2020-07-01
114
– Шутите, дядечки? Он нормальный. Он – человек, а не зомби.
– Человек, – легко согласился Вася, – но он был смертельно болен. Внедрив в его организм клетки зомби, мы просто, как сказать, что б Вам было понятно, законсервировали болезнь, но не излечили ее.
– Да, врачебная тайна отдыхает, – констатировал факт Странник,– не обращай внимания, они ко мне уже давно как к продукту для экспериментов, а не как к человеку относятся.
– Господа ученые и прочие, я вам еще один объект для исследований привел, – он указал на меня,– говорит из магазина вышла, а оказалась недалеко от шоссе, которое ведет на Свалку.
И тут меня все в чем-то заподозрили. Первым из оцепенения вышла я:
– А вот скажите, почему новичков в Зоне первыми идти заставляют?
Веселью не было конца. Задыхаясь от смеха, Вася промолвил:
– Если бы ты не назвалась Лаки, сейчас бы окрестили Отмычкой. Вот везение так везение, – и снова принялся ухахатываться.
– Так значит, всю дорогу до Бункера она шла впереди тебя и кидала болтики? – удивился тощий.
– Нет, только с детектором. Медленно, иногда плутая в скоплении аномалий, но факт на лицо – она дошла.
– То есть вас факт моего появления здесь не смущает, а болты и детектор в моих руках, значит, это интересно?!
– Оба случая очень интересны, поэтому чуть позже мы проведем тебе полное обследование и поставим хоть какой-то диагноз, – заверил меня толстый.
– А потом вы меня до военных проводите и я домой. Или у вас свой вертолет есть, я бы и на нем не прочь полетать!
И все смеялись долго и счастливо, пока мой праведный гнев не разлучил их:
– Что смешного, я здесь не останусь, я выберусь с вашей помощью или без нее! – и уже более буднично добавила. – И вообще, я устала, рюкзак тяжелый, попутчик некультурный…
– У тебя же «ночная звезда» в контейнере была! Ты могла повесить ее на рюкзак или в боковой карман положить. И без проблем шла бы дальше.
– Какая звезда? Куда вешать?
– Ну, артефакт, такой красивый, голубой свет излучает, где-то на тридцать процентов уменьшает вес ноши.
– Сука ты! И сволочь! И садист-маньяк!
– Не спорю.
Я плюхнулась на ближайший диван, пододвинула к себе столик вместе с пепельницей, залезла в рюкзак, достала оттуда бутылку пива. Надеюсь, вы все слюной изойдетесь, дебилоиды!
– Да у нас Буратинка завелась! – подал голос Вася.
– Ничего сажать в поле не буду, – буркнула я. – Почем будет все мое сокровище? – насторожилась я и протянула контейнер ученым.
– Ну, у тебя «колючка», «ночная звезда», «кровь камня» в количестве двух штук…все разом уйдет за двадцатку, можно цену до двадцати четырех попробовать поднять, но это почти не реально.
– Двадцатка чего?
– Двадцать тысяч «зелеными».
– На билет до дома хватит! – и я расплылась в довольной улыбке.
– Нет. Даже на полную амуницию сталкера не хватит.
– Вы тут по каким ценам живете?
– Нет отсюда выхода. А кто уходил – все вернулись! Зазеркалье считай.
Мы докурили и пошли осмотреть лабораторию. Мне все подробно рассказывали и показывали, здесь видать, секретов нет. Самое мерзкое – это тушканы, они были живыми и, видимо, хотели всем отомстить. Одна особь при мне порвала сетку своей клетки и прямой наводкой пошла на нас. Время превратилось в холодец, а люди – в манекенов. Никто не делал никаких движений. Я начала пятиться. Единственная из всех присутствующих. Тушкан принял это за личное оскорбление и кинулся на меня. Помню, лишь, что мне стало до рвотных позывов противно от мысли, что эта тварь меня убьет. Я перехватила его за глотку в момент прыжка. Начала душить и неумело сворачивать шею. Тушкан не терял времени зря и тоже нанес ответный удар, руки наполнила жгучая боль. Очнулась я от пощечин и того, что кто-то пытался присвоить мое имущество, в виде разорванной тушки. Мы со Странником вырывали друг у друга труп зверька. Столько кровищи я не видела, даже когда была свидетелем наезда на пешехода со смертельным исходом. Ноги меня неожиданно предали. Я, наверное, с жутким грохотом повалилась на пол.
