Памятник павшим. 1927 г. Антониенкирхе, Кёльн

Эрнст Барлах.

Мститель. 1923 г. Частное собрание.

Альберто Джакометти (1901 — 1966). Но его непомерно вытянутые, истон­чённые, хрупкие фигурки лишены силы и страстности. Это люди-при­зраки, обескровленные трагиче­ским временем («Идущий человек», 1960 г.).

Особую роль в искусстве XX в. сыграли так называемые виталисты {от лат. vitalis — «жизненный») — ху­дожники, которые в условных, сим­волических, а подчас и абстрактных образах стремились передать ритм и поэзию жизни. Самые яркие приме­ры — произведения английского скульптора Генри Мура и румынского мастера Константина Брынкуши (Бранкузи, 1876—1957), ученика Огюста Родена. До предела обоб­щённые формы его скульптур отли­чаются ясностью и трепетной чис­тотой («Уснувшая муза», 1909 г.), В 1937—1938 гг. Брынкуши создал удивительный мемориал жертвам Первой мировой войны в родном городе Тыргу-Жиу — «Стол молча­ния». Мраморный монолит стола, окружённый двенадцатью табуре­тами, — образ, лежащий на грани между будничной жизнью и вечно­стью. Он наводит на мысль о поми­нальной трапезе, смыкаясь с темой Тайной Вечери, говорит о пустоте смерти и животворящей силе родст­ва (не случайно сиденья кажутся «порослью» большого стола, его «детьми»).

Обращение к скульптуре было естественным для кубистов, которые пытались познать и отразить скры­тую, внутреннюю структуру привыч­ных вещей. В статуях Александра Порфирьевича Архипенко (1887— 1964), Осипа (Жозефа) Цадкина (1890—1967) и Жака Хаима Якоба Липшица (1891 — 1973) — все три

Константин Брынкуши.

Стол молчания. 1937—1938 гг. Тыргу-Жиу.

Александр Архипенко.

Женщина, расчёсывающая волосы.

Музей современного искусства, Нью-Йорк.

Константин Брынкуши.