Свободное действие по извлечению смысла

 

Митрополит Антоний называл творчество извлечением смысла из косной материи. Под «косной материей» надо понимать и словесную материю, и музыкальную, и звуковую.

Упоминаемый уже нами БГ пел про «любовь как метод вернуться домой». На самом деле творчество – это тоже «метод вернуться домой». Творчество – это один из самых потрясающих моментов взаимодействия человека и Бога. А главный момент творчества – это расширение души. Великодушие. Как говорил владыка Антоний Сурожский: «Мы можем вкладывать в предмет красоту или что‑то другое, то, что уже есть в нас самих».

Был в России такой поэт – Борис Рыжий. Не выдержал он российской жизни 90‑х годов и в 26 лет покончил с собой. Но! Но он был поэт. Он успел написать гениальные строчки:

 

Как сказал тот, кто умер уже,

безобразное – это прекрасное,

что не может вместиться в душе.

 

Уродливое или красивое – это зависит от нашей способности смотреть. Если мы свободны, чтобы смотреть с радостью (с премудростью), то видим прекрасное. Несвободны мы – видим уродство. В своих беседах владыка Антоний несколько раз повторяет слова: «Красота в глазах смотрящего». А это и есть способность души вместить предмет или человека. Иными словами, то, что не вмещается в нашей душе, становится безобразным уродством.

Это и есть творчество: извлекать из мира красоту, если мы нашли ее в себе.

 

* * *

 

Если художник просто копирует предмет – это ужасно скучно и никому не нужно. Он должен увидеть предмет в таком свете, которого нет в этом мире, в свете вечности. Но без свободы это невозможно. Недаром, когда шли споры о том, что такое Богодухновенное Священное Писание, подчеркивалось, что авторы‑евангелисты оставались свободными. И это тоже было творчество.

Художник открыл тот свет, который раньше никто не видел. Поймут его зрители или нет – это уже второй вопрос. Иногда художник обречен на непонимание. Но с точки зрения Бога, так ли это важно? Думаю, нет.

Творчество – рождение нового видения при участии радости. А где радость – там и благодарение. А где благодарение – там нет гордыни.

По законам физики мы видим не предмет, а свет, который он отражает. Может быть, с некоторой осторожностью можно сказать, что в момент творчества человек видит вещи в том ракурсе и свете, в котором их видит Бог.

 

Глава 13. Евангелие: выходи на волю!

 

 

Покой и воля

 

Почему свобода – во Христе? Почему эти слова: «настоящая свобода в Боге» – услышал я много лет назад в тюрьме? Интуитивно я принял этот ответ‑призыв сразу. Точнее, я принял свое новое состояние, потому что это было началом праздника. Позднее я прочел, что Бог есть любовь, а в любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх (1 Ин. 4: 18).

В Евангелии от Иоанна Христос говорит ученикам своим, которые пришли из иудеев: если пребудете в слове Моем, то вы истинно Мои ученики, и познаете истину, и истина сделает вас свободными (Ин. 8: 31–32).

Познание истины – читаешь эти строки и представляешь тяжелые усилия своего сознания по познанию: лязгают шестеренки думательного аппарата, на челе собрались складки, соотносящиеся с мышцами извилин мозга.

Но представленная таким образом картина соответствует только европейской модели познания, да и то – позднего времени. Поэтому и нам кажется, что познание есть результат усилий наших мозгов, что всякое знание приходит через голову. И далее найденная таким образом свобода есть освобождение от чего‑то/кого‑то. Мы познаем искомую истину и в результате получаем свободу как награду. Такова логическая цепочка ментального усилия.

Однако же нет. Все не так. Свобода есть воля, выход на волю. А на волю выходит другой человек, которого раньше просто не было. Он как из яйца вылупился и с изумлением смотрит на новый мир. Ведь мира этого тоже не было, как не было и человека. Все новое.

 

* * *

 

«На свете счастья нет, но есть покой и воля»[36]. Не случайно Мераб Мамардашвили посвятил часть своей беседы о мышлении этой пушкинской строке («Эстетика мышления», беседа первая). Он хорошо знал, что мысль не рождается головой, что мысль не есть процесс в мозгах. Мамардашвили говорил, что здесь, у Пушкина, речь идет о внутреннем покое, а не о бездействии ленивого человека. Покой – это удивительное чувство совершенности и полноты. Внутренний покой предполагает молчание как начало творчества. Потому что в молчании, говорил митрополит Антоний Сурожский, человек получает возможность услышать Весть. Произведение искусства – это результат услышанной Вести.

И я буду настаивать, что воля у Пушкина как состояние свободы – есть встреча. Встреча с творчеством, встреча со словом, встреча со Христом.

Свобода рождается во время кризиса – суда, а суд, прежде всего, есть встреча.