Глава 4
Сознание включилось на раз, а вот осознание происходящего вокруг – далеко не сразу. Первое, что я увидела – это была девушка, с нимбом светлых кудряшек на голове. Нет, я не поверила, что таких, как я берут в рай, просто она была первым человеком в этом странном месте, который следит за своим внешним видом и чистотой халата.
– Привет, я рада, что ты пришла в себя во время моего дежурства. Я – Сестричка, – мои попытки ответить она быстро пресекла. – Не разговаривай много, а то опять сознание потеряешь.
– Я в жопе?
Сестричка была готова ко многому, но это было выше ее понимания и она, растерявшись, начала бормотать:
– Нет…ты не … не умрешь…мы лечили, да… тебя… ты поправишься…, а шрамы…, так они у всех есть…
Меня пробирал истерический смех, но на свободу вырвался только кашель.
– Я, – слова еле-еле собирались из слишком сухих букв, – хочу. Домой.
Молчание затянулось.
– Принеси. Воды. И. Сигарет. Пожалуйста.
Может она и Сестричка, но в прошлом точно была спринтером, сорвалась с места на раз. Я осталась со своими мыслями наедине. Взгляд упал на руки, они уже начинали болеть и были перевязаны до плеч. Но даже под толстым слоем бинтов было видно, что плоть не очень-то сильно хотела срастаться и на повязке проглядывали засохшие кровоподтеки.
– Привет, вот вода, – этот чертов голос.– Курить вообще-то не положено, но тебе сделали исключение.
– Все из-за тебя! – Потоки кашля, торопливое поглощение воды и опять кашель. – Притащил меня хрен знает куда! Сигарету гони.
Первые затяжки тоже перемежались кашлем, но на половине сигареты все прошло. Курили молча.
– Я ведь тебе спасибо сказать пришел, а ты…
– Пожалуйста.
– Тот тушкан…он был особенный, понимаешь…
– Ага, понимаю, твой друг, видать, ты же даже не попытался мне помочь, я понимаю, ты не обязан спасать всяких там, но…
– ВЫСЛУШАЙ! – я осеклась. – Он был не простой, его генетически с чем-то там скрещивали, из всей партии выжила лишь эта особь. Все, что должно было случиться – это то, что он должен был вырасти до размеров псевдособаки и получить чуточку мозгов, достаточных для дрессуры. Но тушкан, вместо роста, как бы накапливал в себе физическую силу, а вместо развития мозгов развились паранормальные способности в виде гипноза. Он заставил не шевелиться всех кроме тебя. Почему – я не знаю. Но если бы не ты, он постепенно перегрыз бы нас всех, причем, будучи парализованными, мы бы все понимали и чувствовали. Ты не просто спасла нас от смерти, ты спасла нас от мучительной смерти.
Я представила, как этот тушкан, вместо того, чтобы перегрызть горло, начинает есть человека с голени или с предплечья, и меня позорно вывернуло на одеяло, благо, что водой.
– Я смог шевелиться только тогда, когда ты ему хребет перебила, видимо там и находился его пси-центр. Тогда и попытался отобрать у тебя мутанта, но ты не отдавала и продолжала лупить им по косяку, – он замолчал, собираясь с мыслями, не успела я сказать и слова, как продолжил. – Мы думали ты умрешь, как побочный эффект у тушкана вырабатывался такой яд, что не давал твоей крови свернуться. То, что в контейнерах лежал «кровь камня» спасло тебе жизнь, только он смог кое-как затянуть раны. Тебе лучше не смотреть на руки некоторое время. Извини.
– Не извиняйся. В Зоне ведь у всех шрамы, – это был предел жалкого остатка моих сил, и я опять потеряла сознание.
Когда я воскресла в очередной раз, у кровати сидел Вася все того же возраста, но осунувшийся и похудевший.
