Чтобы было не фиолетово

Почему один ребенок хочет узнавать новое, другой хочет хороших оценок, третий – чтобы мама не расстраивалась, а четвертый – только чтобы от него отстали? Мотивация – сложная и тонкая штука. Пожалуй, куда сложнее, чем способности, и изучена еще меньше. Она далеко не полностью зависит от учителей и родителей, и все, что мы можем сделать – это хотя бы свести к минимуму искажение мотивации, вызванное давлением и стрессом.

Мы уже говорили о том, что у ребенка, испытывающего сильный стресс, «аффект тормозит интеллект». А уж в жизни ребенка, который перенес потерю семьи, одиночество в учреждении, период адаптации в новой семье, «аффектов» было больше, чем хотелось бы. Поэтому первое, что стоило бы сделать, – минимизировать для ребенка стресс. Если это удастся, у нас по крайней мере появится шанс увидеть его интеллект таким, какой он есть на самом деле, а не заторможенным. Однако для подавляющего большинства детей школьная жизнь не снижает, а многократно усиливает напряжение.

Школьный стресс, постоянный страх неудачи, осуждения, оценки сильно отравляют «школьные годы чудесные». Даже хорошие оценки – это оценки, со всеми их неизбежными недостатками: субъективностью, однобокостью, приблизительностью. Если система «кнута и пряника» в данной школе работает эффективно, мы получаем школьный невроз по японскому варианту – с язвами желудка и попытками суицида после проваленных экзаменов. Такое встречается во многих наших так называемых «сильных» школах. Мотивация безнадежно сдвинута, но это мало кого огорчает – ведь высока «поступаемость» и «есть хорошие результаты». Если система работает неэффективно – мы получаем «слабую» школу, где дети защищаются от оценочной системы по древнему как мир принципу «а мне – фиолетово». Они ускользают из-под школьного давления, принося в жертву свое образование ради сохранения относительного душевного покоя, как ящерица оставляет хвост в пасти хищника, чтобы спастись самой. Потом, может быть, и жалеют об этом, но сейчас, особенно в годы подростковой уязвимости, делают так, как проще, безопаснее и менее больно. Школы и даже классы, где дети избавлены от того или другого проявления школьного невроза, где они чувствуют себя свободно, где они не боятся – большая редкость. (Свободно, кстати, вовсе не означает «распущенно», как раз незапуганные дети обычно бывают более собранны, покладисты, приветливы и даже на переменах шумят и носятся меньше. Им не нужно сбрасывать накопленное на уроке напряжение и не надо маскировать страх напускным «пофигизмом»). Если вам удастся сделать такой подарок своим ученикам – создать в классе поддерживающую, дружелюбную, принимающую каждого из них атмосферу, вы убедитесь, что и успеваемость станет заметно лучше.

Вернуть исходную мотивацию «узнать новое», вызвать интерес у детей можно ровно теми же способами, которыми вызывают интерес у взрослых. Удивив, заинтриговав, поразив воображение, поставив в тупик (иначе почему бы все так любили детективы?). К сожалению, в нашей школе принят прямо противоположный подход: от простого к сложного, от восприятия к воспроизводству, делай раз, делай два, повторяй за мной. Какая уж тут интрига… У уроков рейтинга нет, «переключить канал» дети не могут, поэтому технологии вызывания и удержания интереса (вовсе не обязательно примитивные, вроде использования секса и убийств), хорошо разработанные и давно освоенные в «большом мире», в школе не очень популярны, и даже в педвузах им практически не обучают.

Изменить ситуацию хотя бы на своих уроках можно с помощью развивающих игр. Игра – прекрасный способ догнать сразу стаю зайцев. Она значительно снижает школьный стресс, создает ситуацию азарта, поиска, вызывает стремление помочь своей команде. На фоне положительных эмоций, в состоянии острого интереса любые сведения усваиваются лучше, быстрее и прочнее. Игра не надоедает, а значит, детей не приходится заставлять или упрашивать «поразвиваться». Игра полна сюрпризов, в ней хронически слабый ученик может вдруг блеснуть и поверить в себя. Игра как действие по заранее заданным правилам учит детей владеть собой, подчиняться требованиям, различать границу между «можно» и «нельзя», при этом без насилия и обид.

Многим учителям кажется, что игра и урок несовместимы. Что дети перевозбудятся, что нельзя будет пройти новую тему, провести опрос, что дисциплина пострадает, авторитет упадет. Все это и верно, и нет. Если использовать игру как «вставную челюсть», вдруг ни с того ни с сего раз в сто лет посреди скучного урока предложить детям поиграть, то все так и будет. Но если игра используется регулярно как необходимая часть обучения, если игра воспринимается ребятами как заслуженная награда за эффективную работу, все проблемы решаются, и учителю становится легче. Он меньше устает и раздражается, дети быстрее и собраннее выполняют необходимую работу, с урока уходят тоска и напряжение. Использование игры на уроке – это целое искусство, но ни один учитель, начавший им овладевать, не пожалел об этом.

