Алексей Константинович Толстой. Очерк жизни и творчества

Коровин В. Л.

Он родился в С.-Петербурге 24 августа (5 сентября) 1817 г. от непродолжительного брака представителей двух знатных фамилий – Толстых и Разумовских.

Отец, граф Константин Петрович Толстой, брат известного художника Федора Толстого, передал ему графский титул (Лев Толстой по этой линии доводился поэту троюродным братом), а мать, Анна Алексеевна Перовская, и ее родственники –значительное состояние (она была побочной дочерью графа Алексея Кирилловича Разумовского, сына последнего украинского гетмана, а фамилию получила от его подмосковной деревни Перово).

Практически сразу после рождения сына родители разошлись. Мать увезла шестинедельного младенца в Малороссию к своему брату Алексею Алексеевичу Перовскому (1787–1836), знаменитому впоследствии литератору (он прославился как автор фантастических повестей под псевдонимом Антоний Погорельский). В его имении Погорельцы Черниговской губернии прошли первые детские годы будущего поэта. Дядя, заменивший ребенку отца, много и усердно занимался его воспитанием, всячески поощряя его художественные наклонности, и, между прочим, специально для него сочинил известную сказку "Черная курица, или Подземные жители" (1829). Сказка была с моралью и говорила о скромности, приличествующей одаренному мальчику.

В 1826 г. Толстой был представлен ко двору и выбран товарищем для игр наследника престола, будущего императора Александра II. Летом 1827 г. десятилетний Толстой с дядей и матерью побывал в Германии, посетив, в частности, Веймар, и играл на коленях у самого Гёте. В С.-Петербурге, где они обосновались по возвращении из-за границы, он также оказался в окружении литераторов, друзей Перовского (в его доме юному Толстому часто приходилось видеть А.С.Пушкина, А.А.Дельвига, В.А.Жуковского, П.А.Вяземского, И.А.Крылова и др.).

1831 г. – опять же с дядей и матерью – Толстой путешествовал по Италии, посетив Венецию, Милан, Флоренцию, Рим и Неаполь. "…В каждом из этих городов, – вспоминал он позднее, – росли во мне мой энтузиазм и любовь к искусству, так что по возвращении в Poccию я впал в настоящую "тоску по родине", в какое-то отчаяние, вследствие которого я днем ничего не хотел есть, а по ночам рыдал, когда сны меня уносили в мой потерянный рай". Это путешествие описано в дневнике Толстого за 1831 г. – первом его сохранившемся литературном опыте, опубл. в 1905 г.; его провожатыми и собеседниками в Италии были С.А.Соболевский, приятель Пушкина, С.П.Шевырев, состоявший учителем при детях княгини З.А.Волконской, и живописец К.П.Брюллов, который позднее, в 1836 г., напишет портрет Толстого – с ружьем и собакой.

В 1834 г. Толстой был зачислен "студентом" в Московский архив министерства иностранных дел, а в 1835 г. в Московском университете выдержал экзамен на чин (сдал экзамены "из предметов, составляющих курс словесного факультета, для получения ученого аттестата на право чиновников первого разряда"). Попытка сразу выйти в отставку, чтобы заняться исключительно искусством, встретила противодействие Перовского, и, чтобы не огорчать любимого дядюшку, Толстой смирился и продолжал числиться в архиве. В июле 1836 г. бездетный Перовский скончался на руках племянника, оставив ему огромное состояние – более трех тысяч душ в Черниговской губернии (управление имениями взяла на себя мать, так что забот у наследника не прибавилось).

В начале 1837 г. Толстой был сверх штата приписан к русской дипломатической миссии во Франкфурте-на-Майне, но почти сразу выхлопотал себе отпуск и два года провел в путешествиях по Германии, Италии и Франции (и, между прочим, неоднократно встречался с Гоголем, занятым тогда сочинением "Мертвых душ"). К этому времени относятся две написанные по-французски фантастические повести: "La famille du vurdalak" ("Семья вурдалака", опубл. 1884) и "Le rendez-vous dans trois cent ans" ("Встреча через триста лет", опубл. 1912).

