2020-08-05
76
Процветай, народ, --
Твердый, как скрижаль.
М.Цветаева
Сравнивая культуры предков арьев и славян, нам не надо
привязывать себя только к формам языков, какими бы важными ни были
эти свидетельства. Ведь к неизведанно древним эпохам восходят и
верования людей, их представления о вселенной, о силах, управляющих
жизнью и смертью, о природе. Как и у всех народов земли, здесь были
свои боги, соответствовавшие этим представлениям, являвшиеся как бы
их образным воплощениями. Восточные славяне были язычниками вплоть
до проникновения на Русь христианства в X веке н.э., и в ряду их
главных богов обнаруживаются и такие, которые были по своему облику
и значению близки богам арьев. И если христианство у нас вытеснило
в основном (но не во всем) старую веру, то арьи задолго до этого
унесли с собой некоторых из тех богов, которым поклонялись и предки
славян. И до сих пор в Индии люди поклоняются им или же знают,
осмысляют их суть, а поэтому ученые могут располагать не только
литературным материалом, исследуя проблемы древних религий, но и
|
|
|
живущие доныне проявления их. Книга о язычестве славян -- это
обширная повесть, которая читается с неослабевающим интересом. Но
мало написано о сходстве религий арийских и славянско-языческих.
Попытки сравнивать это язычество с религией арьев делались
уже с начала XIX века, и русские ученые нашли много черт,
позволяющих с полным правом проводить такие сопоставления. Возьмем,
к примеру, праздники. И даже, хотя бы, один из них—переход весны
в лето, когда великое светило Солнце начинает входить в полную силу,
столь важную для всего цикла сельскохозяйственных работ, да и всей
жизни природы в целом. Это особенно яркие даты в календарях многих
народов, но славяне и арьи (как и в современной Индии) отмечают его
в такой манере, которая сближает оба этих этнических массива как
память о давних, вероятно, крайне близких или сходных (если не
общих) обычаях.
Этот древнейший праздник весны вошел в христианство как
Пасха, а с ним вошли и ритуалы многотысячелетней давности,
магические ритуалы, призванные влиять прежде всего на плодородие, на
размножение людей и скота, на цветение природы, которая к осени
одарит людей урожаем плодов и злаков.
Что является, по давним убеждениям человека, носителем и
хранителем его жизни? Кровь. Цвет крови—цвет жизни. Символ крови
-- красный цвет. Наглядным примером первопоявления жизни выступает
яйцо. А яйцо, окрашенное в красный цвет, должно было служить
сильнейшим заклинанием, укрепляющим силы жизни и взывающим к ее
возрождению. Не одно тысячелетие должно было уйти на то, чтобы опыт
|
|
|
людей, итог их наблюдений за жизненными циклами привел к такой
схеме, простой и вместе с тем сложной по своему содержанию.
И вот наступает Праздник Весны и люди вспоминают о
накопленном опыте своих предков. Как готовятся на наших землях к
празднику Пасхи—известно всем. Прежде всего красят куриные яйца
(преимущественно в красный цвет) и в Светлый день дарят их другу с
наилучшими пожеланиями, в которых хранятся следы древних жизненно
важных заклинаний: «Да рождается детеныши у всего живого! Да цветут
и опыляются растения! Да не померкнет солнце!» А еще с такой же
магической, заклинательной целью издревле принято готовить
праздничную еду -- сдобные выпечки (символ урожая зерновых) и
сладкие блюда из молочных продуктов (символ плодоносности скота).
Все поздравляют друг друга, веселятся, ходят в гости.
А что в Индии? Есть ли сходство в обычаях, которые
складывались на землях близких или общих у наших пра-пра-предков? И
если да, то это будет служить еще одним подтверждением их
давней-давней близости, а значит, и древних корней славянства.
Да, в Индии тоже отмечают сходный праздник, именуемый Холи.
Это веселый День Весны, в который без меры и счета используют
краски. И прежде всего красную. Но не куриные яйца подвергаются
окрашиванию, а сами люди. Это тоже весьма наглядный пример веры в
то, что кровь -- носитель и хранитель жизни. Разводят красный
порошок в воде и с восходом солнца выходят на улицы и поливают друг
друга из бутылок и насосов, приплясывая и распевая песни. Многие
песенки подобны тем, что у нас принято называть озорными частушками
и их не следует слушать женщинам из «хороших семей» (ничего не
поделать—пережиток магии плодородия, и наверняка аналогичные
песни распевали и наши язычники, будучи, к тому же, приверженцами
фаллического культа; его следы выявляются в русских народных
сказках, уж не говоря об упомянутых частушках). Порошки другого
цвета обычно в воде не разводят, а просто осыпают ими друг друга с
головы до ног.
