Опыты такого рода могут проходить как в лабораториях, так и вне их, в общедоступных местах. Если, например, вы хотите проверить степень гражданской сознательности разных социальных слоев, например какова склонность публики добровольно помогать полиции при охране общественного порядка, то для этого достаточно пробежать по улице в разных округах Парижа с криком «держи вора!» и посчитать, сколько людей последует за вами. Однако моральные установки не разрешают поступить таким образом. Нигде не зафиксированные, но действенные этические правила запрещают подобные эксперименты на публике40.
Не свободен от опасности такого рода и эксперимент в малой группе. Однако здесь у экспериментатора гораздо больше возможностей управлять ситуацией, рассчитать, в какой мере затронут участников его действия, предотвратить в какой-то мере вредные последствия. Малая группа может быть искусственной, то есть созданной самим экспериментатором (они чаще всего состоят из детей или подростков; ими легче манипулировать, чем взрослыми, и они быстрее реагируют на изменения). Группа может быть и
|
|
270
спонтанной, то есть существующей сама по себе, незави--симо от опыта — школьный класс, заводской цех, совет управляющих и т. д. (и здесь предпочитают группы менее сложные в психологическом плане, как, например, школьный класс). Добротное проведение лабораторного эксперимента требует, чтобы наряду с экспериментальной группой, которая действует в соответствии с программой опыта, имелась и вторая, контрольная группа, идентичная первой и не подверженная экспериментальному манипулированию.
Политическая социология использовала эксперимент в малой группе для изучения лидерства. Юридическая социология могла бы сходным образом обратиться к нему для анализа норм, действующих в малой группе (возникновение этих норм, их соблюдение, нарушение и т. д.).
Слабость лабораторного экспериментирования в том, что оно дает больше сведений об инфраюридическом, чем о праве в собственном смысле. Перенос на общество в целом того, что правильно в отношении малой группы, является искусственным уже потому, что малая группа всегда значительно более гомогенна, чем общество в целом. Правда, это возражение снимается в тех случаях, когда исследователи пытаются воспроизвести в малой группе деятельность, вытекающую из интересов общества, напрп-мер опытное воспроизведение заседания жюри присяжных.
Такой опыт произвела в 1966 году Рита Джеймс Симон с целью выяснить, какое влияние оказывает на вердикт пресса. Вымышленные присяжные были ознакомлены с вымышленными статьями, одни из которых имитировали издания, падкие на сенсации, а другие — издания более объективной тональности. Вывод экспериментатора был примерно таким: 1) сенсационная пресса особенно часто влияет на первое представление о виновности; 2) присяжный в ходе судебного разбирательства достаточно легко изменяет это первое впечатление, внушенное прессой41.
|
|
Обычно воздерживаются от того, чтобы включать в понятие экспериментирования психодраму и социодраму. Те, кто разрабатывал эти психотерапевтические процедуры, вряд ли думали о том, как применять их в праве, и вряд ли замечали, что отношения, которые пытались интерпретировать с помощью этих процедур (например, между нанимателем и рабочими, между родителями и детьми),, были юридическими отношениями. Однако теоретически техника психодрамы может быть применена ко всем конфлик-
271
там, возникающим в сфере права, будь то скрытые, назревающие конфликты (например, между сторонами продолжающего действовать договора) или конфликты, переросшие в судебный процесс.
13. ТЕСТЫ
Тест — это заранее продуманное испытание, при проведении которого используется точная техника оценки результатов. В плане экспериментирования речь может идти лишь о так называемых аффективных тестах (в отличие от тестов на испытание умственных способностей, используемых в педагогике и могущих, как представляется, быть полезными для выяснения пригодности лица к различным юридическим профессиям). Аффективные тесты предназначены для выяснения личностных установок, они как бы •провоцируют человека на то, чтобы он раскрыл их. Аффективные тесты могут иметь разные формы, и любая из них применима в юридической социологии.