В 1840 г., по возвращении в С.-Петербург, Толстой был произведен в коллежские секретари и перемещен "младшим чиновником" во II отделение императорской канцелярии, занимавшееся составлением различных законов и указов, а в 1843 г. стал еще камер-юнкером, т.е. у него появились и придворные обязанности. Служба его мало занимала, однако, благодаря влиятельным родственникам, он быстро рос в чинах (титулярный советник, 1842; коллежский асессор, 1845; надворный советник, 1846; коллежский советник, 1852) и придворных званиях (церемониймейстер, 1851).

В 1840-е гг. Толстой вел жизнь светского человека. Литературные его занятия не были систематическими и носили подчеркнуто дилетантский характер. Стихов он тогда совсем не печатал, хотя сочинялись они во множестве, только одно стихотворение – "Бор сосновый в стране одинокой стоит…" – появилось без подписи в 1843 г. Причиной тому была, вероятно, не только скромность автора, но и равнодушие публики к поэзии в те годы, а опубликованные им за десятилетие прозаические сочинения можно пересчитать по пальцам. Самое значительное – фантастическая повесть "Упырь" (1841), появившаяся за подписью "Красногорский" и заслужившая одобрение В.Г.Белинского (это был литературный дебют Толстого). Результатом поездки в 1841 г. в Оренбургскую губернию (там губернатором был другой его дядя, В.А.Перовский) стали небольшие охотничьи очерки "Два дня в Киргизской степи" (1842) и "Волчий приемыш" (1843). Данью манере модных писателей "натуральной школы", увлекавшихся воссозданием "типов" российской общественной жизни, стал очерк "Артемий Филиппович Бервенковский" (1845) – о чудаковатом помещике-изобретателе. Наиболее оригинальна повесть из времен римских христианских мучеников "Амена" (1846), появившаяся с подзаголовком "Отрывок из романа "Стебловский"" (о самом романе нет никаких сведений).

В столичном обществе Толстой имел репутацию шутника и проказника, разделяя ее со своими двоюродными братьями Жемчужниковыми – Александром, Алексеем и Владимиром. В соавторстве с Алексеем Жемчужниковым Толстой сочинил пародийный водевиль "Фантазия", со скандалом провалившийся на сцене Александринского театра в январе 1851 г. Император Николай I расценил водевиль как глупую шутку, да и в журналах его единодушно бранили. Один Аполлон Григорьев со свойственной ему чуткостью понял намерение авторов, скрывшихся за инициалами Y и Z: "Здесь только доведено до нелепости и представлено в общей картине то, что по частям найдется в каждом из имеющих успех водевилей. Пародия гг. Y и Z не могла иметь успеха потому, что не пришел еще час падения пародируемых ими произведений".

Позднее "Фантазия" вошла в число сочинений Козьмы Пруткова. Пародийная "маска" этого глубокомысленного литератора и чиновника Пробирной палатки сложилась как раз в 1851 г. совместными усилиями Толстого и Алексея и Владимира Жемчужниковых. "Досуги" Козьмы Пруткова впервые появились в журнале "Современник" в 1854 г., а его "Полное собрание сочинений" было составлено Владимиром Жемчужниковым уже в 1884 г. В сочинениях Козьмы Пруткова Толстому принадлежат около десятка стихотворений и множество афоризмов, впрочем, будущей славы коллективного детища он не предвидел и всерьез к этой шуточной продукции не относился. Из позднейших юмористических сочинений Толстого, появившихся под собственным его именем, наиболее значительны "История государства Российского от Гостомысла до Тимашева" (1868; опубл. 1883) и "Сон Попова" (1873; опубл. 1878).