– Ты все-таки очнулась. Теперь больше не разговаривай ни под каким предлогом. Просто слушай, а потом, поспи – тебе же на пользу. Прошло уже две недели с того инцидента. Первый раз ты проснулась на третий день, но когда вновь потеряла сознание, в общем, все это время ты не подавала признаков на улучшение и мы думали, что ты уже не очнешься. Теперь все позади, больше комы не будет. Но вот лечение приходилось проводить радикальное, используя артефакты, поэтому ты получила большую дозу радиации и придется проходить курс реабилитации. А так все в норме. Все. Спи, поправляйся.
Неделя пролетела как в тумане, я все время спала и ела, так и не поняв, чего я ела больше: нормальной еды или таблеток. Сегодня снимают повязки, зуд под ними стоит еще тот, я уже все бинты привела в состояние махрового полотенца. В палату заглянула Сестричка и приветливо улыбнулась, потом, видимо, что-то вспомнив, отвела глаза в сторону и внесла инструменты. Повязки медленно сползали с предплечья, но я все еще не видела своих рук. В палату вошел Странник и неожиданно сказал:
– Я могу принести тебе рубашку с длинным рукавом. Ты, не глядя на руки, ее наденешь.
– Нет, – я долго думала и решила, что какие бы они не были, но это мои руки и мои шрамы и нам все равно жить вместе.
– Ты можешь посмотреть на них позже, когда они лучше заживут и перестанут быть воспаленными.
– Нет.
Последний бинт был снят. Я подняла руки к глазам. Создалось впечатление, что я, спускаясь с девятого этажа на первый, выбивала все окна руками. Непострадавшей кожи почти не осталось, все остальное занимали бордовые шрамы. Теперь пути домой нет, осталось дождаться когда еще и в лицо такая же штука вцепиться и все, даже в этих диких местах за человека принимать перестанут.
– Сигарету.
– С тоб…
– СИГАРЕТУ!!!
Этот вопль означал только одно – несмотря на долгую неподвижность, мои легкие в отличной форме. Мы закурили, Сестричка, всегда делавшая по этому поводу замечания, в этот раз тоже курила в палате.
Я делала первые неуверенные шаги, как бейбик годовалый, а в голове одна мысль: вот теперь прозвище заслуженное, я новорожденный ребенок и меня нарекли ЛАКИ.
Мы сидели в столовой, пили кофе. Тут влетел Вася, все такой же молодой и неугомонный (правда, он пытался мне объяснить, что для меня он не Вася, а Василий Петрович, но при таком-то виде по имени отчеству… В итоге мы пришли к соглашению, что я буду называть его профессор Вася. Зря он так).
– Внеочередной Выброс завтра с 15:00 до 20:00, точнее не выходит.
– Может и не будет, ведь ошибались уже раньше, – вмешался Илья Михайлович, тот самый толстый профессор.
– Иди и на приборы посмотри, если не веришь, – ощерился Вася.
– А как это происходит?
– Ты пока в медчасти загорала, один уже был, но в коме, наверное, не заметно.
– Это ощутимо?
– Завтра и узнаешь, если кое-кто не ошибся.
– После Выброса гулять пойдем, там спокойно день-другой будет. Ты хоть на небо посмотришь.
