Таблица 5. Соотношение сил на Северо-Восточном фронте на 10 мая 1940 г

	Франция	Англия	Бельгия	Голландия	Всего у союзников	Германия
Личный состав (тыс. человек)	2440	395	600	350	3785	3300
Дивизий (включая резервные)	104{~1}	10{~2}	23{~3}	10	147	136
В том числе:
танковые	3{~4}	—	—	—	3	10
механизированные	3	—	—	—	3	—
моторизованные	7	10	—	—	17	7
кавалерийские	5	—	2	—	7	1
Танки	2789	310	—	—	3099	2580
Самолеты (боевые)	1648	1837{~5}	186	120	3791	3824
В том числе:
истребители	946	800	84	—	1730	1264
бомбардировщики	219	544	—	—	763	1462
Артиллерийские орудия калибром 75 мм и выше	11200	1350	1338	656	14544	7378

 

{~1}Количество дивизий на Северо-Восточном фронте с резервом главного командования, без учета французских сил в Альпах (Юго-Восточный фронт), в Северной Африке и Леванте. В состав французских сил включена одна польская дивизия. Крепостные войска 19 укрепрайонов и укрепсекторов приравнены к 13 пехотным дивизиям.

 

{~2}Не включены три пехотные дивизии неполного состава, предназначавшиеся для охраны коммуникаций.

 

{~3}Крепостные части приравнены к одной пехотной дивизии.

 

{~4}4-я танковая дивизия сформирована в ходе боевых действий.

 

{~5}На территории метрополии и во Франции.

 

Вопрос о соотношении сил в Западной Европе к началу наступления немецко-фашистских войск является предметом острой дискуссии в буржуазной литературе. Многие французские и английские авторы преуменьшают данные о количестве боевой техники и вооружения, которым располагали союзные войска к маю 1940 г., и объясняют их поражение численным превосходством вермахта. Другие исследователи опровергают эту точку зрения. «Французское поражение в 1940 г. было событием необычайным, — пишет по этому поводу участник тех событий французский генерал Ф. Гамбьез. — Мы знаем теперь, что в общем соотношении сил франко-британские войска имели преимущество в танках и артиллерии, а их слабость в авиации была не такой, чтобы можно было предугадать столь быстрый разгром»{210}.

 

Численное соотношение сил и средств противостоящих группировок не представляет, однако, единственного фактора, определяющего достижение победы в войне. Вторгавшиеся во Францию немецко-фашистские войска уже обладали опытом боевых действий, тогда как союзные армии [89] не имели боевого опыта, уступали противнику по уровню боевой подготовки и к тому же не были объединены под единым командованием.

 

В развертывании немецко-фашистских армий была ярко выражена идея наступления. На направлении главного удара командование вермахта создало подавляющее превосходство в силах и средствах. В центре Северо-Восточного фронта союзников, где оборону обеспечивали 16 дивизий 2-й и 9-й французских армий, основной удар наносили 45 немецких дивизий. Здесь немецкое командование намеревалось использовать около 1800 танков. На других участках фронта немецко-фашистские войска не имели превосходства в силах и средствах.

 

На северном крыле фронта, где командование вермахта намечало предпринять активные действия ограниченными силами группы армий «Б» (29 дивизий), союзники имели 58 дивизий, в том числе 16 французских, 9 английских, 23 бельгийские и 10 голландских. Если исключить из этого числа голландские и несколько бельгийских дивизий, потерпевших поражение в первые же дни боев, то и тогда союзники сохраняли значительное превосходство в силах.

 

Перед группой армий «Ц» генерала В. Лееба, насчитывавшей всего 19 дивизий и выполнявшей по плану «Гельб» вспомогательные задачи, на линии Мажино и в укреплениях по левому берегу Верхнего Рейна занимали оборону одна британская и 49 французских дивизий. Сосредоточение значительной по силам группировки войск на линии Мажино лишило французское командование возможности создать крупные оперативные резервы.

 

Союзное командование имело численное преимущество в танках. Многие французские танки обладали хорошими тактико-техническими данными и превосходили немецкие машины по броневой защите и вооружению, хотя уступали им в маневренности и скорости. Но преимущество союзников теряло свое значение из-за того, что большинство французских танков было сведено в отдельные танковые батальоны, распределенные между армиями. Это ограничивало возможности их массированного применения. На Северо-Восточном фронте половина всех танковых батальонов находилась в составе 2-й группы армий, в полосе обороны которой противник не планировал активных боевых действий. В составе 2-й и 9-й армий, против которых обрушила удар танковая группа Клейста, имелось только 6 танковых батальонов{211}. Организационно немецкие танки входили в танковые соединения и предназначались для массированного применения. В распоряжении французского командования имелись только три танковые дивизии, да и те намечалось использовать не в полосе главного удара немецко-фашистских войск.

 

В сражениях на территории Голландии, Бельгии и Франции предстояло столкнуться основным силам враждующих группировок империалистических государств. Политическое и военное руководство гитлеровской Германии ставило перед своими войсками решительные цели, которые рассчитывало достичь активными наступательными действиями. Союзники предпочли пассивно-выжидательную стратегию.

 

2. Прорыв немецко-фашистских войск к Ла-Маншу

 

Серьезные неудачи союзников в Норвегии не изменили в странах Западной Европы общей атмосферы спокойствия и благодушия, порожденной политикой «странной войны». Командование союзников за время восьмимесячного затишья на фронте потеряло бдительность. В начале [90] мая 1940 г. свыше 15 процентов личного состава находилось в отпусках. Многие части выехали на полигоны и в учебные центры. В высших штабах царили беспечность и уверенность, что немцы наступать не будут.

 

Между тем руководящие круги Англии и Франции уже располагали целым рядом данных о предстоящем наступлении вермахта. Еще в марте французскому послу в Риме А. Франсуа-Понсэ, а через несколько дней американскому эмиссару С. Уэллесу министр иностранных дел Италии Чиано раскрыл замыслы Гитлера. Голландский генеральный штаб получил из надежного источника сведения о сроках немецкого наступления. Разведка союзников имела данные о начале активных действий на западе в ближайшее время. 7 мая французский генеральный штаб получил из Бельгии предупреждение о готовности вермахта к наступлению.

 

Вечером 9 мая один из дежурных офицеров разведотдела главной квартиры, исходя из анализа поступивших сведений, предложил принять срочные меры по повышению боевой готовности войск. Из канцелярии министра ему ответили, что ничего предпринимать не следует{212}.

 

Германское наступление застало войска союзников врасплох. 10 мая на рассвете в частях вермахта было зачитано воззвание Гитлера, в котором Англия и Франция обвинялись в вероломной политике и сообщалось, что «начинающееся сегодня сражение решает судьбу немецкой нации на ближайшую тысячу лет»{213}.

 

Немецко-фашистское наступление началось с воздушного нападения на аэродромы, командные пункты, военные склады и важнейшие индустриальные центры Голландии, Бельгии и Франции. В провокационных целях фашистские самолеты сбросили бомбы и на немецкий город Фрейбург. Гитлеровская пропаганда приписала эту бомбардировку бельгийской и голландской авиации.

 

В 5 часов 35 минут 10 мая 1940 года сухопутные войска вермахта начали вторжение в Голландию, Бельгию и Люксембург.

 

Получив сведения о начале немецкого наступления и просьбу правительств Бельгии и Голландии о помощи, Гамелен отдал распоряжение о маневре союзных войск в Бельгию по плану «Диль», а 7-й французской армии — о выдвижении в район голландского города Бреда. Лучшие дивизии союзников направились в Бельгию, удаляясь от участка фронта, где намечался главный удар немецко-фашистской армии. Жители городов и сел Бельгии тепло встречали французских и английских солдат, надеясь, что они остановят агрессора. Моторизованные части союзников двигались в безупречном порядке. Немецко-фашистская авиация не оказывала противодействия продвижению союзных войск.