Вот несколько важных методических и психологических моментов, которые помогут извлечь из развивающих игр максимум пользы, не разрушив обычный учебный процесс.

• Хорошо, если на первых порах пространство игры имеет четкие границы. Вплетать игру в учебу, синтезировать ее с серьезной работой – это задача для опытных. Для начала можно играть на классных мероприятиях, кружках, дополнительных занятиях, во время продленки, или выделять особые игровые уроки, десятиминутки, паузы и т. д.

• Превратите игру в бонус. Скажите классу в начале урока: «Если успеем три упражнения к такому-то времени, сможем поиграть». Или даже так: «Завтра в начале урока я вызову пятерых, не скажу кого, рассказывать стихотворение. Если среди них не окажется ни одного, кто «забыл и не выучил», потом до конца урока – играем». Будьте уверены, дети сами позаботятся о том, чтобы обычно «забывчивые» товарищи на этот раз были в форме. (Конечно, нельзя лишать игры за ошибки – память у всех разная, тем более в ответственный момент ребенок может волноваться. Штраф – только за саботаж.)

• Если для игры нужно разбить класс на группы, имейте в виду, что самые удобные команды – по пять – семь человек, в них каждого слышно и народу достаточно (не случайно в игре «Что? Где? Когда?» в команде именно шесть игроков, это число было определено как оптимальное в результате специальных психологических исследований). Само деление на команды можно провести множеством разных способов: по времени года, когда родился, по первым буквам имен, двигаясь по классу «конем», ткнув с закрытыми глазами в список и т. д. Когда дети во время игры пересаживаются, это само по себе хорошо – это возможность сменить обстановку, поработать каждый раз с новыми людьми.

• Вкус к более красивым, оригинальным заданиям появляется не сразу. Требуется время, чтобы ребята по нескольку раз проиграли все стереотипные, очевидные варианты и сами начали стремиться к более сложному и интересному. Не торопите их, а то класс быстро расслоится на «сильных», рвущихся вперед, и «слабых», пережидающих в уголке.

• Активно используйте игру для повышения статуса в классе ребят, страдающих от отвержения. Подчеркивайте их успехи, просите помочь в подготовке к игре. Чаще создавайте ситуации, когда вклад каждого игрока в командный успех совершенно необходим.

• Цель развивающих игр – развитие каждого ребенка, а не победа сильнейших и не выявление вундеркиндов. Важно внимательно следить, чтобы конкуренция не стала для ребят важнее процесса. Всегда предпочтительнее тот вариант игры, который позволяет вовлечь всех, побуждает к сотрудничеству, к достижению общего успеха.

В Приложении вы найдете описания некоторых игр, которые распределены на группы в зависимости от того, какие способности они в первую очередь развивают.

Игры не менее полезны для развития ребенка и вне школы. Подскажите приемным родителям, что они добьются большего, не заставляя детей «заниматься дополнительно», а просто регулярно, раза три в неделю, играя с ними в специальные игры (или организовав игру детей между собой). Уже через полгода ребенка будет не узнать. Важно только, чтобы игра все же оставалась игрой, а не превращалась в обязаловку «через не хочу». Если ребенок не настроен играть, значит, сейчас не время, или вы слишком сильно давите, а может быть, очень критично оцениваете его результаты. Самая лучшая игра – это та, от которой сам взрослый получает удовольствие и в азарте борется за победу, начисто позабыв про все педагогические цели.

Учиться, учиться и учиться… А жить когда?

Мы уже говорили, какие проблемы возникают с самооценкой у ребенка, травмированного судьбой. Очень жаль, но приходится признать, что порой школьная среда создает условия не для реабилитации таких детей, а для повторной травматизации. Не потому даже, что кто-то конкретно их обижает. Дело в самой системе ценностей, на которой построена современная школа.

Недавно на встрече с педагогами одного подмосковного наукограда молодая учительница с горечью говорила, что 9-й «г» класс, в котором она классный руководитель, на субботнике – первый, праздник организовать – тоже они, помочь чем-то школе – опять они. Ребята дружные, ответственные, с интересом к жизни. Но все равно класс считается самым слабым, самым проблемным, хуже других, потому что учатся ребята так себе. Многие из неблагополучных семей, много отставших и просто не очень к учебе способных. Естественно, на уроках им неинтересно, сложно, тягостно и поведение бывает соответствующее. Вот и считает своим долгом каждый предметник лишний раз подчеркнуть, что другие классы – молодцы, а вы – отстающие. «Отстой», как говорят сами ребята, «класс на букву «г». Они уже и не очень расстраиваются, привыкли. Вроде даже бравируют званием «самого плохого класса в школе». Только любящий и знающий их учитель слышит за бравадой боль и обиду.