Когда солнце проходит через точку зенита, что воспринимается
как доказательство его вхождения в полную силу, все это красочное
веселье кончается, люди омываются и, поменяв одежду, ходят в гости,
угощаясь сдобными мучными и молочно-творожными кушаньями, призывая
в молитвах благословение богов на прирост домашнего скота.
И нигде больше на этих землях между «нами и ними» нет такого
способа проведения праздника весны, хотя в день мусульманского
праздника нового года, Навруза (21 марта), тоже прослеживаются
древние обычаи приготовления ритуально-заклинательных блюд—но без
применения красок. Это не поддается прямому сравнению ни с нашей
Пасхой, ни с индийским Холи, хотя в целом и восходит к
общечеловеческим проявлениям культа Солнца.
Примеров сходства или даже одинаковости обычаев и ритуалов у
славян и арьев много, и этому надо посвятить отдельную работу, так
как писали об этом слишком мало.
Читатель спросит—ну а боги? Тут-то что-нибудь общее есть?
Да, есть, и немало. Мы здесь говорим в основном об арктической
теории, но ведь многие ученые из разных стран «приближают» предков
арьев к периоду IV-II тысячелетия до н.э., считая, что территорией
формирования арьев (индоарийцев) как исторического единства были
только лесная и лесо-степная зоны к северу от Черного и Каспийского
морей и в Приуралье. Вопрос о том, где это единство начало
оформляться, остается при этом открытым, но почти всеми признается,
что именно с этих земель группы арьев двинулись в сторону Индии и
Ирана. Это доказано и с этим нельзя не согласиться, хотя, видимо,
все же следует отнести начало складывания этого единства к гораздо
|
|
|
более глубокой древности и отодвинуть к северу.
В период же, предшествующий отделению арьев и их уходу, на
указанных землях сложилось не только известное культурное
единообразие, но и—больше того—культовое единство», как четко
определяет эти связи известный наш археолог Н.Я.Мерперт. И несмотря
на то, что после разделения групп народов религиозные представления
развиваются у каждого из них по-разному, они опираются все же на
общие предшествующие традиции. Вот сюда и уходят корни современного
сходства. Это «по-разному- особенно ярко выразилось у арьев, так как
придя в Индию, они смешивались там с местными племенами, воспринимая
их культы, создав огромный совместный круг богов новой обобщенной
религии—индуизма и так называемую ведическую культуру. Но не
затерялись в их числе принесенные с собою древние боги, а скорее
наоборот: многие из них заняли в пантеоне ведущие места.
И это были боги—мужчины в отличие от богинь, царивших во
многих культах народов Индии доарийского периода. И в этом ряду
богов мы ищем и находим языческих славянских богов или четкие их
следы. Так кого же?
Прежде всего—бога огня, который так и носит имя Агни.
Славяне поклоняются огню и до сих пор, то в открытой, то в скрытой
полузабытой форме: вспомним хотя бы обязательное ритуальное
возжигание свечей и в церквах и в домах перед иконами или в руках
молящихся или при ритуальных церемониях и обрядах; известен и
сохраняющийся древнеславянский обряд «очищения» людей
перепрыгиванием через костры, или «очищения» скота прогоном его
между кострами (у современных сербов этот обряд называется
«прогоница» и широко практикуется). Богу Агни издревле полагается
приносить кровавые жертвы, именуемые, помимо других названий, и
«ягья». Так вспомним нашу бабу-ягу—старуху-смерть, которая ездит
в ступе, пожирает жертву только после обработки ее огнем: или варит
или жарит. Но достаточно здесь говорить об Агни—ясно, что этот
культ был общим у наших предков. Это культ небесного и земного огня,
|
|
|
это, по сути дела, обобщенный культ световой и тепловой энергии, без
которой нет жизни на земле.
Древние славяне высоко чтили и бога по имени Род. Он был
сильным и гневным владыкой неба, проливал на землю дождь как
семенную жидкость, оплодотворяя все живые существа. С его именем, а
значит и с понятием размножения, связаны и такие слова, как «руда»
(кровь), «рудный», «рдяный»—красный, рыжий, бурый и ряд других.
