Книга XV. События 386-361 ВС. 12 страница

[39] Ср. Демосфен 19. 139: καὶ τελευτῶν ἐκπώματ ἀργυρᾶ καὶ χρυσᾶ προὔπινεν αὐτοῖς.

[40] Этот эпизод с Сатиром подробно в Dem. 19.193 ff.

[41] город, обычно называют Гиаполь, расположен у входа в Фокиду из Фессалии и Беотии, ср. Hdt. 8,28.

[42] См. Paus. 10.2.7.

[43] Диодор противоречит в отношении Филомела. В главе 28.2 он делает то же заявление, как здесь, в гл. 30.1 говорит об обратном.

[44] Ср. Hdt. 1,50 и Плут. Де Pythiae Oraculis 401E. F. Для обсуждения значения см. Boeckh, Staatshaushandlung der Athener, 1 (3). 10 (2–е издание переводится G. C. Lewis, The Political Economy of Athens, 10).

[45] См. книгу 17. 66 и 71.

[46] Гомер. Илиада. 9.404–405

[47] Может быть, случай, упомянутый в книге 15.47.7.

[48] Интересна жалоба в обзоре Элиан Var. Hist. 1,20: Διονύσιος (старейшина?) ἐξ ἁπάντων τῶν ἐν Συρακούσαις ἱερῶν ἐσύλησε τὰ χρήματα. О вероятном поводе этого письма см. Книгу 15.47.7.

[49] Через Иона, сын Аполлона и Креусы.

[50] См. Плут. Ликург 5,3, esp. καὶ καταινεῖν ἔφη τὸν θεὸν ἣ πολὺ κρατίστη τῶν ἄλλων ἔσται πολιτειῶν.

[51] Ср. Книга 14.13.3: τοὺς Λακεδαιμονίους μάλιστα τοῖς μαντείοις προσέχοντας.

[52] Город иногда включаемые в Опунтские Локры, называется Κορσιά в Dem. 19.141; в Theopompus Κορσίαι, FHG, 1.310.

[53] Город в Фокиде вблизи границ Опунтских Локр.

[54] Что Диодор приписывает случаю и провидению, Paus. 10.35.3, возлагает на фиванцев: αὐτούς τε οἱ Θηβαῖοι τοὺς ἱκέτας καὶ τὸ ἱερὸν… ἔδοσαν πυρί.

[55] Ливий 7.24 дает Л. Фурия Камилл и Аппия Клавдия Красса. Последний назван в Fasti Consulares.

[56] Ср. гл. 14.3 и 23.1.

[57] Этот город главенствует над Фермопильским проходом.

[58] Ср. Демосфен 19.230, который дает цифру 10000 пеших и 1000 конных. Диодор опускает все подробности Филократова мира и посольств ведущих к нему. На счет этого см. Pickard–Cambridge, Cambridge Ancient History, 6,233 и след.

[59] О реорганизации голосов в Совете Амфиктионов см. P. — W. Realencyclopädie, 4.2681 и далее, и Beloch, Griechische Geschichte (2), 3.1.512, примечание 4;. и Pickard–Cambridge, Cambridge Ancient History, 6,241.

[60] Это, кажется, три города в Беотии руках фокейцев (ср. гл. 56.2 и 58.1). MSS читает. следующим образом: «в земле фокейцев», что не согласуется с положениями раздела 2 ниже и других сообщений (например, Dem. 19.325, отметившего два города, Орхомен и Коронея, как говорят, были порабощены). (Cp. также Paus, 10,3).

[61] См. See Pickard–Cambridge, Cambridge Ancient History, 6,240 и след.

[62] См. главу. 31.

[63] См. главу. 35.

[64] См. главу. 38.

[65] См. главу. 59.3, что едва ли оправдывает фразу ἐκ τῆς αἰχμαλωσίας.

