2020-01-14
101
Афганистан
После чудовищных террористических акций в США 11 сентября практически всё человеческое сообщество, в том числе и руководители мусульманских стран, осудили эти террористические акты. И это понятно. Терроризм не может быть оправдан ни под каким видом и предлогом. Такую позицию занимают и ветераны войны в Афганистане.
Следует иметь в виду также, что к началу XXI в. Афганистан превратился в огромную базу сосредоточения международных террористов, воинствующих экстремистов, способных изнутри и окончательно взорвать не только афганское общество, отбросив его в пещерный век, но и дестабилизировать военно-политическую обстановку в целом на Среднем Востоке и в Центральной Азии. Возникала немалая угроза и для самого Пакистана. Интересы многих стран совпали в том, чтобы ликвидировать эту общую угрозу.
Увеличена численность американских войск в Афганистане. В настоящее время в рамках операции там служат около 56 тыс. американских солдат
Помимо этого, к антитеррористическим усилиям в Афганистане подключен контингент из 14 000 солдат НАТО в рамках "сил поддержки международной безопасности". Официально провозглашенной целью деятельности ISAF является партнерство гражданских и военных специалистов в восстановлении Афганистана и оказание практической помощи в создании национальных сил безопасности этого государства. Администрация Буша приняла на себя обязательства в Афганистане после 11 сентября. Но она проводила оборонительную стратегию, так как считалось, что, учитывая размер доступных войск, потенциальные возможности врага и исторический опыт, подобная стратегия является наилучшим решением, особенно учитывая тот факт, что Пентагон практически сразу был переориентирован на вторжение и последующую оккупацию Ирака. К концу срока администрация Буша начала исследовать - под влиянием генерала Дэвида Петреуса (David Petraeus), разработавшего стратегию в Ираке - возможность какого-нибудь политического согласования в Афганистане.
Обама изменил свою стратегию в Афганистане следующим образом: он отошел от полностью оборонительной стратегии к смешанной стратегии избирательного нападения и обороны, и перевел в Афганистан дополнительные войска (хотя численность войск США по-прежнему далека от размеров Советской армии, когда она проиграла свою собственную афганскую войну). Таким образом, суть политики Обамы остается такой же, как у Буша, за исключением внедрения ограниченного числа наступательных операций. Крупной переменой с момента прихода Обамы в Белый дом стало изменение позиции пакистанцев, которые проводят более агрессивную политику (или, по крайней мере, они хотят показаться более агрессивными) по отношению к талибам и аль-Каиде, по крайней мере, в своих собственных границах. Но даже в этом случае базовая стратегия Обамы остается такой же, как у Буша: закрепиться в Афганистане до тех пор, пока политическая ситуация не эволюционирует до того момента, когда можно будет достичь политического соглашения.
Обама обнародовал новую стратегию в отношении Афганистана и Пакистана. В целях борьбы с терроризмом в регионе, в частности уничтожения "Аль-Каеды", президент США предложил дополнительно увеличить афганский контингент США на четыре тысячи человек. Между тем журналисты телекомпании Fox News обратили внимание на то, что стратегия Обамы имела много общего с афганской стратегией бывшего президента США Джорджа Буша.
Анализ, проведенный экспертами различных стран мира, показывает, что реальные цели США и НАТО в этой стране заключаются в организации собственного военного, геостратегического, геополитического и геоэкономического плацдарма в центре Евразии, развертывании мощнейшей сети военных баз на территории Афганистана и всего Среднего Востока.
Более того, поддержание интенсивной нестабильности и напряженности в Афганистане, наличие постоянных угроз являются буквально подарком Пентагону, позволяя ежегодно требовать от Конгресса планомерного увеличения оборонных расходов, поддерживающих на плаву ключевые предприятия военно-промышленного комплекса страны. Подавляющая часть финансовых затрат на кампанию в Афганистане специально завышается в целях скрытого государственного дотирования предприятий американского ВПК, и средства налогоплательщиков Соединенных Штатов, таким образом, не выходят за пределы экономики заокеанской сверхдержавы.
Это, безусловно, отвечает интересам США, особенно в ситуации глубокого финансового кризиса.
Кроме того, территория Афганистана сегодня превращена Вашингтоном и его союзниками в настоящий полигон для испытания современных типов вооружений, отработки новых способов ведения так называемых "иррегулярных" войн.
Например, с самого начала вторжения войск США и НАТО в Афганистан вокруг аэродромов Шинданд и Баграм начались интенсивные строительные работы с возведением многочисленных наземных и подземных сооружений, что позволяет говорить о создании супербаз с некими скрытыми под поверхностью земли "городами". Сегодня названные аэродромы превращены в универсальные военные авиабазы, оборудованные системами воздушного и космического слежения, позволяющими контролировать аэронавигационное пространство практически всей Евразии.
Но главное – Афганистан в силу своего географического положения является для США и НАТО уникальным позиционным районом для размещения стратегических военных объектов и ударных группировок, своего рода гигантским сухопутным авианосцем. Другими словами, Афганистан сегодня представляет для государств региона такую же опасность, какую в 1962 году в период Карибского кризиса представляла для США Куба.
Нестабильность в Афганистане позволяет США поддерживать постоянную напряженность у границ Китая, Индии, Ирана, дестабилизировать государства Средней Азии, создавая тем самым постоянную и растущую угрозу государствам региона. Добавление к военным базам и группировкам вооруженных сил США в Японии, Южной Корее и в некоторых других странах АТР военных баз в Центральной Азии обеспечивает Америке контроль с континентальной части Азиатского материка, а также – со стороны Тихого и Индийского океанов – над основными стратегическими объектами почти всех азиатских стран.
Кроме того, военное присутствие может использоваться США для манипулирования региональными противоречиями и для поддержки различных организаций с целью воздействия на правительства стран региона.
Главы внешнеполитических ведомств стран-членов НАТО на совещании в Таллинне признали, что, вероятно, Афганистан будет сталкиваться с проблемами обеспечения безопасности еще на протяжении нескольких лет, хотя силы западной коалиции смогли добиться «серьезного успеха» и могут начать в текущем году «процесс передачи обязанностей по обеспечению безопасности правительству Афганистана». При этом, по словам генерального секретаря альянса А. Ф. Расмуссена, вывод войск НАТО из страны произойдет постепенно и «не будет быстрым», т. к. силы коалиции покинут афганскую территорию «лишь после выполнения своей задачи». В НАТО также не ожидают, что «Афганистан будет стараться соответствовать невозможным стандартам», но ожидают и работают «над тем, чтобы создать афганские силы безопасности, вооруженные силы и полицию, которые смогут защищать людей и вселить в них веру в способности этих структур». Главным лозунгом миссии Североатлантического альянса в Афганистане был провозглашен: «больше возможностей для афганцев и больше их руководящей роли». В качестве меры для поддержки развития афганской экономики и создания новых рабочих мест западные союзники намерены закупать для своих войск в стране преимущественно местные товары.
Спецпредставитель президента США по Афганистану и Пакистану Р. Холбрук заявил 19 апреля, что американская администрация нацелена на всемерное укрепление отношений с правительством афганского президента Х. Карзая, а в Вашингтоне разработан «обширный план активной работы» с кабульскими властями
Много, в связи с этим, было разговоров о том, что Соединенные Штаты станут гораздо больше внимания уделять Центральной Азии, ссылаясь при этом на целый ряд якобы важных составляющих новой американской внешней политики, которую Барак Обама намерен проводить прежде всего в отношении Афганистана.
