Соучастие в судебной практике: трудности правоприменения

 

Неудавшееся подстрекательство. Молодая дама приехала покорять Москву. Она выступила на конкурсе красоты, получив звание одной из вице-мисс. Там ее приглядел солидный коммерсант. Дама стала его любовницей. Коммерсант обеспечил ее деньгами, купил квартиру, машину. Но вице-мисс посчитала это недостаточным. Ей хотелось, чтобы коммерсант бесконечно водил ее по ночным ресторанам и бросил семью.

Кавалер не соглашался. Возникли скандалы, и коммерсант пообещал лишить свою пассию прелестей сытой жизни. Тогда вице-мисс выпросила у него 15 тыс. долларов на шубу, но на эти деньги "заказала" благодетеля простому московскому водителю. Тот принял заказ и обо всем рассказал коммерсанту. Оба отправились в милицию. Якобы убитого, "распростертого" на земле коммерсанта полили кетчупом и сфотографировали. Фотографию водитель вручил заказчице. Вице-мисс сразу же расплатилась с "киллером". Всю процедуру контролировали оперативники.

Суд приговорил даму к 18 годам лишения свободы[17]. Назначение такого наказания, на мой взгляд, порождает вопросы.

Прежде всего, как квалифицировать действия вице-мисс?

Совершение убийства по найму предусмотрено п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ. Значит, если бы водитель, исполнив заказ, убил коммерсанта, он отвечал бы по этой норме. А заказчица должна бы нести ответственность по ч. 4 ст. 33 и п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ, как подстрекатель, склонивший исполнителя к убийству.

Но это, если бы водитель и вправду лишил жизни коммерсанта. Здесь же коммерсант убит не был, и убивать его водитель не собирался. Следовательно, имело место неудавшееся подстрекательство. Уголовный кодекс содержит следующее правило:...лицо, которому по независящим от него обстоятельствам не удалось склонить других лиц к совершению преступления, отвечает за приготовление к преступлению (ч. 5 ст. 34). А раз так, то действия вице-мисс подпадают под признаки ч. 1 ст. 30 и п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Между тем срок или размер наказания за приготовление к преступлению не может превышать половины максимального срока или размера наиболее строгого наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части Уголовного кодекса за оконченное преступление (ч. 2 ст. 66 УК). Самое строгое наказание по ч. 2 ст. 105 - 20 лет лишения свободы. Значит, больше 10 лет суд здесь, по-моему, назначить не мог. А он приговорил даму к 18 годам.

Оправданно ли в принципе решение законодателя, объявившего неудавшееся подстрекательство приготовлением? Подстрекатель и исполнитель играют различные функциональные роли. Правовая же оценка действий подстрекателя по ч. 1 ст. 30 УК РФ, на мой взгляд, искажает его роль, искусственно превращая подстрекателя в исполнителя, к тому же самого готовящегося совершить преступление, а не склонявшего к этому других.

Такая квалификация чревата другими последствиями. Многие преступления, как известно, могут совершить только специальные субъекты. Но субъект приготовления к преступлению должен обладать всеми признаками, которыми закон характеризует субъекта оконченного преступления. А это значит, что квалификация неудавшегося подстрекательства как приготовления к преступлению в значительном числе случаев практически исключена. Иначе пришлось бы, например, признать, что при неудавшемся подстрекательстве частное лицо можно привлечь к уголовной ответственности за приготовление к получению взятки, совершенное должностным лицом, занимающим государственную должность (ч. 1 ст. 30 и ч. 3 ст. 290 УК), а невоеннообязанную женщину привлечь за приготовление к дезертирству с оружием (ч. 1 ст. 30 и ч. 2 ст. 338).

Ясно, что подобное решение противоречило бы первому и второму примечаниям к ст. 285 и ч. 1 ст. 331 УК, характеризующим исполнителей соответствующих преступлений.

Невозможность же привлечения виновного к уголовной ответственности за приготовление к преступлению, когда исполнителем бывает только специальный субъект, оставляет вне сферы действия уголовного закона факты, требующие уголовно-правового реагирования.

Между тем подстрекатель, не сумевший склонить одного человека к совершению преступления, не всегда останавливается. Он находит другого, которого ему удается склонить к этому.

Стало быть, привлечение к уголовной ответственности за неудавшееся подстрекательство способно во многих случаях исключить повторение его деяния и тем самым предупредить ряд преступлений. Но как это сделать?

Выход в том, чтобы включить в Особенную часть УК статью, специально устанавливающую ответственность за неудавшееся подстрекательство к преступлению. Конечно, распространять действия этой статьи на все случаи подобного рода, по-моему, излишне. Видимо, есть смысл продумать перечень преступлений, неудавшееся склонение к которым должно влечь самостоятельную ответственность. Думается, такой перечень должен учитывать тяжесть соответствующих преступлений, их распространенность и рецидивоопасность.

Совокупность пособничества подстрекателю и подстрекательства исполнителя. Предприниматель Г. арендовал часть помещений одного из санаториев Владивостока. Аренда вызывала недовольство отдыхающих, ибо им причинялись неудобства. Когда директором здравницы стал Б., он решил расторгнуть договор аренды и начал готовить необходимые документы.