[66] Важный критский город, сосед Кносса и часто воюющий с Кноссом. Жители Ликт называли себя колонистами Спарты; Aristot. Pol 1271b 28.

[67] Ср. глава 88. 4,где девять лет отведено Агису, а также в книге 17.63.4. даты царствования Архидама III являются
361–338; Агис II - 338–331. Агис пал в бою у Мегаполиса осенью 331. Ошибка в пятнадцать лет, похоже, возникли из того, что в этом месте (под годом 346) Диодор записал смерть Архидама (которая произошла в 338) и правопреемство Агиса. От 346 до 331 даст пятнадцать лет. (О всестороннем обсуждении даты битвы у Мегаполя в связи с походом Александра см. Beloch, 3.2 п. 130;.. также Тарн, Cambridge Ancient History, 6.443–445).

[68] Ср. Демосфен 19.260; Paus. 4.28.4 и Paus. 5.4.9. Кажется было не позднее ссылки у Диодора на эту войну, которая произошла около 343/2.

[69] Предположительно относится к вторжению Антипатра в Пелопоннес и поражению Агиса, см. Книга 17.63.1–3 и 73.5–6, а также к поражению Афин после Ламийской войны, ср. Книга 18.18.1–6.

[70] Жена Амфиарая. Она был подкуплен ожерельем, которое дал ей по Полиник, чтобы побудить ее мужа принять участие в экспедиции Семерых против Фив. Амфиарай встретил свою смерть, и она была убита в отместку ее сыном Алемаеном.

[71] Последнее упоминание глава. 45.9.

[72] Сиракузы был коринфской колонией, основанной в 734.

[73] В соответствии с Плутархом убийство Тимофана (не собственной рукой Тимолеона) произошло более чем за двадцать лет до отъезда Тимолеона в Сиракузы. Счет Диодора должен быть сравним с Тимолеоном Плутарха и Непотом.

[74] Плут. Тимолеон 7.2 вкладывает это в уста некого Телеклида в речи перед собранием (δῆμος), а не совета.

16.66-95 Деяния Тимолеона. Филипп преобретает власть над Грецией, но погибает.

 

66
Когда Евбул был архонтом в Афинах, римляне избрали консулов Марка Фабия и Сервия Сульпиция.[1] В этом году Тимолеон из Коринфа, который был выбран своими согражданами возглавить Сиракузы, готовился к своему походу на Сицилию. (2) Он нанял семьсот наемников и, разместив своих людей на борту четырех трирем и трех быстроходных парусных кораблей, отплыл из Коринфа. По пути он взял три дополнительных судна из Левкады и Коркиры, и так с десятью кораблями он пересек Ионический Залив.[2]
(3) Во время этого путешествия необычное и странное событие случилось с Тимолеоном. Небеса выступили в поддержку его предприятия и предсказали приход славы ему и известность его свершениям, всю ночь ему предшествовал факел, пылающий в небе вплоть до момента, когда эскадра зашла в гавань в Италии. (4) Как Тимолеон слышал еще в Коринфе от жриц Деметры и Персефоны[3], что в то время как они спали, богини сообщили, что будут сопровождать Тимолеона в его путешествии на их священный остров. (5) Он и его спутники радостно заключили, что богини, фактически, оказывают им свою поддержку. Он посвятил им свой лучший корабль, назвав его "Священный Корабль Деметры и Персефоны"[4].
Не встречая опасности, эскадра достигла Метапонта в Италии, и, вскоре после этого, карфагенская трирема также доставила карфагенских послов. (6) Обращаясь к Тимолеону, они тожественно предупреждали его не начинать войну и даже не высаживаться в Сицилии. Но народ Регия, призвал его и обещал присоединиться к нему в качестве союзников, и так Тимолеон быстро вышел из Метапонта, надеясь опередить весть о своем приходе. (7) Так как карфагеняне господствовали в море, он боялся, что они воспрепятствуют ему перейти на Сицилию. Поэтому, он поспешно завершил переход в Регии.