 

В тот же день в штабы союзников стали поступать тревожные сведения о событиях в Голландии и Бельгии. В Голландии были выброшены немецко-фашистские воздушные десанты. В районах Мурдейка, Роттердама и Дордрехта десантники внезапным ударом захватили мосты на реках Маас и Ваал. Высадившись в окрестностях Гааги, немецкие воздушно-десантные группы захватили три аэродрома, но, встретив упорное сопротивление голландских войск, не выполнили задачу захватить столицу, пленить правительство Голландии и королевскую семью. Однако действия этих десантов дезорганизовали и серьезно нарушили систему обороны страны, облегчив наступление сухопутных войск вермахта. 18-я немецкая армия опрокинула сопротивление голландских пограничных отрядов, захватила северо-восточные провинции и в первый же день прорвала оборонительные позиции на линии Пел. Голландские войска поспешно отступили за водные преграды в «Крепость Голландия». [91]

 

6-я немецкая армия, наступавшая южнее 18-й армии, теснила бельгийцев на запад и стремилась выйти к главной полосе обороны союзников на рубеже реки Диль, чтобы решительными действиями сковать франко-английскую группировку. В полосе наступления 6-й армии были выброшены десантные группы. Они завладели мостами через реку Маас и канал Альберта. Особое значение имел захват ключевой позиции обороны бельгийцев на канале Альберта — форта Эбен-Эмаэль. Оборонительные сооружения этого форта были встроены в массив горы и включали подвижной бронированный купол с двумя 120-мм пушками, два бронированных купола с двумя 75-мм пушками в каждом, четыре артиллерийских каземата (12 пушек калибром 75 мм), огневые позиции для 12 противотанковых 60-мм пушек, большое количество пулеметных гнезд{214}. Форт имел запасы продовольствия и боеприпасов на 30 суток. Гарнизон насчитывал 1200 человек. Форт Эбен-Эмаэль держал под артиллерийским огнем все мосты через Маас у Маастрихта и через канал Альберта. Сам канал, шириной 60 м с отвесными берегами, представлял собой значительное препятствие. На рассвете 10 мая на территории форта бесшумно приземлились планеры. Отряд в составе 85 десантников забросал входы в сооружения гранатами, уничтожил перископы, вывел из строя бронеколпаки форта, используя специальные кумулятивные заряды. 11 мая в полдень Эбен-Эмаэль пал. На следующий день оборона бельгийцев на канале Альберта рухнула. Командующий 6-й армией выдвинул вперед 16-й танковый корпус Э. Гёпнера для наступления севернее Мааса в направлении плато Жамблу.

 

Сведения о прорыве обороны бельгийцев на канале Альберта вызвали беспокойство во французских штабах. Командующий 1-й французской армией генерал Бланшар доложил в вышестоящие инстанции о том, что целесообразно остановить продвижение франко-британских войск и организовать оборону по реке Шельда. Однако Гамелен и Жорж отклонили это предложение. Штаб фронта приказал ускорить движение англофранцузских войск на рубеж реки Диль.

 

На левом фланге 7-я французская армия, пройдя территорию Бельгии, вступила в Голландию. В устье Шельды французские части заняли остров Валхерен и полуостров Зёйд-Бевеланд. 11 мая передовые соединения подошли к городу Бреда. Но 12 мая стало очевидным, что армия не может выполнить свою задачу и оказать помощь голландским войскам. Немецкие танки прошли через Мурдейк, разгромили находящуюся здесь голландскую группировку и создали угрозу правому флангу 7-й французской армии, которая после непродолжительных боев отступила. Так закончились действия французских войск в Голландии.

 

В северной и центральной Бельгии под напором 6-й немецкой армии бельгийские войска отступали на линию Антверпен, Лувен. 13 мая 16-й танковый корпус Гёпнера, наступавший в первом эшелоне 6-й немецкой армии, завязал бои с передовыми французскими танковыми частями корпуса генерала Р. Приу. Стороны понесли тяжелые потери. 3-я французская легкая механизированная дивизия потеряла 105 танков. По данным западных историков, было подбито 164 немецких танка{215}. Это были первые крупные танковые бои второй мировой войны. 14 мая передовые части союзников отступили. Части 6-й немецкой армии вошли в соприкосновение с основными силами союзников.

 

В Арденнах войска группы армий «А», легко преодолев сопротивление пограничных отрядов на германо-бельгийской границе, стремительно продвигались вперед. Части французских кавалерийских дивизий, которые [92] обеспечивали прикрытие главных сил 2-й и 9-й французских армий, были опрокинуты. Преодолев 110-километровую полосу Арденн, немецкая группировка пересекла французскую границу и на рассвете третьего дня наступления вышла к реке Маас.

 

12 мая союзникам стало ясно, что немецкое командование сосредоточило основные силы на участке Намюр, Седан. Однако в штабе Северо-Восточного фронта считали, что выход противника на Маас не представляет непосредственной угрозы прорыва обороны. Вечером 12 мая командующий фронтом генерал Жорж докладывал главнокомандующему: «В настоящее время оборона надежно обеспечена по всему фронту реки Маас»{216}.

 

В действительности выход немецких войск на Маас создавал угрожающее положение в центре обороны союзников. 13 мая на направление главного удара германского наступления был брошен 3-й воздушный флот, усиленный корпусом пикирующих бомбардировщиков. Фашистская авиация подавляла французскую оборону, уничтожала с воздуха немногочисленные резервы союзников, выдвигавшиеся к фронту, сеяла страх и панику среди необстрелянных французских солдат. Под прикрытием авиации немецко-фашистские штурмовые отряды захватили три небольших плацдарма на западном берегу Мааса. Попытки сбить немецкие передовые отряды с захваченных плацдармов успеха не имели. С наступлением темноты немцы начали возводить через Маас понтонные мосты. В ночь на 14 мая близ Динана начал переправу танковый корпус генерала Гота, а в районе Седана — танковая группа Клейста.

 

Штаб Северо-Восточного фронта и командование 1-й группы армий решили срочно принять меры по ликвидации прорыва противника. Из резерва фронта были выдвинуты четыре пехотные и две танковые дивизии. Принятые решения успокоили французское командование. Движение свежих дивизий выглядело на карте внушительно и обнадеживающе. Генерал Жорж доложил Гамелену: «Брешь у Седана заткнута»{217}.

 

Днем 14 мая 170 французских и английских самолетов произвели налет на переправы немцев через реку Маас, но он прошел неудачно. 85 самолетов союзников (50 французских и 35 английских) было сбито. Уничтожить переправы не удалось{218}. Немецкая же авиация успешно обеспечила переправу своих войск через Маас.

 

Сосредоточившись на плацдарме, немецкие танки начали наступление в глубь обороны. Контрмеры французского командования не поспевали за быстро меняющейся обстановкой. Паника, неразбериха, недостаток транспорта замедлили осуществление маневра резервами. Измотанные тяжелым маршем, без средств усиления дивизии подходили к фронту с большим опозданием.

 

Смяв две слабые пехотные дивизии 2-й армии Ш. Хюнтцигера, танковый корпус Гудериана направил удар против правого фланга 9-й армии А. Корапа, заходя в тыл французских войск.

 

Генерал Хюнтцигер вывел левый фланг 2-й армии из-под удара. Части отступили на юг, прикрывая подходы к линии Мажино. Между войсками Корапа и 2-й армией образовался разрыв до 28 км.