Зимой 1850/1851 гг. у Толстого завязался роман с Софьей Андреевной Миллер, женой конногвардейского полковника. Вскоре она ушла от мужа, и с этого момента с нею связана вся последующая жизнь поэта. Благодаря его положению при дворе и дружбе с наследником престола, сомнительная связь с замужней женщиной не имела для него неприятных последствий, однако муж Софьи Андреевны долго не давал ей развода, и брак ее с Толстым был заключен только в 1863 г. Вся его любовная лирика, начиная с 1851 г., адресована исключительно ей (в т.ч. посвященный их первой встрече романс "Средь шумного бала, случайно…", 1851, опубл. 1856).

Во время Крымской войны Толстой добровольцем вступил в армию. Летом 1854 г. он сформировал отряд для отражения предполагаемой высадки английского десанта на балтийском побережье. В марте 1855 г. был зачислен в стрелковый полк ротным командиром в звании майора. После военной подготовки в декабре 1855 г. присоединился к полку под Одессой, но принять участие в боевых действиях не успел, поскольку вскоре заболел тифом. Оправился от болезни он только летом 1856 г., когда война закончилась. Тем же летом с Софьей Андреевной совершил путешествие по Крыму, в результате которого явился поэтический цикл "Крымские очерки" (опубл. 1856–1859).

В августе 1856 г. состоялась коронация Александра II, и Толстой был назначен флигель-адьютантом. Вскоре, из-за нежелания оставаться на военной службе, он стал егермейстером (начальником егерей царской охоты). Новый император неоднократно пытался возвысить друга детства и привлечь к государственной деятельности (в частности, осенью 1856 г. Толстого назначили делопроизводителем в "Секретный комитет о раскольниках"), но амбиции политика, а тем более чиновника у поэта решительно отсутствовали. К тому же он переживал творческий подъем и уже вполне осознал свое призвание.

В 1850-е гг. написано подавляющее большинство лирических стихотворений Толстого. В 1854–1856 гг. они регулярно печатались на страницах некрасовского "Современника". Прежде как поэт никому неизвестный, Толстой получил признание в литературных кругах, в особенности среди славянофилов: уже в первых его опубликованных стихотворениях – "Колокольчики мои…", "Ты знаешь край, где все обильем дышит…", "Ой, стоги, стоги…" – прочитывалась тема единства славянского мира. А.С.Хомяков, К.С.Аксаков, И.С.Аксаков находили в его стихах русский "склад ума" и "формы русские" (в особенности им нравились стилизации народных песен, такие, например, как "Ходит Спесь, надуваючись…", 1856).

Разошедшись с Н.А.Некрасовым и его "Современником", принимавшим все более радикальное направление, Толстой с 1857 г. новые стихотворения стал отдавать в "Русскую беседу", издаваемую И.С.Аксаковым. Здесь появились его первые поэмы: "Грешница" (1858) и "Иоанн Дамаскин" (1859). В последней присутствовали автобиографические мотивы. Толстой неоднократно просил уволить его от службы, но встречал сопротивление людей, искренне его любящих и желающих ему добра, в т.ч. самого императора. Так и в его поэме Иоанн Дамаскин, "любимый калифом", окруженный "почетом и лаской", просит отпустить его "на волю":

О государь, внемли! мой сан,
Величье, пышность, власть и сила,
Все мне несносно, все постыло.
Иным призваньем я влеком,
Я не могу народом править:
Простым рожден я быть певцом,
Глаголом вольным Бога славить!
В толпе вельмож всегда один,
Мученья полон я и скуки;
Среди пиров, в главе дружин
Иные слышаться мне звуки;
Неодолимый их призыв
К себе влечет меня все боле –
О, отпусти меня, калиф,
Дозволь дышать и петь на воле!

В том же 1859 г. Толстой все-таки добился бессрочного отпуска, а в 1861 г. – полной отставки. С этого момента, за исключением заграничных поездок (Франция и Англия, лето 1860; Германия, осень 1862 – весна 1863; Италия, декабрь 1863; Германия, лето 1864 и январь 1868), он почти все время проводит в двух своих имениях – Пустынька под С.-Петербургом и Красный Рог в Черниговской губернии. В оживленных литературных и общественных дискуссиях 1860-х гг. он практически не участвует, если не считать нескольких сатирических стихотворений с ядовитыми выпадами против "нигилистов": "Поток-богатырь", "Порой веселой мая…", оба 1871, и др. Большая часть тогдашней публики считала Толстого сторонником "искусства для искусства", что было не вполне основательно. Просто он был убежден, что "назначение поэта – не приносить людям какую-нибудь непосредственную выгоду или пользу, но возвышать их моральный уровень, внушая им любовь к прекрасному".