Упоминалось в связи с этим и расширение военного присутствия сил НАТО и США в Афганистане, и важность доставки туда через страны Центральной Азии военных и гражданских грузов, и разного рода «энергетические комбинации
Говоря об «игроках» в Центральной Азии, эксперт отметил, что, их немного, включая и сами центральноазиатские страны, и что, по его мнению, сильными «игроками» в регионе являются Россия и Китай. США не собираются уходить из ЦА, более того в последнее время их позиция здесь даже усилилась, после того как они пересмотрели свою политику в отношении Афганистана. Причем США понимают необходимость сотрудничества с ключевыми странами региона для успешного проведения своей политики в Афганистане.
Анализ, проведенный экспертами различных стран мира, показывает, что реальные цели США и НАТО в этой стране заключаются в организации собственного военного, геостратегического, геополитического и геоэкономического плацдарма в центре Евразии, развертывании мощнейшей сети военных баз на территории Афганистана и всего Среднего Востока.
При этом война с терроризмом – лишь предлог для наращивания и оправдания ничем не ограниченного во времени присутствия военной машины США и НАТО в регионе. События 11 сентября и начало "войны с международным терроризмом" позволили Вашингтону создать как минимум 19 новых военных баз на Среднем Востоке и в Средней Азии. В итоге вооруженные силы США и НАТО впервые появились на территории постсоветских государств.
Часто приходится слышать, что американцы и натовцы все равно не контролируют ситуацию за пределами своих военных баз и не могут победить наркомафию. Но при этом почти никто не задается вопросом: а хотят ли американские военные и их союзники что-либо контролировать в Афганистане, кроме своих баз, и входит ли в их задачи борьба с наркоугрозой?
Более того, поддержание интенсивной нестабильности и напряженности в Афганистане, наличие постоянных угроз являются буквально подарком Пентагону, позволяя ежегодно требовать от Конгресса планомерного увеличения оборонных расходов, поддерживающих на плаву ключевые предприятия военно-промышленного комплекса страны. Подавляющая часть финансовых затрат на кампанию в Афганистане специально завышается в целях скрытого государственного дотирования предприятий американского ВПК, и средства налогоплательщиков Соединенных Штатов, таким образом, не выходят за пределы экономики заокеанской сверхдержавы. Это, безусловно, отвечает интересам США, особенно в ситуации глубокого финансового кризиса.
Кроме того, территория Афганистана сегодня превращена Вашингтоном и его союзниками в настоящий полигон для испытания современных типов вооружений, отработки новых способов ведения так называемых "иррегулярных" войн.
Например, с самого начала вторжения войск США и НАТО в Афганистан вокруг аэродромов Шинданд и Баграм начались интенсивные строительные работы с возведением многочисленных наземных и подземных сооружений, что позволяет говорить о создании супербаз с некими скрытыми под поверхностью земли "городами". Сегодня названные аэродромы превращены в универсальные военные авиабазы, оборудованные системами воздушного и космического слежения, позволяющими контролировать аэронавигационное пространство практически всей Евразии. /36/
Но главное – Афганистан в силу своего географического положения является для США и НАТО уникальным позиционным районом для размещения стратегических военных объектов и ударных группировок, своего рода гигантским сухопутным авианосцем. Другими словами, Афганистан сегодня представляет для государств региона такую же опасность, какую в 1962 году в период Карибского кризиса представляла для США Куба.
Нестабильность в Афганистане позволяет США поддерживать постоянную напряженность у границ Китая, Индии, Ирана, дестабилизировать государства Средней Азии, создавая тем самым постоянную и растущую угрозу государствам региона. Добавление к военным базам и группировкам вооруженных сил США в Японии, Южной Корее и в некоторых других странах АТР военных баз в Центральной Азии обеспечивает Америке контроль с континентальной части Азиатского материка, а также – со стороны Тихого и Индийского океанов – над основными стратегическими объектами почти всех азиатских стран. /33, с.52/
Аналитиками неоднократно высказывалось мнение, что американские военные базы в Центральной Азии, наряду с группировками ВС США в Южной Корее и в Японии, могут стать как минимум фактором мощного военного давления на Россию, Китай, Иран, Пакистан и Индию, особенно в случае обострения военно-геополитической обстановки.
Кроме того, военное присутствие может использоваться США для манипулирования региональными противоречиями и для поддержки различных организаций с целью воздействия на правительства стран региона.
Главы внешнеполитических ведомств стран-членов НАТО на совещании в Таллинне признали, что, вероятно, Афганистан будет сталкиваться с проблемами обеспечения безопасности еще на протяжении нескольких лет, хотя силы западной коалиции смогли добиться «серьезного успеха» и могут начать в текущем году «процесс передачи обязанностей по обеспечению безопасности правительству Афганистана». При этом, по словам генерально-го секретаря альянса А. Ф. Расмуссена, вывод войск НАТО из страны произойдет постепенно и «не будет быстрым», т. к. силы коалиции покинут афганскую территорию «лишь после выполнения своей задачи». В НАТО также не ожидают, что «Афганистан будет стараться соответствовать невозможным стандартам», но ожидают и работают «над тем, чтобы создать афганские силы безопасности, вооруженные силы и полицию, которые смогут защищать людей и вселить в них веру в способности этих структур». Главным лозунгом миссии Североатлантического альянса в Афганистане был провозглашен: «больше возможностей для афганцев и больше их руководящей роли». В качестве меры для поддержки развития афганской экономики и создания новых рабочих мест западные союзники намерены закупать для своих войск в стране преимущественно местные товары. /37, с.29/
Спецпредставитель президента США по Афганистану и Пакистану Р. Холбрук заявил, что американская администрация нацелена на всемерное укрепление отношений с правительством афганского президента Х. Карзая, а в Вашингтоне разработан «обширный план активной работы» с кабульскими властями
Много, в связи с этим, было разговоров о том, что Соединенные Штаты станут гораздо больше внимания уделять Центральной Азии, ссылаясь при этом на целый ряд якобы важных составляющих новой американской внешней политики, которую Барак Обама намерен проводить, прежде всего, в отношении Афганистана.
Упоминалось в связи с этим и расширение военного присутствия сил НАТО и США в Афганистане, и важность доставки туда через страны Центральной Азии военных и гражданских грузов, и разного рода «энергетические комбинации», в которых именно государства этого региона (особенно выходящие на Каспий) имеют важное значение для всей американской внешней политики.
И все же во всех этих оценках и предсказаниях присутствует какое-то искусственное преувеличение важности Центральной Азии для сегодняшней внешней политики Соединенных Штатов. На самом деле регион этот для них важен, но не на столько, чтобы ведущие американские политики бросались заниматься его проблемами в первоочередном порядке. Ведь у администрации Обамы полным-полно куда более важных дел в других регионах мира (не говоря уже о непростых внутренних задачах, которые нужно также как можно быстрее решать), нежели погружаться «по-крупному» в центральноазиатские дела.
С началом расширения афганской операции силами коалиции НАТО вновь как американские, так и европейские эксперты стали критиковать Белый дом за то, что у него якобы нет ясной стратегии относительно Центральной Азии, а без нее, опять-таки, якобы США никогда не выиграют какую-то мифическую «большую игру» вокруг этого региона. /35/
Суждения подобного плана крайне ошибочны и не учитывают элементарно те приоритеты, которые на самом деле сегодня стоят перед американской администрацией Б. Обамы во внешней политике. Какие бы «большие игры» ни приписывали Америке, что в Центральной Азии, что на Каспии вокруг энергетических проектов, все эти темы на самом деле находятся на «дипломатической периферии» Белого дома по сравнению со многими другими международными вопросами.
