Концептуальная система или структура - тот 4 страница

Термин И. относится ко всем тем данным, которые поступают к человеку извне по разным чувственно-перцептуальным и сенсорно-моторным каналам, а также тем данным, которые уже переработаны центральной нервной системой, интериоризованы и реинтерпрети-рованы человеком и представлены в его голове в виде ментальных репрезентаций.

Ввиду широкого использования термина И. представления о том, что понимается под И. существенно различаются не только в зависимости от того, в какой области научного знания используется

 

                                                                                                         35

 

это понятие, но и от того, употребляется ли оно в специальном тер­минологическом или обыденном смысле. Теория И. изучает количе­ство И., которое несет какой-либо сигнал, и не имеет отношения к содержанию сигнала, если таковое имеется [Foley 1994]; в теории коммуникации И. понимается как снятие неопределенности. В иссле­дованиях естественного языка положения и понятия теории И. ис­пользуются для моделирования передачи языкового и другого со­держательного материала по каналам коммуникации. В этом смысле термин И. использовался в традиционной лингвистике и в приклад­ной. В повседневном употреблении И. имеет отношение к значению или значимости и понимается как сообщение о фактах, событиях, процессах, обычно оформленное и переданное языковыми средства­ми. Особое значение для лингвистических исследований имела раз­работка подходов к семантике, основанная на широком понимании И. Семантическая интерпретация И. вообще характерна для лин­гвистических исследований, так как в этом смысле понятие И. при­ближено к реалиям естественного языка и потребностям лингвисти­ки. В связи с развитием когнитивной лингвистики общепризнанной становится трактовка И. как знания, репрезентируемого и переда­ваемого языковыми формами в коммуникации.

Характерно изменение представлений об И. в исследованиях и по языковой семантике. В теории семантики, построенной на прин­ципах истинности, И. отождествляется с пропозициональным содер­жанием предложения, поскольку язык используется для оформления пропозиций, репрезентирующих информацию об окружающем мире (фрагменте действительности). Ограниченность пропозиционально­го представления информации в тексте/дискурсе стимулировала прагматические исследования в этой области: Р.Кемпсон включает в число основных проблем прагматической теории объяснение спосо­бов «приращения» информации в дискурсе [Kempson 1989]. В интер­претации текста обогащение собственно языковой информации Р.Кемпсон связывает с привлечением контекстуальной/ситуативной и инференциальной информации. В исследованиях этого направле­ния И. в самом общем виде разделяется на базовую, или пропози­циональную и прагматическую, предоставляемую дискурсом, кон­текстом дискурса, коммуникативно-прагматическими целями и уста­новками говорящего/слушающего, знаниями, общими для участни­ков коммуникации. В процесс интерпретации текста вовлекается не только базовая информация, но и вся релевантная информация, ак­тивизируемая из общего знания или памяти, а также информация логически или эвристически выведенная [Новиков 1982].

Когнитивный поворот в науке поставил в центр исследователь­ских интересов прежде всего когнитивную информацию как специ­фически человеческую информацию, приобретаемую в опыте позна­ния мира при восприятии и обобщении этого опыта. Собственно предметом когнитивной науки является ментальная информация,

36

которую Дж.Фодор определяет как «внутренний код» [Fodor 1975]; Дж.Миллер и Ф.Джонсон-Лэрд под ментальной информацией под­разумевают «концептуальную структуру» [Miller, Johnson-Laird 1976]; Р.Джекендофф к задачам когнитивной теории относит изуче­ние структуры ментальной информации и принципов «компьютации» (вычисления) этой информации [Jackendoff 1992i]. Ментальная информация имеет отношение к различным ментальным пространствам, содержание которых могут составлять как сведения о реальном мире, так и о планах, убеждениях, интенциях и т.п.

Концептуальная информация рассматривается как результат познавательной деятельности человека, как та содержательная ин­формация, которая уже стала продуктом человеческой обработки и структурации знаний. Концептуальная информация возникает в процессе осмысления всей поступающей по разным каналам инфор­мации и может включать как сведения об объективном положении дел в мире, так и сведения о возможных мирах и положении дел в них.

