2020-10-11
247
1
В битве при Иссе армия Александра оказалась зажатой в прибрежной долине огромными силами персов. Их конница, в несколько раз превосходившая числом конницу македонцев, бросилась с холмов на берег, перешла речку и атаковала правое крыло Александра, состоявшее из тессалийской конницы. Александр бросил на помощь фракийских всадников и великолепных критских лучников под командой очень опытного полководца Пармения.
Тессалийская конница сумела удержать берег моря до тех пор, пока гвардия Александра не подготовила страшный удар в центр персидских сил, обратив в бегство Дария и обеспечив победу.
2
-Александр, тебя хочет видеть некий мудрец. Он говорит, что владеет важным аппаратом и может рассказать о нем только тебе.
Полноватый человек небольшого роста, с быстрыми глазами вошел, низко кланяясь, настороженно осмотрел Таис и опустился на колени перед Александром.
- Каков же твой аппарат и где он? – спросил царь.
- Пока только здесь, - пришелец показал на лоб и сердце.
- Как же ты смел!..
- Не гневайся, о царь! Идея настолько проста, что создать аппарат можно за полчаса. – Изобретатель извлек из складок одежды массивный, очень острый и заершенный медный гвоздь длиной в 21 см. – Надо взять широкие кедровые доски и усеять их этими гвоздями. Сотня таких досок, разбросанная перед защищающимися, остановит любую, самую бешеную атаку конницы, а ведь можно изготовить не одну, а многие сотни. Они легки для перевозки и просты в обращении. Лошадь, наступившая на гвоздь, оторвет ногу, лишь оставив копыто, а наступив обеими ногами, упадет и сбросит своего всадника. А тот, если доски будут настелены достаточно широко, тоже упадет на гвозди, и – конец, более уже не поднимется с заершенных гвоздей, умрет страшной смертью. Твоим воинам останется только подобрать оружие и украшения…
Уголком глаза царь увидел отвращение на лице Таис, которого афинянка и не пыталась скрывать.
- Ты один придумал такое? Больше никто не знает?
- Нет, нет, великий победитель! Я – только тебе… Думал, что только ты сможешь оцени ть все значение придуманного мною! И – наградить…
- Да… наградить, - задумчиво и тихо сказал Александр, и вдруг глаза его загорелись гневом. – Есть вещи, которых не позволено переступать ни смертному, ни даже богам. Истинная судьба решается в честном бою лучших с лучшими… Клейтос! – крикнул он так, что поднявшийся было с колен изобретатель вновь упал перед царем.
Гигант вихрем ворвался в шатер.
- Возьми его и убей, заткнув рот, немедленно!
3
Гигантское скопление персидской конницы перед лагерем македонцев изумило и испугало самых бывалых воинов. Издалека серыми призраками маячили боевые слоны, впервые встреченные македонцами. Сверкала на солнце позолоченная броня и копья «Бессмертных» - личной гвардией Дария. По пестрым одеждам опытные люди узнавали парфян, согдов, бактрийцев, даже скифов-массагетов.
К вечеру поднялся ветер, всю равнину затмило красной пылью, и страх еще сильнее овладел македонцами. На военном совете Пармений, командир всей конницы, и другие военачальники стали просить Александра ударить ночью, когда конница персов не будет иметь преимущества над македонской пехотой. Александр отклонил предложение и назначил бой сразу после рассвета, но не раньше, чем воины будут накормлены. Полководец видел и чувствовал, что страх все сильнее овладевает воинами, но не сделал ничего, чтобы его рассеять. Александр проявил необычайное для него спокойствие. Ночью, когда люди не чувствуют общей поддержки и не видят полководцев, страх мог сыграть на руку персам и расстроить боевой порыв. Расчет Александра полностью оправдался.
