Волны демократизации (периоды, особенности)

Тема 3. Право и демократический транзит

Демократический транзит: определение.

Понятие, объединяющее многообразные по форме процессы перехода от одного общественного и политического состояния (та или иная разновидность недемократии) к другому, причем в качестве конечного пункта перехода вовсе не обязательно (и даже редко) выступает именно консолидированная демократия

https://politike.ru/termin/demokraticheskii-tranzit.html

Волны демократизации (периоды, особенности).

Теория волн демократизации — это концепция в политических науках, суть которой состоит в том, что распространение демократии в мире происходило «волнами», которые затрагивали на своем этапе разные группы государств и стран.

По С. Хантингтону «волна» демократизации — это «совокупность происходящих в некий промежуток времени транзитов от недемократических к демократическим режимам, когда число таких транзитов значительно превосходит число осуществленных в тот же временной отрезок переходов в противоположном направлении».

Первая, длинная, волна 1820—1926. На её поднятие повлияли американская и французская революции, появление национальных государств и демократизация британских доминионов. Характерными чертами являются: 50 % взрослого мужского населения должны иметь право голоса; ответственный глава исполнительной власти должен либо сохранять за собой поддержку большинства в выборном парламенте, либо избираться в ходе периодических всенародных выборов.

Первый откат 1922—1942. В этот период на политической арене появились такие персоны, как Муссолини и Гитлер; были установлены тоталитарные, фашистские и милитаристские режимы.

Вторая, короткая, волна 1943—1962. Окончание Второй мировой войны и «союзническая» оккупация повлияли на установление демократических институтов в Западной Германии, Италии, Австрии, Японии и Корее. Возвратились к демократии некоторые государства и страны, например, Уругвай, которые отказались от неё во время отката первой «волны». Одно из самых важных событий в ней — начало деколонизации. Получают независимость и становятся демократическими такие страны как Индия (1947 г.), Израиль (1948 г.) и страны Африки (с 1956 г.). Началась демократизация Африки, первой стала Нигерия.

Второй откат 1958—1975. Почти на всем континенте Латинской Америки установился авторитарный режим. Многие ранее демократические страны восстанавливают или переходят в авторитарный режим. Деколонизированной Африкой управляют авторитарные правительства.

Третья волна 1974—1991. Фактически, третья «волна» демократизации начинается с падения португальской диктатуры и диктатур в Южной Европе, Азии и Латинской Америке. Завершение деколонизации, падение коммунистического мира и распад СССР — все это привело к появлению новых демократических государств.

Затухание третьей волны 1991-… Замедление роста либеральных демократий и увеличение числа электоральных делает «качество» демократий третьей «волны» ниже. Исследователи третьей «волны» говорят не об откате, а скорее, о её затухании. Откат подразумевает обратный переход к милитаристским, тоталитарным или авторитарным режимам. Сегодня же авторитарный откат вряд ли возможен: военные структуры уже ослабли, а народ стал внимательнее относиться к политике, проводимой правительством. Демократия всё ещё имеет первостепенное значение и на международном уровне и во внутригосударственной политике.

 

3. Посткоммунистическая Россия как демократический транзит.

России перемен в категориях демократического транзита предполагает, как мы уже говорили, выявление общих и специфических элементов, необходимое для последующих теоретических обобщений. При всех отличиях российской посткоммунистической трансформации от южноевропейских и латиноамериканских переходов от правого авторитаризма к демократии она по крайней мере на начальных этапах подчинялась некоторым аналогичным последовательностям, которые можно проследить на примере различных фаз горбачевской перестройки.

Нередко, говоря о том, что в данном случае аналогии не работают, обращают внимание на то, что приход М. Горбачева к власти не был результатом раскола в советской элите на реформаторов и консерваторов и что он начал реформы чисто советским аппаратным способом (сверху-вниз). В действительности, даже если свой путь к власти М. Горбачев и проделал традиционным номенклатурным способом, именно его реформаторские действия вызвали последующий раскол в советской элите на консерваторов и реформаторов.

В самом деле, инициатива вначале либерализации, а затем и частичной демократизации режима пришла, как и в большинстве других демократических транзитов, сверху - от лидера-реформатоpa. Реформатор-центрист Горбачев, склонный к постепенным и эволюционным методам в рамках системы, для укрепления своих позиций в противоборстве с консерваторами и фундаменталистами, как и многие другие лидеры-реформаторы, обратился за поддержкой к радикальным демократическим силам вне режима, одновременно стараясь не потерять контроль над ситуацией. Легализация, а затем и институциализация радикальной демократической и реформаторской оппозиции (прежде всего в виде движения "Демократическая Россия" и Межрегиональной группы депутатов Верховного Совета СССР) вызвали ответную реакцию консерваторов, которые сомкнули свои ряды и тоже институциализировались в виде депутатской фракции (а затем всесоюзного политического движения) "Союз" и Компартии РСФСР.