 

Верховное главнокомандование вермахта директивой № 11 от 14 мая уточнило задачи войск по развитию успеха на направлении главного удара. В группу армий Рундштедта передавались танковые и моторизованные дивизии из группы армий «Б». Авиация получила задачу усилить поддержку немецких войск на главном направлении и воспрепятствовать подходу резервов противника{219}. [93]

 

В тот же день пришло известие о капитуляции Голландии. Замешательство в войсках, вызванное действиями гитлеровских десантов, прорыв немцев на южном фланге укреплений привели голландское командование к полной растерянности. Помощь со стороны союзников не подходила. 12 мая немецкие танковые части соединились со своими десантами в районе Роттердама, а 14 мая ворвались в город. Королева Вильгельмина и правительство Голландии эвакуировались в Лондон. Командующий голландскими вооруженными силами генерал А. Винкельман принял решение о прекращении сопротивления. Через час после подписания акта о капитуляции немецко-фашистская авиация совершила варварский налет на Роттердам. Не было никакой военной необходимости бомбить город. Гитлеровцы, однако, ставили целью «продемонстрировать решительность и терроризировать голландцев»{220}.

 

Тяжелая обстановка складывалась во Франции. Немецко-фашистские войска достигли крупных успехов в районе Седана. Прорыв группы армий «А» создал предпосылки для развития наступления в северо-западном направлении.

 

Немецкие танки развивали стремительное продвижение на запад. Они наносили удары по тылам французских войск, нарушали управление войсками, атаковали подходящие резервы. Некоторые воинские части обратились в беспорядочное бегство. По дорогам двигались огромные толпы беженцев. Французское командование теряло управление войсками и принимало одно за другим поспешные решения. Три французские танковые дивизии, которые могли бы составить основные силы для контрудара, были брошены в бой на разных участках фронта мелкими группами. В создавшихся условиях командующий фронтом генерал Жорж принял решение перебросить из Бельгии 7-ю французскую армию и передислоцировать с юга штаб 6-й армии генерала Р. Тушона, в распоряжение которого передавались несколько дивизий из 2-й группы армий. Эти силы должны были создать линию обороны по рекам Эна и Сомма. Командование новой группировкой французских сил возлагалось на переброшенный с южного крыла фронта штаб 3-й группы армий генерала А. Бессона. Генерал Корап был отстранен от командования 9-й армией. На его место назначался более энергичный генерал Жиро. Все увеличивающийся прорыв гитлеровских танковых соединений создавал угрозу окружения группировки союзников, выдвинутой в Бельгию. Оборона на рубеже реки Диль становилась бесцельной. Союзное командование было вынуждено отдать приказ французским, британским и бельгийским войскам отойти на рубеж реки Шельда. Так бесславно окончился маневр «Диль».

 

В ночь на 16 мая, после пяти дней сражения, Гамелен информировал главу французского правительства, что противнику удалось прорвать оборону и ввести в прорыв значительные силы, что он не располагает резервами и «снимает с себя всякую ответственность» за безопасность Парижа{221}.

 

Паника охватила правительственные круги Франции. Было принято решение об эвакуации правительства в Тур. В министерстве иностранных дел на Кэ д'Орсэ начали жечь архивы. Рейно направил Черчиллю телеграмму, которая звучала как сигнал бедствия: «Вчера вечером мы проиграли сражение. Дорога на Париж открыта. Посылайте все самолеты и все войска, какие вы можете послать»{222}. Гамелен также послал две телеграммы в Лондон, умоляя о помощи авиацией. Однако британский генеральный штаб не спешил с отправкой самолетов. 16 мая в Париж с группой [94] генералов прилетел Черчилль. К этому времени Рейно получил донесение с фронта, что непосредственной угрозы Парижу нет, и отменил распоряжение об эвакуации правительства. На заседании верховного совета союзников Гамелен доложил обстановку и признался, что не имеет больше резервов. Черчилль потребовал решительных действий союзных войск в Бельгии, но в то же время отказывался увеличить силы британской авиации на континенте. Верховный совет союзников не принял каких-либо решений, которые могли бы изменить ход боевых действий.

 

Тем временем группа армий Бока усиливала давление на отходившие к реке Шельда бельгийские, британские и французские войска.17 мая гитлеровцы заняли Брюссель.

 

В районе прорыва 9-я французская армия беспорядочно отступала на запад. Сопротивление отдельных частей не могло изменить обстановку. 18 мая к вечеру армия перестала существовать, а ее командующий попал в плен. У Сен-Кантена немцы сбили последние французские заслоны. Далее на западе, кроме тыловых частей и местных гарнизонов, никаких сил союзников не было. Подвижные группы немецко-фашистских войск устремились к Ла-Маншу.

 

Гитлеровские генералы не могли себе представить, что французская армия — победительница в первой мировой войне — окажется малоспособной к сопротивлению. Немецкий генеральный штаб предполагал, что в глубине страны за реками Эна и Сомма сосредоточиваются стратегические резервы противника, которые могут нанести удар в северном направлении. 18 мая начальник генерального штаба сухопутных войск вермахта Гальдер записал в дневнике: «Фюрер, непонятно почему, озабочен южным флангом. Он беснуется и кричит, что можно погубить всю операцию и поставить себя перед угрозой поражения»{223}.

 

Продвижение немецкой группировки по узкому коридору к морю было действительно связано с большим риском. Согласованные удары группы союзных армий в южном направлении и встречный удар французских сил с рубежа реки Сомма могли бы изменить ход военной кампании. Командование союзных войск еще далеко не исчерпало возможностей для активных действий, но для организации контрманевра нужны были энергичные меры, решимость до конца бороться с врагом. Но этой решимости ни у политического, ни у военного руководства союзников не было.

 

Известия о поражениях на фронте вызвали растерянность в правящих кругах Франции. Прямые агенты Гитлера и пораженцы развернули активную деятельность, чтобы склонить правительство к капитуляции.

 

Определенная часть французской буржуазии готова была пойти на заключение соглашения с Германией, хотя успехи гитлеровских войск в первые дни операции еще не определяли неизбежность поражения французской армии. С полей сражений поступали сообщения, что многие солдаты и офицеры, целые части и соединения, несмотря на неразбериху в штабах и ошибки командования, дрались упорно и смело. Решительные меры правительства по укреплению армии, вооружение народа и сплочение всех национальных сил в борьбе с угрозой фашистского порабощения могли бы спасти Францию. Именно к этому призывала Французская коммунистическая партия. Французский историк-коммунист Жермена Виллар пишет, что «коммунистическая партия была готова принять участие в организации вооруженной борьбы нации при одном только условии: правительство должно было решительно вести антигитлеровскую войну и в этих целях освободить из заключения антифашистов, покарать предателей [95] и гальванизировать сопротивление захватчикам»{224}. Но такая программа была неприемлема для правительства Рейно, который склонялся на сторону капитулянтов. 16 мая он вызвал в Париж 83-летнего маршала Ф. Петэна, который был послом Франции в Испании, а из Бейрута — командующего французскими силами в Леванте 73-летнего генерала Вейгана. Эти два военных деятеля, заслуги которых в годы первой мировой войны непомерно преувеличивались, были известны в стране своими крайне реакционными политическими взглядами. Петэн долгие годы поддерживал связи с французскими фашистами, которые прочили его на роль диктатора.