Завтра не заставило себя ждать, быстро превратившись в сегодня. Весь день я терзалась мыслью как же это: «Выброс»? Говорить со мной на эту тему никто не хотел. И максимум, что я получила: «вот случится и поймешь». В ожидании этого события я незаметно для себя начала переходить из лаборатории в лабораторию. Хотя, до этого божилась, что в «пыточные» больше ни ногой. Там все по-прежнему. Где-то кого-то вскрывают, где-то что-то поливают всякой химией, где-то как обычно соединяют артефакты. Да вот это самое интересное, хотя далеко и небезопасное в лаборатории. При помощи то того, то другого ученые объединяют, как правило, два артефакта в нечто новое и обладающее если не новыми свойствами, то либо усиленными старыми, либо объединяя в себе свойства двух артефактов. Еще могла выйти пустышка, не артефакт «пустышка», а штука, у которой пропали все свойства, но о них научники распространяться не любили, мол, в какой работе осечек не бывает. А еще в категорию «новые свойства» входит понятие негативных свойств. Сотрудник лаборатории рассказал мне пару таких случаев. Вот был у них молодой ученый, цены ему не было, но тяга к экспериментам его сгубила. Сам до костей обгорел, да еще и половине сотрудников прическу поправил. Он пытался соединить два «огненных шара». Зачем? Н-А-У-Ч-Н-И-К, вот зачем и почему. Чем он его склеивал, никому неизвестно, но там точно было нечто третье, так как по доброй воле «шары» ни в каких искусственно созданных условиях срастаться не собирались. Когда он добавил к «шарам» компонент «Х» они в ту же секунду сгенерировали «жарку», аномалию, детьми которой сами же и являются. «Жаль, рецепт потерян,– сетовал тот тощий военный – Вольф,– такая бы мина-растяжка получилась» И он вдавался в подробности механизма срабатывания «аномальной мины» как он ее окрестил. Другой пытался вытащить из «каменного цветка» его свойство защищать от пси-воздействия. А из полученной вытяжки создать шлем. У него получился шлем с очень высокой защитой от пси-воздействия, можно было даже около Радара гулять. Но вот после очередной примерки ученый не смог этот шлем снять. Почему? Да потому, что мы в З-О-Н-Е, здесь все через псевдособачью жопу! А парень с ума сошел, смешная шутка, да? Ходит в супершлеме сумасшедший, зомбаком никогда не станет и контролер под пси-контроль не сможет взять.
Я посмотрела на часы, было уже без четверти три. Никаких особых ощущений не было и в помине, хотя вот люди немного изменили свое поведение. По большей части народ начал суетиться, периодически что-то ронять и беспричинно быстро передвигаться. Значит, прав профессор Вася и это случиться с минуты на минуту. В подтверждение моих мыслей по громкой связи передали предупреждение об окончании всех работ. Лаборатории закрывались на магнитные ключи и люди проходили в комнаты отдыха или в личные апартаменты, у кого они были. Я жила в медчасти и резонно проследовала туда. Меня уже ждали.
– Пошли, будем наблюдать твою реакцию на Выброс в другом месте, – Вася потащил меня куда-то по коридору Бункера.
Мы зашли в «отдыхательную» – место нашей первой встречи с моими исследователями. Там ютилось какое-то оборудование: куча мониторов, присосок и лампочек. Меня сноровисто подключили. Я почувствовала себя каким-то уродом из фантастических фильмов. Мониторы загорелись, пошли пикающие сигналы, кнопочки загорелись – романтика. Мы еще раз перекурили, во время Выброса курить и пользоваться различными приборами строго запрещено. Оставалось ждать.
Я не сразу поняла, что это началось, но когда странное ощущение перешло определенный порог, появилось чувство, что это уже происходит некоторое время. Сначала легкая дрожь в руках, затем я начала понимать, что моя кожа не так плотно присоединена ко всем остальным тканям организма и под ней тонкий слой зудящей пустоты. Мне захотелось почесаться, но руки уже не слушались меня, я просто часто-часто постукивала ими себя, но и это хоть немного, но помогало избавиться от того, что пряталось под кожей. Мои телодвижения не остались незамеченными ни учеными, ни чудо техникой. Я зажмурилась, надеясь переждать этот ужас в темноте. Резкий приступ головной боли перешел в затяжную какофонию звуков, из которой иногда можно было выделить отдельные слова: держи… руки… она кусается… мля, со лба дала…С закрытыми глазами было так же, как с открытыми: до боли и слез светло. Приходили картины каких-то существ, людей, тех, кто когда-то был людьми. Я бежала от них, но это было просто бесполезно, они находили меня везде, в этой бездне света было не спрятаться. Как настоящий человек, я решила уничтожить то, что «мешает мне быть». Долго кидалась на них, рвала, била, кусала. Наверное, со стороны я была похожа на берсерка. Все кончилось резко. Темнота. Как же я ее люблю: в темноте спокойнее. Кожа вновь стала родной. Голова чиста и все мысли маршируют четким строем.
