Глава 880: Истребление рода

Толпа людей из трёх священных земель подняла огромную шумиху, требуя возмездия у Туманного призрачного дворца: они скорее перебьют и правых, и виноватых, чем проглотят такую злость и обиду. По сравнению с таким внезапным замесом новости о появлении Четырнадцатого Шао, о котором всюду рассказывал Чжань Мубай, казались не очень привлекательными и интересными: всё внимание было сосредоточено на конфронтации трёх священных земель и Туманного призрачного дворца.

Среди этой толпы было много неугомонных личностей, полных негодования. Они уже хотели отправиться на поиски этой шайки Шенхуанов, и срать, что они из Туманного призрачного дворца! Да и на их статус Шенхуанов тоже плевать! Да как они вообще посмели запугивать их?

Хай Вуй и Хэ Чжицю сами вызвали такие волнения, пусть они и не проиграли в том сражении, однако на душе остался неприятный осадок. Более того, им пришлось оставить свои мечи. Чжань Мубай больше злился из-за того, что под замес попали именно Шенхуаны трёх священных земель.

Во всяком случае, этот вопрос уже был доведен до сведения руководству свыше. Что же будет дальше? Ведь Туманный призрачный дворец буквально нагадил нам на головы, вынудил нас вступить в бой! Разве можно такое терпеть?

Итак, нужно перегруппироваться и отправляться в путь.

Однако в столь критический момент внезапно появились два загадочных персонажа, и это вынуждало их остановить любые действия. В противном случае, сегодня ночью в городе Цзюйхуа может произойти жестокая резня… Эта шайка может без труда отправить весь город на небеса…

Когда эти два загадочных персонажа захотели отыскать мастеров Туманного призрачного дворца, они обнаружили, что Цао Гофэн и его люди уже давно исчезли… И оставили свои оборонительные позиции в Цзюйхуа.

Они даже не успели получить новости о том, что Четырнадцатый Шао уже здесь.

Все семеро отказались от своих основных обязанностей в этой миссии.

Их уход лишь усугубил непонимание между тремя священными землями и Туманным призрачным дворцом, и возможность скорейшего разрешения конфликта заметно уменьшилась, что могло привести к ещё большим неприятностям…

В это время единственная, кто знала всю внутреннюю подоплёку – Цяо Ин, которая находилась в глуши и противостояла Цзюню Мосе. С того момента, как она ушла, прошло уже немало времени… Даже если ей удалось бы убедить Мосе пойти с ней и рассказать всю правду, вполне возможно, что не нашлось бы людей, способных в это поверить…

Город Цзюйхуа сейчас стал временной базой для трёх священных земель.

И в этот момент главный альянс сил, которые существовал на протяжении 10 000 лет, вдруг вот так распался.

А теперь еще и отношение семьи Чень стало более холодным и равнодушным, что заметно ударило по авторитету трёх священных земель…

Влияние старшего сына Чень Ченя, смерть второго ребенка и жестокие слова Чжань Мубая дали Чень Цинтяню ясно понять, что три священные земли используют его семью лишь в качестве станции для снабжения, или же как жирную овцу… жирную и никуда не годную.

Это заставило всегда уважавшего и чтившего статус трёх священных земель Чень Цинтяня прийти в полное отчаяние. А что добило его окончательно, так это то, что ни один человек из священных земель даже не явился на похороны его сына.

Просто возмутительно!

«Почему умер мой сын? Разве не потому, что вы, лучшие люди этого мира, сами принесли такое несчастье в наш дом? На это мёртвое тело даже страшно взглянуть. Они не просто не явились на похороны, даже слова утешительного и то не прислали!

Если бы отправили хотя бы Великого мастера… это был бы уже неплохой знак уважения…»

Случись это раньше и при обычных обстоятельствах, Чень Цинтянь бы всё понял: «Три священные земли направили своих лучших Шенхуанов, а это уже другой уровень! Мой сын... Да что им до него? Они даже не обратят своего внимания на такую ерунду»

Если похоронами обычного подростка побеспокоить Шенхуанов – это просто развести много шума из ничего! Даже если бы три священные земли действительно отправили туда своих людей, Чень Цинтянь был бы так польщён и встревожен, что места бы себе не нашёл.

Но теперь всё совсем по-другому…

Мало того, что никто не пришёл на похороны, но никто даже не удосужился выразить свои соболезнования отцу, потерявшему своего ребенка.