 

18 мая 1940 г. Рейно произвел изменения в составе правительства. Петэн был назначен вице-председателем совета министров. Сам Рейно взял на себя функции министра национальной обороны. Даладье стал министром иностранных дел, министром внутренних дел — Ж. Мандель, один из сторонников борьбы с Германией. Назначение Петэна усилило позиции пораженцев, а присутствие в правительстве Манделя и декларации самого Рейно создавали видимость, что французские власти будут вести войну с Германией до конца.

 

19 мая декретом Рейно Гамелен был отстранен от командования. На пост главнокомандующего сухопутными, морскими и воздушными силами был назначен генерал Вейган.

 

В тот же день генерал Гамелен, уже зная о своем смещении, издал «Личную и секретную инструкцию № 12»{225}. Она начиналась довольно странными для военачальника словами: «Не желая вмешиваться в руководство происходящим сражением, которое осуществляется командующим Северо-Восточным фронтом, и одобряя все принятые им решения, я считаю...» Далее в форме общих рекомендаций излагалась идея встречных контрударов войск союзников и подчеркивалась необходимость активизации действий авиации. Гамелен не предлагал конкретных задач войскам, не указывал мер по обеспечению «рекомендованных» им контрударов. Он перекладывал ответственность за положение на фронте на генерала Жоржа. Идея нанесения контрудара во фланг прорвавшейся вражеской группировки определялась обстановкой и была понятна любому военачальнику. Но союзное командование упустило время и не смогло осуществить этот замысел.

 

Германское главнокомандование усилило фланги наступающей группировки. На направлении главного удара в сражение были введены свежие силы. Сюда перебрасывались соединения из групп армий «Б» и «Ц». Группа армий Рундштедта увеличилась до 71 дивизии. 18 мая в составе войск Рундштедта была сформирована танковая группа генерала Гота{226}, которая получила приказ наступать на Аррас. Танковая группа Клейста при поддержке авиации повела наступление на Абвиль.

 

20 мая немецкие танковые дивизии, заняв Амьен и Абвиль, вышли к побережью Ла-Манша. Группировка французских, бельгийских и английских войск в Бельгии оказалась отрезанной от французских армий, находившихся южнее Соммы. Танковая группа Клейста повернула на север и северо-восток и нанесла удары в направлении Булонь, Кале и Сент-Омер.

 

Выход немецко-фашистских танковых соединений к побережью ЛаМанша означал рассечение группировки союзников в Северной Франции. 20 мая Гитлер поставил перед вермахтом новые задачи: уничтожить французские, английские и бельгийские войска, оказавшиеся в изоляции, и начать подготовку к наступлению в Центральную Францию. [96]

 

Смена главнокомандующего во Франции произошла в критическое для армий союзников время. В оперативном руководстве войсками наступила пауза. Вейган не принимал решений, желая лично уяснить обстановку на фронте. 21 мая он прилетел в Ипр, где намеревался провести совещание с командующими армиями отсеченной группировки. Но командующий британскими экспедиционными силами генерал Горт на встречу не прибыл. Вейган обсудил положение с бельгийским королем Леопольдом III и командующим 1-й группой армий генералом Бийотом, предложив организовать контрудар силами отсеченных армий на юг с целью соединения с французскими войсками на Сомме. Наметив общие черты контрудара и возложив ответственность за его проведение на генерала Бийота, Вейган отбыл в Париж. Только через два часа после его отъезда прибыл генерал Горт. Генерал Бийот ознакомил его с замыслом Вейгана. Конкретных мероприятий по проведению маневра согласовано не было. В этот же день Бийот погиб в автомобильной катастрофе. Союзные армии, изолированные во Фландрии, лишились военачальника, которому было поручено координировать действия французских, британских и бельгийских сил. На пост командующего 1-й группой армий был назначен генерал Бланшар — командующий 1-й французской армией, которому еще предстояло войти в курс дела.

 

22 мая в Венсенне состоялось заседание верховного совета союзников. Вейган изложил свой план контрнаступления и оптимистически заявил: «Немецкие танковые дивизии должны погибнуть в ловушке, в которую они попались и которая захлопнется позади них»{227}. Он настойчиво требовал поддержки английской авиации, однако не получил от Черчилля конкретных обещаний. Верховный совет союзников утвердил предложения Вейгана, но этот план остался на бумаге.

 

Единственное, что сумели осуществить союзники, — это провести контрудар по противнику ограниченными силами 21 мая под Аррасом. Две английские дивизии и одна бронетанковая бригада отбросили немецкие части на несколько километров к югу. Гитлеровское командование, опасаясь, что это начало крупного контрнаступления, спешно стало перебрасывать подкрепления{228}. Опасения гитлеровских генералов были напрасными. В ночь на 22 мая, когда в районе Арраса перешли в наступление две французские дивизии, английское командование остановило продвижение своих войск, а через сутки они отошли от Арраса. Командующий 1-й группой армий генерал Бланшар был вынужден отвести свои войска на рубеж каналов Дуэ, Ла-Бассе, Бетюн.

 

Так закончилась первая и последняя попытка прижатых к морю союзных войск выйти на соединение с основными силами.

 

23 мая танковый корпус Гудериана, блокировав Булонь и Кале, вышел на рубеж канала Аа примерно в 20 км от Дюнкерка. На правом фланге войск Гудериана танковый корпус Г. Рейнгардта достиг линии каналов от Сент-Омер до Эр. Возникла непосредственная угроза захвата немецко-фашистскими войсками Дюнкерка. С падением этого последнего крупного порта блокированные войска потеряли бы единственный путь снабжения и возможность эвакуации. Танковой группировке немцев на линии каналов противостояли лишь разрозненные силы французов и англичан — шесть батальонов без артиллерии{229}.

 

Но 24 мая командующий группой армий «А» Рундштедт с одобрения Гитлера, прибывшего в этот день в его штаб, приказал танковым силам временно [97] остановиться на рубеже Гравлин, Сент-Омер, Бетюн{230}. Этот «стоп-приказ» оказал большое влияние на ход боевых действий в Северной Франции. Остановка танков замедлила темпы немецкого наступления, сняла угрозу немедленной потери союзниками Дюнкерка и захвата противником прибрежной полосы. Командование союзников начало срочно перебрасывать на угрожаемый участок подкрепления. Окруженные гарнизоны Булони и Кале оказывали мужественное сопротивление, но 25 мая фашистские войска все-таки захватили Булонь, а 26-го — Кале.

 

24 мая на восточном участке фронта прижатой к морю группировки союзников немецко-фашистские войска группы армий «Б» нанесли удар по правому флангу бельгийской армии в районе Куртре. Выход противника на рубеж канала Аа и прорыв у Куртре вызвали тревогу в английском штабе. Напрасно Бланшар, прибывший 25 мая на командный пункт Горта, уверял его и Д. Дилла (через два дня сменившего Айронсайда на посту начальника имперского генерального штаба), что он сумеет закрыть прорыв у Куртре. Английские генералы скептически отнеслись к его обещаниям. Горт отдал приказ об отступлении. Как пишет А. Мишель, английский командующий «сделал первый взмах ножницами, чтобы разрезать слабую ткань союзнической коалиции»{231}. Всякая надежда на осуществление плана Вейгана рухнула. Генерал Бланшар подписал директиву об общем отступлении за реку Лис к Дюнкерку.

 

В создавшихся тяжелых условиях англо-французская коалиция не выдерживала испытания. Все более открыто стало проявляться стремление английского руководства обеспечить в первую очередь свои интересы в ущерб общим оперативно-стратегическим планам. Командующий британскими экспедиционными силами видел свою главную задачу в сохранении английской армии. Позднее выяснилось, что еще 19 мая генерал Горт сообщил в Лондон свои предложения об эвакуации английской армии из Франции.