В ситуации острого конфликта между славянофилами и западниками, либералами и революционерами, "отцами" и "детьми", среди смертельно враждующих между собою журнальных "партий" Толстой пытался сохранить независимость и великодушие к противнику. Свою позицию он ясно – и не без вызова – обозначил в стихотворении "Двух станов не боец, но только гость случайный…" (1858, опубл. 1867):

Двух станов не боец, но только гость случайный,
За правду я бы рад поднять мой добрый меч,
Но спор с обоими досель мой жребий тайный,
И к клятве ни один не мог меня привлечь;
Союза полного не будет между нами –
Не купленный никем, под чье б ни стал я знамя,
Пристрастной ревности друзей не в силах снесть,
Я знамени врага отстаивал бы честь!

Однако Толстой не был равнодушным созерцателем общественной смуты и своих не самых "передовых" – по меркам 1860-х гг. – взглядов не скрывал. Его повышенный интерес к русской истории, в особенности к эпохе Иоанна Грозного и Бориса Годунова, диктовался желанием осмыслить не только прошлое, но и настоящее России и угадать ее будущее.

Несмотря на свою независимость (а может, и благодаря ей), Толстой имел возможность печататься в разных журналах, и литературная его судьба складывалась в целом благополучно. В 1862 г. журнале М.Н.Каткова "Русский вестник", пользующемся репутацией крайне консервативного издания, появились драматическая поэма "Дон Жуан" и исторический роман "Князь Серебряный", задуманный еще в конце 1840-х гг. В 1867 г. вышел первый (и единственный при жизни) сборник стихотворений Толстого. Но настоящую славу ему принесли исторические трагедии – главный и, казалось, не очень своевременный его труд в 1860-х годах. В "Отечественных записках" была напечатана "Смерть Иоанна Грозного" (1866), в "Вестнике Европы" – "Царь Федор Иоаннович" (1868) и "Царь Борис" (1870). Почти сразу они были поставлены на сцене (за исключением "Царя Федора Иоанновича", которому зато потом будет суждена блестящая сценическая судьба) и получили европейское признание (на премьере "Смерти Иоанна Грозного" в Веймаре в 1868 г. Толстой присутствовал лично; перевод на немецкий был осуществлен Каролиной Павловой при участии автора).

По завершении "драматической трилогии" Толстой обратился к лиро-эпическим жанрам. В 1869–1875 гг. написана большая часть его баллад и поэмы "Дракон" (1874) и "Портрет" (1875).

Последним его произведением стала историческая драма "Посадник", действие которой происходит в Великом Новгороде в XIII в. Работа над ней началась сразу по окончании драматической трилогии в 1870 г., но завершить ее поэт не успел (были закончены три действия из четырех; последнее известно в пересказе Д.Н.Цертелева).

28 сентября (10 октября) 1875 г. Толстой скончался на 48-м году жизни в Красном Роге от передозировки морфия, который употреблял для облегчения страданий от астмы, грудной жабы и невралгии с тяжелыми головными болями. Похоронен он там же, вместе с ненадолго пережившей его Софьей Андреевной, в склепе у Успенской церкви.

Лирика

Свои лирические стихотворения Толстой начал публиковать только с 1854 г., хотя сочинял их с самой ранней юности.