Комната выглядела так, что если бы я была художником, а окружающее моей картиной, я бы назвала ее «Лабораторное побоище». Вокруг меня, точнее на всех моих конечностях сидели Странник, Вася, Вольф и нервно трясущийся Илья Михайлович.
– С боевым крещением! – весело заявил Странник.
– К хренам, – ответила я и тут же добавила, – всех уродов положили?
Илья Михайлович зашелся истерическим смехом пополам со слезами. А Вася просто сказал:
– Это были галлюцинации. Такое бывает. Про тех, кто переживает такие эмоции во время Выброса, говорят, что их Зона не приняла. Как правило, это заканчивается летальным исходом или, что еще хуже, буйным помешательством.
Мои травмированные шестеренки заработали с удвоенной силой и я выпалила:
– Ну, так, значит, мне домой надо, загостилась уже, – и заплакала. – Сколько я еще таких ударов перенесу прежде, чем двинусь крышей?
– С вероятностью в пятьдесят процентов приступов больше не будет или они сильно ослабятся, – сказал Вася и отвел глаза в сторону.
Меня опять определили в медчасть, видать, я там пропишусь. Пока я гоняла свои ветряные мельницы и уничтожала лабораторное оборудование, мною было утеряно еще сколько-то там капель крови. Перед тем, как я вывела из строя электроэнцефалограф и тонометр, они зафиксировали сверхвысокую мозговую активность и повышенное кровяное давление 230/ 150. Как мне потом объяснили, что и послужило причиной того, что кровь у меня не текла только изо рта. Вы когда-нибудь видели человека, который плачет кровью, из ушей текут струйки крови и нос тоже не отстает, а на фоне всего этого еще и пытается каких-то псевдочертей гонять?
Глава 5
После Выброса я вышла из лаборатории только через две недели. Надо было на что-то кушать и как-то так вышло, что мне пришлось путаться под ногами у Странника, чтобы заработать на хлебушек и аптечку. Задание было простым и больше подходило курьеру, а не такому сталкеру, как Странник. Доставить одну из удачных разработок лаборатории в бар, встретиться там с клиентом, получить зеленые и валить туда, откуда пришли.
Бар «Веселый бюрер» находился за территорией Свалки, то есть это была самая обычная свалка техники. Проблема пересечения этой местности заключалась в тех, кто сейчас обитал на Свалке. Как они там появились – никто не знает. Просто, когда на нейтральной территории, коей являлась Свалка, назначили встречу члены враждующих кланов, там оказались Эти. Конечно, в Зоне понятие нейтральная территория слегка отличается от того, что под этим понимают за периметром. Но смысл был в том, что на нейтралке ни одна из группировок не делала свои укрепления и на переговоры все ходили туда. Одна загвоздка – бандитам закон не писан, и они периодически пытались осесть именно на Свалке. Их оттуда вышибала то одна, то другая группировка, но преступные элементы с завидным упорством перли на Свалку вновь.
Теперь все обстояло иначе. Сектанты, а по-другому их и не назвать, засели на Свалке, да так, что первый штурмовой отряд долговцев просто не вернулся оттуда. Потом пошла Свобода, но вернулся только один человек. Он ушел в себя, так ничего и не рассказав. Только по ночам соклановцы слышали, как он орал: «Каюсь! Грешник!». Ребята потерпели чуток, а потом отпустили ему грехи, в затылок из ТТ. Ходили наемники и принесли более точную информацию о Секте. Называли они себя Пси-контроль и все как один обладали ментальными способностями от поднятия предметов до внушения. К ним запускали разведчиков, но пси-контроль – это серьезно и разведчики не вернулись, а их ПДА посылали такие сообщения, что у бывалых сталкеров пересыхало во рту и волосы становились дыбом. «Пират наложил на себя епитимию в виде публичного срезания с себя двух килограмм кожи». «Араб наложил на себя епитимию в виде выдавливания собственных глаз». «Брут наложил на себя епитимию в виде пожертвования своей руки псевдосабакам на завтрак 20.07.2013, на Главной площади Свалки».