Вот почему истину нельзя продумать ментально. Но истину можно встретить в своей жизни. «Познайте истину» – означает «узнайте истину при встрече, и эта встреча перевернет всю вашу жизнь». Старый, ветхий человек умрет, а новый человек родится.

У Пушкина усталый раб (а это был сам Пушкин) задумал побег – «в обитель дальнюю трудов и чистых нег»:

 

Пора, мой друг, пора! покоя сердце просит –

Летят за днями дни, и каждый час уносит

Частичку бытия, а мы с тобой вдвоем

Предполагаем жить… И глядь – как раз – умрем.

На свете счастья нет, но есть покой и воля.

Давно завидная мечтается мне доля –

Давно, усталый раб, замыслил я побег

В обитель дальную трудов и чистых нег.

 

Побег – рождение в новую жизнь, потому жизнь и есть обитель дальняя. Более того, только там возможно совместить труды и негу, ведь нега – чувство услаждения и ласки (как странно, что эти слова – нега и услада – чуть ли не начисто исчезли из нашего языка!). В земной жизни труды и нега – такие противоположности, что их никак не свести вместе. Думаю, что это происходит, прежде всего, потому, что у нас отсутствует такой опыт – услада труда как творчества. Да и нега воспринимается только из опыта маленькой радости – как наслаждение. А на самом деле нега, нежность – это то, что надо дарить ближнему.

Но там, где нега становится «чистой», там и труд перестает быть рабским. Раб находит волю. Этот опыт надо обязательно пережить, прочувствовать его как опыт личный.

 

* * *

 

Тогда мы поймем и другой момент: когда мы просим в молитве «Отче наш» об исполнении воли Божией на земле, как она исполнена и на небе, мы просим вернуть нас в свободу.

В слове «воля» в русском языке есть двусмысленность: она может пониматься и как способность сделать усилие, и как свобода. Но двусмысленность прекращается, смыслы совпадают в той самой точке, где воля реализуется, исполняется – становится полной.

Выход человека на волю дозволил Христос. Вернемся к Его словам, которые Он говорит ученикам из иудеев: Тогда сказал Иисус к уверовавшим в Него иудеям (то есть уверовавшим, что он есть Христос‑Мессия): если пребудете в слове Моем, то вы истинно Мои ученики, и познаете истину, и истина сделает вас свободными (Ин. 8: 31–32).

Интересная подробность этого евангельского эпизода: слышавшие эти слова ученики начинают протестовать: Ему отвечали: мы семя Авраамово и не были рабами никому никогда; как же Ты говоришь: сделаетесь свободными? (Ин. 8: 33).

Им кажется, что они уже живут в полноте, поэтому: На это Иудеи отвечали и сказали Ему: не правду ли мы говорим, что Ты Самарянин и что бес в Тебе? (Ин. 8: 48).

Христос проповедует им новое рождение, а это так трудно принять, особенно тем, кто считает, что уже родился. Так и нам зачастую кажется, что мы уже живем, зачем же нужно еще новое рождение?

Вот так мы и подошли к конечной точке нашего пути. Хочешь быть свободным – иди на волю. Для вольного человека нет тюремных стен.

Вам может показаться, что я преувеличиваю, что я опять слишком ушел в «теорию христианской жизни». Нет. Это не теория. Это и есть жизнь христианина, которая предполагает прохождение некоторых мертвых точек нашего существования, прежде чем мы находим новую жизнь. А она предполагает движение в обратном направлении – от смерти к жизни.

Теория о христианстве – это наставления у свечного стола в храме, куда и какому святому надо поставить свечку о здравии, а куда ставить за упокой. Это теория, поскольку жизнь начинается не со свечки. Жизнь начинается с одного радостного момента, когда ты понимаешь, что Бог дал тебе эту жизнь не случайно. Жизнь – не воля теории случайных чисел и не выигрыш в лотерею, жизнь – сочетание воли Бога и выход на свободу (на волю) рожденного человека. Вышел – а там радость и веселие!

А Евангелие – это и есть тот самый лук, из которого может вылететь стрела – стрела, направленная к свободе.

 

Встреча: хватит ждать!

 

Свободными не рождаются – вот то открытие, которое я сделал еще в тюрьме. Так оно и есть: человек рождается с больной и несвободной душой, унаследованной от «человечества», от Адама и Евы. Человек по природе своей не свободен.

Но это не означает, что судьба человека – оставаться в рабстве, вечно вылизывать чужие тарелки и котлы. Человек может в свободу войти – войти в момент настоящего, где его ждет Встреча. Встреча – вот что дает начало свободе, делает ее зримой и действенной.

