные мотивы благотворительности дают основания утверждать, что перед нами подлинные интеллигенты.
В – третьих, обозревая масштабы сделанного меценатами в России в середину XIX века, прослеживая сам механизм благотворительности, учитывая реальное воздействие меценатов на все сферы бытия, объективно приходим к еще одному выводу – отечественные меценаты и благотворители в России «золотого века» - новое образование.
Меценатство и благотворительность, как явление социально – культурное выполняло конкретные функции:
Коммуникативная функция. Культурные учреждения созданные меценатами, организации просветительских мероприятий способствовали сближению высокой и массовой (народной) культуры в России. Меценатство выступало в роли между этими двумя структурными состовляющими культуры. Они содействовали сохранению произведений российской и зарубежной культуры для потомков.
Функции формирования социально – культурного сознания общества. Музеи, театры, галереи, выставки, созданные при финансовой поддержки меценатов, влияли на социальный облик россиян в конце XIX - начала XX столетий, способствовали формированию и определению социального сознания людей, их ценностных ориентаций, готовности к восприятию инноваций в различных сферах жизни общества.
Функция «социальной памяти». Театральный музей А. А. Бахрушина, Третьяковская галерея, МХАТ существуют и в настоящее время. Спектакли, поставленные во МХАТе, экспозиции, организуемые в художественной галереи и музее, способствуют приобщению современной публики к российской и зарубежной культуре, духовным и культурным ценностям прошлого и настоящего.
Изучение проблем меценатства и благотворительности, исходя из новой политической и экономической ситуации в России, актуально с точки зрения восприятия опыта российских просветителей XIX века в плане поиска финансовой базы для осуществляемых культурных начинаний.
Изучение российских меценатов и благотворителей позволит расширить социальные характеристики предпринимателей.