После этого сообщения выдвинулась еще одна разведгруппа, в которую входил Странник, для проверки подлинности сообщения. Конечно, спасать Брута никто не собирался. И облегчать его страдания метким выстрелом из СВД тоже. Но это же Зона, кто строит планы – тот умирает. В пять утра группа из четырех человек сидела на холме и осматривала из биноклей пока еще пустое пространство посередине Свалки. Сектанты считали это место Главной площадью. На холме очень удачно росли кусты, поэтому особых укрытий строить не пришлось. Сталкеры просто заняли наблюдательные позиции и стали ждать. Четыре человека из разных группировок были объединены лишь одной целью: более сильный враг. Долг, Свобода, Наемники и нанятый Чистым Небом Странник. Все тертые сталкеры, не первый год в Зоне. Но даже такие опытные войны не чувствовали себя в безопасности, выполняя это здание. Бинокль в руках наемника слегка подрагивал, задевая за кусты. Это был единственный звук на многие километры вокруг. К восьми утра на площади собралось приличное количество народа. Не было ни ликования от казни врага, ни сожаления о будущих страданиях мученика. Толпа больше напоминала роботов. Из одного из остовов машин появился Брут. Он шел механически, не глядя под ноги, спотыкался, и все время что-то бубнил. Долговец, не простые военные собираются в этой самом дисциплинированном клане, умел читать по губам и разобрал слово «каюсь». Брут стоял на середине площади. Что-то заставило его развернуться лицом прямо на холм. Он мерно покачивался, продолжая повторять «каюсь». Откуда-то появился неприметный мужичок, ведя на поводке трех псевдособак. Ошейники были сняты, но псы никуда не бежали, они продолжили спокойно стоять, ни дать, ни взять, отлично выдрессированные овчарки. А потом начался ад. По чьей-то команде псы медленно подошли к Бруту, он протянул им правую руку. Псевдособаки начали отрывать у него по пальцу и не спеша пережевывать. А Брут все смотрел на холм, вот только теперь в его глазах не было ни раскаяния, ни тупой меланхолии. Он был в сознании, это был тот самый Брут, тот, что был человеком, а не марионеткой сектантов. В его глазах были страх и боль, а так же понимание всего происходившего. Рука дрожала, но он даже не пытался ее убрать. А может быть, кто-то ему этого не давал? Собаки доели пальцы и не спеша перебрались на кисть. Потом, как бы невзначай, повернули свои окровавленные морды к холму. Брут опять начал шевелить губами и долговец автоматически начал произносить все вслух: «У-хо-ди-те, они про вас зна-ют». А потом он закричал, и этот крик, наверное, долетел как до ада, так и до рая, заставляя ангелов молиться, а чертей ликовать. Вот так один сталкер изменил исторически сложившееся представление об имени, которое стало его кличкой в Зоне. Долговец и Странник одновременно соскочили со своих мест, а вот свободовец сделал то, чего обычно не делают в Зоне – добро. Он вскинул СВД и дрожащей рукой нажал на спусковой крючок. Зона в этот раз была милостива: он попал точно в лоб. Брут, со счастливым выражением лица, завалился на бок и ушел в сталкерский рай. Псы сорвались и жадно впились в уже бездыханное тело. На площади началось волнение. Свободовец встал на дрожащие ноги, а по щекам его текли слезы. С наемником дела обстояли хуже: он держался за голову и повторял «каюсь». Медленно взялся за «винторез» и направил на недавних напарников, а в глазах – та же боль и обреченность. Наемник упал, а Странник уже убирал в кобуру кольт с глушителем. Все трое сорвались с места и, не сбавляя темпа, добрались до бара «Веселый бюрер», чудом миновав аномалии.
Без объяснений понятно, что мирных переговоров с сектантами так и не получилось, а из всех делегаций, которые к ним направлялись, вернулась только половина. Почти все в чем-то каялись, и передавали одно и то же послание: «Покайтесь, примите наказание, и вы пройдете во Врата Зоны». Проход через Свалку был закрыт. Можно было пройти по краю, особенно ночью, постов у сектантов как таковых нет. Любят спать, когда положено, гады. Но много ли желающих лезть ночью через Зону в сотне метров от сектантов?