67
Незадолго до этого карфагеняне со своей стороны пришли, чтобы увидеть, что назревает серьезная война в Сицилии и начали рассылать дружественные посольства в города на острове, которые были их союзниками. Отказавшись от противостояния тиранам по всему острову, они заключили дружбу с ними, и, в частности, они обратились к Гикету, самому сильному из них, потому что он управлял Сиракузами.[5] (2) Они подготовили и переправили на Сицилию крупные морские и сухопутные силы, и назначили Ганнона главнокомандующим. У них было сто пятьдесят кораблей, пятьдесят тысяч пехоты, триста боевых колесниц, более двух тысяч превосходных всадников,[6] и кроме всего этого броня и метательные снаряды всех видов, многочисленные осадные машины, и огромный запас продовольствия и других материалов.
(3) Выступив в первую очередь на Энтеллы (Entella), они опустошили сельскую местность и блокировали народ в городе. Кампанцы, которые занимали город, были встревожены выступлением против них, и обратились за помощью к другим городам, которые были враждебны карфагенянам. Из них никто не ответил, за исключением города Галерия. Этот люди послал к ним тысячу гоплитов, но финикийцы перехватили их, повергли их большими силами, и вырезали их всех. (4) Кампанцы, которые жили на Этне, вначале также готовы были направить подкрепления в Энтеллу из-за родства, но когда они услышали о бедствиях войск из Галерии, они решили не двигаться.

68
В тот время, когда Дионисий был еще хозяином Сиракуз, Гикет вышел в поле против него с крупными силами,[7] и на первым делом построил укрепленный лагерь в Олимпиеуме, перенеся войну против тирана в город, (2), но, когда осада затянулась и провизия кончилась, он отступил в Леонтины, это был город, который служил ему базой. Дионисий преследовал его по горячим следам, настиг и немедля атаковал, (3), но Гикет оборотился на него, принял бой, и, убив более трех тысяч наемников, остальных обратил в бегство. В жестоком преследовании он ворвался в город с беглецами, и овладел всеми Сиракузами кроме Острова.[8]
Такова была ситуация в отношении Гикета и Дионисия.
(4) Три дня спустя после захвата Сиракуз, Тимолеон прибыл в Регий и бросил якорь.[9] (5) Карфагеняне внезапно появились с двадцатью триерами, но народ Регия помог Тимолеону избежать западни. Они созвали общее городское собрание и устроили обсуждение по всем правилам на тему урегулирования. Карфагеняне ожидали, что Тимолеона будут уговаривать, чтобы он плыл обратно в Коринф и небрежно несли караул. Он, однако, не давая повода заподозрить его в бегстве, оставался на виду у собрания, но в тайне девять из его кораблей вышли в море незамедлительно. (6) Затем, в то время как карфагеняне сосредоточили свое внимание на намеренно многословных регийцах, Тимолеон незаметно прокрался на свой корабль и быстро отплыл из гавани. Карфагеняне, хотя оказались обмануты, отправились в погоню (7), но его флот получил существенный отрыв, и с наступлением ночи он был в состоянии достигнуть Тавромения раньше погони. (8) Андромах,[10] который возглавлял этот город, и постоянно принимал участие в сиракузских делах, приветствовал беглецов гостеприимно и много сделал для обеспечения их безопасности.
(9) Гикет как раз, возглавив пять тысяч своих лучших солдат, двинулся против Адранит, которые были враждебны ему, и расположился вблизи их города. Тимолеон, добавив к своим силам незначительное число солдат из Тавромения, вышел из этого города, имея всего, как говорят, не более тысячи человек. (10) Выступая с наступлением темноты, он достиг Адранума на второй день, и внезапно напал на людей Гикета, в то время как они обедали. Преодолев их сопротивление, он убил более трехсот человек, захватил в плен около шестисот, и завладел лагерем.[11] (11) Прикрывая этим маневром другой, он немедленно выступил к Сиракузам. Покрыв дистанцию на полной скорости, он свалился на город без предупреждения, сделав это быстрее, чем те, кто были разгромлены и спасались бегством.[12]
Таковы события, которые произошли в этом году.