В связи с построением моделей понимания текста/дискурса большое значение приобретают проблемы использования и извлече­ния информации в актах коммуникации: ср. разделение информации на когнитивную (знания, убеждения, мнения, установки) и контек­стуальную (речевые акты, ситуация, общение) [Дейк 1988]; данную (известную предположительно адресату) и новую (предположительно не известную адресату) [Prince 1981]. Особое ме­сто отводится типу информации, который Г.Кларк называет «общей основой» (common ground) или разделенным (наймем и который составляет общее/разделяемое знание участников коммуникации [Clark 1992]. Этот тип информации является необходимым для про­яснения того, что имеется в виду под «данной/старой» информацией, так как доступ к ее референту обеспечивает общая/разделяемая осно­ва знаний. Общая основа формируется необходимой для коммуника­тивного взаимодействия информацией, которая расширяется, акку­мулируя информацию, добавляемую каждым последующим высказы­ванием. Ментальной репрезентацией этой информации являются «простые инференции, базирующиеся на определенных данных и предположениях» [Clark 1992].

Л.Л.

ИСКУССТВЕННЫЙ ИНТЕЛЛЕКТ (artificial intelligence; intelligence artiflciеllе) - раздел компьютерологии (computer science), разрабатывающий «разумные» компьютерные системы, т.е. системы, проявляющие характеристики разумности в человеческом поведении (понимание языка, обучение, рассуждение,

37

 

решение задач и т.п., а также этические аспекты) [Воrn, Воrn-Lechlcitner 1987: viii]. И.И. состоит в моделировании когниции человека [Wilks 1987: 197], в воспроизведении человеческой деятель­ности [Giorgi 1985: 225-226] и человеческой когниции в целом - под­ход, характерный для когнитивизма [Le Ny 1993: 13]), и опирается на исследование биологических оснований переработки информации человеком [Wilks 1973: 114; Магг 1977: 37] (при этом главной является когнитивная адекватность [Kegel 1986: 12]), на научный анализ и автоматизацию интеллектуальных функций человека [Осуга 1986: 32]. В основе И.И. лежит убежденность в принципиальной возмож­ности моделирования механизмов человеческой обработки инфор­мации на ЭВМ [Kuhlen 1986: 226], проявленная как:

1. Понятие интеллекта как отношения между мозгом и духов­-
ной деятельностью, как высококвалифицированной информацион­-
ной переработки знания [Lycan 1990: 3], при которой вербальный
аспект играет особую роль: интеллект состоит не только в умении
пользоваться опытом, но и передавать этот опыт на языке [Schank
1990: xi] (о требованиях к системам И.И., использующим естествен­-
ный язык, см. [Winograd 1977: 168; Morik 1982: 17-18]). Поэтому
[Newell 1973: 2-25] И.И. иногда отождествляют с исследованием ин­-
теллектуальных функций, считая И.И. методологической дисципли­-
ной, связанной с открытием и каталогизированием эвристических
методов, используемых человеком. Антропоморфизм И.И. заключа­-
ется в стремлении к достижению сходства между моделью и челове­-
ческими процедурами. Так, по [Schank, Colby 1973: vii], поскольку
люди являются концептуальными, интенциональными и семантич-
ными системами, взаимодействующими в определенных обстоятель­-
ствах, предлагаемые модели также должны быть понятийными, ин­
тенциональными и семантичными - semantically-based. Однако [Jobst,
Nicr eds. 1987: 5] именно эти ожидания исследователей еще не оправ­-
дывались полностью.