Чень Цинтянь был совершенно обескуражен. Он чувствовал, что все его собственные усилия всей жизни – просто большая шутка. Совсем не смешная шутка.

Принимая во внимания душевное состояние главы семьи, как могли остальные семьяне сохранять хороший настрой? Естественно, всем стало на всё плевать, и дела делались на отвались…

Вся семья Чень была занята похоронами, и, естественно, ни у кого не было времени ходить вокруг высокопоставленных людей из трёх священных земель… и хотя эти мастера были в ярости от происходящего, они не могли ничего поделать. Как только решится вопрос с наёмниками семьи Дунфан, эти люди тут же вернутся обратно.

Чем больше они тут находились, тем больше понимали, насколько этот мир им чужд... Всюду ожидают превратности судьбы.

В эту ночь Чень Цинтянь тайно встретился со своим старшим сыном в своём кабинете…

Главе влиятельной семьи приходится тайком беседовать со своим собственным ребёнком… От этой мысли Чень Цинтянь почувствовал себя немного жалким…

– Чень, с нашей семьёй покончено, – лишь одно предложение отца напугало Чень Ченя. От Чень Цинтяня исходила слишком серьёзная аура, а выражение его лица было крайне тяжёлым и суровым.

– Поэтому ты должен покинуть эти места, Чень… ты – единственная надежда нашей семьи… Держись подальше от этого водоворота событий. Пока ты жив, у нашей семьи Чень есть надежда на возрождение, – с грустью и отчаянием продолжил Чень Цинтянь

– Отец, положение нашей семьи действительно трудное. У нас до сих пор имеется огромный отрыв от некоторых супер-семей, но... Мы ведь ещё не достигли крайней точки разрушения, о чём ты говоришь? – недоумённо сказал Чень Чень.

– Всё рухнуло, когда погиб Чень Чун. Наша семья тут же встала на путь вымирания. Мы всё это время жили в мире и согласии лишь под покровительством нашего предка. Но по сравнению с нашими соседями – семьей Чжань, у нас имеется слишком много уязвимых мест… Как только вассалы священных земель покинут этот город, наша семья перестанет стоить и гроша. После смерти предка наша семья Чень стала приманкой. Чтобы привлечь наёмников из семьи Дунфан… Приманка, хе-хе… Чень, ты наверняка знаешь, что означает это слово... Неважно, клюнет рыба или нет, наживку всё равно необходимо закинуть. А если рыба попадётся на крючок, то она все равно сначала проглотит свою приманку… Я надеялся, что три священные земли дадут нам возможность для возрождения семьи, и был готов пожертвовать собой ради уважения и внимания трёх священных земель… Но теперь я понимаю, что ошибался. Такая семья, как наша, никогда не будет замечена, даже если принесёт в жертву сотню подобных семей… Им нужно лишь достигнуть своих собственных целей, вот и всё. Что касается этих семей... им просто суждено быть принесёнными в жертву…

Лицо Чэнь Цинтяня побледнело, он говорил шёпотом. Чень Чень уставился на своего отца, его сердце захлёстывала огромная волна чувств.

– Но если я уйду… Разве это не вызовет ещё больше подозрений по отношению к тебе, отец? – нахмурившись, обеспокоенно сказал Чень Чень.

– Усомнятся во мне... и что с того? – Чень Цинтянь улыбнулся и сказал: – Я был мертвецом с самого начала, и твой уход ничего не изменит. Если ты останешься, я всё равно не жилец, так в чём разница?

Сказав это, Чень Цинтянь встал, повернулся спиной и медленно добавил: – Иди и забери с собой свою женщину. Скажи ей, что с этого дня она для меня новый член семьи Чень и моя невестка.

Он всё ещё стоял спиной, затем вынул из кармана какую-то коробочку и кинул её. Чень Чень поймал подарок и выслушал Чэнь Цинтяня: – Это – символ нашей семьи Чень – нефритовая заколка твоей матери. Это подарок будущей невестке... Я не давал вам своего согласия, заставив пройти через много страданий, скажи ей, чтобы не держала на меня зла…

Он махнул рукой: – Иди же и скрывай своё имя. Если тебе удастся воссоздать семью Чень, то не ступай в Цзянху, пока в ней не появится хотя бы один Шенхуан.

– Отец, я...

– Если ты не уйдёшь, я убью тебя собственными руками, а потом совершу самоубийство, – Чень Цинцянь поднял голову, тон его голоса был полон решительности.