После того как Обама вступил в президентскую должность, Соединенные Штаты стали вести себя в мировых делах подчеркнуто прагматичнее и разумнее. По сравнению с Бушем и его командой, которая была готова «учить уму-разуму» всех подряд в любом уголке мира, теперь американцы стараются вообще не вмешиваться туда, где разумнее вести диалог и спорные вопросы решать переговорами.
Помимо этого реальную проблему США доставляют сегодня страны, угрожающие мировому порядку своим непредсказуемым и вызывающим поведением (типа Ирана или Северной Кореи), но отнюдь не государства Центральной Азии, где ситуация относительно стабильна и где позиции Соединенных Штатов как минимум не находятся под угрозой. /35/
На сегодня ни одна из стран Центральной Азии не занимает какую-то вызывающую по отношению к Америке позицию. И даже «манасский демарш» Кыргызстана по закрытию военно-воздушной базы в Вашингтоне отнюдь не воспринимался как какое-то долгосрочное отторжение сотрудничества с Соединенными Штатами, что в политическом, что в экономическом плане.
В Вашингтоне по-прежнему считают, что государства Центральной Азии находятся в орбите сильного, прежде всего политического влияния России, да и китайское экономическое проникновение в регионе идет в последнее время ускоренными темпами. Но ничего особо страшного для внешне-политических интересов Соединенных Штатов от этого американское руководство не видит, и каких-то экстренных мер по «спасению американского присутствия» в регионе предпринимать не планирует.
Не очень беспокоит администрацию Соединенных Штатов и то, что на сегодня ни в одной центральноазиатской стране не находится у власти откровенно «проамериканский лидер». Вашингтон не собирается участвовать в «насаждении во власть» в Центральной Азии тех, кто либо учился в США. либо тесно связан с американскими деловыми интересами, поэтому ничего такого, без чего Америка не сможет дальше прожить (даже в плане стратегических интересов по Афганистану), ни одна страна региона дать ей не может.
Пока будет нестабильным Афганистан, спокойствия не будет и в Центральной Азии. Отсюда и образуется общая внешнеполитическая линия Соединенных Штатов в регионе не только Центральной, но и Передней Азии, которая состоит сейчас в том, чтобы здесь воцарила хотя бы элементарная стабильность. И здесь США готовы принимать помощь и содействие от всех, кто в этом будет заинтересован. В первую очередь это касается ситуации вокруг Афганистана, где тысячи военнослужащих НАТО лишь чисто минимально удерживают страну от хаоса и беспорядков.
Именно поэтому для Соединенных Штатов важно вовлечь в действия по поддержанию нормальных отношений с ним не только страны Центральной Азии (это отнюдь не только право на пролет-провоз грузов сил коалиции, но и финансовая, другая материальная помощь Кабулу, подготовка афганских кадров и многое другое), но и Китай.
К примеру, КНР является крупнейшим на сегодняшний день инвестором в Афганистане, прокладывая дороги и разрабатывая один из крупнейших в Азии медных рудников. С виду для американского бизнеса и стратегических интересов для Вашингтона все это выглядит как уступка позиций китайцам. Но на самом деле для Соединенных Штатов на сегодня куда важнее, чтобы в Афганистане как можно быстрее нормализовалась обстановка, и тогда во всем регионе можно будет осуществлять масштабные и транспортные, и энергетические проекты.
Так основными приоритетами официальной политики США в Центральной Азии являются:
1. Расширение сотрудничества с Центрально-азиатскими государствами с целью поддержки усилий Международных сил содействия безопасности в Афганистане и Пакистане, а также для установления стабильности в регионе. Эта задача включает в себя развитие двусторонних отношений между странами Центральной Азии и США, а также обеспечение надежности NDN.
2. Развитие и диверсификация энергетических ресурсов региона. Центральная Азия обладает большим количеством энергоресурсов, которые необходимо развивать для установления международной энергетической безопасности. Страны Центральной Азии должны воспользоваться международным опытом и стремиться к диверсификации торговых отношений с разными странами.
3. Поддержка политической либерализации и соблюдения прав человека. По словам Джорджа Крола, администрация Обамы не пытается навязать политические принципы странам Центральной Азии, но это не означает, что США не будут и далее активно поддерживать демократическое правление и соблюдение прав человека. США понимают, что политические преобразования требуют времени. Вместе с тем Вашингтон надеется, что председательство Казахстана в ОБСЕ в следующем году будет способствовать демократическим процессам в регионе в целом.
4. Содействие развитию рыночной экономики и проведению экономических реформ. Правительство США ставит целью помочь центрально-азиатским странам наладить торговые отношения между собой, а также помочь развить торговые связи через NDN.
5. Предотвратить полный распад государств. Власти стран Центральной Азии испытывают сложности в исполнении своих прямых обязанностей перед населением, что в свою очередь может привести к частичному или полному распаду государств. Таджикистан и Кыргызстан в особенности все больше напоминают «несостоявшиеся государства». Через развитие экономики и сельского хозяйства правительство США стремится предотвратить политический и экономический кризис.
Для всех среднеазиатских государств начался новый, гораздо более сложный этап «большой игры», связанной с планами геополитической перекройки региона и установлением (прямого или опосредованного) контроля над его богатейшими ресурсами. Именно в этом контексте следует рассматривать многие, казалось бы, не связанные между собой события, включая рост внешнего военного присутствия, спорадическую активность радикальных исламистских группировок, известные события в Андижане и Бишкеке.
Усилия Соединённых Штатов на центрально-азиатском направлении носят комплексный характер, предусматривают чёткую синхронизацию действий политико-дипломатических, военных, информационно-аналитических и «неправительственных» структур. В 1997 году в своей нашумевшей статье Мадлен Олбрайт высказала абсолютно логичную, с точки зрения интересов её страны, идею о том, что Соединённые Штаты должны управлять последствиями распада Советского Союза. В августе 2002 года известный специалист Ст. Блэнк представил аналитический материал под характерным названием: «Реструктурируя Внутреннюю Азию». Основное внимание он уделил проблеме развития коммуникаций в бывшей советской Средней Азии и на приграничных с ней территориях, видя в этом единственную возможность политических, экономических и социальных преобразований, способных ликвидировать географическую замкнутость, способствующую сохранению здесь социально-экономической отсталости и неэффективных политических режимов. Затем достоянием общественности стали ещё несколько разработок, где особого внимания заслуживает исследование Фредерика Старра «"Партнёрство Большой Центральной Азии" для Афганистана и его соседей», опубликованное Совместным трансатлантическим центром исследований и политики Университета Дж. Хопкинса в марте 2005 года. В этом документе Афганистан назван «ядром» макрорегиона «Большая Центральная Азия», вокруг которого необходимо выстраивать всю региональную геополитику. Идея «Большой Центральной Азии» претендует на концептуально-идеологическое обоснование политики США в регионе, будучи её новым прочтением и в то же время логически продолжает предыдущую политическую линию Вашингтона. /40/
Многие шаги, предпринимаемые американской администрацией начиная с 2005 года, свидетельствуют о том, что ключевые элементы аналитических разработок Фредерика Старра были взяты на вооружение.