2. Понятие «вычисления» •• манипулирования физическими
символами [LeMoigne 1986: 16-31) как базы для всей человеческой
ментальности, которая и определяется через понятие «вычисления»
(computation) [Bruner 1990: 10]; ср. мнение [Haugcland 1985: 2], что
человек - это компьютер, что мышление человека и процедуры
компьютера (computing) принципиально одно и то же, см. компью-­
терная метафора. Интеллект считается [Laird et al. 1987: 58] целена-­
правленно действующей символьной системой, обладающей единым
формальным аппаратом для представления декларативного знания
(а не предписаний, принятых в большинстве процедурно-
ориентированных языков программирования), см. также [Simon
1967]. Одним из базисных языков программирования, используемых
в разработке систем И.И., является проблемно-ориентированный
язык ПРОЛОГ, базирующийся на «декларировании», а не
«предписании». По [Dechter, Pearl 1987: 1], типовые задачи И.И. со-

38

стоят в установлении значений переменных, когда задан набор огра­ничений. Проблема же состоит в построении алгоритмов генерации решений. Само же решение задач рассматривается как взаимодейст­вие фундаментальной памяти, генератора логических выводов и оперативной памяти [Patten 1988: 6-7], использующих своеобразные процедуры [Simon, Lee 1974: 109-110]:

- констатируется проблемное пространство, элементами кото­-
рого являются состояния знания;

- исходя из одного когнитивного состояния продуцируется но­-
вое когнитивное состояние;

 

- когнитивное состояние сопоставляется с проблемным со­-
стоянием;

- устанавливаются процедуры, допустимые при заданном на­-
боре информации и когнитивных состояний.

Кроме того, накапливаются и используются «воспоминания» о том, как система раньше решала поставленные перед нею задачи [Habel 1984: 3-4]. Главная болевая точка И.И., по [Schank 1982: 455], - проблема организации памяти.

3. Идея проверяемой модели, воплощающей в программе для ЭВМ эвристические методы решения задач, выявляемые у человека [Campbell 1986: 27]. По мере усовершенствования, внутренний меха­низм интеллектуальных машин постепенно будет приближаться к механизмам, лежащих в основе человеческого интеллекта [Hofstadter 1979: 579]. Сильная привязка существующих систем И.И. к очень частным областям - не свидетельство принципиальной ограниченно­сти машины и недостижимости И.И., а отражает одну из характер­ных черт человеческого интеллекта [РареП 1988: 7]. Более того [Chomsky 1982: 10] (ср. [D.Marr, Nishihara 1978]), человек легко рас­познает форму и траекторию движущегося предмета, даже не владея теорией этого движения; а потому при моделировании не следует ориентироваться именно на теоретически освоенные области.

Задача И.И. - развитие, поддержка и использование формаль­ного аппарата, интерпретируемого компьютером, для представления знания [Israel 1983: 1]. Информационно-поисковая парадигма когни-тивных наук состоит в ориентации на ЭВМ как на инструмент ис­следования: моделирование (описание и объяснение, в частности, языковых явлений) на базе теорий информации и реализация в фор­ме работающих систем [Habel 1984: 3-4]. Как развитие теорий когни­тивной переработки и эксперименты с компьютерными реализация­ми этих теорий, И.И. основное внимание уделяет процедурной сто­роне [Schank, Birnbaum, Mey 1983: 149]. Цель И.И. - повысить эф­фективность использования ЭВМ, понять принципы, на которых покоится человеческий интеллект [Winston 1984: 1-2], имитация («симуляция») на компьютере разумного поведения человека - вос­приятия, понимания, принятия решения, обучения и т.п. - как в тео­ретическом плане, так и экспериментально. Практическими реализа-

39

 

 

циями являются экспертные системы, построенные на основе баз знаний, и системы общения человека и ЭВМ [Haton 1986: 57-58]. В область И.И. входят разделы информатики (распознавание естест­венного языка, автоматический перевод, экспертные системы, распо­знавание зрительных образов, генерация доказательств в математи­ке, управление роботами, компьютерные игры) и технические систе­мы решения интеллектуальных задач.

Классификация систем И.И., по [Поспелов 1988: 7-8]:

интеллектуальные информационно-поисковые системы (вопросно-ответные системы), обеспечивающие в процессе диалога взаимодействие конечных пользователей-непрограммистов с базами данных и знаний на профессиональных языках пользователей, близ­ких к естественному;

- расчетно-логические системы, позволяющие конечным поль­-
зователям, не являющимся программистами и специалистами в об­
ласти прикладной математики, решать в диалоговом режиме свои
задачи на ЭВМ с использованием сложных математических методов
и соответствующих прикладных программ;

- экспертные системы, дающие возможность осуществить эф­-
фективную компьютеризацию областей, в которых знания могут
быть представлены в экспертной описательной форме, но использо-­
вание математических моделей, характерных для точных наук, за­
труднительно, а иногда и невозможно.