По лицу Чень Ченя струились слёзы. Он понимал, что решение отца не изменить. И, задыхаясь от сдавленного плача, Чень Чень медленно пошёл к выходу. Он продолжал непрерывно кланяться отцу.

Чень Цинтянь стоял неподвижно и лишь когда Чень Чень переступил порог комнаты, сказал: – Лучше уж быть семьёй крестьян, чем семьей вассалов.

Чень Чень дёрнулся и кивнул. Он всячески подавлял свою печаль и горестные слёзы, а затем быстро растворился в ночи.

Чень Цинтянь стоял прямо, как копьё, и на его лице медленно показалась спокойная улыбка. Пока Чень Чень будет за пределами этого водоворота, у семьи останется надежда на возрождение.

Он неподвижно и тихо сидел в своем кабинете.

Рано утром слуга постучал в дверь и сказал: – Господин, храм предков был разграблен. Таблички с именами предков прошлых династий внезапно исчезли...

Чень Цинтянь был шокирован, но ему в голову вдруг пришла какая-то мысль, и он тут же ответил: – Всё понятно. Можешь идти.

Слуга тяжело вздохнул, но на душе у него было какое-то странное чувство: «Что случилось с нашим господином? Таблички с именами предков были украдены, а ему хоть бы хны!»

Слуга, недоумевая, покачал головой…

В этот момент в кабинете Чень Цинтянь глубоко вздохнул и пробормотал: –Наконец-то я могу успокоиться…

На второй день люди из трёх священных земель узнали об исчезновении второго сына, Чень Ченя…

Чжань Мубай немедленно отправил людей за Чень Цинтянем. Более того, он решил лично встретиться с ним.

Живя в чужом доме, нужно проявлять уважение к его хозяину.

Чжань Мубай полагал, что его присутствия будет более чем достаточно, ведь он, как-никак, Шенхуан, так что Чень Цинтянь должен быть взволнован их встречей.

Поэтому при разговоре Чжань Шенхуан сильно не церемонился и говорил напрямую:

– Куда делся твой старший сын?

– Этот горе-ребенок, – вздохнул Чэнь Цинтянь. – Приглянулась ему одна служанка в нашей семье, так он заладил со своей женитьбой… Как я мог согласиться на такое? Естественно, отношения между нами заметно ухудшились за последнее время, но мне и в голову не могло прийти, что этот засранец вздумает сбежать со своей «любовью»… Какой позор на нашу семью! Я должен немедленно вернуть этого поганца обратно.

– Бегство? – Чжань Мубай фыркнул и усмехнулся: – Чень Цинтянь, а зачем этим влюблённым понадобились таблички с именами всех ваших прародителей? Чего это они именно сейчас сбежали, а не раньше? А? Чень Цинтянь, одурачить вздумал меня?

Тон голоса Чжань Мубя становился всё более и более тяжелым, оказывая сильное давление: – Чень Цинтянь, лучше честно всё расскажи и тогда я сохраню тебе жизнь. В противном случае я сотру весь ваш род в порошок. Что это ты там замышляешь? Неужто против трёх священных земель вздумал пойти? Смерти ищешь?

В тоне голоса Чжань Мубая чувствовалась жажда крови. За последнее время на него обрушилась череда неудач: будь то Туманный призрачный дворец или Четырнадцатый Шао – все они хорошенько подорвали его репутацию. Он просто не в силах совладать с эмоциями и сдержать себя в руках.

И... Когда его избивали, этот проклятый Чень Цинтянь наблюдал за всем и видел разбитую физиономию Шенхуана. Это, как раз-таки – главная причина, по которой Чжань Мубай не может даже смотреть на Чень Цинтяня.

Поэтому каждый раз, когда он разговаривал с Чень Цинтянем, ему хотелось поскорее прикончить его.

Увидеть обезображенное лицо Шенхуана – это самый большой грех.

Поэтому Чжань Мубай так сильно разозлился. Но все же Чень Цинтянь всегда уважал три священные земли и никогда не позволял себе пренебрежительного отношения, как и все члены его семьи. Без особой причины Чжань Мубаю будет некрасиво вот так просто его убить.

Однако за последние несколько дней отношение семьи Чень к трём священным землям постепенно ухудшилось, дав тем самым Чжань Мубаю тут самую «подходящую причину». А после побега Чень Ченя Чжань Шенхуан решил воспользоваться возможностью и истребить к чертям всю эту грёбаную семейку.