Так, примерно в 2007 году, после переговоров с одним из афгано-пакистанских религиозных деятелей Фазлом ур-Рехманом в Исламабаде, помощник госсекретаря США по делам Центральной и Южной Азии Ричард Баучер заявил о видении американской администрацией «стабильной и демократической Центральной Азии». Такое видение, по мысли Р.Баучера, предполагает, что этот регион будет во все возрастающей степени связан с Южной Азией (но отнюдь не с Россией). «Интересам государств Центральной Азии отвечает создание соединительных звеньев с югом, дополняющих существующие связи с севером, востоком и западом», - цитировало Р.Баучера агентство ИТАР-ТАСС. По его словам, цель США должна заключаться в том, чтобы «помочь оживить старинные связи между Южной и Центральной Азией, помочь в формировании новых уз в сферах торговли, транспорта, демократии, энергетики и связи».
События 2007 года показали, что Соединённые Штаты, используя НАТО в качестве традиционного военно-политического прикрытия, последовательно, умело и целенаправленно реализуют свои цели в Центрально-Азиатском регионе. На Центральную Азию брошены, без преувеличения, лучшие американские кадры: достаточно вспомнить архитектора балканской политики США, а ныне - специального посланника США в Афганистане и Пакистане Ричарда Холбрука. Действия США отличаются динамизмом и оперативной корректировкой приоритетов при неизменности долговременных стратегических интересов. Так, недавние заявления Б.Обамы о плане постепенного вывода американских войск с территории Афганистана противоречат его прежним заявлениям о том, что военные силы западного альянса останутся в этой стране еще надолго. У неискушенного наблюдателя может возникнуть впечатление отсутствия у США целостной стратегии, наличия даже неких метаний. Если бы, однако, это было так, - в Афганистане не происходило бы то, что там происходит.
В то же время для США не особо принципиален и рынок стран Центральной Азии ни в плане поставки сюда товаров и услуг. Все население региона составляет около 50 миллионов человек, и максимум, что Америка сюда действительно может и на дальнейшее поставлять, - это технологии для энергетической сферы, транспортное оборудование и продукцию машиностроения, а также средства связи плюс некоторые виды вооружений.
По существу, для приобретения всего этого достаточные средства есть в наличии только у Казахстана у Туркменистана, поэтому куда важнее для Соединенных Штатов, прежде всего, дипломатическими и политическими методами сохранять в этих республиках стабильность и предсказуемость. Все же остальные моменты (в том числе - какая-то приписываемая США разного рода политологами «большая стратегия» в регионе) волнуют на самом деле Вашингтон лишь опосредованно.
Следует отметить, что и сами страны Центральной Азии вовсе не разрабатывают в своей внешней политике какого-то «приоритетно направленного» курса на сближение с Соединенными Штатами. Все они проводят так называемую многовекторную политику, стремясь ни к США, ни к России, ни к Китаю особо не «прислоняться». Поэтому-то и в столицах государств региона не намечается никакого проамериканского настроения или желания каким-то образом обратить на себя внимание в глазах Вашингтона.
Другой вопрос, что в связи с расширением афганской операции силами коалиции НАТО у ряда стран Центральной Азии появился шанс «сделать Америке приятное» - подсобить с разного рода транспортными коридорами по доставке грузов в Афганистан, предоставить возможность разместить на своей территории пункты снабжения или складирования, а также (как в случае с Узбекистаном) разрешить самолетам НАТО пользоваться своими аэродромами.
Вашингтон, естественно, подобных «добрых дел» со стороны центральноазиатских государств не забудет (даже если раньше американцев из этой же страны демонстративно выставляли), но ничего «чрезвычайно партнерского» с этими государствами Соединенные Штаты делать в дальнейшем все же не планируют.
То, что Центральная Азия все же не является на сегодняшний день приоритетной во внешней политике США, многие обозреватели почему-то объясняют и отсутствием назначенного президентом страны специального «челнока-представителя», который бы постоянно держал руку на «пульсе региона» и тем самым имел напрямую возможность информировать Обаму о событиях, там происходящих.
Между тем, как показывает практика американской «внешнеполитической машины», для того, чтобы уделять тому или иному региону приоритетное внимание, Белому дому вовсе не обязательно кого-то особым указом назначать или прилюдно поручать тому или иному чиновнику «присматривать» за той же Центральной Азией.
Так, еще совсем недавно «послом по особым центральноазиатским поручениям» в администрации Белого дома был министр обороны США Дональд Рамсфельд. После начала военной операции в Афганистане он был не просто частым гостем в центральноазиатских столицах, но и по-настоящему проникся духом этого региона.
Вместе с тем Соединенные Штаты вовсе не собираются уходить из Центральной Азии, как и не планируют отдать этот регион «на откуп» ни России, ни Китаю. Да и ожидания того, что Вашингтон мог бы сотрудничать с Москвой и Пекином в этом регионе, на мой взгляд, просто безосновательны. Американцы будут по-прежнему гнуть в Центральной Азии свою «демократическую линию» и ждут от региона вовсе не примитивного «проамериканского поведения», а «минимальной головной боли» для себя в плане как экономического, так и политического взаимодействия с ним.
Большие ожидания в Центральной Азии существуют и насчет ее возможного посещения президентом США Обамой, причем в самое ближайшее время. Он уже говорил о том, что планирует посетить этот регион, а Казахстан даже официально пригласил нынешнего хозяина Белого дома нанести визит в Астану. Но подобному вояжу, согласно дипломатической практике, должны будут соответствовать определенные условия, без которых первые лица Америки за границу обычно с визитами не ездят.
Помимо США, активную политику в Центральной Азии проводят Китай, Европейский Союз, в известной степени - Иран и Турция, так что очередной этап «большой игры» обещает быть для Москвы весьма непростым. То, что власти Киргизии добились вывода базы американских ВВС в аэропорту «Манас» (c её многогранной деятельностью) может оказаться лишь тактическим успехом, который, в случае если он не получит развития, неизбежно обернётся стратегическим поражением. Симптомы этого уже налицо, а политика России, санкционировавшей американское присутствие в Центральной Азии после 11 сентября 2001 года под маловразумительным предлогом «борьбы с международным терроризмом и наркобизнесом», по-прежнему страдает непоследовательностью. Наркобизнес процветает как никогда - по словам главы Госнаркоконтроля России В.Иванова, «с момента ввода в Афганистан военных контингентов США и НАТО урожаи опиумного мака возросли более чем в 40 раз, и значительные объемы отправляются в страны среднеазиатского региона и Россию, порождая губительные последствия для нашего населения», а 92% героина в мире имеет афганское происхождение10. Так называемый «международный терроризм» выступает скорее в качестве инструмента возможного в будущем переформатирования политического поля государств региона. «Реальная угроза стабильности и безопасности Центрально-Азиатского региона, в том числе потенциальные вызовы со стороны исламского радикализма, вероятнее всего, возникнут на следующей переходной стадии, когда на смену нынешним репрессивным режимам придут новые лидеры», - пишет американский исследователь С. Сейбол, полемизируя с теми авторами, которые считают, что распространение исламского "фундаментализма" в странах Центральной Азии представляет угрозу уже сегодня.