Гигантская армия Дария, бросившись на македонцев, создала в центре невероятную толчею и хаос. Левое крыло Александра под начальством Пармения, где сражался Леонтиск со своими тессалийцами, было смято персидской конницей, разорвано на две части и частично отступило за временные укрепления македонского лагеря. Прамений два раза просил помощи. Александр не отзывался. Леонтиск почувствовал, что приходит конец. Тессалийские конники, решив дорого продать свои жизни, сражались отчаянно, отражая натиск конных сил персов. В это время в центре битвы в ужасной сумятице македонская пехота-фаланга шаг за шагом продвигалась вперед, клином врезаясь в массу противника, настолько плотную, что Дарий не смог использовать ни слонов, ни колесниц с серповидными ножа ми, предназначенными косить врагов на быстром ходу. Александр тоже не мог ввести в бой свою тяжелую конницу и, уже сев на Буцефала, что означало атаку, вынужден был выжидать, не отвечая на призывы Пармения. Наконец фаланге удалось глубоко внедриться в центр. Легкая конница персов отхлынула вправо, и в образовавшийся прорыв ударили гетайры – тяжелая конница Александра. Они смяли «Бессмертных» и оказались перед ближайшим окружением персидского царя. Серебряные щиты бегом ринулись на ослабевший строй персов, с ходу ударили в противника своими щитами. Персы нарушили строй, открывая незащищенные бока для мечей македонцев.
Дарий, увидев прорыв гетайров, понесся на колеснице прочь от центра битвы. Следом повернули «Бессмертные». На флангах сражение продолжалось с неослабевающей яростью. Александр с частью гетайров пробился к Пармению на левое крыло, сразу улучшив положение тессалийских конников Леонтиска. Бок о бок с неистовым в бою Александром Леонтиск смял и отбросил противника. В тучах пыли никто не заметил постепенного отступления персов. Неожиданно началось их повальное бегство.
4
Пленных вождей и начальников всегда приводили к Александру. Он разговаривал с ними через переводчиков, расспрашивал главным образом о том, как оценивают они свое поражение. Молодой массагет, предводитель скифской конницы, связанный, несмотря на рану, ответил на вопрос Александра коротко: персы поплатились за неумение воевать!
- А ты бы сумел? – с любопытством спросил победитель.
- С моими силами в пятьсот всадников смешно и подумать! Но обладай я половиной царского войска, я покончил бы с тобой в два-три месяца.
- Каким образом?
- Вооружил бы свою конницу тяжелыми луками. Засыпал бы твою пехоту стрелами, не приближаясь на удар копья. Отряды прикрытия отражали бы твою конницу, которой у тебя в семь раз меньше, я подсчитал.
- А что бы ты смог поделать со щитоносной пехотой? – серьезно и сурово спросил Александр.
Когда она в строю – почти ничего! Можно нанести ей малый урон и так понемногу, день за днем, месяц за месяцем. Но не может же она вечно стоять в строю. Не знаю, успела бы твоя пехота унести ноги за Евфрат, так и не завязав решающего боя.
Александр помолчал и спросил, загораясь гневом:
- Так вы воевали с персами двести лет назад, когда убили их царя Кира?
- Я не знаю. Если ты сам думаешь так, тем лучше, - гордо ответил массагет.
Александр пристально разглядывал скифа и наконец сказал, обращаясь к военачальникам:
- Он умен и смел и потому очень опасен! Но он – дитя! Кто же раскрывает опасную тайну, стоя связанным перед победителем? Убейте его, и без промедления!
5
Двадцатишестилетний герой, повелитель Египта, Финикии, Малой и Великой Азии, опьяненный своей славой, успехом, вином и еще более – великими замыслами, с любовью смотрел на шумных товарищей, положив могучие руки на золотые с синей эмалью подлокотники трона Дария, грозного опустошителя Эллады.
- Речь! Таис, речь! – дружно заорали воины.
- Этот город – сердце и душа Персии. К моему великому удивлению, кроме сокровищ и роскошных дворцов, здесь нет ни храмов, ни собрания ученых и философов, ни театров, ни гимнасионов. Не созданы статуи и не написаны картины, прославляющие красоту и подвиги богов в образе людей и божественных героев. Кроме надменных толстомордых быков-царей, принимающих дары, и процессий раболепствующих и пленных, здесь нет ничего. Чащи колонн по сорок локтей на платформе в тридцать локтей высоты – все это лишь для того, чтобы возвысить владык унижением подданных. Ради этого здесь трудились искалеченные эллины, ионийцы, македонцы и фракийцы? Ради этого Ксеркс со своим злым сатрапом принес кровь и смерть в Элладу, дважды сжигал мои родные Афины, увел в плен тысячи и тысячи искусных мастеров нашей страны? Неужели божественный Александр нашел удовольствие усесться на трон разорителя Эллады, будто слуга, забравшийся в покои господина?
