На улице твоей - морозный звездопад

и звёзд под каблуком божественное пенье.
Иду, как по огню. Боюсь взглянуть назад:
толпятся за спиной ночные сновиденья.

Боюсь в чужие сны проникнуть невзначай,

рассыпать серебро досужих разговоров,

боюсь морозных звезд...

Скорей меня встречай!

Храни тепло огня средь зимних коридоров.

...Здесь ставни на болтах, а двери на замке.
И смотрит каждый дом,

как вражеская крепость.
Лишь тень моя скользит, свечу держа в руке...
Ах, мой к тебе приход  -

прекрасная нелепость!

Стекают капли звёзд, и тает млечный путь,
шуршащей тишиной на землю осыпаясь,
сквозь яркий свет в окне,
сквозь поздней ночи жуть,
а твой щенок спешит
меня в ладонь лизнуть!
Сколь светел каждый миг.
Я медлю, просыпаясь.

Среди зимы - не верится в цветы

Е. В. Жилкиной

Среди зимы  -  не верится в цветы.
Ледок печали на окне не тает.
Среди зимы так медленно слетают
Сухие календарные листы.

Среди зимы и души, и тела
Заключены в печальное молчанье,
Но взгляд, со взглядом

встретившись случайно,
Вдруг высекает искорку тепла.

И в этот миг зеленый луч прожжёт
Метельный плен, и радуга родится,
И запоёт отчаянная птица
О том, как радость годы бережёт.

ПАМЯТИ
АЛЕКСАНДРА ВАМПИЛОВА

Свет и печаль  -  на твоей остановке.
Легкие кроны летят в вышине.
Чудная странница  -  божья коровка
Капелькой крови упала ко мне
На руку... Друг! Сумасшедшее время
Здесь позабыло, откуда пришло...
Друг мой таинственный!
Память  -  не бремя,
А оброненное в воду весло  -
Кружит, несётся в прозрачном теченье
Незамутнённой Реки бытия.
Мелкое всё потеряло значенье.
Суть  -  прояснилась. Ей нет забытья.
Лесом покрыты холмистые дали,
Скошены травы, и август примят.
Вольно дышать на последнем причале!..
Веток пихтовых сух аромат.

Все переливы солнечного лета  -

В одном созвездье с именем твоим.
Играют листья жемчугами света
Поющих капель...
Нежностью томим,
Кружится тополь.
Медленной водою
Идут круги от тихого весла...
Все молодое, светлое, святое
От рек и рощ душа твоя взяла.

О, я боюсь руки твоей коснуться!
Как сон стрекоз, прозрачна тишина.
Вдруг холодом дохнет  -  и мне проснуться
Так больно будет. И лишиться сна.

Иди! Я подарю тебе дорогу.
Пресветлый луч плесну к твоим ногам.
Вздыхает тополь, ливнями растроган,
Поет в листве невидимый орган,

А ты смеёшься, голову закинув,
Как юный вождь на радостном коне.
Своей звездой и юностью хранимый,
Ты машешь мне, и пролетаешь мимо,
И ни на миг не помнишь обо мне.

ПРОЩАНИЕ С ДРУЗЬЯМИ

Заглохшего сада сиреневый вздох

овеял округу.

Тяжелых и нежных кистей холодок  -
печальному другу. 

Все розы, все ирисы, все соловьи  -
сокровища мая!

О прошлом и вечном со мной говори,
я всё понимаю.

О прошлом и вечном: о звёздной пыльце
и странниках мира...

Печать вдохновенья лежит на лице,

обросшем и милом.

Мы Время поймали в словесную сеть
и блеск от кометы.

Но вышла разлука  -  и надо лететь

на стороны света.

Что ждет нас сегодня в родимой стране,
и будем ли живы?

Пускай нас хранит на высокой волне
славянская Жива.

Прощай  -  но незримо со мною лети

за кромку рассвета.

Мы  -  странники мира. Мы вечно в пути.

Мы просто – поэты.

АКРОСТИХ

Алмазное сердце зимы,
Льдяное и лунное сердце
Единственным взглядом разбито,
Как тонкий, морозный бокал.
Серебряный образ Земли,
Астральным мерцаньем обвитый,
Начертан в пространстве безмерном...
Дарую тебе  -  эфемерный,
Расцвеченный солнцем кристалл!

Все часы в этом доме стоят,

И живет молчаливая птица.
В окнах зимнее солнце искрится,
И деревья под снегом звенят.

В этом доме живое тепло
Вечерами в печи обитает,
Точно бабочки в поле летают,
А жарки забежали в село.

А хозяин так светел лицом,
Стар и сед, но с повадкой оленьей,
К жаркой печке бросает поленья,
Обручальным мерцает кольцом.

Я молчанья его не пойму,
Но отныне легко мне представить,
Как он книги спокойно листает,
Топит печь в одиноком дому,

Где его раздаются шаги,
Где утрами чечёкает чечет,
Где, трудом и утратой отмечен,
Старый год завершает круги.

СТИХИ В СЕНТЯБРЕ

Какое утро! Лёд в стакане...
Река дымится без огня.
Сегодня ль, завтра  -
время ранит,
нерасторопную, меня?
И далеко ль теперь до снега?..
Но я сегодня о другом:
о том, как щедро льётся небо
на всё, текущее кругом,
на всё изменчиво-земное,
живой и вечный, льётся свет.
А листья цвета зла и зноя
ложатся в мой недавний след.
От повседневности украдкой
я остаюсь наедине
с осенним легким беспорядком,
с хрустящим полуднем;
и мне

легко  -  не видеть и не слышать
глухого грохота колёс
за робким шелестом над крышей -
тишайшей жалобой берёз.

Живописать малиновый, сквозь дым,

Скупой закат холодного накала
И ветви сада, ставшего седым:
Его ночная стужа приласкала;

Живописать виденье Ангары  -
Туман молчанья и забвенья воды...
Быть может, вновь рождённые миры
От взора скрыли пасмурные своды?

Златая пыль звенит на куполах,
Клубится мгла во глубине квартала.
Мгновенье  -  всё угасло, всё пропало.
День пролетел, как молодость прошла,

А я ещё и краски не смешала,
И пуст мой холст  -

лишь изморозь в углах.

Золотое сечение года  -

ты, сентябрь.
И в черте городской
бродит ветер, пирует природа,
ярко блещет ночей гороскоп.

Если там, где Пространство и Время
не имеют привычных границ,
отыщу я уздечку и стремя
да пучок быстролётных зарниц,

то и мне не проблема домчаться
до моих светозарных Весов,
на которых до смерти качаться
(после смерти  -  в созвездии Псов).

Но не в этом для сердца отрада
в золотые, залётные дни.
Я сгорю на костре листопада  -
добрым словом меня помяни

в дивном храме, где Спас синеокий
с перламутровой ясностью лба
был единственным, близким, далёким
светом детства.
И знает судьба,

сколько яда плескала мне в душу,
как, унизив, покорства ждала.
Даже в самую лютую стужу

вера тайная в сердце жила.

Так  -  доверчиво и удивлённо  -

слушай, сердце,

мгновенья лови:

где в закате купаются клёны  -

воспевают сентябрьские звоны

праздник Веры, Надежды, Любви.