В 1840-е гг. в его лирике преобладали элегические мотивы воспоминания и невозвратимости прошлого ("Шумит на дворе непогода…", "Дождя отшумевшего капли…", "По гребле неровной и тряской…" и др.), сетования о запустении дворянских гнезд ("Ты помнишь ли, Мария…", "Пустой дом"), имелись и тривиально-романтические декларации о поэте "с орлиным взглядом", парящем над толпой ("Поэт"). Более оригинальными были стихотворения мажорного звучания, включающие темы степной воли и русско-украинской истории ("Колокольчики мои…", "Ты знаешь край, где все обильем дышит…") Не случайно именно эти стихотворения первыми появились в некрасовском "Современнике".

Расцвет Толстого-лирика приходится на 1850-е гг., когда было написано подавляющее большинство его лирических стихотворений. Значительное место среди них занимает цикл стихотворений о любви, адресованных С.А.Миллер, в которых можно прочесть связное повествование об отношениях двух любящих ("Средь шумного бала, случайно…", "Слушая повесть твою, полюбил я тебя, моя радость…", "Не ветер, вея с высоты…" – все 1851; "О, не пытайся дух унять тревожный…", "Не верь мне, друг, когда в избытке горя…", "Когда кругом безмолвен лес дремучий…" – все 1856; "Порой, среди забот и жизненного шума…" – 1857; "Минула страсть, и пыл ее тревожный…", "Ты жертва жизненных тревог…", "С тех пор как я один, с тех пор как ты далеко…", "Ты клонишь лик, о нем упоминая…", "Тебя так любят все! Один твой тихий вид…" – все 1858; "К страданиям чужим ты горести полна…", "Нас не преследовала злоба…" – все 1859; "На нивы желтые нисходит тишина…" – 1862. (всего более 25 стихотворений). Но – в отличие от Н.А.Некрасова, обнажившего в своем "панаевском" цикле неприглядно-бытовую, "нервозную" сторону любви, и Ф.И.Тютчева, показавшего в "денисьевском" цикле ее высокий трагизм, – Толстой поэтизировал любовь как гармоническое начало, дающее жизнь, смысл и порядок творению, озаряющее "толпы миров".

И вещим сердцем понял я,
Что все, рожденное от Слова,
Лучи любви кругом лия,
К Нему вернуться жаждет снова;
И жизни каждая струя,
Любви покорная закону,
Стремится силой бытия
Неудержимо к Божью лону;
И всюду звук, и всюду свет,
И всем мирам одно начало,
И ничего в природе нет,
Что бы любовью не дышало.
("Меня, во мраке и пыли…", 1851 или 1852)

Когда Глагола творческая сила
Толпы миров воззвала из ночи,
Любовь их все, как солнце, озарила,
И лишь на землю к нам ее светила
Нисходят порознь редкие лучи.

И порознь их отыскивая жадно,
Мы ловим отблеск вечной красоты;
Нам вестью лес о ней шумит отрадной,
О ней поток гремит струею хладной
И говорят, качаяся, цветы.

("Слеза дрожит в твоем ревнивом взоре…", 1858)

По точному замечанию Владимира Соловьева, "только идеальная сторона любви выражена в его стихотворениях на эту тему". Даже когда речь идет, по-видимому, о размолвках, взаимных подозрениях, душевном смятении и т.п., у Толстого всё разрешается в "торжественном аккорде", возносится в "страну лучей", где "вокруг миров вращаются миры".

Не верь мне, друг, когда, в избытке горя,
Я говорю, что разлюбил тебя,
В отлива час не верь измене моря,
Оно к земле воротится, любя.

Уж я тоскую, прежней страсти полный,
Мою свободу вновь тебе отдам,
И уж бегут с обратным шумом волны
Издалека к любимым берегам!

("Не верь мне, друг, когда, в избытке горя…", 1856)

О, не пытайся дух унять тревожный,
Твою тоску я знаю с давних пор,
Твоей душе покорность невозможна,
Она болит и рвется на простор.

Но все ее невидимые муки,
Нестройный гул сомнений и забот,
Все меж собой враждующие звуки
Последний час в созвучие сольет,

В один порыв смешает в сердце гордом
Все чувства, врозь которые звучат,
И разрешит торжественным аккордом
Их голосов мучительный разлад.
("О, не пытайся дух унять тревожный…", 1856).