Что же касается «афганского транзита» США, для реализации целей которого центрально-азиатские государства используются в качестве «площадки подскока», то он порождает серьёзные проблемы. Вряд ли заверения об исключительно невоенном характере перемещаемых грузов могут успокоить, учитывая то, какими темпами возводится к югу от Пянджа современнейшая военная инфраструктура. Однако Москва заключает соответствующие соглашения с НАТО, и нет ничего удивительного, что и её союзники по ОДКБ - Узбекистан и Таджикистан - также договариваются с американцами о так называемом «невоенном транзите» в ходе состоявшегося в апреле визита Р. Баучера в эти государства. Судя по некоторым сообщениям, соответствующие перевозки уже осуществляются. Очевидно, речь здесь идёт о предложении, от которого никто не в силах отказаться; кроме того, Таджикистан (напомним: это культурно-исторически близкое Ирану государство имеет протяжённую границу с Афганистаном) потенциально рассматривается в качестве места размещения новой военной базы США в Центральной Азии. Соответствующие консультации начались ещё при прежней администрации Дж.Буша. Не обошёл американский представитель своим вниманием и Туркмению, причём его встречи в Ашхабаде совпали по времени с определённым охлаждением туркмено-российских отношений, связанных с аварией, которая произошла на участке Давлетбат - Дариялык газопровода «Средняя Азия - Центр». Газовый конфликт между Россией и Туркменией будет всячески использоваться заинтересованными западными кругами в целях реанимации проекта «Набукко», причём окончательное преимущество той или иной стороны не очевидно. 16 апреля в Ашхабаде в присутствии президента страны Туркмении Гурбангулы Бердымухамедова гендиректор немецкой RWE AG Юрген Гроссманн и глава госагентства по управлению и использованию углеводородных ресурсов Туркмении Ягшыгельды Какаев подписали долгосрочное соглашение о транспортировке туркменского газа в Европу.
В этот же день помощник госсекретаря США по странам Южной и Центральной Азии Ричард Баучер сообщил в Ашхабаде, что "правительство США придаёт особое значение развитию многопланового сотрудничества со странами Центральной Азии, а в отношениях с Туркменией наступил качественно новый этап".
Таким образом, внешняя политика президента Обамы в отношении Центральной Азии только вырисовывается. Поэтому, пока правильнее будет говорить о контурах, а не о целостной политике в отношении региона. Это связано, с тем, что президент Обама сейчас определяет политику США в отношении главных проблем современного мира и ищет ответы на главные вызовы безопасности США. Это требует времени, размышлений, нервов и выдержки. Для него, сейчас в Евразии, важно мягким подходом привлечь Россию, Китай к более качественному партнерству, найти новые полезные решения для всего постсоветского пространства. И всё для того чтобы успешно завершить стратегически важную запланированную операцию в Афганистане. Неудача в этой стране может серьёзно поколебать вес США в международных делах.
Ирак
Мир на Ближнем Востоке является объективной потребностью как, и прежде всего, для живущих в этом регионе народов, так и для всех ответственных субъектов мировой политики. Мотивы к поиску решений, приближающих это долгожданное событие, могут быть самыми разнообразными: от религиозных убеждений до желания увековечить свою роль в мировой истории, от общечеловеческих ценностей до основанного на принципах «политического реализма» стремления закрепить свою лидирующую роль. Как правило, имеет место сочетание различных факторов и побудительных стимулов, но, как говорят в таких случаях, важнее всего результат.
Придя к власти, Обама принял два стратегических решения. Во-первых, вместо того, чтобы приказать провести немедленный вывод войск из Ирака, он принял политику администрации Буша, заключавшуюся в постепенном выводе войск, связанном с достижением политической стабилизации и развитием иракских сил безопасности. Хотя он и несколько изменил расписание вывода войск, базовая стратегия осталась неизменной. Более того, он оставил на месте министра обороны Буша Роберта Гейтса (Robert Gates), чтобы проконтролировать выход из Ирака.
Курс прошлой администрации США в отношении Ирака Обама назвал «катастрофой внешней политики».
Военно-политическая обстановка в районе Персидского залива на протяжении последних десяти лет все время обострялась. Межгосударственные, межэтнические и межконфессиональные противоречия, внутриполитическая напряженность в ряде государств, милитаризация региона, активная деятельность исламских фундаменталистов, различного рода экстремистских организаций и группировок создавали обстановку повышенной конфликтности. /
В течение длительного времени США проводили разнообразные мероприятия политико-дипломатического, экономического, военного, информационного и иного характера с целью установления своего контроля над Ираком и соседними странами.
Особый интерес США к Ираку был обусловлен его энергетическими ресурсами. Согласно данным Организации стран-экспортеров нефти (ОПЕК) на середину марта 2003 года Ирак обладал вторыми по величине запасами сырой нефти в мире, уступая лишь Саудовской Аравии. Нефтяные резервы Ирака оценивались в 112,5 млрд. баррелей, а Саудовской Аравии составляли 261 млрд. баррелей. Кроме того, в Ираке имеются значительные месторождения газа, серы и фосфатов.
Ирак привлекателен своим геополитическим положением. Через его территорию проходят международные сухопутные и воздушные пути, связывающие Европу со странами Среднего Востока и Южной Азии.
Ирак в течение длительного времени претендовал на лидерство в арабском мире и до последнего времени оказывал значительное влияние на формирование и развитие военно-политической обстановки в регионе Персидского залива.
Существование авторитарного режима, репрессии против внутренней оппозиции наряду с пытками осуществить планы военной экспансии в отношении соседних государств, наличие химического оружия, которое было использовано против собственного народа в конце 80-х гг., попытки создать другие виды оружия массового поражения оказались для США удобным предлогом для свержения Саддама Хуссейна.
Вместе с тем контроль над Ираком открывал для США дополнительные возможности для ликвидации неугодных режимов в соседних странах. Устранение Хусейна позволило бы установить в перспективе удобные для США режимы в Сирии и Иране.
Политику двойных стандартов в отношении Ирака США вели с 1979 года. Причиной стала исламская революция в соседней стране — Иране, после которой США стали врагом № 1 для нового правительства и сразу было оккупировано посольство США. Тогда Белому дому понадобились союзники для борьбы. На роль одного из них идеально подходили Ирак и его президент. Пентагон снабжал Саддама Хусейна оружием, данными разведки о расположении иранских войск, снимками со спутников. Таким образом, Саддам пришёл к выводу, что США никогда не уничтожат его, но, в худшем случае, оттеснят в более «безопасную зону» или сделают серию бомбовых авианалётов.
Первым на повестке дня у Обамы стоит вопрос вывода войск из Ирака, который он не раз озвучивал в своей предвыборной кампании. По идее, сам процесс вывода должен завершиться в конце 2009 года, пройдя несколько этапов. Часть войск, очевидно, будет передислоцирована в Афганистан для усиления военного контингента НАТО, который пока что без особых успехов ведет борьбу против боевиков «Талибана». Однако все может измениться — если в Ираке снова вспыхнут военные конфликты, например, между арабами и курдами, то выведение американских войск можно отложить. Мало того, если министром обороны США останется Роберт Гейтс, то войска могут задержаться в Ираке на довольно неопределенное время. Конечно же, следует еще учесть и то, сумеет ли Обама справиться с усилиями лоббистов от компаний, представляющих нефтяную промышленность и ВПК, которые заинтересованы в том, чтобы Штаты продолжали военные действия на Ближнем Востоке.
В последнее время события в Ираке практически исчезли с передовиц ведущих американских газет (уступив место Афганистану, Ирану, Китаю и т.д.). Это хороший знак: новости, поступающие из этой страны, достаточно оптимистичны. Если же США действительно будут способны вывести свои войска в течение 19-месячного периода, обещанного президентом, это будет беспрецедентным успехом администрации Обамы
Политика Обамы в Ираке не должна сводиться к выводу войск, настаивает в статье для The Washington Post бывший госсекретарь США Генри Киссинджер. Вакуум силы в стратегически важной Месопотамии - отнюдь не в интересах Америки, поясняет он. Исход событий в Ираке повлияет и на психологическое соотношение сил в конфликте Запада с радикальным джихадизмом. Однако в Вашингтоне тема Ирака теперь почти исчезла из политических дебатов, замечает авторитетный эксперт.