69
Когда Ликиск был архонтом в Афинах, римляне избрали консулами Марка Валерия и Марка Публия, отмечалась сто девятая Олимпиада, в которой Аристолох афинянин победил в беге.[13] В этом году был заключен первый договор между римлянами и карфагенянами.[14] (2) В Карии, Идрий, правитель карийцев, умер после семилетнего правления, и Ада, его сестра и жена, сменив его, правила в течение четырех лет[15]
(3) В Сицилии, Тимолеон принял Адраниты и Тиндариты в свой союз и включил немало подкреплений в свои ряды от них. Великая неразбериха царила в Сиракузах, где Дионисий удерживал Остров, Гикет - Ахрадину и Неаполь, а Тимолеон остальные части города, в то время как карфагеняне зашли в Большую Гавань на ста пятьдесяти триерах и расположились на берегу станом в пятьдесят тысяч человек.[16] Тимолеон и его люди с тревогой видели неравенство сил не в их пользу, но дела приняли внезапное и удивительное изменение в лучшую сторону. (4) Сначала Марк,[17] тиран Катании, пришел к Тимолеону со значительной армией, а затем многие из отдаленных Сиракузских фортов присоединились к его движению, чтобы получить себе независимость. В довершение всего этого коринфяне снарядили десять кораблей, снабдили их деньгами, и отправили в Сиракузы.[18] (5) В этой связи Тимолеон воспрянул духом, а карфагеняне встревожились и по необъяснимой причине отплыли из гавани, и возвратили все свои силы на собственную территорию.[19]
(6) Гикет остался изолированным, а Тимолеон победоносно занял Сиракузы.[20] Затем он приступил к восстановлению Мессаны, которые перешли к карфагенянам.[21]
Таково было положение дел в Сицилии.
(7) В Македонии Филипп унаследовал от своего отца ссору с иллирийцами и не нашел средства примирения разногласий. Поэтому он вторгся в Иллирию с большими силами, разорил сельскую местность, захватили много городов, и вернулся в Македонию обремененный добычей.[22] (8) Затем он двинулся в Фессалию, и, изгоняя тиранов из городов, победил фессалийцев через благодарность. С ними, как с союзниками, он ожидал, что греков тоже будет легко победить своею благосклонностью; как это только что произошло. Соседние греки тотчас присоединились к решению фессалийцев и стал его восторженными союзниками.[23]

70
Когда Пифодот был архонтом в Афинах, римляне избрали консулов Гая Плавтия и Тита Манлия.[24] В этом году[25] струсивший тиран Дионисий сдал крепости Тимолеону, сложил с себя полномочия и удалился под гарантией личной безопасности на Пелопоннес, но с сохранением личных владений. (2) Таким образом, из-за трусости и малодушия, он потерял, как отмечалось тиранию, которая была, как говорили, прочнее стальных цепей,[26] и провел оставшиеся годы своей жизни в нищете, в Коринфе, показывая своею жизнью пример неудачника для всех тех, кто превозносит себя неразумно в своих успехах. (3) Тот, кто владел четырьмя сотнями тримрем[27], прибыл вскоре после этого в Коринф в небольшом утлом грузовом судне,[28] что показывает необычайную резкость изменений в его судьбе.
(4) Тимолеон забрал Остров и форты, которые прежде принадлежали Дионисию. Он разрушил цитадель и дворец тирана на острове, и восстановил независимость укрепленных городов. (5) Тотчас он приступил к работе над новым сводом законов, устанавливая в городе демократию, и установил до мельчайших деталей договорное право и все подобные вопросы, обращая особое внимание на равноправие.[29] (6) Он учредил также ежегодную должность, которая считались высшей наградой, и которую сиракузяне называли "амфиполия" Зевса Олимпийского.[30] Для нее первым жрецом был избран Каллимен, сын Алкада, и в дальнейшем сиракузяне продолжали назначать ежегодно этих должностных лиц вплоть до времени написания мною этой истории и изменения формы правления. Ибо, когда римляне наделили гражданскими правами греков Сицилии, служба этих жрецов стала незначительной, после того, как имела важное значение более трехсот лет.[31]
Таково было состояние дел в Сицилии.