История И.И. Хотя термин «И.И.» появился только в 1956 г., основы И.И. были заложены значительно раньше: логика Д.Буля и машинное моделирование исчисления у Ч.Беббиджа подготовили почву для «теории вычисления» А.Тьюринга и теории коммуникации Шеннона, а затем для кибернетики Н.Винера н теории автоматов фон Нейманна [LeMoignc 1986: 16-31].

Исследовательская программа, инициированная Дж.Мак-Карти, Ньюэллом и Саймоном, реализовывалась поэтапно, каждый этап занимал примерно десять лет [Dreyfus, Dreyfus 1988: 31]:

1. В 1955-1965 гг. в центре внимания была «когнитивная симу­-
ляция», особенно - представление и поиск информации.

2. В 1965-1975 пытались разработать модели, ориентирую-­
щиеся в «микромирах»: фреймовый подход М. Минского, система
SHRDLU (ок. 1970 г.) Т.Винограда (выполнение команд по переме-­
щению геометрических объектов), программа решения задач по ана­-
логии (Т.Эван), программа анализа сцен (Д.Валтц), извлечение поня-­
тий из примеров (П.Уинстон). Тогда надеялись, что в результате
последовательного расширения таких микромиров до целого мира
можно будет научиться моделировать понимание реального мира.

3. Начиная с 1975 г. - моделирование «здравого смысла» в от-­
влечении от реального наполнения знаниями. Эти знания
«пристегиваются» к системе извне в виде дополнительного набора
фреймов (М.Минский) или скриптов (Р.Шенк). См. [Dehn, Schank

40

1982: 355], где дается обзор состояния разработок, в которых прини­мается, что в основе интеллекта лежит понимание; о прикладных проектах см, [Kulp 1985: 8].

4. К концу 1980-х гг. И.И. трансформировался в дисциплину, в центре внимания которой природа «осмысленных» объектов и сред­ства продуцирования и понимания их [Colomb, Turner 1989: 388]. Зародился и развивается в 1990-е гг. коннекционистский подход; [Bechtei 1988: 109], связанный с построением PDP (систем parallel distributed processing - параллельной распределенной обработки): в отличие от традиционных когнитивных моделей, разлагавших зада­чи на правила манипулирования репрезентациями, имеется набор элементарных единиц, соединенных между собой и способных при необходимости активизировать друг друга. См. также [Rumelhart 1989: 131].

Направления критики И.И.:

1. И.И. покоится на гипотезе d6 аналогии знания языка и зна­
ния вообще. Знание вообще опирается на знание дискретных единиц
и отношений. Однако знание языка не столь прямолинейно. Об этом
свидетельствуют трудности в выражении. Языковое и внеязыковое
знания на самом деле очень различны. В частности, у знания вообще
нет «семантической структуры» [Chafe 1990: 65]. По [Herskovits 1986:
193-194], никакая из предложенных концепций не объясняет, как
человек использует лексические знания. Не случайно [Appelt 1985: 1]
существующие системы И.И., использующие естественный язык, не
могут продуцировать высказывание так, как это делает человек: эти
системы способны только в некотором смысле «общаться» с челове-­
ком.

2. Ментальность не сводится к формальной, «синтактической»,
обработке, есть еще и семантические аспекты - в этом отличие от
компьютера. Понимание языка, в частности, основано на интерпре­-
тации символов - чего нет у компьютера [Searle 1984: 28]. По [Searle
1980: 272-281], «сильный» И.И. следует отличать от «слабого», или
осторожного подхода, для которого компьютер - главным образом
инструмент исследования (позволяющий формулировать и проверять
гипотезы). «Слабый» И.И. несомненно ценен. Но для «сильного»
И.И. компьютер - полное повторение мышления, и это-то и вызыва-­
ет сомнения: компьютер не обладает интенциональностью, потому
не может он обладать и пониманием. «Сильный» И.И. невозможен,
поскольку человек может обладать некоторой программой действий,
не будучи в соответствующих ментальных состояниях [Searle 1987:
18]. См. также [Eikmeyer 1988: 51].