По мнению Киссинджера, до войны главной геополитической реалией региона был паритет Ирака и Ирана. Теперь же, когда в руководстве Ирака доминируют шииты, есть риск, что шииты-радикалы возьмут верх и станут союзниками шиитского Тегерана, что глубоко затронет Саудовскую Аравию, другие государства Персидского залива, а также другие государства залива и Ливан. "Следовательно, для США очень важно, чтобы внутренняя и внешняя политика Ирака развивалась в умеренном духе", - пишет автор, призывая Вашингтон заявить о своих политических обязательствах перед регионом.
Некоторые эксперты в области обороны и внешней политики высказывают мнение, что президенту США Бараку Обаме придется проявить гибкость в вопросе о выводе американских войск из Ирака.
Отход от данных в ходе борьбы за президентское кресло обещаний может дискредитировать Обаму в глазах антивоенного движения, которое активно поддерживало его. В центре этих обещаний и всего плана Обамы в отношении Ирака был призыв вернуть домой все боевые подразделения в течение 16 месяцев после занятия им должности президента.
Обама вполне успешно приобрел репутацию политика, занимающего антивоенные позиции, но при этом он выступает за сохранение в Ираке достаточного контингента американских войск на неопределенный срок, а также за эскалацию военных действий в Афганистане.
Обама оказался перед тяжелым выбором: отказаться от выполнения своего главного предвыборного обещания уйти из Ирака или вступить в открытый конфликт с высшим военным командованием США, чреватый непредсказуемыми последствиями для его собственной безопасности.
Военное руководство США вступило в открытую конфронтацию с президентом страны Бараком Обамой по иракскому вопросу. Экс-командующий американскими войсками в Ираке, а ныне начальник штаба американской армии генерал Джон Кейси заявил, что обещание Обамы о выводе войск из Ирака к концу 2011 года выполнить невозможно. Генерал, пишет газета, считает, что американцы должны остаться в стране как минимум еще на десять лет, в противном случае «армия США будет поставлена на колени». На созванной в Вашингтоне пресс-конференции генерал предупредил, что на «Большом Ближнем Востоке» (от «Израиля» до Пакистана) назревает большая битва, поэтому ни в коем случае нельзя выводить войска США из Ирака.
По мнению администрации США, правительство Ирака не способно самостоятельно поддерживать порядок. В Ираке должны остаться 50 тыс. американских солдат, считает он. Давно назревавший конфликт между Бараком Обамой и высшим военным руководством США впервые вырвался на поверхность. Большинство граждан Соединенных Штатов поддержали Обаму на президентских выборах в прошлом году потому, что он убедительнее других обещал «немедленно вывести войска из Ирака». По мнению военного командования, буквальное исполнение этого обещания чревато для Америки потерей контроля не только над самим Ираком, но и над Ближним Востоком в целом.
В своих предвыборных речах, Барак Обама на посту президента США неоднократное обещал придерживаться своего плана по выводу всех боевых подразделений американских войск из Ирака к середине 2010 года.
27 февраля 2009 года президент США Барак Обама официально обнародовал свою стратегию по Ираку. Выступая перед военнослужащими на тренировочной базе морской пехоты Camp Lejeune в Северной Каролине, он заявил, что вывод боевых частей 146-тысячного американского контингента завершится до 31 августа 2010 года. Это на три месяца позже, чем он обещал в ходе своей предвыборной кампании. Кроме того, по словам Обамы, в Ираке останутся от 35 до 50 тысяч американских военнослужащих, которые будут заниматься борьбой с терроризмом, обучением иракских сил безопасности, защитой американских граждан и американских интересов. Словом, что касается Ирака, то курс новой команды Белого дома, по сути, остается таким же, как и у администрации Джорджа Буша.
Первым шагом в продолжение политики Дж. Буша мл., в отношении Ирака, стал тот факт, что Обама оставил во главе Пентагона Роберта Гейтса, который стоял у истоков войны в Ираке.
Обещания данные Обамой в период выборов никак не стыкуются с нынешним состоянием иракской проблемы. Можно сделать вывод, что формально война будет закончена, но в Ираке по-прежнему останется определенное военное присутствие США, так сказать, в миротворческих целях. Еще в ходе предвыборной кампании советник Обамы по национальной безопасности Ричард Дэнциг (Richard Danzig) называл те же цифры - в Ираке после вывода основной части американских войск останутся от 30 до 55 тысяч военнослужащих.
Сам Обама 1 декабря 2008 года, представляя членов своей новой администрации, отвечающих за национальную безопасность, заявил: "Я обещал, что выведу воинские подразделения в течение 16 месяцев, сознавая при этом, что будет необходимо, может даже больше чем необходимо, сохранить военное присутствие для подготовки иракских сил безопасности, поддержания материально-технической базы и защиты американских граждан". Чем больше Обама вживается в роль президента США, тем более "взвешенным" становится его подход к иракскому вопросу. Появляются объективные обстоятельства, которые во что бы то ни стало надо учитывать, начинается обыкновенная рутина, которая постепенно подменяет собой политическую волю некогда призывавшего к переменам кандидата.
Решение о продлении срока вывода войск и о сохранении части воинского контингента в Ираке Барак Обама принял после многочисленных консультаций с представителями Пентагона. Им удалось убедить президента, что это необходимо для того, чтобы закрепить достигнутые в последние годы успехи в обеспечении безопасности, поддержать функционирование пока еще слабых политических институтов и удержать страну от того, чтобы она вновь не скатилась в хаос гражданской войны.
Сложно сказать, насколько отсрочка в три месяца поможет укреплению государственных институтов и безопасности Ирака в целом. В любом случае, достигнутое еще при Джордже Буше американо-иракское соглашение о выводе войск до конца 2011 года новая инициатива Обамы не отменяет. Если что-либо пойдет не так, у Белого дома останется время, чтобы уложиться в сроки, намеченные еще Бушем. Более того, при обоюдном согласии сторон договор может быть изменен, а сроки отодвинуты еще дальше.
Интересно другое, еще при разработке соглашения администрация Буша подвергла иракское правительство откровенному шантажу, заявив, что если Ирак его не подпишет, США прекратят всяческую военную и материальную помощь, что приведет к резкой дестабилизации обстановки, росту хаоса и насилия. Таким образом, несмотря на все различия, Буш и Обама едины в одном: без США Ирак погибнет, а значит, ждать от Барака Обамы изменений в вопросе о политике в Ираке не приходится. Те 35-50 тысяч человек, которые, согласно плану Обамы, останутся в Ираке, продолжат вести борьбу с терроризмом, то есть будут заниматься тем же, чем и нынешний контингент.
Многие обозреватели сходятся в том, что если США окончательно уйдут из Ирака, там возникнет вакуум власти, который приведет к гражданской войне между религиозными и этническими группами - шиитами, суннитами и курдами - и даже к распаду государства. Ситуацией постарается воспользоваться Иран, который может даже начать вооруженное вторжение для защиты своих единоверцев-шиитов, но тогда в конфликт на стороне иракских суннитов втянется Саудовская Аравия, которая уже давно считает Иран главной угрозой своему лидерству в регионе. Курды же начнут борьбу за собственное независимое государство, в которую волей-неволей окажется втянута Турция. Начнется широкомасштабная война, которая, учитывая роль нефтеносных полей Персидского залива, может превратиться в Третью мировую.