Конечно, можно было пойти через темную долину. Там обитают «темные» сталкеры, но при удачных стечениях обстоятельств с ними можно договориться. Но вот наш груз, узнай о нем «темные», вряд ли стал бы для нас удачей. А все из-за их маразмов на счет Зоны. Сами ничего не разрабатывают, все артефакты таскают без защиты прямо в «карманах», никогда не применяют антирады. Но, если что-то интересное отберут у прохожих, сами пользоваться не брезгуют. По их убеждениям Зона совершенна, и пытаться сделать из нее что-то еще, просто кощунство, которое надо наказывать смертью и конфискацией имущества.
У нас не было выбора. Решили выходить этой же ночью, естественно, путь пролегал мимо Свалки. По традиции Зоны, конкретного маршрута у нас не было, просто решили не подходить к Свалке ближе, чем на сто метров. Наши научники пытались примостить мне на голову всевозможных видов шлемы и колпаки, мол, пси-защита. Шлемы выглядели еще куда ни шло, но в колпаках звездочетов и волшебников я ходить наотрез отказалась. Может, они и защищают от пси-воздействий, но своими яркими цветами точно не защитят от меткого выстрела, даже наоборот, помогут прицелиться. Выбрали один шлем, более или менее напоминающий те, в которых там, за далеким периметром, бегают омоновцы. Как же жадные до разгадывания всяких загадок научники хотели, чтоб я выжила. Дай волю, так они бы меня в экзоскелете отправили, а еще лучше никуда бы не пустили.
Глава 6
Вечер поедал и без того скудные в этот день остатки солнечных лучей. Холод не заставил себя ждать. Он подбирался незаметно, как хитрая химера, а когда жертве некуда было деться, бросался на нее. Мы стояли у Бункера и молча курили, глядя в сторону Свалки. Глаза Странника ничего не выражали, и в эти моменты я никогда не могла понять, думает ли он о чем-нибудь или блуждает где-то там, куда его уже давно должна была загнать его смертельная болезнь. Я же думала о том, как мне страшно первый раз идти куда-то по этой недружелюбной и смертельно опасной местности, за деньгами, которых никогда не хватит на свободу от Зоны. Что такое Пси-контроль, кто они, что будет со мной, если они до меня доберутся, когда я буду проходить мимо? И тут ледяная химера получила свою возможность для атаки. За долю секунды я поняла, что продрогла до костей, холод впустил в меня свои острые зубы и теперь не желал отпускать добычу. Особенно нестерпимо заболели шрамы, как будто кто-то вновь рвал мою плоть. Странник резко обернулся и пристально посмотрел на меня:
– Холодно?
– Да, даже не заметила, как замерзла. Особенно шрамы.
– Такое бывает.
Уже через минуту я, после подсечки, лежала плашмя на земле, а Странник целился куда-то в сторону леса. Секунды текли невыносимо долго, а из леса никто не появлялся. Я уже начала вставать, как заметила шевеление в траве. Отсутствие ветра не оставляло сомнений – к нам приближалось живое существо. Я замерла. Трава заканчивалась в двух метрах от нас и вот то, что в ней шуршало, показалось наружу. Так как я стояла на четвереньках, мы были на одном уровне с появившимся из травы существом. Первую минуту было впечатление, что пьяный сталкер в противогазе полз в траве, не в силах подняться на ноги. Глядя в стекла окуляров, я первое время не могла различить за ними глаз. Через секунду пришло сожаление о том, что за стеклами все же наблюдаются глаза. Даже грязь заляпавшая окуляры не смогла скрыть этого нечеловеческого взгляда, горящего ненавистью и злобой. Мутант продолжил движение в мою сторону. Тугие узлы мышц перекатывались под остатками какого-то тряпья, посередине спины различалась дорожка слишком сильно выступающего позвоночника. Через фильтр противогаза доносился сдавленный хрип или рык. Я так же на четвереньках начала пятиться ко входу в бункер. Монстр на секунду исчез, чтобы тут же появиться прямо передо мной. Он прыгнул на два метра вперед. И судя по легкости прыжка – это далеко не предел его скаковых возможностей. Я плюхнулась на пятую точку и, скрестив руки, закрыла ими лицо. От резкого рывка не застегнутые рукава рубашки обнажили шрамы. Еще мгновение ничего не происходило, а потом я почувствовала прикосновение чьих-то теплых пальцев к моим рукам. Это существо водило пальцем по моей руке и что-то хрипело в противогаз. Три еле слышных хлопка вывели меня из состояния транса. Я увидела перед собой почти обезглавленное тело, которое скребло руками по земле, не желая прощаться со своей жизнью.
