Технология 7. Полицейский режим

Чем нас пугают последние годы? Инфляцией, безработицей, ростом преступности, возвратом коммунистического режима. Иногда пугают гражданской войной, причем эта последняя тема становится более интенсивной в преддверии любых выборов: «Смотрите же, избирите меня, а то иначе будет гражданская война!» И вообще, как удачно пошутил некий журналист года четыре назад, лейтмотив прессы сводится к пламенному призыву: «Лучше смерть, чем гражданская война!»

Еще последние годы нас частенько пугают террористами (чаще всего чеченскими, но и другими, и даже просто абстрактными террористами), окончательным распадом государства. Да еще время от времени пугают фашизмом, обычно почему-то русским фашизмом.

А что же чаще всего обещают, предлагая свои личные или партийные избирательные программы? Обещают порядок. Особенно убежденно связывают порядок с воцарением собственной персоны господа Жириновский и Лебедь.

Образ обещанного порядка представлен на экране телевизоров американскими полицейскими фильмами, где бравые копы лихо заламывают подозреваемым руки, тычут им в лицо табельным оружием, напяливают наручники и вообще обращаются с гражданами ну почти так, как добродушный раннеримский рабовладелец со своими рабами. Ведь если с гражданами безнаказанно обращаются как со скотиной даже в том случае, когда до судебного разбирательства еще далеко или его вовсе не будет, то не возникнет вопрос, в чем же тогда смысл утверждения, что человек может быть признан преступником только в ходе судебного разбирательства.

А чем же нас не пугают последние годы? Не пугают нас угрозой тирании. Тирания — это как-то ненаучно, тиран — это ведь, как известно, муж пьяный, который жену дубасит. Не пугают также олигархией, потому что слово какое-то нерусское, «массам» его не понять. Да, нерусское, но ведь есть и другое понятие — шайка. Не пугают нас бюрократическим режимом. И наконец, категорически не желают пугать худшим вариантом бюрократического режима — режимом полицейским.

Бюрократический режим бывает там, где бюрократия из обслуживания власти сама превращается во власть. Вот, например, мы пользуемся словосочетанием «местная власть». А ведь местная власть, она и не власть вовсе, а администрация, род обслуживающего персонала. Полицейский режим бывает там, где властью становится полиция. Хуже того — там, где полицейский становится барином.

Помнится, пять или шесть лет назад, как раз у входа в милицейскую комнату на станции метро «Пушкинская» стояло несколько десятков мужчин с суровыми лицами, твердо намереваясь навести порядок. Причем навести его в милиции, где перед этим избили задержанного юношу. И как ни уговаривали милиционеры разойтись, ссылаясь на то, что юноша был то ли наркоманом, то ли даже торговцем наркотиками, мужчины не расходились. И было видно невооруженным глазом, как боятся милиционеры общественного гнева.

А недавно рассказывали, как в двух шагах от того же места майор милиции с двумя подручными выдворял из подземного перехода безного мальчика на коляске, несмотря на спокойное и вежливое объяснение мальчика, что за ним родные придут только через несколько часов. Да помилуйте, какой не то что майор, а даже генерал милиции, и не в Москве, а в заштатном Мухобойске посмел бы обидеть мальчика-инвалида несколько лет назад! Да, пожалуй, и до «перестройки» поостерегся бы. И первыми вмешались бы дамы. У дам есть свои своеобразные привилегии, тут уж деваться некуда. Расцарапает тебе физиономию, и можешь сколько угодно потом рассказывать, что расцарапали во время несения службы враги правопорядка. Все равно все будут знать, что на самом деле расцарапала баба.

Да, подраспустились мы, ослабли, в то время, когда должны были становиться крепче, восстанавливая крепкое русское общество (см. технологию 3). А сейчас мы, может быть, уже на полпути к полицейскому государству.

А как это будет? А это будет так. Постовой милиционер-лимитчик на том основании, что ему не понравилась физиономия пожилого профессора, школьного учителя, священника, закатит по этой физиономии оплеуху, и что характерно, сделает это безнаказанно. Есть над чем задуматься, сограждане!

Каковы же необходимые нормы общественной самозащиты от установления полицейского режима?

Во-первых, это безусловность нормы неприкосновенности жилища. Неприкосновенность вашего жилища, декларированная Основным государственным законом, находится под серьезной угрозой. Может быть, не все заметили, что среди норм и гарантий, которые прописаны в Конституции, но могут быть отменены введением режима чрезвычайного положения, есть и неприкосновенность жилища. То есть, представим себе, что президент, губернатор или, простите, «мэр» испугался за итоги выборов и установил во имя «спасения от гражданской войны» режим чрезвычайного положения. Тут же милицейский генерал со злобным худощавым усатым лицом — помню одного такого — получит, страшно подумать, законное основание послать молодчиков-ОМОНовцев вломиться в ваш дом.