Когда Чень Цинтянь услышал такую серьёзную угрозу, то поневоле перепугался. А затем в его душе разгорелся сильный порыв гнева.

Чень Чень ушёл по инициативе отца, и это чистая правда. Однако у старика и в мыслях никогда не было идти против трёх священных земель, да он бы и не осмелился. А во-вторых, Чень Цинтянь прекрасно понимал, что не в силах вынести такого противника. Чень Чень покинул дом лишь из мер предосторожности, принятых в данных обстоятельствах.

Но кто знал, что Чжань Мубай выдвинет против него такое серьёзное обвинение.

– Предки, в чём смысл этого? Наша семья Чень всегда была предана своему долгу, более того, мы являемся вашими учениками, как бы мы посмели плести против вас заговоры и интриги? Это действительно слишком несправедливые обвинения! – принялся оправдываться Чень Цинтянь.

– Справедливое или несправедливое обвинение, это только тебе известно, – коварный замысел убийства в его глазах становился всё гуще и гуще…

Последнее, что увидел Чень Цинтянь, была большая белоснежная ладонь, которая приближалась к его лицу… а после этого наступило полное неведение…

~~~~~~~~~~~~~~~~

Когда до Хай Вуя и Хэ Чжицю дошли новости, они поспешили туда, однако к их прибытию вся семья Чень уже была вырезана под корень… никого не осталось.

Стоя перед Чжань Мубаем, оба Шенхуана не знали, как себя повести, поэтому просто вздохнули и сказали: – Ну убил, так убил...

А уже за этим не последовало никакой реакции. В конце концов, это просто маленькая семья вассалов. Её уничтожение не имеет большого значения. Таких семей у трёх священных земель пруд пруди, не сосчитаешь…

Единственный, кто разозлился, это вечный страж – провидица Цяо Ин.

Когда Цяо Ин вернулась и узнала о случившемся, то тут же ринулась искать Чжань Мубая.

– Зачем ты их убил? – лицо её слегка побелело от гнева.

– Старейшина Цяо, упокойтесь, это всё случилось лишь из-за моей неосторожности. С самого прибытия в город Цзюйхуа постоянно происходили странные вещи. А внезапное появление Четырнадцатого Шао сделало меня более бдительным, – выражение лица Чжань Мубая стало серьёзнее: – После тщательного расследования было обнаружено, что в подвале дома Чень находился так называемый тайник Четырнадцатого Шао. Там повсюду присутствие этого самодура и его следы, даже его ледяные клинки остались.

Он сделал паузу и продолжил:

– А затем мне доложили, что в сегодняшней еде нашли странную добавку. Это оказался яд. Приняв его, любой Шенхуан, конечно, не умер бы, но не смог бы вырабатывать Суань в течение определённого периода времени. Естественно, всё это было направлено против меня. Так что если не убивать, то как добиться смирения масс? – злость Чжань Мубая потихоньку превратилась в стыд: – Я ведь просто рассердился, но не смог удержать себя в руках, позабыв даже про вашу просьбу. Это моя вина! Ах… я ведь и сам миролюбивый человек, тем более, все они были моими последователями и учениками… В случившемся есть лишь моя вина…

Семья Чень уже была уничтожена. И чтобы не говорил Чжань Мубай, уже не найдётся никого, кто мог бы опровергнуть его слова…

Цяо Ин слегка смягчилась, но всё ещё не понимала всей правды. Может, Чжань Мубай и говорил резонные вещи, однако она не могла до конца подавить свой гнев:

– Даже если и так, ты бы мог просто избавиться от Чень Цинтяня, зачем убивать столько невинных людей? Разве мы, мастера трёх священных земель, теперь так жестоко обращаемся с людьми?

Чжань Мубай потихоньку признал свои ошибки, и ему стало ещё совестливее…

– Чжань Мубай, лучше не ври мне о сегодняшнем инциденте, в противном случае, даже не взирая на твой статус Шенхуана, мне придётся вступиться за семью Чень во имя справедливости и разобраться со всеми вытекающими последствиями для их чести и репутации, – сказав это, Цяо Ин злобно развернулась и пошла.

Чжань Мубай, посмотрев в спину удаляющегося силуэта, а затем и сам исчез.