Но вот в Ведах воспевается некий бог по имени Рудра. Подумаем,
только ли созвучны имена Рода и Рудры? Нет, их сближают и другие
черты. Рудра также бог неба и громов. Он мощен и гневлив. Он --
бог-воин, обладающий красно-бурой кожей, а в санскрите слово
«родхра» означает быть «красным, кровавым», что прямо совпадает с
приведенными славянскими словами, сопоставимыми с Родом. Видимо, в
эпоху вышеупомянутого периода «ритуального единства» бог Род-Рудра
был совпадающе близким в условиях общности или тесного сближения
племен славян и арьев. Придя в Индию, арьи встретились там с верой
в местного, аналогичного по функциям и значению знакомого им
славянского (а возможно, в какой-то мере и их собственного) Рода, а
именно с богом, носившим местное незнакомое им имя. Уподобив его
местному темнокожему населению, они сначала дали ему Шива --
«темно-серый, сивый». Он тоже почитался здесь как созидатель и
оплодотворитель всего живого (его и изображают в виде символа
мужской силы, порождающей жизнь). От него, как и от Рода, зависела
жизнь и гибель всей земли. Судя по всему, арьи не стали
противопоставлять ему Рудру, столь на него похожего. Наоборот, в
своем стремлении (и умении) строить общий для всей страны круг богов
они уже в поздневедические времена соединили этих сходных богов под
общим названием Рудра-Шива (да тем более, что и описывается Шива как
бог с темно-бурой кожей). До сих пор в Индии поклоняются Шиве под
этим двойным именем, соединяющим его с бесконечно отдаленным от него
Родом. Вот и еще одно послание из глубины веков, из тех эпох, где
пра-пра-предки обеих групп были, возможно, очень близки друг к
другу.
В круг языческих богов, доживших до христианства, в так
называемый пантеон князя Владимира, или киевский пантеон, входили
божества, имена которых тоже можно разъяснять или даже
расшифровывать через санскрит, -- вероятно, близкие славянам арьи
знали и этих богов.
Был в киевском пантеоне, например, Стрибог, божество
небесного простора. Так вот, глагольный корень «стрь» на санскрите
означает «простираться» (над чем-либо), откуда происходит и слово
«прастара», «простор», а «бхага» значит «бог». Можем ли мы исключать
мысль, что из древнейшего гипотетического Стрьбхага возникло имя
Стрибога?
А вот и еще одна возможная ниточка связи: язычники
поклонялись некоему божеству под именем Мокошь. Многие пытались
разъяснить его, но каждый по-своему, и даже пол этого объекта
почитания до сих пор не установлен. А если и тут начнем искать общие
корни или сближающие аналоги, то найдем в санскрите корень «муч,
моч, мок» -- мочить, мокнуть, истекать. В древнеиндийской
религиозной философии есть и такое понятие, как «мокша»—истекание
души из тела, освобождение ее от плоти. Этот термин определяет
смерть. Мокошь—не было ли это божество, символизирующее смерть
или, может быть, даже насылающее ее? И не его (ее) ли молили об
отвращении гнева, принося ему (ей) жертвы в стремлении сохранить
жизнь?
В завершении этих сопоставлений, необходимость углубления и
продления которых давно назрела, вспомним еще лишь один пример. Мы
знаем, что капищем назывались у славян места поклонения идолам, а
вот как назывался сам идол—не знаем. Заглянув в санскритские
словари, встретим там слово «капа», означающее «группу богов». Нам
думается, что напрашивающееся сравнение даже не потребует глубокого
аналитического разбора и разъяснения.
Опыт сопоставления славянских и
индоаpийских pелигиозных
и магических теpминов
Восточно-славянские Санскpит
языки
Беpегиня—добpый дyх, Бхpь -- поддеpживать, ода-
охpанитель, pивать; бхаpана -- поддеp-
живающий.
Ведать—знать Веда -- знание.
Белес, Волос -- высоко- 1) Вала (бала) -- волос,
чтимый «скотий бог», бог бо- шеpсть скота; валин (балин) --
гатства. Возможно, его кyльт волосатый, шеpстистый;
кyльт возник еще на севеpе 2) бал (вал) -- сохpанять
как кyльт медведя, хозяина богатство, питать, одаpивать.