71
В Македонии Филипп задумал перетянуть греческие города во Фракии на свою сторону, и двинулся в эту область.[32] Керсоблепт, царь фракийцев, следовал политике притеснения Геллеспонтских городов, граничащих с его территорий и опустошал их земли. (2) С целью положить конец нападениям варваров, Филипп выступил против них с большими силами. Он преодолел фракийцев в нескольких сражениях и наложил на завоеванных варваров выплату десятины македонцам, и основал укрепленные города в ключевых местах, сделав невозможным для фракийцев совершить какие-либо посягательства в будущем. Так греческие города были освобождены от этой угрозы и с радостью заключили союз с Филиппом.
(3) Феопомп из Хиоса, историк, в своей "Истории Филиппа", включал в нее три книги, посвященные в делам в Сицилии.[33] Начиная с тирании Дионисия Старшего, они охватывает период в пятьдесят лет, заканчиваясь высылкой Дионисия Младшего. Это книги 41-43.

72
Когда Сосиген был архонтом в Афинах, римляне избрали консулов Марка Валерия и Марка Гнея Публия.[34] В этом году, Аримба, царь молоссов, умер после десятилетнего правления,[35] оставив сына Эакида, отца Пирра, но Александр, брат Олимпиады, вступил на престол при поддержке Филиппа Македонского.
(2) В Сицилии, Тимолеон сделал поход против Леонтины, так как это был город, где Гикет укрылся с существенной армией.[36] Он начал наступление на часть, называемую Неаполь, но так как врагов в городе было много и они имели преимущество в борьбе со стен, он ничего не добился и прервал осаду. (3) Переходя к городу Энгиум, который находился под контролем тирана Лептина,[37] он предпринимал неоднократные нападения в надежде на высылку Лептина и восстановления в городе свободы. (4) Воспользовавшись его занятостью, Гикет вывел все свои силы и попытался осадить Сиракузы, но потерял много людей и поспешно отступил назад в Леонтины. (5) Напуганный Лептин покорился, и Тимолеон отправил его в Пелопоннес под залогом личной безопасности, давая грекам вещественные свидетельства о результатах своих планов разгрома и изгнания тиранов.
Город Аполлония была также подчинен Лептину. Не беря его, Тимолеон восстановил его автономию, также как и города Энгиум.

73
Не имея средств платить наемникам, он послал тысячу людей со своим лучшими командирами в часть Сицилии, где правили карфагеняне.[38] Они разграбили большой край, и, принеся большое количество награбленного добра, передали его Тимолеону. Продав его и выручив крупную сумму денег, он отдал ее наемникам как оплату за долгий срок службы. (2) Он также взял Энтеллы и после сдачи города предал смерти пятнадцать человек, которые были активными сторонниками карфагенян, остальным вернув независимость. Так как его военные сила и слава росли, все греческие города в Сицилии начали добровольно переходить к нему, благодаря его политике восстановления автономии во всех городах. Также многие города сикелов, сиканов и остальные, захваченные карфагенянами, послали к нему посольства, выразив желание вступить в союз с ним.
(3) Карфагеняне признали, что их стратеги в Сицилии вели войну вяло и решили отправить новых вместе с крупными подкреплениями.[39] Немедля они сделали набор рекрутов для кампании из числа своих благородных граждан[40] и, соответствующим образом набрали среди ливийцев. Кроме того, собрав крупную сумму денег, они набрали наемников из числа иберов, кельтов, и лигуров.[41] Они были заняты также строительством кораблей. Они собрали много грузов и изготовили другие материалы в огромных количествах.