 

В докладе о действиях британской экспедиционной армии генерал Горт писал: «Я понимал, что такой вариант даже в теории был крайним решением, ибо он подразумевал уход британских экспедиционных сил с театра военных действий в тот момент, когда французы нуждались в максимальной помощи Великобритании»{232}. Горт не только «теоретически» рассматривал такой вариант, но и начал его осуществление. 17 мая он отдал распоряжение об эвакуации в Англию через Булонь некоторых тыловых служб. По указанию того же Горта британская авиация, поддерживающая экспедиционную армию, была отправлена в Англию. Французские историки Ж. Азема и М. Винок пишут: «... в то время, когда французы еще лелеяли надежду на новое «чудо на Марне», англичане считали, что сражение за Францию неотвратимо проиграно и поэтому им во что бы то ни стало следует сохранить свои силы для будущего»{233}.

 

19 мая британское адмиралтейство отдало распоряжение командующему Дуврским морским районом адмиралу Б. Рамсею начать разработку плана эвакуации английских войск из Дюнкерка. Морское командование спешно приступило к изысканию и сосредоточению в Дувре плавсредств для проведения операции. Англичане скрывали свои замыслы от французского командования. Черчилль, который был заинтересован в продлении [98] сопротивления Франции, на совещаниях верховного совета союзников произносил пышные фразы о дружбе, но не информировал ни Рейно, ни Вейгана об уже разрабатываемом плане эвакуации. В сложившейся ситуации французское командование, так же как и английское, исходя из собственных интересов, не предпринимало сколько-нибудь значительных попыток организовать контрудар в северном направлении, на соединение с блокированными войсками во Фландрии. С большим трудом собрав на Сомме резервы, оно боялось бросить их в бой, считая своей главной задачей прикрытие направления на Париж.

 

Неизбежность катастрофы во Фландрии усилила раскол во французских правительственных кругах. Рейно, Мандель и другие лидеры, возлагавшие надежды на английского союзника, видели, что Великобритания не намерена использовать свои ресурсы для спасения Франции. Расчеты на помощь Соединенных Штатов Америки не оправдывались.

 

В правительстве Франции возрастало влияние политических и военных деятелей, которые не скрывали своих пораженческих взглядов. Петэн настойчиво повторял, что «следует спасти часть армии, ибо без армии, объединившейся вокруг нескольких военачальников для поддержания внутреннего порядка, невозможен подлинный мир»{234}. Капитулянты спекулировали на страхе буржуазии перед революцией.

 

25 мая вечером состоялось заседание военного комитета Франции под председательством президента республики А. Лебрена. Главнокомандующий генерал Вейган в пессимистических тонах обрисовал создавшееся положение и дал понять членам правительства, что выхода нет. «Франция совершила огромную ошибку, вступив в войну, не имея необходимого вооружения и соответствующей военной доктрины, — обвинял Вейган правительство. — Весьма вероятно, что она должна будет дорого заплатить за это преступное неблагоразумие...»{235}. Перед французским правительством встала задача определить в сложившейся обстановке дальнейший курс действий, но найти позитивные решения оно не сумело. Обсуждалась лишь возможность перемирия с Германией. На следующий день Рейно вылетел в Лондон для переговоров с Черчиллем.

 

3. Эвакуация английских экспедиционных сил

 

С выходом ударной танковой группы Клейста к Ла-Маншу в Северной Франции и Бельгии оказались отрезанными войска 1-й французской армии, британские экспедиционные силы и бельгийская армия, которые теперь могли получать подкрепления и снабжение только морем — через единственный порт Дюнкерк.

 

Против прижатой к морю группировки действовали немецко-фашистские войска группы армий «Б» (18-я и 6-я армии) и соединения 4-й армии группы армий «А», которой были приданы танковые группы Клейста и Гота. Гитлеровцы вели наступление силами 43 дивизий, имея подавляющее превосходство в танках и авиации. Кроме того, фашистское командование располагало возможностью усилить наступающие на Дюнкерк войска соединениями из группы армий «А» и общего резерва.

 

26 мая войска союзников, отказавшись от попыток соединиться с главными силами французской армии, начали отступление на север — в район Дюнкерка. В приказе на отступление командующий 1-й группой армий генерал Бланшар указал: «1-я французская, английская и бельгийская армии последовательно отступают за линию водных преград, [99] образуемых каналом Аа, рекой Лис и обводным каналом, и создают вокруг Дюнкерка широкий плацдарм, который должен решительно обороняться»{236}. По мнению французского командования, необходимо было как можно дольше задержать немецкие войска в районе Дюнкерка и тем самым выиграть время для усиления обороны на Эне и Сомме.

 

Командующий британскими экспедиционными силами имел совершенно другую задачу: сохранить свои войска и эвакуировать их в Англию.

 

Французский адмирал Ж. Абриаль вскоре докладывал своему руководству: «Британское командование проводит в северном районе такие решения, которые вступают в противоречие с нашими распоряжениями. Координация действий между французскими и британскими силами, по нашему мнению... обеспечена недостаточно»{237}. Вейган в телеграмме Бланшару подтвердил необходимость обороны района Дюнкерка и дал указание принять меры по освобождению Кале и мыса Гри-Не, чтобы улучшить условия материально-технического снабжения союзных войск морем. План французского командования оказался нереальным, так как началась эвакуация британских экспедиционных сил.

 

Несмотря на то что наступление немецких танковых соединений было приостановлено на рубеже Гравлин, Сент-Омер, Бетюн, положение союзников оставалось тяжелым. Удар немецко-фашистских войск группы армий Бока с востока на Ипр создавал угрозу вклинения противника между бельгийской и британской армиями. Соединения 4-й немецкой армии, наступая с юга, теснили союзные войска на рубеже реки Скарп. 26 мая ввиду тяжелых боев в районе Ипра начальник бельгийского генерального штаба О. Мишиель обратился за помощью к англичанам. Прибывший к Горту командующий 1-й группой армий генерал Бланшар убеждал британский штаб усилить оборону южного участка фронта окруженной группировки. Но Горт отклонил просьбы союзников. В этот день была получена телеграмма с разрешением приступить к операции «Динамо» — эвакуации английских войск из Франции. 27 мая король Бельгии Леопольд III принял решение о капитуляции бельгийской армии, хотя она еще была способна сражаться. Он «не видел смысла» продолжать боевые действия против немецко-фашистских войск и считал более выгодным пойти на соглашение с гитлеровской Германией. 28 мая в 0 часов 20 минут был подписан протокол о безоговорочной капитуляции, по условиям которой бельгийская армия разоружалась и весь ее личный состав считался в плену немецких войск.

 

Капитуляция бельгийской армии вынудила французское и британское командования принять на себя создание обороны на фронте Ньивпорт, Диксмюд, Ипр.

 

27 мая, когда англичане начали эвакуацию из Дюнкерка, немецко-фашистские войска в соответствии с директивой Браухича от 26 мая развернули общее наступление против изолированной группировки союзников{238}. Приказ об остановке танков Клейста на рубеже Аа был отменен. Войска Рундштедта нанесли два рассекающих удара с запада в направлении Ипра и Турне, чтобы разгромить противника и соединиться с группой армий «Б», наступавшей с востока. Союзники вели упорные бои, но не могли противостоять этим ударам и начали отход. Отступление британских войск за рубеж реки Лис создало тяжелую обстановку для шести французских дивизий в районе Лилля. Они оказались отрезанными от основной группировки своих войск и вели борьбу в окружении. 31 мая они вынуждены были сложить оружие. [100]

 

Французскому командованию в сложившейся обстановке стало ясно, что о какой-либо длительной обороне плацдарма в районе Дюнкерка не может быть и речи. 28 мая французское адмиралтейство поручило контр-адмиралу Ландрио создать флотилию для эвакуации своих войск. В состав флотилии было включено 9 эсминцев, 6 миноносцев, около 20 других военных кораблей и почти 200 гражданских судов{239}. Но осуществить организованную эвакуацию французских частей уже было крайне сложно.