Отметим, что после вторжения в Ирак в 2003 году администрация Буша разделилась на два лагеря. В первый входили так называемые "прагматики", в том числе министр иностранных дел Колин Пауэлл и генерал Джей Гарнер (Jay Garner). Они выступали за то, чтобы отстранить от власти Саддама Хусейна и его ближайшее окружение, обеспечить доступ к иракской нефти, создать военные базы, но всю структуру иракского общества и государства оставить без серьезных изменений, а проведение рыночных реформ поручить Международному валютному фонду. Во второй лагерь входили представители неоконсерваторов Дик Чейни, Доналд Рамсфелд и Пол Вулфовиц. Они являлись сторонниками концепции "нулевого года", которая предполагала все разрушить, а потом все построить заново. /39/
Победили вторые. При этом парадоксально, что в администрации Буша ни во время вторжения в Афганистан в 2001 году, ни во время вторжения в Ирак не существовало концепции "state building" - то есть последующего государственного строительства, которое, разумеется, предполагало колоссальные инвестиции. В итоге реализовался худший сценарий: полный провал в деле послевоенного восстановления и как следствие продолжительная военная оккупация, которая лишь сдерживает хаос. С приходом Обамы в Белый дом сложившаяся ситуация по сути не изменилась.
Непонятно, о каких достижениях в деле обеспечения безопасности говорят американские генералы, которые убедили Обаму продлить вывод войск еще на три месяца, чтобы эти достижения укрепить и сохранить. Разумеется, при каждом удобном случае приводится статистика снижения числа терактов, а также на все лады цитируется успешный эксперимент генерала Дэвида Петрэуса в провинции Анбар - Петрэус вооружил суннитское ополчение, ставшее главной силой в борьбе с "Аль-Каедой".
Но этого все же недостаточно. За шесть лет в Ираке не было создано ничего похожего на жизнеспособную администрацию. Количество терактов сократилось, но они не прекратились совсем. Шиитские и суннитские районы Багдада были разделены бетонными стенами, чтобы исключить межконфессиональные столкновения, однако они происходят в других местах, в частности в Киркуке - за этот нефтяной район ожесточенно борются между собой арабы, туркмены и курды. Состояние иракской армии и полиции оставляет желать лучшего. Собственных военно-воздушных сил, которые могли бы наносить удары по боевикам или мятежникам, в принципе нет.
Страна живет в условиях этнического и межрелигиозного разделения, и у каждой фракции есть свои чиновники в администрации, свои генералы в армии, свои ополчения, готовые взяться за оружие. На 28 миллионов населения приходится 5 миллионов сирот, 1 миллион вдов. 70 процентов населения страны не имеет работы, при этом в Ираке 3,3 миллиона пенсионеров, которым надо выплачивать пенсии. Около 2 миллионов иракцев не имеют постоянного места жительства, 4 миллиона живут как беженцы в соседних странах. К этому нужно прибавить 6 миллионов курдов на севере Ирака, которые не прочь отделиться совсем. За годы оккупации, по самым приблизительным подсчетам, погибли более 940 тысяч человек.
Восстановление страны под опекой США идет медленно, и это вызывает естественное недовольство, при том, что у иракцев есть, с чем сравнивать. После первой войны в Персидском заливе инфраструктура Ирака также лежала в руинах. Тем не менее, при режиме Саддама Хусейна благодаря эффективно организованным усилиям бесперебойная подача электричества по всей стране была восстановлена в течение нескольких недель. За три месяца была налажена телефонная связь. Все инженеры, в том числе атомщики, были откомандированы на восстановительные работы. Сегодня, спустя шесть лет после американского вторжения, электричество до сих пор подается с перебоями, население в основном пользуется мазутными генераторами, коммунальные и дорожные службы фактически не работают.
Большинство иракцев все же хотят, чтобы американцы, которых в Ираке порой называют "варварами", поскорее ушли. В частности, премьер-министр Нури Аль-Малики, сославшись на предвыборные обещания Обамы вывести войска через 16 месяцев, в январе открыто заявил о желательности того, чтобы вывод войск был ускорен.
Реальной альтернативой политике, которую проводил предшественник Обамы, могло бы стать восстановление страны при помощи региональных государств и международного сообщества, своеобразный план Маршалла, но для Ирака. Только восстановив действующие государственные структуры, можно переложить на них часть забот и, соответственно, без опасений за возможную дестабилизацию обстановки сократить военное присутствие.
Но Барак Обама почти ничего не говорит о мобилизации усилий по восстановлению Ирака. В условиях нынешнего финансово-экономического кризиса это кажется проблематичным. Однако не исключено, что самостоятельный в политическом и экономическом отношении Ирак, не зависящий от постоянного американского военного присутствия, Обаме, как и Бушу, в принципе не нужен.
В данное время, среди арабских стран налицо дифференцированный подход к проблеме Ирана, многие из них рассматривают возможную военную акцию США против Ирана как проблему, не меньшую чем потенциальная ядерная угроза Ирана. Некоторые пытаются расширить связи и контакты, некоторые играют на озабоченности США с тем, чтобы укрепить собственные авторитарные режимы и отсрочить необходимые внутренние реформы. Кроме того, наряду с навязываемым США противостоянием суннитов и шиитов, умеренных и радикалов, арабов и персов, для арабских союзников, картина всегда была более многомерной – правители против общества, Левант против Залива, хашимиты против саудитов и т.д.
Можно сделать вывод о том, что администрация Б.Обамы нуждается в новой, послеиракской парадигме, учитывающей местные проблемы и уравновешивающей иранский вызов с другими задачами США. До сих пор дело сводилось к поставкам оружия региональным союзникам, экономическим санкциям и финансовому давлению, а также попыткам создать дипломатическую коалицию «умеренных партнеров» – страны Залива плюс Египет, Иордания и, возможно Ирак.
Заключение
Подводя итоги исследования, проведенного в данной дипломной работе, необходимо сформулировать выводы.
Предвыборная программа демократа Барака Обамы была ознаменована умеренной позицией в части внешней политики. В своей программе, тогда еще будущий президент выступал за использование многосторонних подходов в расширении числа демократических государств, используя концепции прагматизма, «нового атлантизма» и глобализма.
После избрания Обама несколько сменил курс, и нынешний вектор его внешней политики позволяет судить о направленности, в первую очередь на устранение угроз национальной и мировой безопасности, в лице Афганистана и Ирака, а также многочисленных исламистских группировок.
По словам Б. Обамы, исходной точкой американской внешней политики является глобальное сотрудничество на основе взаимных интересов и взаимоуважения. И хотя наверняка возникнут обстоятельства, при которых подобный подход не увенчается успехом, правительство США будет всегда готово выслушать потенциальных противников и вступить с ними в диалог во имя национальных интересов США и интересов глобального сообщества, надеющегося на США как на лидера в вопросах безопасности.
Президент Обама также четко изложил свою решимость вступить в глубокий и позитивный диалог с мусульманскими сообществами во всем мире.
Во-вторых, он дал ясно понять, что США намерены вести борьбу с "Аль-Каидой" с целью разгромить и уничтожить ее.
В-третьих, президент Обама стремится к выработке единого подхода по широкому кругу глобальных проблем.
Немаловажным является и политика демократической партии США, с лице Б. Обамы упрочение и развитие трансатлантических отношений. Предшественник Обамы оставил здесь тяжелое наследие, впечатление от которого нынешнему президенту удалось немного сгладить в том, что касается общественного мнения. Однако подлинное стратегическое сотрудничество в глобальном масштабе невозможно с партнером, у которого не только нет авторитетного и четкого политического руководства, но даже и внутреннего согласия по поводу мировой роли, которую он должен играть.