В качестве примера укажем на тесты, проводимые" с помощью рисунков: ребенка просят нарисовать членов его семьи, и в зависимости от того, чья фигура нарисована более крупной — отца или матери, можно сделать вывод о том, по какой модели построена данная семья — патриархальной или матриархальной. Не менее известен и тест, изучающий правосознание, когда излагается практический случай, допускающий разные толкования вопросов факта и права, а лицо просят сделать выбор между возможными решениями. Таков, в частности, известный тест Мира-и-•Лопеца о супружеской неверности. Опрашиваемого просили поставить себя на место обманутого супруга и выбрать одно из десяти возможных решений: убить соперника, убить виновницу, уйти от нее, юридически расторгнуть брак и т. д. Мира-и-Лопец подверг этому тесту 578 супружеских пар. Оказалось, что чисто юридическое решение проблемы предпочло лишь 25 процентов опрошенных42.
Нередко с вопросами, приближающимися к тесту, можно встретиться и в обычных анкетах, применяемых при опросах. От собственно теста такие вопросы отличаются лишь тем, что они более естественны, а с тестами их сближает то, что они ставят перед опрашиваемыми не прямой, а обходный вопрос. Хотят выяснить мнение опрашиваемого по проблеме А, но, поскольку опасаются, что прямой вопрос вызовет защитную реакцию, респондента спра-
272
шивают о проблеме Б с учетом того, что ответ на этот вопрос раскроет и его отношение к проблеме А. Вместо того, чтобы спросить: «Считаете ли вы, что равенство полов должно укрепляться?» — задают иной вопрос, а именно: «Если у вас есть дочь, какое образование вы хотели бы ей дать?» А вместо того, чтобы прямо задать вопрос: «Ваше мнение о свободном союзе?» — спрашивают: «Если бы ваш сын состоял в свободном союзе, то принимали бы вы в своем доме его спутницу?» Именно такой вопрос был использован при проводившемся Французским институтом общественного мнения опросе о внебрачной семье. Ответ «Конечно, да» дали 44 процента опрошенных мужчин и 33 процента женщин. Ответ «быть может» — соответственно 27 и 32 процента и ответ «конечно, нет» — 23 и 27 процентов. При ответе на корреспондирующий вопрос: «Принимали ли бы вы в вашем доме спутника вашей дочери, состоящего с ней в свободном союзе?» — цифры были соответственно таковы: 33 и 28, 26 и 28, 35 и 36 процентов, что свидетельствует об устойчивости различий в моральных оценках ситуации мужчины и женщины43.
|
|
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Начиная с 70-х годов нашего века говорят о кризисе социологии, выражающемся в кризисе ее методов. Речь идет о кризисе доверия к этим методам (см., например: Boudon R. La crise de la sociologie, 1971). Поскольку юридическая социология заимствует методы у общей социологии, не является неожиданным то, что и она оказалась зараженной этим пессимизмом. (См.: Comma-ille J. et Marmier-Champenois M.-P. Lo methode de la sociologie juridique par rapport aux methodes de la sociologie generale. — Travaux du Colloque de sociologie juridique franco-sovietique. P., 1977).
2 Имеются авторы, выступающие против принципа объективности, например: Boudon R. Les methodes en sociologie. 1969; Duvignaud. Introduction a la sociologie. 1966.
3 Go ode W. Women in divorce, 1965.
4 Участвующее наблюдение пришло из этнологии. Чтобы лучше понять жизнь примитивного общества, некоторые этнологи-исследователи стремились быть принятыми в него, в том числе и юридически (некоторые племена знали институт искусственного родства). Однако не все
18 Заказ №. 1161
273
этнологи — сторонники этого способа. По мнению Гриоля,. общество, в которое включался исследователь, будет относиться к нему с недоверием. См. об этом: «Annee socio-logique», 1968, p. 297.
5 Эта техника воображаемой социологии имеет двв' формы. Одна больше тяготеет к литературе. Она более интуитивна. Пример: роман Генри Джеймса «Что знала Мейзи» (James H. What Maisie knew, 1897), показывающий юридическую психосоциологию развода глазами ребенка разводящихся родителей. Другая форма более научна, основывается на документации. Такова, например, известная книга Лонгрэ «Восток и Запад» (Longrais J. des. L'Est et 1'Ouest. 1958), где правовой статус японского-феодализма показан через повседневное существование крестьянских семей.
|
|
6 Монтескье Ш. Избранные произведения. М., 1955, с, 402.