Статус и репутация Цяо Ин – это не то, что он может пошатнуть. Три священные земли не задумываясь пожертвовали бы даже десятью такими же Чжань Мубаями ради одной Цяо Ин. Более того, уровень этой женщины выходит за пределы досягаемости…

......

Когда происходила резня в семье Чень, Цзюнь Мосе весь в холодном поту находился в своей башне Хунцзюнь.

После битвы с Цяо Ин, он отправился в башню. Мэй Сюэ Янь, увидев его несчастный вид, тут же спросила:

– Что случилось?

– Я сегодня встретил какую-то ненормальную, – молодой мастер вздохнул и сказал: – Молодая девчонка, на вид лет 20… Всё твердила, что прожила в этом мире более тысячи лет... Нет, ну врёт и даже не краснеет, прикинь! Ха-ха, неужели она думала, что она древний монстр? Развелось, блядь, древних монстров…

Цзюнь Мосе, говоря об этом, даже не заметил, что выражение лица Мэй Сюэ Янь переменилось: – Двадцатилетняя девочка? Древний монстр?

– Да! Неужели это правда, ведь сила этой девчонки была нешуточная… – Мосе и не подумал бы, что в том бою его смерть была настолько близка. Если бы не его последний козырь, он бы точно потерпел поражение, даже техника Инь-Ян не смогла бы ему ничем помочь.

– Ты смеешься там надо мной что ли? – Цзюнь Мосе почувствовал, как его кто-то сильно схватил за ухо и развернул.

В глазах Мэй Сюэ Янь загорелась опасность, она слабо сказала:

– ЕЩЁ ОДИН древний монстр? Ты уже столько их повидал? Ты сейчас на кого намекаешь?

Цзюнь Мосе внезапно осознал, что нарушил запрет Мэй Сюэ Янь и поспешно рассмеялся: – Нет-нет, я хотел сказать… Она обманщица, как такая молодая девушка может быть древним монстром? На самом деле, я имею в виду... я… о... – речь Мосе стала сумбурной, а Мэй Сюэ Янь становилась только злее…

– Я действительно не имел в виду тебя... – Мосе уже не знал, что делать: – Я не это имел в виду…

– Наконец-то ты признал, что тайно считаешь меня старым монстром, – Мэй Сюэ Янь была в ярости, она сильнее сжала свои пальцы. Мосе чувствовал, что его уши вот-вот отвалятся. Он закричал: – Я не... нет... Как мою Мэй Сюэ Янь можно сравнивать с другими? Сюэ Янь такая красивая, такая молодая, такая прелестная… как полная, чистая луна, как весенний дождь, ка...

Непрекращающийся поток комплиментов из уст Цзюня Мосе действительно похож на бесконечное течение реки Янцзы...

Но чем больше он говорил, тем болезненнее было его ушам. Очевидно, на этот раз Мэй Сюэ Янь была действительно зла. Пот лился ручьём. Казалось, что у молодого мастера вот-вот вырастут огромные уши…

Может, на каком-нибудь высоком уровне башни у него и появится такое умение, но, в конце концов, сейчас не время для этого...

Слюни летели во все стороны вместе с объяснениями Мосе, и спустя некоторое время Мэй Сюэ Янь всё же отпустила его уши, хотя и была по-прежнему зла. Надув щёки, она села на землю и отвернулась.

Цзюнь Мосе присел рядышком и с нахальным видом сказал: – Сюэ Янь так вкусно пахнет, её запах может заставить меня чувствовать себя хорошо, хе-хе...

– Говори поменьше всякой ерунды, лучше расскажи, что с тобой случилось, – Мэй Сюэ Янь вытянула недовольное лицо, тон её голоса был жёстким.

– Так точно! Ваш муж слушается и повинуется, – поспешно ответил Цзюнь Мосе.

– Да кому ты нахрен нужен, такой противный, – покраснев, сказала Мэй Сюэ Янь.

Мосе, наконец, успокоился и вздохнул с облегчением: «Фух, гроза миновала... мой бог...»

Когда Цзюнь Мосе говорил те слова, он и подумать не мог, что сможет её вот так сильно обидеть! Как так вообще получилось? Кажется, она взбесилась на пустом месте, безо всяких на то причин…

Молодой мастер начал рассказывать обо всём, что с ним случилось, и изложил все по порядку. А сказав «Цяо Ин», Мосе даже усмехнулся, слишком уж простая была эта девчонка…

– Ты сказал, что эту девушку зовут Цяо Ин? – Мэй Сюэ Янь внезапно прервала его и выпучила глаза.