74
Когда Никомах был архонтом в Афинах, римляне избрали консулов Гая Марция и Тита Манлия Торквата.[42] В этом году Прокион афинянин победил и изгнал Клитарха, тирана Эретрии, который был поставлен Филиппом. (2) В Карии, Пиксодар,[43] младший из братьев, отдалил Аду от управления как законный наследник и властвовал в течение пяти лет до прихода Александра в Азию.
Филипп, чья удача постоянно возрастала, совершил поход против Перинфа, который сопротивлялся ему и склонялся к Афинам.[44] Он организовал осаду и продвигал машины к городу, штурмуя стены день за днем.
(3) Он построил башни в восемьдесят локтей, что намного превышало башни Перинфа, и с господствующей высоты держал город в изматывающей осаде. Раскачивая стены тараном и делая под них подкопы, он обрушил стены на длинном участке. Перинфяне упорно защищались и быстро подняли вторую стену, совершив много замечательных подвигов и в открытом бою и на укреплениях. (4) Обе стороны проявили большую решимость. Царь, со своей стороны, осыпал многочисленными и разнообразными снарядами из катапульт бойцов, стойко защищавших стены, в то время как перинфяне, хотя каждодневно несли тяжелые потери, получили подкрепление людьми, метательными снарядами и артиллерией из Византии. (5) Когда они снова могли противостоять врагу, они воспрянули духом и решились вынесли всю тяжесть борьбы за свою родину. Однако царь упорствовал в своем намерении. Он разделил свои силы на несколько частей, и, часто сменяя людей, вел непрерывные атаки на стены и днем и ночью. У него было тридцать тысяч человек, в избытке запас метательных снарядов и осадных машин, кроме прочих механизмов, и держал под постоянным давлением осажденных.

75
Так осада затянулась. В городе число боеспособных от потерь в погибших и раненых и провизии было все меньше. Захват города был неизбежным. Фортуна, однако, не пренебрегла сохранностью тех, кто был в опасности, но принесла неожиданное избавление. Рост мощи Филиппа был замечен в Азии, и персидский царь с тревогой присматриваясь к этой силе, пишет своим сатрапам на побережье, чтобы они оказали всякую возможную помощь перинфянам. (2) Поэтому они, посовещавшись, отправили в Перинф отряд наемников, достаточно средств, и достаточные запасы продовольствия, снарядов и других материалов, необходимых для проведения действий.
Точно также народ Византии послал своих лучших командиров и солдат. Так как армии были снова равносильны и боевые действия возобновились, осада велась с величайшим кровопролитием. (3) Филипп постоянно бил в стены таранами, делая в них бреши, а его катапульты очищали стены от защитников, он в один и тот же момент атаковал через проломы в стенах, строя солдат плотными рядами и штурмовал с лестницами части стен, которые он очищал. Тогда случались рукопашные схватки и некоторые были убиты на месте, другие получали множество ран. Награда победителя оспаривалась отвагой противника, (4) македонцы надеялись получить богатый город для грабежа и вознаграждение подарками от Филиппа, надежда на доход укрепляла их опасности, в то время как у перинфян перед глазами стояли ужасы захвата и они стойко, с большим мужеством, бились за свое избавление.