3. По [Karpatschof 1982: 298], обычно в фокусе И.И. – пред-­
ставление (репрезентирование) внешнего мира и внутреннего со-­
стояния самой системы, а также модифицирование системы по ходу
работы. Но отсутствуют черты, присущие человеческому интеллекту:

41

 

социальность, филогенетичность, историчность и становление с воз­растом, по ходу взросления человека.

ВЛ

КАТЕГОРИЗАЦИЯ (categorization; Kategorisation) - в узком смысле подведение явления, объекта, процесса и т.п. под определен­ную рубрику опыта, категорию и признание его членом этой катего­рии, но в более широком смысле - процесс образования и выделения самих категорий, членения внешнего и внутреннего мира человека сообразно сущностным характеристикам его функционирования и бытия, упорядоченное представление разнообразных явлений через сведение их к меньшему числу разрядов или объединений и т.п., а также - результат классификационной (таксономической) деятельно­сти. К. - одно из ключевых понятий в описании познавательной деятельности человека, связанное едва ли не со всеми когнитивными способностями и системами в его когнитивном аппарате, а также с совершаемыми в процессах мышления операциями - сравнением, отождествлением, установлением сходства и подобия и т.п. Хотя способность к К., а, следовательно, способность классифицировать явления и распределять явления, воспринимаемые как идентичные или в чем-либо сходные, в одни группировки, а также способность определять, относится ли вновь обнаруживаемая реалия к установ­ленным прежде группировкам, проявляется у человека очень рано, несомненно, что с возрастом она изменяется и приобретает более совершенный характер с накоплением опыта, а, главное, с усвоением языка. Иногда утверждают поэтому, что явление К. - это лингвисти­ческое явление, и о нем следует говорить как о лингвистической кате­горизации; ср. [Taylor 1989: VII]. Ее результаты отражены в полно-значной лексике, а каждое полнозначное слово можно рассматри­вать как отражающее отдельно взятую категорию со стоящими за ней многочисленными ее представителями. Не будь имен, как знали бы мы, к какому классу или категории относит человек, говорящий на естественном языке, какой-либо объект, процесс, признак или явление. Но такое утверждение не следует понимать чересчур бук­вально: ведь и животные различают стимулы разной природы и по-разному на них реагируют [Jackendoff 1993:: 77]. Те же способности ярко проявляются и в экспериментах с маленькими детьми: не зная общих терминов для называния категории (например, номинации «фрукты» или «овощи»), они тем не менее раскладывают по просьбе экспериментатора предъявляемые им предметы по разным кучкам.

С развитием когнитивного подхода взгляды на сущность про­цесса К. были подвергнуты радикальному пересмотру. Хотя в их основе лежит новое понимание категории и, следовательно, оспари­ваются сложившиеся концепции, исходящие из трактовки категории

42

в аристотелевском духе, для разного понимания самого категориза-ционного процесса важными оказываются нетождественные аспекты и способы его осуществления. Так, Т.Гивон указывает, например, что новая трактовка указанного процесса начинается работами Ч.Пирса - см. [Givdn 1989: 21-22], который, описывая одну катего­рию - знак - считал тем не менее важным выделить внутри нее три разных типа знаков - иконические, индексальные и символические, как бы имплицируя этим, во-первых, что в составе одной и той же категории могут наблюдаться не вполне идентичные величины, а, во-вторых, что хотя принципы противопоставления и критерии раз­личения знаков разного типа вполне ясны, жестких границ между этими типами не существует. Как продемонстрировал далее Р.Якобсон, отношения знака к объектам вне знака могут быть раз­личными, а, следовательно, как указывает Ю.С.Степанов, знакам разного типа присущи «разные степени знаковости» [Степанов 1971: 82]. К тому же «каждый символический акт может содержать в себе комбинации всех трех типов отношений (иконические, произвольные и индексальные)» [Бейтс 1984: 79]. Очевидно, что при таком подходе к К. подчеркивается известная условность решений, принимаемая относительно членства в той или иной категории, нерядоположность статуса этих единиц, но наличие критериальных свойств для отличе­ния одного типа от другого не отрицается. Очевидно и то, что клас­сическому определению категории это явно противоречит: входящие в одну категорию единицы не могут различаться своим статусом.