– Ты чего?! Зачем? Он же добрый!
– Добрый снорк?! Может тебе и правда здесь не место? Он бы тебя забил до N-го количества сломанных костей, что бы помягче была, а потом сожрал бы.
– Может он дружить хотел. На мои шрамы смотрел.
– Ага. Вот у него сейчас от лица почти ничего не осталось, а в лаборатории целый есть. Ты сходи, посмотри и поймешь, почему они уродствами интересуются.
– Я не урод! Мне просто не повезло.
Выскочил охранник и деловито начал осматривать труп, потом оповестил кого-то по рации, сморщился и потащил тело в Бункер. Мы тоже проследовали внутрь.
Экипировка была уже подготовлена. Оружие проверено в местном «тире», боезапас от всей души, еды на трое суток, хотя мы должны были уложиться в двое. Я, наверное, это уже говорила, но скажу еще раз: в Зоне нет «должны успеть так», здесь есть «если повезет». К моему рюкзаку, даже не буду скрывать свою радость, приделали ту самую «ночную звезду». Ее поместили в хрен-знает-как-называется-коробочку, которая усиливала действие артефакта в плане облегчения веса, теперь по ощущениям мой рюкзак весил в два раза меньше, а также понижала его радиоактивность. Костюмчики для прогулки нам выдали шикарные, хотя мой не подходил мне как по росту, так и по размеру, но ведь халява! Тут подтянули, там ужали. И к великой радости Странника в таком виде я была похожа не на девушку, а на «зеленого» новичка-недоростка. И это было «гуд»! Мы перекусили, еще раз сверились с погодниками насчет очередного Выброса и выдвинулись в объятия вечерней Зоны.
Лето и наши душные комбезы не вязались, но выбора не было. Исходя из того, во что превратились мои шмотки, в которых я появилась в кислотах этого Богом проклятого места, даже в летнюю жару здесь лучше ходить укутанным с ног до головы. Комарье, что за тупая тварь. Насекомые с завидной настойчивостью бились о защитное стекло шлема, да так, что я только и успевала вытирать его тряпкой от их потрохов. Стоит ли говорить, что к Страннику они такого живого интереса не проявляли. Небо пестрило незнакомыми созвездиями, добавляя сюрреализма и без того странному пейзажу. Теперь, когда я видела флору Зоны при свете дня, я достаточно точно могла представить, что скрывает от моих глаз ночь. Трава, что вырастает уже пожухлой и достаточно опасной для нежной человеческой руки. Деревья, тянущие свои ветви к жестоким небесам этой отравленной земли, впитывающие мертвую воду, перерабатывающие загрязненный воздух, похожи на статуи грешников в аду. В каждом темном углу что-то шуршало и скреблось. Иногда по звукам можно было определить, как кто-то кого-то поедает, и не всегда поедаемый был в мертвом состоянии. Где-то разрядилась «электра», где-то хлопнул «трамплин». Ветер во всей этой фантасмагории играл не последнюю роль, донося каждый звук до ушей сталкеров с назойливостью садиста. Шли достаточно быстро и уверенно. Для Зоны. Вот уже и холма со входом в Бункер не было видно. Опасных мутантов тоже не было видно, что не могло не радовать. Время от времени мы перебрасывались общими фразами и замечаниями. Идиллия не может продолжаться вечно и, задав вопрос из категории «не к месту», я испортила всю картину «просто похода туда и обратно».