Такое в целом счастливое, радостное решение любовной темы в лирике Толстого вполне органично. Наиболее характерные для него стихи имеют мажорное звучание: они торжественны и романтически-возвышенны, но не за счет архаизации лексики и синтаксиса, а благодаря ритму и интонации, т.е. мелодике стиха – не случайно очень многие его стихотворения, даже мало похожие на романсы, были положены на музыку.

При всей их "торжественности" стихи Толстого довольно "просты": их отличает, в частности, простота и даже небрежность рифмовки, что является умышленный приемом, создающим впечатление безыскусности, подлинности лирической эмоции. Чаще всего он пытается запечатлеть миг душевного подъема, причем в высшей его точке, и тяготеет к весенним пейзажам.

Звонче жаворонка пенье,
Ярче вешние цветы,
Сердце полно вдохновенья,
Небо полно красоты.

Разорвав тоски оковы,
Цепи пошлые разбив,
Набегает жизни новой
Торжествующий прилив,

И звучит свежо и юно
Новых сил могучий строй,
Как натянутые струны
Между небом и землей.
("Звонче жаворонка пенье…", 1858)

…То на любовь мою в ответ
Ты опустила вежды –
О жизнь! о лес! о солнца свет!
О юность! о надежды!

И плакал я перед тобой
На лик твой глядя милый, –
То было раннею весной,
В тени берез то было!

То было в утро наших лет –
О счастие! о слезы!
О лес! о жизнь! о солнца свет!
О свежий дух березы!
("То было раннею весной…", 1871)

Встречается в его стихах и "уныние" – излюбленная эмоция элегических поэтов начала XIX в. (и самого Толстого в лирике 1840-х гг.), но трактуется оно чаще всего как состояние душевного упадка, с которым поэт постоянно ведет борьбу ("Что ни день, как поломя со влагой, так унынье борется с отвагой…", 1858), призывая на помощь высшие силы. Борьба эта не всегда успешна, но это именно борьба, а не "сладкая меланхолия" ("Господь, меня готовя к бою…", 1857; "В совести искал я долго обвиненья…", "Бывают дни, когда злой дух меня тревожит…", "Я задремал, главу понуря…", все 1858; "Про подвиг слышал я Кротонского бойца…", 1871). Соответствующая эмоция находит место в стилизациях народных песен, но и там это, конечно, не элегическое "уныние", а "грусть-тоска", заедающая век "добра молодца", "злая кручинушка", "горе-гореваньице" ("Уж ты мать-тоска, горе-гореваньице…", "Уж ты нива моя, нивушка…", оба 1856; "Не Божиим громом горе ударило…", "Ты неведомое, незнаемое…", оба 1857; "Вырастает дума, словно дерево…", "Хорошо, братцы, тому на свете жить…", оба 1858; "Исполать тебе, жизнь – баба старая…", 1859).

В программном послании "И.С.Аксакову" (1859) Толстой принимал упрек, что в его стихах "торжественности много и слишком мало простоты", что "не раз под голос грома, быть может, строил мой псалтырь", но объяснял это тем, что о самом важном, об "иной", необыденной красоте он просто не в состоянии поведать "на ежедневном языке". По сути, здесь речь о религиозном переживании творчества и вдохновения, которое полнее выразилось в поэме "Иоанн Дамаскин" (1859) и другом программном стихотворении о природе искусства:

Тщетно, художник, ты мнишь, что творений своих ты создатель!
Вечно носились они над землею, незримые оку.
[…]
Много в пространстве невидимых форм и неслышимых звуков,
Много чудесных в нем есть сочетаний и слова и света,
Но передаст их лишь тот, кто умеет и видеть и слышать…
[…]
О, окружи себя мраком, поэт, окружися молчаньем,
Будь одинок и слеп, как Гомер, и глух, как Бетховен,
Слух же душевный сильней напрягай и душевное зренье…
("Тщетно, художник, ты мнишь, что творений своих ты создатель!..", 1856)

 

Тема 3.3

 Н.А. Некрасов.