7Gilissen J. Du privilege du cadet ou droit de-main ete dans les coutumes de la Belgique et du nord de-la France. — «Etudes Pierre Petot», 1959, p. 231.
8 См.: Melanges H. Levy-Bruhl. 1959, p. 417.
9 Тацит Корнелий. Сочинения. Л., т. 1, с. 81.
10 Например, в уже приводившемся примере обычая наследования у татар.
11 «American Journal of Sociology», 1965, № 2, p. 159.
12 В ближайшем будущем можно ожидать появленияг звучащих документов.
13 Приведем некоторые работы, основанные на использовании этих документов: Goubert P. Cent mille pro-vinciaux аи XVIII siecle. 1968; Vincent J. Les contrats de manage a Cannes de 1785 a 1815. — «Revue historique», 1973, № 1; Sicard G. Societe et comportement juridique, une enquete sur les contrats de mariage аи XIX siecle. — «Annales Fac. droit Toulouse», 1970, p. 245; Lafon J. Regimes matrimoniaux et mutations sociales, les epoux bordelais (1450—1550). P., 1972; Daumard A. et autres. Les fortunes franchises аи XIX siecle. 1973.
14 В качестве примера исследований такого рода см.: С h а г п а у J.-P. La vie musulmane en Algerie d'apres de la jurisprudence de la premiere moitie du XX siecle. 1965.
15 Прокурор при революционном трибунале в период Французской буржуазной революции, известный активностью и непримиримостью во время якобинского террора. Казнен после Термидорианского переворота (Прим. перев.).
274
16 Корне ль Пьер. Театр. М., 1985, т. 1. «Сид», с. 280—281. См. вступительную статью.
17 См., например: Peytel. Balzac, juriste romantique. 1950; Faillie M.-Henriette. La femme et le Code civil dans la Comedie humaine, 1968.
18 См. например: Leib. Les mesalliances dans le ro-man aux XVIII et XIX siecles. 1936; Dame. L'avocal dans la litterature. 1947.
19 В связи с идеей об изобразительном музее права см.: Fehr H. Das Recht im Bilde. Zurich, 1923. Автором предложена интересная модель, построенная, правда, почти исключительно на немецком материале.
20 См.: «Ethnologic franchise», И, 1—2, 1973, р. 123.
21 Ф. Арие полагает, что большая частота упоминания ребенка в современном законодательстве отражает все возрастающее внимание, которое уделяют ребенку общество и нравы (Aries Ph. L'enfant et la vie familiale sous 1'Ancien Regime. 1960).
22 Ст. 1382 французского ГК устанавливает общее правило возмещения ущерба, причиненного по вине данного лица, а ст. 1384 говорит об ответственности за ущерб, который причинен не самим лицом, а действием лиц, за которых он должен отвечать, или вещами, которые находятся под его надзором (Прим. перев.).
23 См.: «Revue historique du Nord», 1958, № 158.
24 Michel A. Famille, industrialisation, logemcnt. 1959; Marmier M.-P. Sociologie de 1'adoption, etude de sociologie juridique. 1969.
25 «Sondages», 1970, № 4.
26 «Sondages», 1967, № 1.
27 Compte general de Г administration de la Justice. 1969.
28 Lewis 0. Les enfants de Sanchez. P., 1964. В США книга вышла в 1961 году. О. Левайс (1914—1970 годы), профессор антропологии, впоследствии подготовил таким же методом еще несколько книг: «Pedro Martinez» (о мексиканском крестьянстве), «La Vida» (о пуэрто-риканских кварталах в Нью-Йорке). Магнитофонный опрос дебютировал, по всей видимости, в романе Трумэна Капоте «Совершенно хладнокровно», опубликованном в США в 1959 году (в русском переводе: «Обыкновенное убийство». М., 1965. — Прим. перев.). Роман состоит из записанных на пленку бесед с двумя молодыми преступниками. Из французской литературы укажем: Prevost A. Grenadou, paysan fran^ais. 1966; Duvignaud J. Chebika. 1968.
18*
275
29 «Revue economique», 1950, № 1.
