Иов.30:24. Верно, Он не прострет руки Своей на дом костей: будут ли они кричать при своем разрушении?

Со смертью Иова окончится, конечно, насилие со стороны Бога («не прострет руки Своей»; ср. Иов 2.5, 23.2), и превращающиеся в прах («при своем разрушении») кости не будут заявлять о притеснении. Но какая польза от этого, когда в шеоле и так все успокаиваются (Иов 3.17)? Таков смысл синодального чтения, не передающего мысли подлинника. По мнению Делича и других экзегетов, он должен быть переведен так: «не простирает ли руки погибающий? находящийся в несчастии не издает ли крика?» Иов уверен в неизбежности смерти (ст. 23) и тем не менее не может не молить о помиловании. Его вопли – проявление неистребимого в человеке чувства самосохранения.

Иов.30:25. Не плакал ли я о том, кто был в горе? не скорбела ли душа моя о бедных?

Иов.30:26. Когда я чаял добра, пришло зло; когда ожидал света, пришла тьма.

И с другой стороны, они – протест правды против очевидной несправедливости. По своему прежнему поведению, сочувствию и состраданию к несчастным (ст. 25; ср. Иов 29.12 и д. Иов 31.19–20) Иов заслуживает не вражды и наказания смертью, а помилования, сохранения жизни (ср. Пс 40.2–4). И между тем его удел – одни бедствия.

Иов.30:27. Мои внутренности кипят и не перестают; встретили меня дни печали.

Под влиянием этой явной несправедливости Иов приходит в состояние крайнего возбуждения («мои внутренности кипят»; ср. Ис 16.11; Иер 31.20; Плач 1.20, 2.11), впадает в глубокую печаль.

Иов.30:28. Я хожу почернелый, но не от солнца; встаю в собрании и кричу.

Он ходит «почернелым», евр. «кодер», – скорбный, с поникшею головой (Пс 34.14, 37.7, 41.10, 42.2) «без солнца», без надежды на какое-либо улучшение своей участи, и громко заявляет о своем горе пред собравшимися к нему для утешения.

Иов.30:29. Я стал братом шакалам и другом страусам.

Эти заявления носят характер жалоб, и в них Иов уподобился шакалам, издающим во время ночи полный ужаса вой, и страусам, у которых похожий на свист крик сменяется жалобными стонами (ср. Мих 1.8).

Иов.30:30. Моя кожа почернела на мне, и кости мои обгорели от жара.

См. 19.

Иов.30:31. И цитра моя сделалась унылою, и свирель моя – голосом плачевным.

Для Иова не существует радостей: веселая музыка (ср. Иов 21.22) превратилась в горестный плач (ср. Пс 29.12; Плач 5.15; Ам 8.10).