Этот случай очень ярко (поскольку речь идет о целом классе) показывает одну из базовых проблем нашей школы – перекошенную систему ценностей. Давайте спросим себя: в чем цель обучения детей в школе? Если «чтобы они хорошо сдали ЕГЭ», тогда, конечно, 9 «г» – хуже всех. Зато 9 «а», где никого не допросишься с доски вытереть («А почему я?»), где есть те, кого все презирают («Да он же просто тупой!»), где не могут сделать стенгазету к празднику, не переругавшись в дым, но зато все прилично пишут контрольные – наоборот, замечательный класс. И классный руководитель его – молодец.

А если все-таки цель школы – подготовить ребят к жизни? Чтобы они выросли и стали нормальными людьми, не обязательно суперуспешными с точки зрения карьеры и денег, а просто хорошими, надежными и, желательно, не одинокими? Не правда ли, картина сразу меняется «с точностью до наоборот»? Это именно по поводу 9 «а» надо срочно созывать педсовет, это их классного руководителя надо экстренно направлять на курсы повышения педагогической квалификации, а то и вообще менять. Потому что – катастрофа. Опыт, который день за днем получают ученики этого класса, не только ничем им в жизни не поможет, он закладывает патологические способы поведения, способные изуродовать любые отношения, привести к личному краху. Ведь будущему супругу или коллегам по работе в момент аврала свои результаты ЕГЭ не предъявишь… Согласитесь, за ребят из 9 «г» в этом смысле как-то спокойней. И даже с точки зрения стандартных показателей успеха еще неизвестно, кто будет впереди лет через 20 – тот, кто уже в юности мог толково организовать субботник (талантливые менеджеры – самый острый кадровый дефицит), или тот, кто в это же время зарабатывал себе невроз, повторяя, как мантру: «Если я не поступлю – это конец».

То же самое справедливо по отношению к отдельным ученикам. Вот что пишет Джон Холт: «На днях кто-то спросил: «Почему мы ходим в школу?». Пат (девочка 10 лет) с необычным для нее жаром ответила: «Чтобы не вырасти глупыми!». Эти дети уравнивают глупость с невежеством. Не это ли они имеют в виду, называя себя глупыми? Может, это одна из причин их стыда, глубокого стыда, когда они что-то не знают?.. Нам нужно прояснить это различие детям… Ученый дурак отнюдь не редкость».

В самом деле, почему мы считаем однозначно успешным ученика, который умеет решать уравнения, но не умеет дружить? И отстающим – того, кто делает 20 ошибок в диктанте, но способен быстро разнять дерущихся (сделать «солнышко» на турнике; разобрать и собрать двигатель автомобиля; управляться с тремя младшими братьями и сестрами целый выходной; делать уколы больной собаке по графику каждые три часа, в том числе вставая ночью; починить компьютер, который сломала мама; в разговоре по телефону утешить друга, которого бросила девушка, и он всерьез собирался свести счеты с жизнью). Что мы знаем о наших детях, по какому праву судим и делим их на «успешных» и «неудачников»? Было бы неважно, что там мы себе думаем, но ведь они нам – верят. Перенимают нашу съехавшую на бок систему ценностей и только через много лет, да и то не все, могут вдруг подумать: «С чего это я себя считаю хуже других? Вроде неплохой я, все у меня в порядке: семья, друзья, любимая работа». А есть еще те, кто всю жизнь будут доказывать, что они «не хуже», не выбирая средства, но выбирая машины, галстуки и прочие «понты». И еще те, кто вдруг, лет в 35, с ужасом обнаружат, что все свои ЕГЭ-то он сдал на отлично, а вот жизни нет, смысла и счастья нет.

Бывает очень противно, когда нахальные подростки если не говорят вслух, то всем своим видом демонстрируют учителю: «Да что ты сам-то из себя представляешь? В школе работаешь? На автобусе ездишь? Шмотки на рынке покупаешь? Ты за границей хоть раз был? Ничего в жизни не добился, а поучаешь. Лузер!». Можно долго сетовать на то, что наше общество мало ценит труд учителя, но сейчас я о другом. Не получаем ли мы при этом зеркально отраженный и преломленный свой собственный посыл этим детям (а еще раньше – их родителям, с которыми они нас сравнивают)? Разве не то же самое мы постоянно мысленно транслируем им, а то и вслух произносим: «Да что ты из себя представляешь? Тройки еле-еле получаешь? Элементарного не знаешь? Да ты хоть одну книжку в жизни прочитал? В дворники идти собираешься? Ни на что не способен, а воображаешь из себя. Быдло!». Узнаете? А дальше уж пусть каждый сам для себя решает – на зеркало пенять или что-нибудь с выражением своего собственного лица сделать…

Не обесценивайте ваших учеников и их жизнь за пределами урока. Не все сводится к хорошим оценкам. Когда дети чувствуют, что учитель видит и ценит в них людей, а не строчки в журнале, они и стараться больше готовы, преодолевать «сопротивление материала», даже если способности – не очень.