Истоки нового понимания К. связывают нередко и с Л. фон Витгенштейном, который в своем блестящем анализе значений слова «игра» пытался показать, что все подобные значения связаны лишь «фамильным сходством», т.е. наличием у попарно сравниваемых значений какого-нибудь общего признака. Это равносильно тому, что один родственник может быть похожим на другого в силу сход­ства их темпераментов, а другой - из-за внешнего сходства и т.п. (см. подробнее [Taylor 1989: 39 и ел.]) На наш взгляд, этот подход откры­вает широкие возможности для понимания того, как происходит развитие процесса категоризации и подключение к ней новых ее чле­нов - не благодаря буквальному повторению у него характеристик, свойственных остальным членам категории, но благодаря повторе­нию части этих характеристик. Думается, что именно эти идеи были плодотворно развиты затем Дж.Лакоффом и нашли свое отражение в так называемом прототипическом подходе и прототипической се­мантике. Ср. [Лакофф 1981: 356 и ел.; Лакофф 1988 и Лакофф 1987].

В сущности аналогичные идеи можно было бы усмотреть и в экспериментах В.Лабова, когда в 1973 г., изучая процесс К. на мате­риале обозначений домашней утвари типа чашек, пиалок, плошек и ваз, он обнаружил зависимость К. от вербальных единиц и когда он продемонстрировал одновременно известную условность этого про­цесса, отметив при этом, что категоризация «является таким фунда-

43

 

 

ментальным и очевидным фактом лингвистической деятельности, что сами свойства категорий обычно считаются само собой разу­меющимися и потому не исследуются» [Labov 1973: 342]. Интересно, что ответить на вопрос о том, по каким признакам мы опознали чашку и пр. типы посуды, в терминах аристотелевских категорий очень трудно, тогда как реальное распознавание этих предметов, т.е. их категоризация, сложности не вызывает; см. [Taylor 1989: 42 и ел.).

По единодушному признанию когнитологов, прототипический подход к исследованию принципов естественной К., начинается с работ Э.Рош, которой принадлежат наблюдения и о прототипах как лучших образцах К., и, главное, об уровнях К. с выдсле1тем базового уровня категоризации как центрального для многих видов когни­тивной деятельности уровня. См. [Cognition and Categorization 1978; Rosch 1973; 1975].

Огромная специальная литература посвящена и в психологии и в лингвистике категоризации цвета, привлекающая к себе внима­ние ученых благодаря объективной возможности соотнести цветовые обозначения со спектром цвета, который, как известно, сам органи­зован как некий диффузный континуум, границы в котором можно установить лишь условно. Нередко утверждают, впрочем, что по­добно цветовой шкале организован и весь окружающий нас мир: мы членим его только потому, что выделение в нем отдельных фрагмен­тов подсказано языком.

Явления К. имеют давнюю традицию их рассмотрения с фило­софской точки зрения: согласно номинализму, сходство вещей и их принадлежность к одной К. определяется благодаря имени и его спо­собности относиться к классу предметов; согласно реализму, К. про­исходит в силу объективного положения вещей - некоторые явления или объекты существуют независимо от нашего сознания, а язык обозначает то, что есть в мире; наконец, некая компромиссная точка «рения достигается концептуализмом, когда полагают, что слова и единицы, к которым они реферируют, связаны между собой посред­ством особого ментального образования - репрезентации как особой концептуальной структуры. Зная, какие концепты стоят за обозна­чениями, говорящий категоризует нечто как собаку, а нечто - как красный цвет и т.д.