Александр вскочил будто ужаленный. Люди оцепенели. Александр молчал, глядя на Таис, склонившую голову, как в ожидании удара.
Что же ты хочешь, афинянка? - спросил царь таким львиным рыком, что закаленные воины вздрогнули.
Вся напрягшись в волевом усилии, Таис поняла великую власть полководца над людьми, магическую силу его голоса, подчинявшего громадные толпы людей. Таис подняла на Александра огромные горящие глаза и протянула руку.
- Огня! – звонко крикнула она на весь зал.
Александр обхватил ее за талию, сорвал со скамьи и подвел к стене.
- Возьми! – Он снял факел и подал его Таис, сам взял второй.
Девушка отстранилась в почтительном поклоне.
- Не мне первой! Начать приличествует тому, чей божественный разум и сила привели нас сюда!
Александр повернулся и повел вдоль стен Таис за руку. Два факела мгновенно подожгли занавеси на окнах, подвески и шнуры, легкие деревянные переплеты для цветов.
6
Возвеличенный неслыханными в истории победами, Александр, божественный фараон Египта, которому уже поклонялись, как богу в древнейших городах Месопотамии, стал ревниво относиться ко всякому противоречию. Прежде уверенный в своей мудрости и силе, он спокойно выслушивал споривших с ним товарищей. Теперь это кажется ему унижающим достоинство великого царя и завоевателя. К несчастью, азиаты оказались искусными льстецами, готовыми на любые унижения. Мой учитель в Египте как-то сказал, что самая страшная отрава даже для очень мудрого и сильного человека – это постоянное восхваление его и деяний. Александр выпил полную чашу этой отравы и стал способен на прежде несовместимое с его действительно великой личностью. Он убил глупо-тщеславного Филотаса, начальника гетайров и личной охраны Александра. Прикончив Филотаса, Александр немедленно послал убийц в Экбатану, где начальствовал старый испытанный его воин Пармений, и того убили, прежде чем он услышал о казни сына. Обвинения в заговоре против Александра, мне кажется, придуманы услужливыми советниками, дабы оправдать убийства.
7
Александр и все македонцы ожесточились в тяжелой войне, взаимные отношения подчиненных и властителя сделались натянутыми, как никогда прежде. Униженная покорность новых соратников сделала полководца еще чувствительнее. Забылась прежняя мечта о равенстве людей в разуме. Александр с помощью персидских советников вздумал ввести обычай простираться перед ним на земле, но натолкнулся на резкое сопротивление старых товарищей. Когда ветераны-полководцы и воины личного окружения Александра увидели своего вождя, восседающего на троне из золота, в длинном персидском одеянии, с высокой тиарой на голове, они рассмеялись.
- Александр не бог, - публично заявил философ Каллистен, - не сын Зевса от земной женщины. Он самый храбрый среди храбрых, самый умнейший из всех талантливых полководцев. Только деяния его, божественные по значению, могут создать ему славу героя и возвеличить до полубога.
Александр затаил злобу на Каллистена. Философа осудили за намерение убить царя и еще за какие-то преступления, заковали в цепи, посадили в клетку и, по слухам, повесили в Бактриане. Однако простирание перед собой Александр отменил.
Александр много пил, стремясь облегчить страдания – головные боли после ранения камнем. В припадке ярости он убил Черного Клейта, верного, туповатого гиганта, дважды спасавшего его жизнь. После тяжких приступов меланхолии и раскаяния Александр отправился штурмовать заоблачную крепость Бактрианы. Там он женился на дочери бактрианского вельможи Роксане, схваченной как военная добыча. Но брак не смягчил порывов жестокости.