76
Природные условия вокруг города оказывали большое подспорье осажденным перинфянам, способствуя их победе. Город расположен на берегу моря, на своего рода, возвышенном полуострове с перешейком в один фурлонг, и его дома расположены близко друг к другу и очень высоки. (2) Построенные вдоль склона холма они возвышаются друг над другом и тем самым придают городу общий вид театра. Несмотря на постоянные разрушения укреплений, в результате перинфяне не были побеждены, ибо они перекрывали переулки и каждый раз использовали нижний ряд домов, как будто оборонительную стену. (3) Когда Филипп с большим трудом и после тяжелых боев овладел городской стеной, он обнаружил, что дома предоставляют более сильное укрепление, подготовленное самой Фортуной. Поскольку, к тому же, каждая потребность города, сразу находила поддержку, оказанную Перинфу из Византии, он разделил свои силы на две части, и, оставив одну часть под командой своих лучших командиров для продолжения осады Перинфа, сам, взяв другую, совершил внезапное нападение на Византию, обложив город для прочной осады. (4) Так как их люди, оружие и военное снаряжение были в Перинфе, народ Византии оказался в большом замешательстве.
Такова была ситуация в Перинфе и Византии.[45]
(5) Эфор из Ким, историк, окончил свою историю в этом месте осадой Перинфа, включив в свой труд дела, как греков, так и варваров с момента возвращения Гераклидов. Она охватывает период почти семьсот пятьдесят лет,[46] состоит из тридцати книг, предваренных каждая введением.
(6) Диилл[47] Афинянин начал вторую часть своей истории с того места, где закончил Эфор и сделал связную описательную истории греков и варваров от этого места до смерти Филиппа.[48]

77
Когда Теофраст был архонтом в Афинах, римляне избрали консулами Марка Валерия и Авла Корнелия, отмечалась сто десятая Олимпиада, в котором Антикл афинин победил в беге.[49] (2) В этом году, видя, что Филипп осаждает Византий, афиняне решили, что он разорвал договор с ними и срочно отправили грозный флот, чтобы помочь этому городу. Кроме них хиосцы, коссцы, родосцы, и некоторые другие греки также послали подкрепления. (3) Филипп испугался этой совместной деятельности, прервал осаду двух городов, и заключил мирный договор с афинянами и другими греками, которые выступали против него.[50]
(4) На западе карфагеняне подготовили огромные запасы военных материалов и переправили свои силы на Сицилию.[51] Они, как говорят, составляли, в том числе с теми силами, что уже находились на острове, более семидесяти тысяч пехоты, конницы, боевых колесниц, и упряжки отборных лошадей числом не менее десяти тысяч, двести боевых кораблей, и более тысячи грузовых для перевозки лошадей, оружия, продовольствия и всего остального. (5) Однако, Тимолеон не испугался, хотя он знал размер вражеских сил, а сам был ослаблен до горстки солдат. Он был еще в состоянии войны с Гикетом, но пришел к соглашению с ним и присоединил его войска, тем самым существенно увеличив свою собственною армию.[52]

78
Он решил начать борьбу с карфагенян на своей собственной территории, с тем, чтобы сохранить нетронутой земли своих союзников, в то время как опустошить то, что было целью варваров. (2) Он немедленно собрал своих наемников вместе с сиракузянами и союзниками, созвал общее собрание, и призвал своих слушателей подходящими словами встретить лицом к лицу решительную борьбу. Когда все рукоплескали и кричали, призывая вести их немедленно против варваров, он взял в поле всего не более двенадцати тысяч человек.[53]
(3) Он достиг земель Агригента, когда неожиданные смятение и разлад вспыхнули в его армии. Один из наемников по имени Фрасий, который был с фокейцами, когда они разграбили храм в Дельфах, и был примечателен своим неистовым безумством, теперь совершил деяние соответствующее его прежним бесчинствам. (4) В то время как почти все остальные, кто участвовал в кощунстве против Оракула, получили от божества должное наказание, как мы сообщали чуть ранее,[54] он, один ускользнувший от божеской кары, пытался склонить наемников к дезертирству. (5) Он говорил, что Тимолеон не в своем уме и вел своих людей на верную гибель. Карфагеняне были в шесть раз многочисленнее их и неизмеримо превосходят в каждом виде снаряжения, но Тимолеон, тем не менее, обещает, что они победят, и ставит на кон жизни наемников, которым в течение длительного времени, из-за отсутствия средств, он даже не может платить. (6) Фрасий советовал вернуться в Сиракузы и требовать оплату, а не следовать за Тимолеоном в дальнейшем в безнадежной кампании.