Следовательно, намерение Обамы вдохнуть новую жизнь в трансатлантическое партнерство вынужденно ограничивается диалогами с тремя ключевыми европейскими странами, которые обладают реальной силой и большим влиянием на международной арене, - Великобританией, Германией и Францией. Однако полезность диалогов ослабляется личными и политическими разногласиями между лидерами этих стран. Маловероятно, что в ближайшее время будет выработана единая и потому влиятельная европейская позиция, на базе которой Обама мог бы эффективно взаимодействовать с Европой.
По-прежнему важным направлением внешней политики как официальный Вашигтон, так и президент лично, видят всестороннее сотрудничество США и КНР.
Вместе с тем, политика нынешней администрации США в отношении Китая очень напоминает тактику администрации Буша. Соединенные Штаты под руководством Обамы так же заинтересованы в поддержании экономических связей и избегании политических осложнений, как и под руководством Буша.
Несмотря на пацифистские настрои в своей предвыборной речи, Обама изменил свою стратегию в Афганистане следующим образом, он отошел от полностью оборонительной стратегии к смешанной стратегии избирательного нападения и обороны, и перевел в Афганистан дополнительные войска (хотя численность войск США по-прежнему далека от размеров Советской армии, когда она проиграла свою собственную афганскую войну).
Таким образом, суть политики Обамы остается такой же, как у Буша, за исключением внедрения ограниченного числа наступательных операций. Крупной переменой с момента прихода Обамы в Белый дом стало изменение позиции пакистанцев, которые проводят более агрессивную политику (или, по крайней мере, они хотят показаться более агрессивными) по отношению к талибам и аль-Каиде, по крайней мере, в своих собственных границах. Но даже в этом случае базовая стратегия Обамы остается такой же, как у Буша: закрепиться в Афганистане до тех пор, пока политическая ситуация не эволюционирует до того момента, когда можно будет достичь политического соглашения.
При этом война с терроризмом – лишь предлог для наращивания и оправдания ничем не ограниченного во времени присутствия военной машины США и НАТО в регионе. События 11 сентября и начало "войны с международным терроризмом" позволили Вашингтону создать как минимум 19 новых военных баз на Среднем Востоке и в Средней Азии. В итоге вооруженные силы США и НАТО впервые появились на территории постсоветских государств.
Помимо построения демократии на территории Афганистана и уничтожения террористических угроз, менее явной видится желание США укрепить свое влияние в центрально-азиатском регионе.
С этой целью разработаны следующие приоритеты официальной политики США в Центральной Азии являются:
1. Расширение сотрудничества с Центрально-азиатскими государствами с целью поддержки усилий Международных сил содействия безопасности в Афганистане и Пакистане, а также для установления стабильности в регионе.
2. Развитие и диверсификация энергетических ресурсов региона.
3. Поддержка политической либерализации и соблюдения прав человека.
4. Содействие развитию рыночной экономики и проведению экономических реформ.
5. Предотвратить полный распад государств.
Отметим, что главы государств центрально-азиатского региона с осторожностью относятся к присуствию США в их Центральной Азии, напрямую не идя на установление каких бы то ни было отношений с США, вместо того, они строят свою внешнюю политику на основе многовекторной модели, при которой явного фаворита для установления отношений нет.
Интересным представляется предвыборное обещание Обамы урегулировать иракский конфликт.
Первым на повестке дня у Обамы стоит вопрос вывода войск из Ирака, который он не раз озвучивал в своей предвыборной кампании.
Обещания данные Обамой в период выборов никак не стыкуются с нынешним состоянием иракской проблемы. Можно сделать вывод, что формально война будет закончена, но в Ираке по-прежнему останется определенное военное присутствие США, так сказать, в миротворческих целях.
Но Барак Обама почти ничего не говорит о мобилизации усилий по восстановлению Ирака. В условиях нынешнего финансово-экономического кризиса это кажется проблематичным. Однако не исключено, что самостоятельный в политическом и экономическом отношении Ирак, не зависящий от постоянного американского военного присутствия, Обаме, как и Бушу, в принципе не нужен.
Можно сделать вывод о том, что администрация Б.Обамы нуждается в новой, послеиракской парадигме, учитывающей местные проблемы и уравновешивающей иранский вызов с другими задачами США. До сих пор дело сводилось к поставкам оружия региональным союзникам, экономическим санкциям и финансовому давлению, а также попыткам создать дипломатическую коалицию «умеренных партнеров» – страны Залива плюс Египет, Иордания и, возможно Ирак.
В целом, можно сделать вывод о том, что, проведя уже значительный срок пребывания на посту президента США, Б. Обама сделал многое для исправления внешнеполитических ошибок администрации предыдущего президента Дж Буша мл.
Вполне возможно, что в будущем внешняя политика Б.Обамы станет еще более либеральной, что будет способствовать дальнейшему улучшению США с ведущими мировыми державами и как следствие позволить поднять уровень доверия к США.
Список использованной литературы
1. http://www.democrats.org/a/party/platform.html
2. Терентьев А. «Новый мировой порядок» США или европейское мироустройство Мировая экономика и международные отношения, 2003, № 7
3. http://www.rg.ru/2008/06/05/obama.html
4. http://www.voanews.com/bangla/archive/2008-08/2008-08-28-voa1.cfm?CFID=390128537&CFTOKEN=35409774&jsessionid=0030edda02cfc37ca2dc4fd20b3662383a2a
5. Мир в эйфории от Барака Обамы // Власть. № 44, 10.11.2008
6. Нир Б. Барак Обама для начинающих. Всё о новом президенте США = Barack Obama For Beginners: An Essential Guide. — М.: Европа, 2009
7. Шаклеина Т. А. Современные американские концепции мирового лидерства. М.: ИСКРАН, 2006
8. http://www.akorda.kz/www/www_akorda_kz.nsf/sections?OpenForm&id_doc=84EA0A34461315C8062577040012845F&lang=ru&L1=L3&L2%0A=L3-29
9. http://korrespondent.net/world/664873
10. Мендел Д. Барак Обама = Obama: From Promise to Power. — СПб.: Амфора, 2008
11. Ежегодник, «Соединенные штаты Америки», 2009г.
12. http://www.barackobama.ru/
13. Обама Б. Дерзость надежды: Мысли о возрождении американской мечты The Audacity of Hope: Thoughts on Reclaiming the American Dream / Пер. Т. Камышниковой. — СПб.: Азбука-классика, 2008
14. Рахшмир П.Ю. Американские консерваторы и Европа // Мировая экономика и международные отношения. 2004. No 7
15. Приходько О.В. ЕС-США: оценка возможности формирования самостоятельного европейского полюса силы. М.: 2002
16. Ham P, Kugler R.. Western Unity and the Transatlantic Security Challenge // Marshall Central Papers. 2002. No 4
17. Джексон Джейнс. США на рубеже веков. / Под ред. С.Рогова. – Москва: Наука, 2000
18. Gompert D., Kugler R. Free-Rider Redux: NATO Needs to Project Power // Foreign Affairs. January/February 1995. Vol. 74, No 1
19. Moravcsik A. Striking a New Transatlantic Bargain // Foreign Affairs. July/August 2003. Vol. 82, No 4
20. Ikenberry J. America’s Postwar Order in Transition // International Relations of Asia-Pacific. 2005. Vol. 5, No 2
21. Конгресс США выступил за дальнейшее расширение НАТО // http://www.gzt.ru/politics/2008/07/30/210440.html 30.07.2008
22. Чернова А. США продолжат политику расширения НАТО за счет стран СНГ — эксперт