30 Ascarelli. Economia di massa e statistica giudiza-ria. — «Saggi di diritto commerciale», 1955; Durand P-La connaissance du phenomena juridique et les taches de-la doctrine moderne du droit prive, 1956.
31 В русском языке эта этимологическая связь не прослеживается, но она видна в немецком и романском языках (der Staat 1'Etat), откуда и их термин «статистика» (Прим. перев.).
32 См.: L'instruction generale sur 1'etat civil. 1975. («Общая инструкция об актах гражданского состояния»),
33 См. об этом: Т he г у F. Le concubinage en France.— «Revue trimestrielle de droit civil», 1960, № 1; а также «Population», 1972, № 2.
34 Подробнее об опросе см.: Пэнто Р., Гравитц М. Методы социальных наук. М., 1972, с. 396 и ел.; Chigli-one R., Matalon В. Les enquetes sociologiques, theories et pratique. 1978; Stoetzel J., Girard A. Les sonda^ ges d'opinion publique. 1973.
35 «Le divorce et les Francais», t. II, 1975, p. 13.
36 Ibid., t. I, 1974, p. 69.
37 Cohen, Robson, Bates. Parental authority, the Community and the Law. 1959.
38 На несовершенство этой терминологии указывает Ф. Маршос-Стейф, продемонстрировавший слабости опроса общественного мнения и предложивший этот новый технический способ (Marcus-Steiff J. Les ef fets de la publicite sur les ventes; quelques resultats de 1'analyse des donnees naturelles. — «Revue franchise de sociologie», 1969, № 2.).
39 Сторонники сохранения смертной казни утверждали, что статистическая информация, собранная за пять лет, недостаточна, и требовали, чтобы экспериментальный период был продлен еще на пять лет.
40 Тем не менее такие опыты были. В частности^ в США проводился опыт, призванный показать, как распространяются слухи. См.: Stoetzel. Psychologie so-ciale. 1963, p. 251.
41 James Simon R. The Sociology of Law. 1968, p. 617. 42Mira у Lopez. Manuel de psychologic juridique.
1950, p. 78.
43 Compte general de Г Administration de la Justice. 1969.
Глава четвертая
ФУНКЦИИ ЮРИДИЧЕСКОЙ СОЦИОЛОГИИ
С особым вниманием необходимо отнестись к вопросуг для чего нужна юридическая социология? Для того чтобы" заслужить признание юристов, всегда отличавшихся утилитаризмом, она должна приносить реальную пользу. Никто не задается вопросом о пользе права, ибо эта польза очевидна и во всяком случае презюмируется. Однако из-того, что право полезно, еще не следует, что полезно также • его социологическое осмысление. Для признания в юридическом мире социологии следует обосновать выполняемые • ею функции.
Функции юридической социологии, как и всякой другой научной дисциплины, следующие. Первая — это научная функция, которой в данной связи мы уделим меньше внимания, поскольку к ней относится многое из того, что-уже было сказано об этой дисциплине как таковой. Вторая — это практическая функция, которой в этой главе уделяется особое внимание, потому что вокруг этой функции идут особенно оживленные споры.
В соответствии с этими двумя функциями можно было бы выделить две модели, два вида юридической социоло--гии: чистую юридическую социологию и прикладную юридическую социологию. Однако и здесь, как и во многих других случаях, предпочтительно не раздваивать науку, а говорить о единой науке и ее применениях.
I. НАУЧНАЯ ФУНКЦИЯ ЮРИДИЧЕСКОЙ СОЦИОЛОГИИ'
1. ОБЩАЯ ИДЕЯ
Научная, или теоретическая, умозрительная функция-юридической социологии — это, в сущности говоря, сама юридическая социология как наука и знание, но знание,.
27Г
"подчиненное определенным.требованиям. Это осмыслен-'•ное, систематизированное, устоявшееся знание, а не интуитивное знание или знание, основанное на здравом смысле. Нет такой науки, введение в которую не начиналось бы с предостережения относительно здравого смысла. Нельзя принимать на веру то, что кажется очевидным. Для социологии же это правило особенно существенно. Сколько раз по окончании.опроса раздавались утверждения, что иссле-.дователи ломились в открытые двери, а в полученных результатах нет ничего, что нельзя было предвидеть, исходя из здравого мысла. Однако утверждать так — значит не ^видеть капитального различия: то, что раньше можно было только предполагать, теперь известно с определенной степенью достоверности (особенно если возможна кванти-фикация).