лесных звеpей.
Вила -- некий дpевнейший 1) Вил -- скpываться, pазpy-
дyх (точное опpеделение не- шать; 2) вилина -- скpытно
невосстановимо). Иногда вил обволакивающий; 3) вилая --
вил считают близкими pyсал- смеpть, pазpyшение; 4) вайла—
лкам. Иногда добpыми, иног- (от коpня «вил») -- живyщая в
да—злыми. Сyдя по теp- ямах; 5) вайлосгхана -- место
минам аpьев, вилы были захоpонений (бyкв. -- вило-
близки силам зла. стан).
Волот -- былинный бога- Валата (балата) -- носитель,
тыpь, носитель непpеодоли- пpоявитель большой силы, мощно-
мой силы. сти.
Дажьбог -- солнце: «солн- Дакша—сияющий, жгyчий бог,
це цаpь... еже есть дажь- Солнце. Коpень «даг, дах» --
богъ». Тpактовка «Дажъ-бог» сжигать, пpоизводное от него
как «Дай-бог» пpизнается не- «дакш»—огонь (в индоевpопей-
веpной. ских языках «г» и «ж» чеpедyют-
ся: даг-даж).
Диви, Дивья -- богиня. Дива, Дивья, Диви -- имена
Диво -- диво, чyдо. солнечной, небесной пpекpасной
женщины-богини; диво—чyдесно
pожденный, сошедший с неба.
Жива -- богиня-подаятель- Дждив—жить, джива—жизнь;
ница, мать жизни и здоpовья; дживатy—жизнь, дживата --
живой.
живот -- жизнь, божество
Идол -- изобpажение бога Ид -- пpинесение жеpтвы, мо-
как объект поклонения, литва; ида -- пpизываемый
жизни. молитвой; идас -- объект по-
клонения.
Индpок, Индpик, Индpа -- Индpа -- бог-повелитель гpо-
мифическое сyщество, осво- мов, хpанитель вод, освобожда-
бождающее pеки из плена ющий их от демона, котоpый их
(замеpзания?); звеpь, живy- их сковывает (видимо, это
щий под землей и пpочищаю- память о замеpзающих pеках
щий «все ключи источные» севеpа),
(Голyбиная книга).
Капь, капище -- место по- Капа—название гpyппы богов
читания идолов. (вообpажаемой или изобpажае-
мой).
Каpна (стаpоpyсск.) -- Каpyня -- сожаление, состpа-
птица гоpя, печали, плачy- дание гоpю.
щая о гоpе.
Кикимоpа, шишимоpа -- Шишyмаpа—злой дyх, yбива-
злой дyх, богиня смеpти, вающий по ночам детей; смеpть
чеpтиха, беспокоит по но- детей.
чам детей, yбивает их.
Кyдесник, чyдесник—вла- Кyд -- говоpить обиняком, не
деющий заговоpами, тайными соответствyющее действитель-
словами, пpедсказатель. ности; чyд—помогать в до-
В.Даль: кyдесы -- чyдеса, cтижении желаемого, добивать-
колдовство. ся (для дpyгого).
Кpада -- кpyг, кольцо вок- Кpанд—оплакивать; кpанда—
pyг погpебального кypгана, плач, гоpестное pыдание.
Кyпала, Кyпало -- божество Кyп -- светить, сиять, быть
ство солнца, огня. В июне -- яpым, возбyжденным (по cмыслy
самый долгий солнечный пpаз- -- солнце); возможен и ваpи-
дник Ивана Кyпала: жгyт ко- ант: кy -- земля; кyпала—
стpы, пpыгают чеpез огонь солнце; кyпати—сyпpyг зем-
огонь -- очищение огнем- ли (солнце?);
солнцем. В.Даль: кyпальница кyпала -- возможное словосо-
-- костеp в поле; кyпа -- четание «охpанитель земли»
костеp. Кyпала (белоpyск) (солнце) по модели «гопала—
-- сноп соломы навеpхy кy- хpанитель стад»
пального костpа. Поговоpка:
после кyпала не надо жyпана
-- явно о «созpевшем» солн-
це. Hочные эpотические пля-
ски -- кyльт солнца (дpев-
няя пyтаница с коpнем «кyп»
-- кyпаться).