 

28 и 29 мая войска союзников отошли на небольшой плацдарм у Дюнкерка. Тем временем в Дюнкерке уже полным ходом осуществлялась операция «Динамо». Британское адмиралтейство сумело сосредоточить для эвакуации войск Горта 693 судна{240}. Помимо военных кораблей различного класса для эвакуации были привлечены многочисленные торговые и рыбачьи суда. Многие жители прибрежных населенных пунктов, имевшие моторные катера, баркасы и парусные яхты, приняли участие в спасении союзных войск.

 

Специально выделенные силы немецкой авиации — до 300 бомбардировщиков и 500 истребителей — предпринимали активные действия против окруженных на плацдарме союзных войск и кораблей английского и французского флотов в районе Дюнкерка{241}. Геринг с присущим ему бахвальством заявил Гитлеру, что его авиация уничтожит англичан. Но на этот раз фашисты встретили сильный отпор. Над районом погрузки войск почти постоянно находились английские истребители, которые за период эвакуации войск совершали ежедневно до 300 самолето-вылетов{242}.

 

Войска союзников, отойдя на узкий плацдарм у Дюнкерка, организовали оборону по каналам Мардик, Бас-Кольм и далее к побережью восточнее Ла-Панна. Французские войска взяли на себя оборону западного сектора, а английские — восточного. Руководство обороной было возложено на адмирала Абриаля. Но британское командование не подчинялось его указаниям. В этот период отношения между английскими и французскими войсками приняли напряженный характер. Это признавал генерал Горт в своем докладе правительству Англии. «Прибытие французских войск на плацдарм, — писал Горт, — в острой форме поставило вопрос о посадке на корабли. Адмирал Абриаль не получил от своего правительства сообщения об эвакуации британских войск в полном составе и был удивлен, когда услышал о моих намерениях. Похоже, он полагал, что эвакуируются лишь передовые отряды, а британские войска останутся на плацдарме и будут его защищать до конца плечом к плечу с французами...»{243}. Горт решил бросить на побережье всю технику и вооружение. По его указанию командиры английских частей не пропускали французские войска с боевой техникой к побережью, французские части не эвакуировались. Лишь после настойчивых просьб генерала Жоржа английское командование согласилось ежедневно предоставлять на своих кораблях 5 тыс. мест для французских войск. До 31 мая было эвакуировано только 15 тыс. французов. Английское командование переправило на острова за это время более 100 тыс. человек.

 

На заседании верховного совета союзников в Париже Рейно настаивал на проведении совместной эвакуации английских и французских войск. Черчилль вынужден был согласиться. Он даже патетически заявил: «Я требую — это дело чести — выделить английские войска, которые будут [101] Жорж в приказе оборонять Дюнкерк до конца!»{244}. Однако слова Черчилля были только пустой фразой. 31 мая Горт покинул Францию. На плацдарме остались три английские дивизии под командованием генерала Г. Александера. Отклонив предложение адмирала Абриаля использовать английские части для обороны, генерал Александер в ночь на 3 июня полностью эвакуировал свои войска. Утром 4 июня немецкие части вошли в город. В районе Дюнкерка еще оставалось свыше 40 тыс. французов, которые попали в плен. Всего удалось эвакуировать более 338 тыс. человек, из них 215 тыс. англичан, 123 тыс. французов и бельгийцев. Силами французского флота было спасено 50 тыс. человек{245}.

 

С падением Дюнкерка закончилась первая стратегическая операция вермахта, имевшая целью разгром союзных войск в Бельгии и Северной Франции. Голландская и бельгийская армии почти полностью были взяты в плен. Оказались разгромленными 28 французских дивизий, крепостные войска ряда укрепленных секторов. Во Фландрии и в Дюнкерке Франция лишилась четверти всей артиллерии, трети легких и тяжелых танков, трех четвертей средних танков{246}. Во время эвакуации из Дюнкерка противник потопил пятую часть французских судов, принимавших участие в операции, в том числе 7 эсминцев, 30 вспомогательных тральщиков{247}.

 

За время боев британские экпедиционные силы потеряли убитыми, пропавшими без вести и пленными свыше 68 тыс. человек. Англия лишилась всей артиллерии, более 63 тыс. автомашин, 500 тыс. тонн военного имущества и боеприпасов. Во время операции «Динамо» 224 английских судна было потоплено, в том числе 6 эсминцев. Потери британской авиации в боях под Дюнкерком составили 106 самолетов. Английские летчики и зенитная артиллерия союзников в период эвакуации из Дюнкерка сбили до 140 самолетов противника{248}.

 

Несмотря на большие успехи вермахта в операции, проходившей по плану «Гельб», главная стратегическая задача — уничтожение и пленение франко-британских войск во Фландрии — не была выполнена. Британскому командованию удалось эвакуировать основные силы английской экспедиционной армии и более 100 тыс. французских солдат и офицеров.

 

Многие английские авторы, описывая события под Дюнкерком, сводят их лишь к операции «Динамо» — эвакуации британской экспедиционной армии. При этом восхваляются действия британского командования, а сама операция объявляется вершиной военного искусства. Английский историк П. Кендэлл пишет, что «это была одна из доблестных и успешных эвакуации в истории войны. Она помогла вбить первый смертельный клин в неприступную стену побед Гитлера»{249}. Другой английский историк Д. Дивайн утверждает, что «трудно найти другую операцию, равную ей по масштабам и последствиям»{250}. Некоторые буржуазные авторы операцию «Динамо» оценивают как одно из решающих событий войны.

 

Безусловно, эвакуацию морем более 300 тыс. войск в условиях сильного противодействия противника можно считать значительной и удачной [102] операцией. Ее успех во многом предопределили мужество и стойкость французских и английских солдат, защищавших плацдарм от превосходящих сил противника, и поистине героические усилия моряков, принимавших участие в спасении союзных войск. Вместе с тем следует иметь в виду, что британское командование заблаговременно готовило эвакуацию своих войск, причем приняло решение о ней в момент, когда еще можно было изменить ход военных действий во Франции.

 

Немецко-фашистское командование своими действиями облегчило эвакуацию союзных войск из Дюнкерка. 24 мая, когда танковые части подвижной группы Клейста вышли на рубеж канала Аа, задача преодоления оставшейся двадцатикилометровой полосы могла быть решена одним ударом танковых дивизий. Но они были остановлены.

 

В приказе главнокомандующего сухопутными войсками от 24 мая наступление на блокированную группировку возлагалось на пехотные соединения 4-й армии и группу армий «Б». Немецко-фашистской авиации предписывалось сломить сопротивление войск противника, воспрепятствовать их попыткам прорваться и переправиться через Ла-Манш{251}. Остановка танковых ударных соединений резко снизила темп продвижения немецких войск и создала благоприятные условия для эвакуации британских экспедиционных сил.

 

Наступление немецких танковых дивизий было возобновлено лишь 27 мая. Однако союзники успели укрепить оборону на западном участке плацдарма, а наступление гитлеровских танковых соединений проводилось в это время уже не так энергично.