В юридической социологии (еще больше, чем в общей) приходится опасаться стремления понять проблему до ее изучения. В юридической социологии это стремление выглядит наиболее естественным. Дело в том, что в отношении общих социальных явлений мы не чувствуем себя столь способными к прямым оценкам, как тогда, когда речь идет о юридических явлениях. Почти каждый (во всяком случае, в современном обществе) ощущает в себе нечто вроде врожденной способности выступать в качестве • законодателя и судьи. Юридические проблемы кажутся..настолько ясными, что любой смело дает свои оценки и •;при этом легко ошибается.
Можно было бы написать целую книгу о различного •рода правдоподобных очевидностях, основанных на здра-•вом смысле, которые при научном анализе оказываются далекими от истины. Приведем исторический пример. Мыслители XVIII 'века считали очевидным, что в перво-•бытных обществах (естественное состояние) формы договора были весьма просты по сравнению с цивилизованными обществами. Однако этнология показала (это сделал уже Мэн), что примитивная мысль могла быть достаточна 'тонкой и сложной, и это отражалось как в договорах, так и иных действиях 1.
Нередко бывает и так, что очевидное имеет несколько -сторон, но случайно или доверившись первому впечатлению акцентируют лишь одну из них. Когда же потом появляются опровергающие факты, то можно, ничего не •объясняя, воскликнуть: «Но это же было очевидно!» Поставим в качестве примера вопрос: в большей ли
:278
склонны к самоубийству женатые люди? Человек, чей брак неудачен, поспешит ответить утвердительно; его опыт говорит о том, что брак создает напряженности. Однако-возможен и антитезис: брак — это препятствие на пути к-самоубийству, семья удерживает человека от этого шага. Факты и статистика — вот единственный судья, который" может помочь остановиться на одном из этих двух полярных мнений. Здесь нужно следовать за Дюркгеймом. Его-начинание заслуживает высокой оценки, хотя статистика,., на которую он опирался, не оправдывала его доверия.
Изучение реалий — такова цель любой науки, но юридической социологии оно особо предписано по самому ее-определению. Догматическое право — только форма, искусственное образование, и социология права противопоставляет себя этой догме, она не имеет другой цели, кроме' как отбросить все покровы и восстановить контакт с утраченными реалиями.
Современные юристы возлагают на социологию права больше надежды, ждут от нее новых знаний и объяснений:
права.
*
ЗНАНИЕ
Начинать следует именно со знания. И многие юристы1 требуют от юридической социологии лишь одного — утоления их потребности в знании того, что происходят в реальной жизни. Они видят, что книги о праве подобны театральным декорациям. А законы? Тому, что происходит-повседневно, они посвящают одну строку, а редким исключениям — подробные правила. Судебная практика? Но она» рассказывает лишь о патологической части реальной действительности. Мы изучаем договор и его отдельные виды (купля-продажа, поручение), но плохо знаем, каковы те«практические ситуации, которые складываются за этими формами. И наконец, мы исходим из того, что право применяется. Однако не остается ли оно в ряде случаев бездействующим?
Юридическая социология призвана выявить те свойства самого права, которые мешают его познанию, показать чрезвычайное разнообразие практических ситуаций, обратив особое внимание на его повседневную реализацию, не приводящую к судебным спорам. Эту функцию» сбора сведений, получения данных юридическая социология спонтанно выполняла с первых дней своего сущест-
279»
i-вования, что помогло по-новому взглянуть на многие ^институты.
Доверившись доктринальным источникам, историки •полагали, что на юге Франции в XIII—XVI веках знали..лишь такой режим семейного имущества, который Гражданский кодекс определил как «режим при наличии при-.,даного». Однако исследования нотариальных архивов показали широкое распространение и в тот период режима общности имущества супругов2.