В течение определенного времени Горбачеву удавалось балансировать между теми и другими, проводя политику зигзагов. Однако разрыв между двумя политическими полюсами, приобретающими собственную инерцию и логику развития, постоянно увеличивался. В результате политический центризм как метод реформирования системы потерпел полный обвал. На неудачную попытку консервативного переворота ради спасения системы радикальные демократы ответили своим успешным контрпереворотом.

Вместе с тем, несмотря на целый ряд аналогий, во многих смыслах российский демократический транзит стоит все же особняком в отношении не только классических южноевропейских и латиноамериканских переходов от авторитаризма, но и переходов к демократии в странах Центральной и Восточной Европы. Если суммировать эти специфические особенности, их можно условно сгруппировать в две категории: первая относится к общему контексту и условиям, в которых сначала в СССР, а затем в России начинались и протекали процессы реформ и преобразований; вторая - к внутренним особенностям самих этих процессов.

К первой категории можно отнести следующие:

1 Взаимообусловленность политических и экономических преобразований.

Стало уже едва ли не тривиальным говорить о беспрецедентной задаче одновременного осуществления в посткоммунистической России демократических преобразований политической системы и проведения рыночных реформ, предполагающих слом командной системы управления экономикой и формирование основ рыночных отношений. Считается, что в идеале обе задачи не только взаимообусловлены, но и в конечном счете взаимно подкрепляют друг друга - демократизация способствует продвижению к рынку, а рынок создает экономическую и социальную базу демократии. При этом в классических поставторитарных транзитах проблема одновременности политических и экономических реформ, строго говоря, не возникает, поскольку рыночная экономика в тех или иных формах уже существует. Однако в Советском Союзе, а затем в России эти две задачи во многом стали взаимными препятствиями друг для друга.

Не следует при этом думать, что экономические - и весьма болезненные - структурные преобразования, включая разгосударствление собственности, вообще не стояли в повестке дня других демократических транзитов. Другое дело, что успешные политические и экономические реформы, в том числе в странах Центральной и Восточной Европы, осуществлялись как раз не одновременно. Причем, и не так, как в Китае, где экономические реформы не только предшествуют, но фактически заменяют политические.

2 Отсутствие адекватной социальной базы демократии.

Строго говоря, с точки зрения задач политической демократизации, переход к рыночной экономике - не самоцель, а средство для создания среднего класса в качестве массовой социальной базы демократии. Подспудно шедшие в советском обществе процессы модернизации, по крайней мере, с 60-х гг., создавали некий эмбриональный аналог среднего класса, который, в конечном счете, и стал могильщиком коммунизма21. Однако в отличие от среднего класса на Западе образующей основой советского "старого среднего класса" стала не собственность, а профессиональная и институциональная позиция в государственной системе.

С распадом советского государства, углублением экономического кризиса и началом рыночных реформ этот эмбриональный советский "старый средний класс" подвергся фактическому вымыванию при расколе общества на два (типичных для стран "третьего мира") полюса - зону массовой нищеты и узкую прослойку богатства с социально аморфной стихией между ними. Что же касается "нового среднего класса", то он в России пока что так и не появился. Тем самым, проблема формирования адекватной и достаточно массовой, основанной не на отношении к государству, а на отношениях частной собственности, социальной базы демократии остается в посткоммунистической России нерешенной.

3 Центробежные силы национализма и кризис национальной идентичности.

Другой специфической особенностью российского демократического транзита явился политэтнический состав СССР и России и подъем под лозунгами демократии центробежных сил национализма, в конечном счете, приведших к распаду СССР и остающихся угрозой для России. В условиях прогрессирующего распада советского общества национальные идеи стали попыткой придать некую позитивную и содержательную форму антикоммунизму. Однако в посткоммунистическом контексте объяснимое стремление к национальному возрождению стало приобретать формы, трудно совместимые с демократией, а то и прямо противоречащие ей - от откровенно этнократических до имперско-государственнических.

Ко второй группе особенностей самих процессов преобразований в посткоммунистической России можно отнести следующие:

1. Особенности формирования демократической оппозиции в СССР и России, в конечном счете повлиявшие на характер ее взаимоотношений с новой российской властью.

2. Отсутствие пакта, предварительной договоренности между радикалами и консерваторами.

3. Отсутствие первых "учредительных" выборов, легитимизирующих новый баланс общественных и политических сил.

4. Сохранение основных элементов старой номенклатуры на властных позициях в составе нового правящего класса.

5. Традиционный административный способ осуществления политических и экономических реформ, сохраняющий и углубляющий раскол между властью и обществам.

6. Сохраняющееся влияние авторитарных сил и тенденций.