Начало научной революции: книга Н. Коперника «О вращении небесных сфер» (1543)

Тема 2.2.2. Появление науки как форма перехода от «качественного видения мира к количественному», как результат научной революции XVII в. Бэкон и Декарт в научной революции.

Покажем, как именно появилась наука через описание того, от чего критически уходила новая, появившаяся науки, и как это происходило в рамках научной революции XVII в. Это будем делать в рамках рассмотрения вопроса: появление науки как форма перехода от «качественного видения мира к количественному», как результат научной революции XVII в. и ухода от средневекового (и во многом возрожденческого) представления о науке и научной деятельности. Формула «переход от качественного видения мира к количественному» очень известна. Но анализ показывает, что в рамках этой формулы на первый план выходит Декарт (Галилей, математика), а не Бэкон. Остановимся на этой проблеме, которая потом, при рассмотрение проблематики специфика разделов научного знания будет очень важной.

Специфика средневековой, аристолелевско-птолемеевской картины мира и общих средневековых представлений о познавательной деятельности – отрицая которые появилась новая наука

Основные черты средневековой, аристотелевско-птолемеевской (отдавая дань идеям и трудам Аристотеля и Птолемея[1]), качественной (поскольку все на основе различий) картины мира и специфической гносеологии.

Онтология. Мир создан за шесть дней Богом (креационизм), отсюда в мысли нет темы развития. Мир создан для людей, и неподвижная Земля находится в центре мироздания (геоцентризм). Качественное различи е подлунного и надлунного миров (в первом несовершенство, изменение, гибель; во втором – неизменность, совершенное круговое движение, место жизни ангелов). Мир конечен, Бог бесконечен. Все из пяти стихий (огонь, вода, земля, воздух, эфир). Принципиальная разница души от тела. Центральное понятие покоя и предназначенного места; тяжелое тело падает, поскольку тяжелому положено быть на своем исконном месте, на земле, соответственно, падение «ньютоновского яблока» не есть проблема. Движение есть изменение вообще, соответственно, механическое движение – это такая мелочь, что оно незаметно для науки. Пространство и время на Земле разное (болото и сосновый бор, будни и праздники ведь, очевидно, отличны друг от друга!). Земной мир в любой миг открыт для чуда, нарушающее обычный ход вещей. В мире интересно уникальное, отдельные феномены (сравни, спасется, заслужит Рая не человек вообще, а конкретный человек).

Гносеология. Философия с гордостью называла себя служанкой богословия, поскольку христианство считалось абсолютной истинной. Философия считается наукой наук, соответственно, общие отношения между теологией и философией распространяются и на науку (протонауку). Информация, данная в откровении, «Библии», полученная на Вселенских соборах и т.д., считалась абсолютной истинной. С одной стороны, продолжались традиции античного рационализма (специалисты пишут, что в средневековье получила дальнейшее развитие формальная логика Аристотеля). С другой стороны, получил мощную поддержку иррационализм: например, для Тертуллиана «после Евангелия не нужны доказательства», т.е. послед открытия христианской Истины все ученые и иные книги потеряли свой смысл. В этом же плане действовала апофатическая/отрицательная теология, с точки зрения которой бог настолько превосходит разум человека, что о боге следует говорить только через отрицания (бог не есть, не добр и т.д.), утверждение, что бога находят в сердце своем. Определенным компромиссом является концепция двух истин: божественной и земной. Божественными истинными занимается теология, философия, земными – наука и философия.    

Уже применительно к античности можно говорить о ценностном делении в области научного знания, то знание более ценно, которое ближе к богу, космосу и более удаленно от практических нужд. В средневековье это ценностное основание уже явно существует. Поскольку задача человека заслужить в этом мире Рай после смерти, то, конечно, теология, философия, говорящие о душе, выступают более ценным знанием, чем медицина, которая может спасти только бренное тело.

+ (упомянем тоже) человек должен был зарабатывать в поте лица своего: соответственно, различные технические усовершенствования, облегчающие жизнь, могли не особо приветствоваться.

Начало научной революции: книга Н. Коперника «О вращении небесных сфер» (1543)

Считается, что работа Н. Коперника была обусловлена двумя причинами.

Во-первых, в обществе рослее некое общее скептическое настроение по поводу слишком сложного устройства космоса (какого-то нарочито сложного). Дело в том, что описание движения небесных тел, исходя из круговых орбит, например, для планет (которые совершали петлеобразные движения на небе для земного наблюдателя) давало очень-очень сложную механику движения небесных тел. Примерно в это время ходила шутка одного правителя: «Если бы Господь Бог обратился бы ко мне с вопросом, как обустроить небесные сферы, то я мог бы ему посоветовать сделать все намного проще».

Во-вторых, традиционная астрономия не могла точно рассчитать длину земного года. Соответственно, нельзя было точно рассчитать время для религиозных праздников.

Переход от геоцентризма к гелиоцентризму, по Копернику, снимал критические указания на нарочитую сложность устройства космоса и вел к более точному определения длины земного года.

Новация Коперника касалась великих вещей, и, конечно, активизировала научную работу вообще.

Считается, что Н. Коперник не был революционером, он был глубоко верующим человеком. Но его идеи вполне могли восприниматься весьма революционно (в плане необходимости большей активности и самостоятельности науки). Идеи Коперника покушались на глубоко устоявшиеся представления, которые прямо соотносились с Библией, где было сказано, что Господь остановил Солнце.

+ в литературе отмечается, что, возможно, революционность идей Коперника не была особо революционной без дальнейшего развития научных исследований и инструментов. В частности, указывается на то, что появление и совершенствование телескопов (открывших сложное устройство поверхности Луны, пятна на Солнце) привело к более масштабным сомнениям в правоте средневековых представлений о космосе и правоте новых научных представлений о нем.