Основываясь на опубликованной судебной практике,.цивилисты считали, что со времени реставрации и до Пя-•той республики вследствие падения нравов и ослабления правового ригоризма число внебрачных детей постоянно возрастало. Однако статистика выявила удивительное.постоянство процента внебрачной рождаемости: 6,96 —• в 1815—1830 годах; 7,03 —в 1830—1850 годах; 7,45 — в 1850-1870 годах; 8,07 - в 1870-1900 годах; 8,7 - в.1930 году; 6,7 — в 1936 году; 6,5 - в 1958-1969 годах.,Не следует переоценивать возможности этой функции сбора сведений по такого рода конкретным проблемам. Ей надо отдать должное в том смысле, что она побуждает к дальнейшим исследованиям, но было бы ошибочно полагать, что с ее помощью можно сразу же решить все проблемы. Было бы весьма опасно поспешно придавать такой информации всеобщее значение, не учтя иные возможные и неизученные аспекты. Так, цифры, свидетельствующие о стабильности уровня внебрачной рождаемости, о чем говорилось выше, нуждаются в сопоставлении с кривой абортов..В отличие от юридико-догматического знания, которое может считать себя завершенным, как только •обсуждаемая проблема получила судебное решение, социологическое познание не останавливается никогда.
Дополним сказанное несколькими замечаниями. В прошлом веке Л. фон Ранке, определяя задачи исторической науки, выдвинул формулу «показать, как это действительно происходило». То же самое можно сказать и о социологии, и поэтому истина в этой науке схожа с ис-•тиной в исторической науке. Следовательно, и юридическая социология может претендовать на более высокую степень истинности, чем та, которой довольствуется догма права. В начале нашего века Бартэн, возможно находясь под впечатлением дела Дрейфуса, провел ставшую классической параллель между историческим и судебным доказательством. Поскольку судебное доказательство всегда
.280
ограничено, юридическая истина, которая основывается:1 на нем, далека от подлинной истины, это — искусственная истина. Как говорили римские юристы — «судебное решение принимается за истину».
Еще одно дополнительное замечание — о реальности,, которую призвана охватить юридическая социология. Понятие правовой реальности неопределенно. Мы не исчерпаем его, если добавим к законам и обычаям судебную н внесудебную практику и договоры. Это все сфера догматического права. Перед юридической социологией более-обширная область, в которую входят также правонарушения, фактические ситуации (например, «свободный союз»), являющиеся как бы продолжением права. Все,, перечисленное выше и взятое вместе, и составляет то, что-можно назвать позитивной правовой реальностью. Но существует также негативная правовая реальность, которая хотя и не видна, но тем не менее важна. Сюда относятся, в частности, пробелы в праве, бездействие закона-(это также форма его реального осуществления).
Из числа причин, препятствующих юридико-социоло-гическому знанию, укажем на свойственный праву формализм. Дюркгейм считал правильным, что его социологические методы обращаются по преимуществу к таким явлениям, которые материализованы и имеют внешнюю форму. Но явления, зафиксированные юридически и получившие тем самым внешнюю форму, составляют лишь малую часть правовой реальности. Основная масса юридических фактов не оставляет после себя следов, в мы можем впоследствии изучать лишь то, что было формализовано, а это опасно, ибо ведет к искажениям. Так, изучая нотариально заверенные дарения, мы упускаем из виду ту массу дарений, которая не требовала предустановленной формы, а за куплей-продажей недвижимости не видим повседневные акты бытовой купли-продажи.
ОБЪЯСНЕНИЕ
Выявить и пассивно запротоколировать юридические явления — этого еще мало. Мы хотим знать, почему или по меньшей мере как возникли эти явления. Мы хотим знать причины вещей. Социологические данные могут рассказать как о полигамном, так и о моногамном браке, о равенстве наследников и о майорате. Монтескье объясняет, что в Бантаме полигамия практикуется потому, что-
281
•там на одного мужчину приходится десять женщин, а, ло мнению Тирако, право старшинства при наследовании обусловлено тем, что матери труднее всего рожать первого ребенка, который поэтому особенно любим3. Это примеры.ложных объяснений, но они показывают, насколько силь-ла потребность в самом объяснении.