 

Решение остановить танки перед Дюнкерком явилось крупным оперативным просчетом немецко-фашистского командования. 30 мая Гальдер записал в дневнике: «Утреннее совещание у главкома. Он раздражен, так как просчеты, которые мы допустили по вине ОКБ (обходное движение в направлении на Лаон и остановка подвижных соединений у Сент-Омера), теперь начинают сказываться. Мы потеряли время, поэтому кольцо вокруг французов и англичан было замкнуто медленнее, чем это было возможно. Главное состоит в том, что вследствие остановки механизированных соединений кольцо не замкнулось на побережье, и теперь нам приходится лишь созерцать, как многие тысячи солдат противника у нас под носом бегут в Англию...»

 

Причины, побудившие отдать этот пресловутый «стоп-приказ», трактуются буржуазными историками весьма противоречиво. В обоснование этого приказа выдвигаются такие доводы, как забота о восстановлении танкового парка в соединениях, которые в течение двух недель вели почти беспрерывное наступление, опасения фюрера потерять танки на заболоченной местности Фландрии, переоценка возможностей германской авиации.

 

Эти доводы не лишены смысла, но они не исчерпывают причин необычного развития событий под Дюнкерком.

 

«Стоп-приказ» немецко-фашистского командования не может быть понят без учета политических целей кампании во Франции и дальнейших агрессивных замыслов правящих кругов рейха.

 

Для гитлеровского руководства в то время главной была задача разгромить Францию, вывести ее из войны. С решением этой задачи оно связывало возможность завоевания господства в Западной Европе и создания прочного тыла для развязывания агрессии против Советского Союза.

 

Что касается Англии, то политическое руководство фашистского рейха считало, что правительство Великобритании, верное традиционной [103] политике воевать чужими руками, лишившись союзников на континенте, пойдет на соглашение с Германией. 21 мая Гальдер записал в дневнике: «... основной противник... для нас — Франция. Мы ищем контакта с Англией на базе разделения сфер влияния в мире»{252}.

 

Как только танковые дивизии Клейста вышли к Ла-Маншу, верховное главнокомандование вермахта отдало приказ о подготовке второй стратегической операции, теперь уже с целью окончательного разгрома Франции.

 

Группировка англо-французских войск под Дюнкерком не вызывала особого беспокойства у гитлеровского командования. В это время его гораздо больше тревожила вероятность контрнаступления из Центральной Франции. Гитлер считал, по утверждению Гальдера, что со стороны Парижа в любое время можно ожидать удара французских войск численностью 400 — 500 тыс. человек. Поэтому особое значение придавалось форсированной подготовке нового наступления вермахта во Франции, чтобы не дать французской армии возможности укрепить свой фронт на Сомме и Эне. Главной ударной силой в предстоящей операции должны были вновь стать танковые дивизии. По директиве генерального штаба от 31 мая 1940 г. все танковые и моторизованные соединения были выведены во второй эшелон. Намечавшееся новое сражение во Франции как бы отодвинуло задачу ликвидации дюнкеркской группировки союзников на второй план. Причем возможность быстрой эвакуации союзных войск из Дюнкерка явно недооценивалась. Наряду с этим, как отмечалось, гитлеровское руководство в предвидении дальнейшего хода войны не исключало компромисса с «владычицей морей». Расчеты на достижение такого компромисса являлись важным звеном подготовки германского похода на восток, против СССР.

 

4. Развитие наступления германских войск. Вступление Италии в войну

 

После окончания боевых действий под Дюнкерком немецко-фашистское командование начало вторую стратегическую операцию во Франции. Директива ОКБ № 13 от 24 мая 1940 г. определила замысел и основные этапы предстоящей операции{253}. 31 мая 1940 г. генеральный штаб сухопутных сил направил в войска директиву, содержащую план операции под кодовым названием «Рот»{254}. В ней указывалось, что замысел верховного командования заключается в том, чтобы в операции, «следующей как можно скорее за боями в Артуа и во Фландрии, уничтожить оставшиеся силы союзников во Франции», стремительным наступлением сломать фронт противника, спешно сооруженный южнее рек Сомма и Эна, быстрым прорывом в глубину лишить его возможности организованного отступления или создания тылового оборонительного рубежа.

 

В соответствии с директивой ОКХ план операции «Рот» предусматривал организацию наступления в три этапа. Первый этап — наступление правого фланга группировки немецких армий от побережья до Уазы; второй этап — нанесение главного удара основными силами между Парижем и Аргоннами в юго-восточном направлении с целью разгрома французской армии в треугольнике Париж, Мец, Бельфор и выхода в тыл линии Мажино; третий — проведение вспомогательного удара с целью прорыва линии Мажино между Сент-Авольдом и Сааргемюндом.

 

Согласно этой директиве была осуществлена перегруппировка немецких войск во Франции. [104] Группа армий «Б» под командованием генерал-полковника Бока в составе 4, 6 и 9-й армий (48 дивизий, из них 6 танковых и 4 моторизованные, и 2 моторизованные бригады) заняла позиции от побережья по Сомме, каналу Уаза — Эна до реки Эна. В задачу группы армий входило: с рубежа реки Сомма наступать в южном направлении и захватить Гавр и Руан на Сене, левым флангом занять южный берег канала Уаза — Эна и выйти на линию южнее Суассона, Компьеня, обеспечивая нанесение главного удара.

 

В составе войск генерала Бока находился 15-й танковый корпус Гота, который должен был наступать с плацдарма у Абвиля к устью Сены, и танковая группа Клейста (16-й танковый и 14-й моторизованный корпуса), имевшая задачу вести наступление восточнее Парижа и захватить переправы на Марне.

 

Группа армий «А» под командованием генерал-полковника Рундштедта в составе 2, 12 и 16-й армий (45 дивизий, из них 4 танковые и 2 моторизованные) занимала фронт по реке Эна и далее на восток до границы с Люксембургом и должна была нанести удары по обе стороны Реймса в общем направлении на Бар-ле-Дюк, Сен-Дизье. Для усиления войск Рундштедта была сформирована танковая группа генерала Гудериана (39-й и 41-й танковые корпуса), которая должна была действовать в направлении плато Лангр, заходя в тыл линии Мажино.

 

Группа армий «Ц» (20 пехотных и 4 крепостные дивизии) под командованием генерал-полковника Лееба занимала позиции по линии Зигфрида и Рейну в готовности к прорыву линии Мажино.

 

Военно-воздушным силам ставилась задача обеспечить господство в воздухе, оказать непосредственную поддержку сухопутным войскам, сорвать попытки противника создать способные к сопротивлению группировки сил.

 

18-я армия (4 пехотные дивизии) дислоцировалась в районе Дюнкерка, обеспечивая оборону побережья. В ходе операции «Рот» планировался ввод этой армии в сражение для наращивания сил наступления. В резерве главнокомандования сухопутных войск оставалось 19 пехотных дивизий.

 

Всего для операции «Рот» было развернуто 140 дивизий, из них 10 танковых, и 2 моторизованные бригады.

 

После того как союзные войска потерпели сокрушительное поражение в Бельгии и Северной Франции, французское командование располагало ограниченными силами для отражения нового наступления вермахта. У Вейгана оставалась 71 дивизия. Но эти соединения были ослаблены в боях, имели большой некомплект личного состава и вооружения. В четырех танковых дивизиях было по 50 — 80 танков. Из войск, эвакуированных через Дюнкерк и возвращенных во Францию, формировались дивизии сокращенного состава.