Опасаясь выселения, предприниматель Г. надумал убрать Б. со своего пути. Он уговорил К. подыскать нужного человека и убедить его за деньги убить Б. К. нашел некоего Д., который, вняв его уговорам, согласился убить Б. и застрелил директора санатория. После этого Г. дал К. и Д. пять тысяч долларов. Как квалифицировать действия Д., Г. и К.?

Д. совершил убийство по найму за вознаграждение. Следовательно, его действия подпадают под признаки п. "з" ч. 2 ст. 105 УК. А вот правовая оценка действий Г. и К. представляет немалую сложность.

Практики обычно считают, что фигурант, подобный Г., должен отвечать за подстрекательство к убийству, а подобный К. - за пособничество этому убийству. Такое решение представляется ошибочным.

Ведь ответственность соучастников преступления должна определяться характером и степенью фактического участия каждого из них в совершении преступления и значением их участия для достижения цели преступления.

Между тем широко распространено мнение, что подстрекатель - это лицо, склонившее к преступлению только исполнителя. Пособник же, считают многие юристы, может оказывать помощь тоже лишь исполнителю.

А вот закон говорит, что подстрекателем признается лицо, склонившее другое лицо к совершению преступления (ч. 4 ст. 33 УК).

Склонить - значит породить у другого соучастника преступления умысел на совершение преступления. А поскольку закон ведет речь о подстрекательстве "другого лица", а не только исполнителя, правомерно, по-моему, сделать вывод, что подстрекательская деятельность возможна в отношении любого соучастника.

Пособничество закон не ограничивает содействием исполнителю. Он говорит о содействии совершению преступления (ч. 5 ст. 33 УК). Преступлением же признается виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное Уголовным кодексом под страхом наказания. При соучастии преступление совершает не только исполнитель, но и организатор, пособник и подстрекатель. Значит, пособничество может быть оказано каждому из них.

Теперь обратимся к нашему примеру. Какую функциональную роль выполнял Г.? Он не разрабатывал план преступления, не продумывал его детали, не координировал действия других лиц, не осуществлял общего руководства преступлением. Следовательно, его нельзя считать организатором. Тогда кем был Г.? Конечно же, подстрекателем. Но к чему он склонял К.? К убийству директора санатория Б.? Нет, к подысканию исполнителя такого убийства и к убеждению исполнителя в важности лишения Б. жизни за вознаграждение.

Выполняя поручение Г., К. стремился помочь не исполнителю убийства, а подстрекателю Г. Значит, К. должен отвечать за пособничество подстрекательству к убийству по найму (ч. ч. 5 и 4 ст. 33 и п. "з" ч. 2 ст. 105).

Однако К. был не только пособником Г., но и подстрекателем Д. к убийству по найму за вознаграждение. Его действия подпадают под признаки ч. 4 ст. 33 и п. "з" ч. 2 ст. 105. Таким образом, К. должен, на мой взгляд, нести ответственность за совокупность двух преступлений (пособничество подстрекательству к убийству (в отношении действий Г.) и подстрекательство к убийству (в отношении действий Д.). Наказание же К. следует определить с учетом требований ч. 3 ст. 69 УК.

Мне могут возразить, что признание здесь совокупности ведет к искусственному увеличению К. срока наказания. Но почему к искусственному? Думаю, к вполне естественному и правомерному. Представим, что К. пожелал склонить Д. к убийству директора санатория, но все деньги за лишение Б. жизни забрать себе. Не обещал бы исполнителю деньги, а прибегнул, скажем, к обману: внушил Д., что Б. сожительствует с его женой и что того нужно за это убить.

Допустим, что Д. убил Б. на почве ревности. Какую правовую оценку получили бы в таком случае действия Д. и К.? Д. отвечал бы по ч. 1 ст. 105 за убийство без отягчающих обстоятельств (на почве ревности), а К. - не только за подстрекательство к такому убийству, но и за пособничество арендатору Г. в его подстрекательстве к убийству по найму за вознаграждение. Значит, тут была бы совокупность двух деяний. Но если даже при убийстве на почве ревности мы усмотрели совокупность, то тем более ее надо признать, когда убийство совершается по найму за плату. Иное решение противоречило бы здравому смыслу, ибо более опасное преступление из-за непризнания совокупности влекло бы меньшее наказание.

Итак, получается:

- подстрекательство может проявиться не только в склонении к преступлению исполнителя, но и других соучастников;

- виновный может выступать не только в роли пособника исполнителя, но и в роли пособника подстрекателя;

- если фигурант является одновременно пособником подстрекателя и подстрекателем исполнителя, то его действия надо квалифицировать по совокупности преступлений и назначать ему наказание с учетом требований ст. 69 УК.[46]

К.А., М. и К. заранее договорились о нападении на Е. с целью завладения ее имуществом и лишения ее жизни с использованием ножа. Согласно разработанному плану К.А. и М. вошли в дом потерпевшей и там К. повалил Е. на пол, лишил ее возможности сопротивляться, а затем М. имевшимся у него ножом нанес ей в туловище более трех ударов. После этого М. взял в доме Е. нож и передал его с целью добить потерпевшую К.А., который и нанес им более трех ударов в область туловища и шеи.