Последнее замечание связывает К. и с таким явлением, как концептуализация мира, и ведет к постановке вопроса о том, как относится процесс К. к выделению отдельных концептов или их ус­тойчивых объединений, т.е. проще говоря, чем отличаются друг от друга процессы классификации, процессы категоризации и, наконец, процессы концептуализации. По-видимому, различие это существует и особенно четко проявляется в онтогенезе. Изучение когнитивного развития ребенка демонстрирует, как это показал, например, Л.С.Выготский, что процесс формирования понятий (концептов) проходит разные качественные стадии, на, одной из которых ребенок

44

создает малоупорядоченные «кучи» - синкреты, на другой - обобще­ния однородных предметов - комплексы и т.д. до тех пор, пока он не формирует подлинных понятий. Соотнеся этот процесс с разными типами мышления, Л.С.Выготский, открыл новый путь понимания процесса К. с различением в этом фундаментальном процессе спосо­бов решения классификационных задач, зависящих от возраста ре­бенка, в отличие от мотивов и причин подведения нового объекта под известную ему категорию; ср. [Михеев 1989: 84; Тульвисте 1989: 91]. Учитывая эту дифференциацию, можно указать и на то, что в анализе самой К. следует различать, с одной стороны, пути форми­рования новых категорий и пути пополнения и развития имеющихся, а, с другой, исследование отношений между членами одной катего­рии и критериев, в соответствии с которыми они считаются или не считаются представляющими одну и ту же категорию. Решения, при­нимаемые по этим поводам, позволяют, на наш взгляд, противопос­тавить естественную К. и К. научную, а также различать прототи-пические признаки категории и прототипические образцы в случае естественной К.; ср. также [Cruse 1990].

Е.К.

КАТЕГОРИЯ - одна из познавательных форм мышления че­ловека, позволяющая обобщать его опыт и осуществлять его клас­сификацию. Учение о К. принадлежит Аристотелю, который видел в К. наиболее общий род высказываний и утверждал, что все К. (качество, количество, действие и т.п.) - высказывания относительно такого подлежащего, как «сущность»; см. [Чанышев 1981: 293 и ел.]. Каждая выделенная им бытийная К. характеризуется необходимыми и достаточными для ее опознания чертами, что ведет к равноправию ее членов, обладающих всегда одним и тем же набором критериаль­ных свойств. Исключительная ценность этого понятия для всех наук и научного мышления не может быть поставлена под сомнения, и хотя, как правильно отмечает Дж.Лакофф, «недавняя революция в когнитивной психологии частично связана с изменением взгляда на понятие категории» [Лакофф 1981: 356]; речь шла не об отрицании логических и построенных по принципу строгого удовлетворения требований к каждому члену К., но о пересмотре самого процесса классификации явлении действительности в том виде, в котором он происходит в повседневной человеческой жизни. Иначе говоря, ког­нитивная наука поставила вопрос о категоризации как вопрос о ког­нитивной деятельности человека, как вопрос о том, на основании чего классифицирует вещи обычный человек и как он сводит беско­нечное разнообразие своих ощущений и объективное многообразие форм материи и форм ее движения в определенные рубрики, т.е.

45

 

классифицирует их и подводит под такие объединения - классы, раз­ряды, группировки, множества, категории.

Как показала Э.Рош и группа ее сотрудников, двумя цен­тральными понятиями в процессе категоризации являются понятие прототипа и понятие объекта базисного уровня, что в общем виде можно объяснить следующим образом. В отличие от научных и ло­гических К. естественная К. может объединять члены с неравным статусом, т.е. не полностью повторяющимися признаками. Один из таких членов может обладать привилегированным положением, яв­ляя собой лучший образец своего класса, т.е. наиболее полно отвечая представлению о сути объединения и его прототипе, вокруг которого группируются остальные члены К. Степень соответствия какого-либо объекта своей К. оказывается не функцией от наличии у него необходимых и достаточных критериев, но функцией либо от нали­чия у него черт по принципу их «фамильного сходства», либо функ­цией от его близости прототипу. См. также [Cognition and Categorization 1978].