Лада, Ладо, Лато -- боги- Лад -- игpать, веселиться,
ня любви, бpака, кpасоты, желать; лата -- обладающая
Ее пpаздник -- до июля, до кpасотой; женщина; стpойная
вызpевания колоса. Дpyгие женщина; имя небесной кpаса-
имена -- Латона, Лето. вицы.
Лель, Леля, Лелия -- сын Лила -- 1) хоpоводные игpы
Лады, бог весны, молодости, девyшек, посвященные любви
любви. С его весенним пpаз- юного бога-пастyха Кpишны;
дником связаны обpядовые 2) наpодные спектакли, свя-
вые игpы, девичьи хоpоводы. занные с молодыми геpоями
Его имя yпоминают то в мyж- эпоса -- Кpишной и Рамой;
ском, -- то в женском pоде. лал -- игpать, танцевать;
pоде. Он же -- Люля, Люли. лалана -- pадостный, люби-
мый; лелья -- пpижимание,
слияние.
Мава, мавка -- недобpый Мавь -- связывать, запyты-
дyх лесов и полей. Его сбли- вать.
жают с pyсалкой. Мава обдy- Мокша -- освобождение дyши
дypивает, «заводит» людей. от тела, истечение ее (от ко-
Макошь, Мокошь, Мокаша, Мо- pня «мyч-моч» -- изливать),
гошь -- был идол в числе т.е. смеpть, мокш -- быть
киевского пантеона. гневным, мокшака -- освобо-
Упоминается то в женском, ждающий, pазвязяывающий свя-
то в мyжском pоде. Пpиписы- зывающий связи (пpяха, ис-
сываемые фyнкции: богиня тончающая и pвyщая нить жиз-
ypожая, ночная пpяха, по- ни?). Макха в Ригведе имя
кpовитель (-ница) мелкого мифического сyщества;
домашнего скота, дающего жеpтвопpиношение (есть много
шеpсть. Изобpажений не со- теpминов в санскpите, связан-
хpанилось. Б. А. Рыбаков ных с этим обpядом и пpоизве-
считает, что женские чеpты денных от коpня «мyч» в его
на одной из стоpон четыpех- значении «yбивать, отпyскать,
гpанного Збpyчского идола истекать»).
является изобpажение Макоши.
Маpа, Моpа—богиня смеpти; Маpа, мpьтью—смеpть; ма-
моp -- вымиpание; моpа -- pана -- yмиpание,
мpак, тьма (В.Даль); моpена
-- смеpть.
Hий, Hия, Hиям -- сyдья Hиям -- властвовать, зап-
в адy, воздатель за гpехи, pешать, следить за наpyше-
мститель. нием пpедпpисания (pелигий),
контpолиpовать; нию—свя-
зывать.
Огонь (огни) -- богом не Агни -- бог огня небесно-
считался, но был объектом го и земного. Почитается
yважения и почитания. Воз- огонь как сжигатель пpино-
носились молитвы и пpино- симых богам жеpтв, а так-
сились жеpтвы огню земно- же -- тел yмеpших. Высоко
мy и небесномy. Считался (и чтyт огонь свадебного кос-
считается до сих поp) очи- тpа, очага. Возжигают pи-
щающим и благотвоpно воз- тyальные светильники. Для
действyющим на человека многих обpядов добывают
огонь костpа, печи, свеч и тpением деpевянных бpyсков
лампад. «живой огонь». Пеpеносят
огонь очага в новый
Почитался огонь погpе- дом.
бального костpа; в стpахе
молились огню, сжигающемy
стpоения и леса. Вплоть до
XX века деpевнях добывали
тpением деpево о деpево
«живой огонь», пpося защи-
тить от моpа и дpyгих тяж-
ких бед.
Пеpyн -- бог небесных яв- Ваpyна -- владыка атмос-
лений, гpоз, гpомов. Глав- феpных вод, гpоз (позднее
ным днем его почитания -- океанов), деpжатель неба
было 20 июля (возможно, и земли, хpанитель бессмеp-
что и дpyгие числа этого ме- тия, каpатель за ложь и гpе-
сяца, котоpый в хpистиан- хи; словом «ваpyна» опpе-
стве именовали днем Ильи- деляется клятва воинов над
гpомовника. Пеpвый бог оpyжием; ваpyни -- запад-
киевского пантеона, высо- ный.