После причинения смерти Е. оба они забрали в ее доме два ящика водки на 1600 рублей и спиртосодержащую жидкость емкостью 3 литра.

В это время согласно вердикту коллегии присяжных заседателей К. согласно отведенной ему роли оставался стоять у дома потерпевшей для наблюдения за местностью с целью предупредить К.А. и М. о появлении посторонних лиц.

Затем для поджога дома К. с целью сокрытия следов преступлений принес из своего сарая 20-литровую канистру с дизельным топливом по указанию М., который передал эту канистру К.А. Последний, используя это топливо, облил сени дома Е. и поджог его, в результате чего сгорел дом стоимостью 109197 рублей и имущество на 23672 рубля, принадлежащие ГУ "Читинского центра по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды с региональными функциями", а также личные вещи Е. на 129991 рубль 40 коп.

Этим же вердиктом К.А., М. и К. признаны заслуживающими снисхождения по всем эпизодам преступной деятельности.

Со ссылкой на данный вердикт К.А. и М. осуждены за разбой с применением насилия, опасного для жизни, совершенный группой лиц по предварительному сговору, с применением предметов, используемых в качестве оружия, с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшей; за умышленное убийство, сопряженное с разбоем и совершенное группой лиц по предварительному сговору. К. осужден за соучастие в форме пособничества в совершении этих преступлений, а также за умышленное уничтожение чужого имущества путем поджога с причинением значительного ущерба.

К.А. и М., кроме того, осуждены за соучастие в форме пособничества в умышленном уничтожении чужого имущества путем поджога с причинением значительного ущерба.

В кассационных жалобах:

осужденный М. считает приговор несправедливым вследствие его суровости. По мнению осужденного, при вердикте коллегии присяжных заседателей о снисхождении суд должен был назначить ему наказание по правилам ст. 64 УК РФ. Кроме того, осужденный обращает внимание на свои тяжелые семейные обстоятельства, на наличие у него тяжелого заболевания и малолетнего ребенка, а также на положительную характеристику. С учетом изложенного М. просит о смягчении назначенного ему наказания;

осужденный К., отрицая свою причастность к содеянному, приговор в отношении себя считает необоснованным. Признавая себя виновным лишь в недоносительстве о совершенном преступлении, просит со ссылкой на тяжелые семейные обстоятельства о смягчении наказания.

Государственный обвинитель Алехина И.П. с доводами, изложенными в кассационных жалобах, не согласна и просит оставить их без удовлетворения.

Проверив материалы уголовного дела и обсудив доводы, изложенные в кассационных жалобах, Судебная коллегия не усматривает оснований для их удовлетворения.

Согласно ст. 348 УПК РФ обвинительный вердикт обязателен для председательствующего судьи и влечет постановление обвинительного приговора. Обстоятельств, свидетельствующих о необходимости роспуска коллегии присяжных заседателей по мотивам, указанным в ч. 5 ст. 348 УПК РФ, по данному уголовному делу не имеется.

Вердикт коллегии присяжных заседателей по данному делу принят в соответствии с требованиями ст. ст. 341 - 343 УПК РФ. Вопросный лист для присяжных заседателей соответствует положениям ст. ст. 338, 339 УПК РФ.

Установление фактических обстоятельств совершения преступлений и виновность конкретного лица в совершении преступлений в силу ст. ст. 334, 299 ч. 1 п. п. 1, 2 и 4 УПК РФ является исключительной компетенцией коллегии присяжных заседателей. Вердикт коллегии присяжных заседателей при отсутствии нарушений процедуры его принятия кассационному обжалованию не подлежит. Нарушений процедуры судебного разбирательства с участием присяжных заседателей по делу нет.

Юридическая оценка содеянному, признанному установленным коллегией присяжных заседателей, дана правильно, оснований для переквалификации содеянного по делу не имеется.

Наказание осужденным назначено с учетом степени общественной опасности содеянного ими, роли каждого в совершении преступлений и совокупности обстоятельств, касающихся личности осужденных, в том числе и указанных в кассационных жалобах. В частности, суд учел положительные характеристики осужденных, их первую судимость, наличие у М. малолетнего ребенка, возраст самих осужденных, их состояние здоровья и обстоятельства по делу. С учетом вердикта коллегии присяжных заседателей наказание М. и К. назначено в соответствии с требованиями ст. 65 УК РФ. Назначение наказание в приговоре мотивировано. Назначение наказания по правилам ст. 64 УК РФ является правом, а не обязанностью суда.

Оснований, как для отмены приговора, так и для его изменения по делу не имеется. Руководствуясь ст. ст. 376, 377, 378 УПК РФ, Судебная коллегия определила приговор Читинского областного суда от 23 декабря 2004 года в отношении К. и М. по уголовному делу, рассмотренному с участием присяжных заседателей, оставить без изменения, а кассационные жалобы - без удовлетворения.[46]