Простите, но мы были более гарантированы от потрясений подобного рода брежневской инструкцией милиции. Она разрешала нарушить неприкосновенность жилища только в двух случаях: когда к милиции обратился один из обитающих в доме или в квартире за помощью, или когда милиционер непосредственно преследует преступника, а он укрывается в вашем жилище. И это все. Во всех остальных случаях было необходимо разрешение прокурора.

Неприкосновенность жилища есть норма настолько непреложная, что в свободной Англии, если вы влезете на территорию частного владения, а владелец разрядит в вас ружье, ни один суд не возбудит против него уголовного дела. Конечно, скорее всего, не разрядит — из человеколюбия и дружелюбного отношения к соотечественнику. Но разрядить может. И мы будем с вами на пути к свободному обществу, только если подобное право не будет подвергаться сомнению.

Во-вторых, необходимой нормой, гарантирующей существование свободного общества, остается владение гражданами огнестрельным оружием. Нам нагло и лицемерно объясняют, что гражданину оружие не поможет, ибо профессиональный преступник его у гражданина отберет. Повторим еще раз: это наглая и опасная ложь. Во-первых, у профессионального преступника оружие уже есть, и он применяет его, не боясь получить в ответ пулю в лоб или живот. А иначе будет опасаться. Во-вторых, все свободные общества были вооружены. Для русских же это стариннейшая национальная традиция. Еще в домонгольской Руси признавалось право любого свободного человека на нападение с палкой ответить мечом. К тому же свободное общество может весьма эффективно бороться и со злоупотреблением оружием тем, что просто лишит права владеть оружием преступника, даже и отбывшего наказание, бывшего участника банды, даже амнистированного.

Оружие должно быть у граждан. Не должно быть его у преступников. Число жертв от постоянной перестрелки — это тоже лицемерная уловка. Человеку в общем несвойственно легко лишать жизни другого человека, тем более соотечественника, а ношение оружия вообще дисциплинирует.

Разумеется, право и возможность владения оружием можно регламентировать. Существуют различные категории оружия. Может подвергаться ограничению право ношения оружия, но уж в доме-то свободный человек оружие должен иметь. Без этого гражданского общества не будет.

В-третьих, повсеместно в воспитание подрастающего поколения, а тем более в систему воспитания полицейских, должно быть крепко заложено представление о полицейской службе как части сферы обслуживания, части коммунального хозяйства. Военнослужащий из рядов нашей полуразрушенной, облитой либеральными помоями армии есть, напротив, защитник Отечества, он служит Отечеству. Полицейский же должен находиться на службе не у Отечества, а у города, у поселения.

Кстати, весьма досадно и, вероятно, имеет определенные политические причины сохранение термина «милиция» вместо общепринятого, в том числе и в России, названия «полиция». Милиция есть ополчение граждан, а полиция — это служба поддержания порядка в городе (полисе). В большинстве свободных стран полицейская служба обычно подчинена своему муниципалитету, местной администрации. Конечно, это не исключает возможности существования общегосударственной сыскной службы.

В-четвертых, вооружение полиции и способы его использования, а также и ношения, должны быть регламентированы не менее строго, чем владение оружием гражданами. Наши милиционеры уже совершенно распустились и носят автоматы наперевес, стволом вам в лицо, чего никогда не делают военнослужащие, которые не так воспитаны.

В демократическом государстве Израиль полицейские ходят с пистолетами, хотя солдаты вооруженных сил ходят по улицам городов со своей штатной винтовкой на ремне. Заметим здесь, что безоружность наших солдат, и, горько сказать, даже и безоружность офицеров, чего вообще никогда нельзя было представить в исторической России, есть прямое следствие безоружности граждан и лишнее основание подозревать реальную угрозу установления полицейского режима.

В-пятых, пора вспомнить, что кроме полицейской службы как части коммунального обслуживания существует многовековая традиция полицейской службы граждан. Американцы избирают «шерифа», русские тоже избирали своего шерифа. Он назывался у нас «губным старостой».

В-шестых, всем надлежит понять, что в свободных странах не бывает внутренних войск. Если Российской Федерации не под силу сохранять нынешнюю численность вооруженных контингентов, сокращение и должно было быть проведено, прежде всего, за счет внутренних войск — возможного и наиболее вероятного орудия полицейского режима. Да и к бурно растущим вооруженным рядам МЧС обществу следует присмотреться.

Со всем вышесказанным должны быть связаны наши непрестанные усилия в области воспитания и пропаганды. Армейцам годами пеняли за несколько человек, которые погибли в Тбилиси и Вильнюсе при невыясненных обстоятельствах. Зря после того мы забыли, как полицейским сошел с рук террор в столице в 1993 году. В здоровом обществе гражданин обязан противостоять любым попыткам опорочить армию, как и попыткам утвердить полицейский произвол. В том числе и с оружием в руках.