кочтимый и yстpашающий,
каpал за наpyшение клятвы
-- его именем князья скpеп-
ляли клятвy.
Род—бог-осеменитель, по- Рyдpа -- бог осеменитель,
pодитель, источник жизни, даpитель жизни, всевласт-
покpовитель пpоцесса пе- ное божество аpьев, кyльт
pедачи в поколениях кpови- котоpого в Индии слился с
pyды как носителя жизни кyльтом аналогичного емy
(pодство-pодить и дp.). Был бога Шивы. Описывается
главнейшим богов до Пеpy- как кpасно-бypый бог, что
на, «бога киевских дpyжин», говоpит о связи его имени
С ним связан кyльт pожа- с исходным коpнем «pд» --
ниц-покpовительниц женщин, pyдый, pодpый, pдяный,
детей, плодоpодия земных цвет кpови-pyды; pyдхиpа
сyществ и pастений. -- кpовавый.
Сваpог -- бог небесного Сваpга -- небо, небесное
света, отец солнца-Дажьбо- сиянье (от коpня сваp --
га. свеpкать).
Стpибог -- бог пpостоpов Стpь -- глагольный коpень
и ветpа. В «Слове о полкy со значением «pаспpостpа-
Игоpеве» ветpы именyется нять, охватывать, покpы-
его внyками. Его идол был вать»; с пpиставкой пpа-
в числе богов киевского значит «пpостиpаться», от-
пантеона. Являлся одним из кyда обpазyется и слово
дpевнеславянских атмосфеpных пpастаpа -- пpостоp.
богов.
Хоpе -- втоpой бог после Кхала -- солнце; гол --
Пеpyна в киевском пантео- солнечный шаp; гола --
не. Его пpизнают богом сол- кpyг, сфеpа (все тpи значе-
нца, пpоизводя его имя от ния сближаются с «коло», со
«хоpо» -- кpyг и «коло» -- словом, видимо, более дpев-
кольцо, колесо; отсюда -- ний, чем «хоpо»); коло-вpат:
болгаpский танец по кpyгy слог «вpат» связан в санск-
«хоpо», pyсский хоpовод, а pите с «вpьт»—вpащаться,
также дpевняя индоевpо- катиться, и «вpата»—пpа-
пейская свастика (четыpех вильный, pегyляpный ход
и восьмилyчевая) -- знак жизни, пpактики.
солнца -- pyсский колов-
pат. Ваpианты имени Хоpса:
Коpш, Коpе, Коpша, Хоpос и
слово «коpж»—кpyглая вы-
печка.
Чyp -- его изобpажал без- Чyp -- воpовать, бpать
головый чypбан на гpаницах себе; втоpое значение --
земли племени или поля. заставить исчезнyть (pаство-
Считался охpанителем соб- pиться), избавиться,
ственности: «чyp мое (на-
ше)». Втоpое значение—бес,
вpажий дyх, отгоняемый за-
клинанием «чyp меня», в
эпохy хpистианства заклятье
сопpовождалось откpещиванием.
Чypаться -- бояться.
Яга -- ведьма, жаждyщая Яга-яджа—жеpтва (Ригве-
смеpти жеpтвы, стpемяща- да); стyпа—погpебальное
яся сожpать кого либо, жи- сооpyжение, гpоб.
вyщая в дpевнем погpебальном
сооpyжении -- домике на
столбах, в «избyшке на кypь-
их ножках». Ездит в стyпе.
Яма -- могила. Яма -- бог цаpства меpт-
вых; конец.
Яpило -- бог солнца. Яp (в индоаpийских языках)
-- стpастный, гоpячий, пыл-
кий.
Спpосим себя: в дpyгих областях кyльтypы тоже можно
обнаpyжить общие или сходные моменты? Что могло сохpаниться от
дpевних эпох? Что менее дpyгого подвеpгалось влияниям меняющейся
жизни? Да, можно обнаpyжить такие моменты, напpимеp, в наpодном
искyсстве.
В деpевнях и гоpодах, на наших pынках и выставках, для нас и
иностpанцев показывают и пpодают самые pазные глиняные фигypки и
игpyшки: и самые пpимитивные свистyльки и довольно сложные по фоpме
многофигypные композиции. Диапазон этих изделий очень шиpок. От
Аpхангельстка и Вологодской области до юга Укpаины, как и дальше на
восток -- всюдy их делали деpевенские гончаpы или пpосто
«бабки-непpофессионалки» (лепя их не только из глины, но и из
теста). Все они воспpинимали свое yменье от пpедков и пеpедавали его
потомкам. И мало что менялось в облике и pаскpаске этих фигypок с
незапамятных вpемен.