Такая встреча произошла у меня в тюрьме. Это была встреча с самим собой и с Богом. Так начался мой вопрос о жизни и о свободе. Я знаю и опыт других встреч, например опыт митрополита Сурожского Антония. В тот момент, когда произошла его Встреча, он был пятнадцатилетним юношей и переживал отход от веры. Это довольно известная история, но позвольте ее напомнить: в тот день юноша Андрей Блюм особо почувствовал лицемерие «взрослой» веры, как ему показалось, и решил, что либо найдет смысл в этой жизни, либо с ней расстанется. Он попросил у матери Евангелие, определил, что из всех четырех Евангелие от Марка – самое короткое, и начал читать. Он полагал, что Бог не заинтересован в его жизни, и хотел именно это и доказать своим чтением. И вот где‑то на середине чтения он почувствовал, что по другую сторону стола кто‑то стоит. Единственный, кто это мог быть в тот момент, – Сам Христос. Чувство, что действительно Христос Своим живым присутствием доказывает, что жизнь юноши для Бога не безразлична, было ошеломительным. Это была Встреча.

Остальное мы уже знаем из биографии митрополита: война, участие во французском Сопротивлении, далее – принятие монашеских обетов и служение Богу и людям. И любовь к России. Благодаря ему Православная Церковь в Великобритании начала новую жизнь. Благодаря ему возник и наш приход в Голландии.

Возможно, вы повторите то, что мне уже приходилось слышать от других: «Вам, отец Сергий, повезло. Вас жизнь свела с таким человеком, как митрополит Антоний Сурожский». Отвечу: именно так буквально и произошло – жизнь свела. Это был для меня единственно возможный способ жить – искать новую встречу, которую я и нашел с Божьей помощью и милостью.

Это к вопросу о том, что жизнь делает с нами, а что делаем с жизнью мы.

 

* * *

 

Вот еще один пример Встречи, уже из голландской жизни.

Жил‑был простой голландец – Иосиф ван дер Берг. Впрочем, был он не совсем простым, он был весьма известным актером. Начинал он свой актерский путь действительно просто – как бродяга: взял у кого‑то взаймы лошадь, починил сломанную телегу и соорудил на ней все необходимое для бродячего театра. Это был маленький кукольный театр. Путь Иосифа начался в 70‑х годах прошлого столетия. В 80‑е годы он был уже очень известным актером кукольного театра: играл свои пьесы в Париже, в Америке, в Японии. Получал престижные премии.

В 1988–1989 годах ван дер Берг играл свою пьесу «Хватит ожиданий» (Genoeg Gewacht) – это была его своеобразная реакция на известную пьесу Самуила Беккета «В ожидании Годо». Смысл ее таков: двое приятелей ждут Годо. Имя Годо происходит от английского God – Бог. То есть они ждут Бога, который должен явить смысл в их до этого абсолютно бессмысленной жизни. Приятели засыпают стоя и сидя. Они не знают, где были вчера, и не уверены, что это «вчера» когда‑то было вообще. Они ждут Годо, про которого тоже ничего не знают. Но Бог‑Годо не приходит. Он никогда не придет. Смысла в жизни нет. Есть только бессмысленное ожидание.

Итак, хорошо известный к тому времени актер и автор пьес пишет «Хватит ожиданий». Спектакль проходит на ура. Иосиф играет его с большим успехом в разных городах. 14 сентября 1989 года должна была состояться бельгийская премьера пьесы в Антверпене. Но она не состоялась.

Перед началом представления Иосиф ван дер Берг вышел на сцену и сказал, что играть не будет. Не сможет он играть, поскольку вышел напрямую к той реальности, которую уже никакими силами не сыграть. Ему был голос – весть, и Иосиф услышал в ней примерно следующее: ты ищешь и ждешь Того, Кто уже давно пришел. И теперь это Он ждет тебя, Иосиф ван дер Берг.

Его рассказ перед публикой был сбивчивым, люди смеялись, полагая, что это очередная шутка великого юмориста ван дер Берга. Но спектакль все же не состоялся. Разочарованным зрителям вернули деньги.

Все дальнейшее больше похоже на роман: Иосиф крестился в Православной Церкви и стал отшельником. Отшельник он, конечно, на голландский манер – живет под навесом для велосипедов и спит в обнимку с велосипедами.

Вот так произошла его встреча с самим собой и с Богом. Кстати, одна из книг митрополита Антония, где он рассказывает о своей жизни, называется «Встреча», а свою последнюю пьесу, которую написал Иосиф ван дер Берг, уже будучи отшельником, он тоже назвал «Встреча». Но эта пьеса так и не была поставлена. Хотя его личная встреча состоялась, несомненно. Как он сказал в тот первый вечер перед премьерой: я вышел напрямую к такой реальности, которую уже никакими силами не сыграть.

 

* * *

 

Опять кто‑нибудь может сказать: так в жизни почти не бывает, это необычная судьба совершенно необычного человека. Нет, дело не в этом. Просто обычный человек решил, что он не будет проводить свою жизнь в ожидании и только спать стоя, сидя или лежа. Человек он обычный. Решение было необычное. Очень твердое решение – хватит ожиданий! Он перешел к действию.