 

На фронте 400 километров — от устья Соммы до линии Мажино — располагались две французские группы армий в составе 49 дивизий; 3-я группа армий генерала Бессона в составе 10,7 и 6-й армий занимала оборону от побережья до Невшателя. В составе войск Бессона действовали под командованием генерала А. Брука два английских соединения: 51-я шотландская дивизия, переброшенная с линии Мажино, и 1-я бронетанковая дивизия, прибывшая из Англии. Позиции по реке Сомма были оборудованы недостаточно прочно. Попытки ликвидировать немецкие плацдармы на южном берегу Соммы в районах Абвиля, Амьена и Перонна успеха не имели.

 

От Невшателя до линии Мажино оборону занимали 4-я и 2-я армии, которые накануне немецкого наступления были объединены в группу армий под командованием генерала Хюнтцигера (4-я группа).

 

2-я группа армий генерала Г. Претела в составе 3, 5 и 8-й армий держала оборону на линии Мажино, где оставалось всего 17 дивизий. [105] Несмотря на понесенные потери, Франция еще сохранила значительное количество боевых самолетов. По данным главнокомандующего французскими ВВС, даже после окончания боевых действий во Франции находилось 1025 самолетов{255}. Но командование ВВС не приняло мер к использованию в боях всего самолетного парка. Генерал Жорж указывал, что в интересах фронта могли действовать не более 420 истребителей{256}.

 

25 мая французский главнокомандующий генерал Вейган на заседании военного комитета изложил план обороны в случае немецкого наступления. Вейган считал, что необходимо встретить противника на рубеже обороны, проходящем вдоль рек Сомма и Эна, прикрывая Париж и центральные районы Франции. Он дал указание о создании оборонительных укреплений, опираясь на которые войска должны были стойко держать свои позиции в случае окружения. План Вейгана, основываясь на старой идее сплошного непреодолимого фронта, на первый взгляд предусматривал упорную оборону. Но каких-либо решительных действий, в случае прорыва противника в Центральную Францию, планом не предусматривалось.

 

Жесткая оборона имела смысл, если бы выигранное время использовалось для проведения крупных мероприятий по усилению отпора врагу, и в первую очередь для мобилизации народных масс на защиту страны, консолидации национальных сил.

 

План Вейгана исключал мобилизацию народных масс для обороны страны и уже поэтому был порочен. План не предусматривал на случай отъезда правительства в Северную Африку принятия мер для продолжения борьбы с гитлеровскими захватчиками на базе материальных и людских ресурсов колоний. Представители военной и гражданской администрации в Северной Африке, Леванте, во Французской Экваториальной и Западной Африке докладывали правительству о возможности продолжения войны с фашистской Германией, подчеркивая, что они рассчитывают не только на войска, но и на поддержку местного населения.

 

На 20 мая в Северной Африке находилось 10 французских дивизий. Они могли бы послужить костяком для формирования новых соединений армии, которая продолжила бы войну с вермахтом. Наличие сильного флота давало возможность развернуть подготовку к эвакуации войск и вооружения из Франции в Северную Африку, в том числе не менее 500 тыс. резервистов. Правительство республики располагало золотым запасом, вывезенным из Французского банка в США, Канаду и на остров Мартиника, который мог пойти на оплату закупок вооружения. Уже были заключены контракты на поставку оружия из США. Однако ни правительство, ни генеральный штаб своевременно не рассмотрели вопрос о перспективах ведения войны с Германией, а генерал Вейган отвергал все предложения о возможном продолжении войны вне территории Франции. План Вейгана создать жесткую оборону на рубежах рек Сомма и Эна не имел реальных перспектив на успех. Рано или поздно под натиском превосходящих сил противника наспех созданная оборона должна была рухнуть. Вейган вопреки своим приказам сам не верил в возможность длительного сопротивления, искал пути к капитуляции. «Но так как ответственности за нее брать на себя он не хотел, то его действия свелись к тому, чтобы склонить к капитуляции правительство», — отмечал в мемуарах генерал де Голль{257}.

 

Вейган и Петэн, опираясь на пораженцев в правительстве, настойчиво проводили линию на капитуляцию. После изменений в кабинете Рейно, [106] произведенных 5 июня, пораженческая группа Петэна усилила свои позиции. Правда, в состав правительства на пост заместителя министра национальной обороны был назначен генерал де Голль, считавшийся сторонником решительных действий в войне против Германии. Но де Голль, только недавно получивший звание бригадного генерала, не имел тогда большого авторитета в армии и в политических кругах. Назначение его должно было успокоить тех французских и английских политических деятелей, которые были встревожены капитулянтской политикой Петэна и Вейгана.

 

На рассвете 5 июня немецкая авиация нанесла первые мощные удары по обороне французских войск на Сомме. Вслед за этим в общее наступление перешли немецко-фашистские войска группы армий «Б». Танковый корпус Гота, действуя с плацдарма у Абвиля, наносил удар в общем направлении на Руан. Танковая группа Клейста, наступающая с плацдармов у Амьена и Перонна в полосе 6-й армии, должна была прорвать оборону французов и продвигаться на Бове и Санлис. Немецко-фашистские войска встретили упорное сопротивление французских пехотинцев и артиллеристов, которые дрались мужественно и стойко. В первый день наступления танковая группа Клейста не смогла прорвать оборону 7-й французской армии генерала О. Фрера. Наступление немцев с плацдарма в районе Абвиля проходило успешнее. Дивизии Гота продвинулись за сутки почти на 10 км, а 6 июня они прорвали оборону 10-й французской армии генерала Р. Альтмейера. Немецкие танки, отбив контратаку 1-й английской бронетанковой дивизии, рассекли армию Альтмейера, прижали ее левый фланг к морю. Восточное крыло 10-й французской армии отступало к Сене. 8 июня танковые части Гота вышли в район Эльбёфа (юго-восточнее Руана).

 

6 июня, когда развернулось немецко-фашистское наступление, Центральный Комитет Французской коммунистической партии, которая находилась в подполье, обратился к правительству с предложением организовать оборону Парижа силами вооруженного народа. В этом документе говорилось: «Коммунистическая партия будет рассматривать сдачу Парижа фашистским захватчикам как измену. Она считает организацию обороны Парижа первостепенным национальным долгом. Для этого необходимо:

 

1. Изменить характер войны, превратив ее в народную войну за свободу и независимость родины.

 

2. Освободить депутатов-коммунистов и активных работников коммунистической партии, а также десятки тысяч заключенных в тюрьмы и интернированных рабочих.

 

3. Немедленно арестовать вражеских агентов, которыми кишат парламент, министерства и даже генеральный штаб, подвергнув их суровому наказанию.

 

4. Эти первые мероприятия вызовут всенародный энтузиазм и позволят создать массовое ополчение, о чем следует объявить немедленно.

 

5. Вооружить народ и превратить Париж в неприступную крепость»{258}.

 

Правительство Рейно, боявшееся своего народа больше, чем немецких захватчиков, отказалось принять предложение коммунистов.

 

Успехи немецко-фашистских войск на руанском направлении облегчили наступление 6-й армии генерала Рейхенау, которая теснила 7-ю французскую армию и продвигалась на Компьень. 9-я армия немцев форсировала реку Эта у Суассона и вынудила отступить левый фланг 6-й французской армии генерала Тушона. Под натиском немецких танковых и моторизованных соединений слабая оборона французов на Сомме рухнула. Французское [107] командование срочно приступило к созданию новой линии фронта от устья Сены до Понтуаза на реке Уаза, далее через Санлис к рубежу реки Урк. Северо-западнее столицы выдвигалась Парижская армия{259}.

 

После крупных успехов наступления группы армий «Б» командование вермахта получило возможность развивать дальше операцию «Рот».

 

9 июня от Суассона до Арденн на фронте 150 км перешла в наступление гр