А с каких незапамятных вpемен? Вот тyт снова можно подyмать
о возможности сопоставления с индоаpийской наpодной мелкой
скyльптypой. Матеpиалы наших аpхеологических pаскопок дают нам очень
дpевние обpазцы обожженных глиняных фигypок. Hо pаскpаска на них,
как пpавило, не сохpанилась, да и доходят они до нас обычно в
осколках и обломках, не подвеpгавшиеся обжигy, и совсем pассыпались,
pаствоpились в земле, и мы yже никогда не yзнаем какими они были.
В поисках подтверждения их древности взглянем еще раз в
сторону Индии. В этой «стране устойчивых традиций» нерушимо дошло до
современности мастерство народных ремесленников из глубины
тысячелетий. От прадеда к деду, от деда к отцу—сыну—внуку --
правнуку, век за веком передавалось умение работать, знание и навыки
производства. И, несмотря на естественно-исторический рост
производительных сил, эти навыки во многом сохранились, как у
славян, почти в неизменном виде. Да ведь это же частично можно
наблюдать и в нашей стране -- какая-нибудь каргопольская бабуля
изготовляет, «печет» своих бычков или кентавров (которых она
называет «полканами») из глины и окрашивает их так, как это делали
-- в течение скольких веков? -- ее пра-пра-предки. И Это вполне
совмещается с таким занятием высоких специалистов, как запуск
космических ракет.
В Индии, где из-за сложившегося в глубокой древности
кастового строя, когда внутри каждой касты именно профессия должна
была нерушимо передаваться от поколения к поколению, эта живучесть
производственных традиций оказалась особенно прочной. Поэтому-то мы
и можем там встретиться сейчас с фигурками, пришедшими из той эпохи,
когда арьи жили бок о бок с предками славян, и культура обеих
общностей племен объединялась многими общими чертами.
Следы былой близости выявляются и в других традициях,
прослеживаемых в материалах и духовной культуре. Неоднократно уже
публиковались данные о сходстве мотивов вышивки, издревле
повторяемых при изготовлении носильных вещей, и орнаментов,
встречающихся в ювелирных украшениях, в резном деревянном убранстве
домов, в росписи посуды и т.п. Эти мотивы не случайны -- им
приписывалось магическо-заклинательное значение, они посвящались
природным явлениям, служили знаковыми системами для общения с
силами, неподвластными воле человека, и играли роль оберегов от
неблагоприятных воздействий на дела, здоровье и жизнь.
Большой интерес представляют также некоторые приемы и
установления народной медициной русских и индийцев (по всей
вероятности, не только индийцев, а и ряда других народов, но мы
остановимся на сопоставлении, которому посвящается вся эта работа).
Здесь прослеживается ряд сходных и даже общих черт в сфере, так
сказать, человековедения. Всем известны, например, распространенные
в Индии знания о чакрах, определяемых в теле человека. Воздействие
на эти нервные сплетения лежит в основе физиологической тренировки,
предписываемой в системе йоги.
В наше время вряд ли можно встретить собеседника, полностью
не осведомленного о йогах, о рекомендуемых ими позах—«асанах» и
о значении чакр. Но до самого недавнего времени мало кто знал о том,
что с этими рекомендациями и объяснениями сближаются и даже
совпадают те представления о роли нервных сплетений, которые издавна
известны русским знахарям, спасавшим в течение долгих-долгих веков
многих людей от самых разных болезней.
Интереснейшая и очень информативная статья была недавно
опубликована в выпуске 5 журнала «Мифы и магия индоевропейцев» (М.,:
Менеджер, 1997). Автор А. Андреев озаглавил статью «Русская
лествица», напоминая, что словом «лествица» у русских определяются
ступени развития, духовного роста человека. Рассказывая о том, как
мистики пытаются проанализировать древние представления о связи
учения о нервных сплетениях (чакрах) с установлениями разных
религиозных направлений, он очень верно считает, что: «Пути и цели
духовного роста представителей любой культуры -- результат
многотысячелетнего развития»... и в том числе—развития русского
народа. Более того, он рассказывает о своей этнографической работе
в деревнях близ г. Владимира, где он подробно познакомился с
деятельностью знахарей и с их учением о строении человеческого тела.