Человеческий ум бывает полностью удовлетворен лишь •тогда, когда объяснение способно принять форму причинно-следственной закономерности, научного закона, который не только раскрывает, почему произошло данное со-.бытие, но п позволяет предвидеть его повторяемость в будущем. И даже сегодня, когда новые научно-философские течения стремятся отказаться от понятия причинности,:немало умов считают, что юридическая социология, если юна хочет утвердиться как наука, должна заниматься (разработкой причинно-следственных законов.
Возможно ли это? Такой вопрос стоит также и перед общей социологией, и перед всеми гуманитарными нау-жами. Было бы бессмысленно рассматривать сейчас всю.эту проблему в целом. Но небесполезно показать то осо->бое очертание, которое она принимает в социологии пра-,за. Когда речь идет о специфике правовых явлений, все те возражения, которые обычно приводятся против использования закона причинности в гуманитарных науках, могут быть, с одной стороны, усилены, а с другой, наоборот, смягчены. Как известно, таких возражений два, и заключаются они в том, что изучаемые этими науками явления индивидуально-своеобразны и индетерминиро-
ваны.
Действительно, если явление уникально, единственно в своем роде, то бессмысленно подводить его под какой-либо закон. Может показаться, что явления-институты носят именно такой характер. Как и исторические события, институты не повторяются. Никогда не было двух абсолютно идентичных институтов, как бы ни казались «ни похожи. И, может быть, применительно к правовым институтам это утверждение еще более верно, чем в отношении других. Почему? Да потому, прежде всего, что правовые институты — самые сложные. Обилие регламентации еще более усиливает возможность различия. Так, развод в XX веке — это не то же самое, что развод в Риме ц Византии: изменились основания и порядок развода, «его последствия и т. д. Законность в трактовке Государственного Совета (включающего в нее требование соот-
ветствия акта также и неписаным принципам), отлична; от понимания законности в эпоху Революции с ее культом писаного закона. Кроме того, в каждый данный момент своего развития право уже не абсолютно идентично-тому, каким оно было в предыдущий момент.
Однако при всех этих констатациях практически не исключена хорошо продуманная типология, которая, отбросив какие-то несовпадающие черты аналогичных институтов, может свести их в единую категорию. На этом основана вся компаративистика. И юридической социологии известны факты, подкрепляющие вывод о том, что-юридические явления повторяемы и, следовательно, подчинены законам причинности. Вспомним, например, о наличии двух достаточно симметричных эволюции в истории западных правовых систем: развитие римского права от начала Рима до Византии и развитие французского права от периода франков до абсолютной монархии. В ходе обеих этих эволюции обнаруживаются сходные явления: переход от формализма к консенсуализму и от принудительного исполнения, обращенного на личность должника, к принудительному исполнению, обращенному на имущество. Вместе с тем не следует торопиться выводить на этой основе законы развития, обязательные для всех правовых систем. Часто именно так и поступали. Однако надо спросить себя: достаточно ли надежно основание для индукции, не мало ли для нее фактов и можно ли с уверенностью говорить о полной идентичности этих фактов?
Теперь, от явлений-институтов перейдем к явлениям-случаям, а точнее, к явлениям-случаям коллективного характера. Здесь ссылка на уникальность, единственность явления отпадает, а индукция оправданна и подкреплена воспроизводством идентичных случаев. Эта идентичность у юридических явлений обнаруживается еще больше и отчетливее, чем у других, ибо они, по определению, должны соответствовать одной и той же норме, образующей правовую модель.
Брак как бытовое явление — это акт, зависящий от такого множества разнородных факторов, что каждый брак в этом своем аспекте неповторимо индивидуален, и можно утверждать, что имеется столько же браков, сколько супружеских пар. Если же подойти к браку как юридическому явлению, то все браки могут быть сведены к единой модели, ибо правовые нормы в силу своего абст-
282
283,
Зрактного характера, определяя свой предмет, используют
.•небольшое число сущностных и формальных признаков.
.Вот почему было бы бессмысленно заниматься статистическим подсчетом браков по любви, но существует статистика юридических браков. И такая статистика может
;послужить основой для выявления законов или по меньшей мере наблюдаемых корреляций.