79
Наемники выслушали его речь с восторгом и были готовы взбунтоваться, но Тимолеон с трудом успокоил беспорядки просьбами и обещаниями. Несмотря на это тысяча человек уходят с Фрасием,[55] но Тимолеон отложил их наказание на более позднее время, и написал своим друзьям в Сиракузах принять их доброжелательно и заплатить им долг, чем положил конец волнениям, но и лишил непослушных всех выгод победы. (2) С остальными, чью верность он восстановил ласковым обхождением, он двинулся против врага, который стоял лагерем неподалеку. Собрав воинов на сходку, он поощрял их, описаниями трусости финикийцев и ссылками на успех Гелона.[56]
(3) Как раз в это время, когда все в один голос требовали напасть на варваров и начать сражение, случилось так, что вьючные животные привезли дикий сельдерей[57] для своих подстилок, и Тимолеон заявил, что он принял знак своей победы, ибо венок на Истмийских играх соткан из него. (4) По его предложению солдаты сплели венки из сельдерея и, покрыв головы, бодро двинулись вперед в уверенности, что боги предсказали им победу. А это, на самом деле, так и было, (5) ибо непредсказуемо, невероятно сказать, они оказались сильнее врагов не только через свои собственные доблести, но и через особую помощь богов.
Тимолеон развернул свои силы и продвинулся от гряды низких холмов к реке Кримис,[58] которую десять тысяч врагов уже перешли. Их он поколебал первым натиском, захватив его собственные позиции в центре строя.[59] (6) Был жестокий бой, но, так как греки превосходили как в храбрости, так и в умении, они нанесли крупное поражение варварам. Прочие начали бежать, но основная часть карфагенян перешли реку тем временем и восстановила положение.

80
Бой был возобновлен и финикийцы подавляли греков своим большим численным перевесом, когда, вдруг, с небес обрушилась пелена дождя и буря с крупным градом, сверкали молнии, ревел гром и ветер дул в ожесточенных порывах. Все эти стихии наносили удары в спины греков, но в лица варваров, так что солдаты Тимолеона не очень страдали от этого дела, финикийцы не выдержали действий обстоятельств, и, так как греки продолжали нападать на них, они обратились в бегство.
(2) Так как все устремились к реке вместе, - конные и пешие вперемешку, а колесницы добавили путаницы - некоторые бесславно погибли в давке или пронзенные мечами или копьями своих товарищей, а другие были согнаны кавалерией Тимолеона в реку и были убиты ударами в спину. (3) Многие погибли не от вражеских ударов, когда массу охватила паника. Создавались столпотворения и было трудно устоять на ногах в потоке. Хуже всего, когда прошел ливень, вниз по течению реки прокатился бурный поток, и увлек людей за собой, потопив тех из них кто вынужден был плыть в своей тяжелой броне.
(4) В конце концов, даже карфагеняне, которые входили в Священный отряд,[60] в количестве двадцать пять сотен, из числа тех граждан, которые были отобраны за доблесть и доброе имя, а также за богатство, все пали после отважной борьбы. (5) В других частях их армии, более десяти тысяч солдат были убиты и не менее чем пятнадцать тысяч были взяты в плен.[61] Большинство колесниц были уничтожены в битве за исключением двух сотен, которые были захвачены. Обоз с тягловыми животными и большинство из повозок попали в руки греков. (6) Большинство доспехов было потеряно в реке, но тысяча нагрудников и более десяти тысяч щитов были принесены к палатке Тимолеона. Из них некоторые были посвящены позже в храмах в Сиракузы, некоторые из них были распределены между союзниками, и некоторые из них были отправлены Тимолеоном домой в Коринф с указаниями посвятить их храму Посейдона.[62]