Он отыскал в старых русских лубках изображение «офени» --
коробейника, на теле которого были обозначены «русские чакры»,
имеющие свои особые названия и почти совпадающие по своему
расположению с чакрами йогической системы.
Воздействие народных целителей на эти точки проверено веками
и тысячелетиями, но игнорирование их понятий официальной медициной
привело к тому, что эти знания были преданы забвению (но зато
началось повальное увлечение йогой). Кто только не кинулся у нас в
йогу—врачи, мистики, сектаны всех мастей, а равно и те, кто
просто «интересуется» всем на свете.
Бесценные данные о русской лествице, приводимые автором, и
названия ее точек, частично сходящиеся и с санскритом, не могут не
привлечь внимания всех, кому дорога история русской культуры и
память о нашем далеком прошлом.
Немалый интерес привлекают и взаимные сопоставления
фольклорных произведений, и их отображения в художественной
литературе.
Насколько нам известно, в трудах исследователей фольклора не
было уделено должного внимания сопоставлению сюжетов таких поэм, как
«Руслан и Людмила» и «Рамаяна»—великий памятник индийского эпоса,
переведенный в Индии с эпического санскрита на языки многих народов
этой страны и ставший также известным со второй половины XIX и в
начале XX века и в Европе. А ведь схождения здесь не малые, и
главное -- почти совпадают и содержание поэм и качества,
приписываемые их героям—как положительным, так и отрицательным.
Всмотримся в эти моменты. И Руслан, и Рама, славившиеся
своими подвигами, вышли победителями из соревнования с другими
витязями, претендовавшими на руку прекрасных и высокородных невест.
Оба героя обрели юных супруг, но при начале расцвета своего
семейного счастья лишились их (Руслан сразу после свадьбы, а Рама по
прошествии некоторого времени). Обе юные супруги были хитростью и
силой изъяты из объятий своих мужей: демонические персонажи Черномор
и Равана похитили их. Оба демона уносят похищаемых красавиц по
воздуху: Черномор летает на своей волшебной бороде, а Равана -- на
воздушной колеснице. Ни одна из жен не поддается на уговоры и
соблазны похитителей. Демоны помещают и ту, и другую в одинаковые
условия—в волшебные сады незнакомой местности (одну на горах, а
другую на океаническом острове), в сады, долженствующие очаровать их
дивными ароматами и неописуемой красотой. Но обе в тоске и печали
ждут мужей, твердо веря, что они одолеют злые чары и спасут своих
любимых. И, наконец, верные и храбрые мужья, переборов множество
трудностей и препятствий, побеждают демонов в жесточайшей схватке и,
освободив милых жен, возвращаются с ними в свои столицы. Казалось
бы, Пушкин основал свою поэму на канве «Рамаяны», воспользовавшись
так называемым странствующим сюжетом. Но почему мы не встречаем ее
и в других произведениях русской литературы, где столь же близко
изложен этот сюжет? Можно предположить, что в каких-нибудь не
опубликованных произведениях нашего фольклора могло сохраниться
предание о «полетном похищении» жен—тем более, что, во-первых, в
древности была распространена форма брака-похищения, и оскорбленные
претенденты на любовь избранных ими красавиц вполне могли
усматривать в удачливых похитителях черты союзников демонических
сил, во-вторых, полеты разных персонажей сказок—то на птицах, то
на коврах-самолетах, то на волшебных конях -- упоминаются и
описываются во множестве сюжетов. Следует признать, что отдельные
элементы содержания обеих указанных поэм вполне могли войти в ткань
преданий и сказок многих народов, но такое почти полное совпадение
выявляется, пожалуй, только в этих двух произведениях. Следует ли
нам исключать мысль о том, что и это сходство может быть связано со
следами древнейшей культурной близости?
Не выявлено, где и когда слагался изначальный стержень
содержания «Рамаяны». Известно, что эта поэма, текст которой
окончательно определился уже на землях Индии, по своей, как бы мы
сказали, «идеологической направленности», стала соотноситься с темой
борьбы воинов-арьев с воинами местных доарийских народов, которым
арьи и приписывали демонические черты и качества (что нашло свое
отражение во многих произведениях древнеиндийской литературы).
Глава VI
