Приемы дифференциации, конкретизации и генерализации и формально-логическая категория подчинения

Общие положения

 

Раскрытие контекстуальных значений в процессе перевода часто подчинено определенным логико-семантическим закономерностям. Логическая основа переводческого процесса ясна уже из того, что в двух сопоставляемых языках тождествен­ность значения слов или высказывания зависит от тождест­венности передаваемого ими понятия. Связь между логикой и переводом определяется в курсе логики следующим образом: «Неявными определениями мы пользуемся, например, и тог­да, когда при чтении книг Нам требуется определить значение незнакомого термина. Этого мы достигаем с помощью анализа того контекста, в котором употребляется данный термин. В процессе этого анализа мы устанавливаем различные смыс­ловые связи и отношения между термином, значение которого требуется определить, и другими словами, значение кото­рых нам хорошо известно. Подобные случаи очень часто встречаются при переводе с иностранного языка на родной язык» (“Логика”…).

Приемы логического мышления, с помощью которых мы раскрываем значение иноязычного слова в контексте и нахо­дим ему русское соответствие, не совпадающее со словарным, принято называть лексическими трансформациями. В семантическом отношении сущность трансфор­маций заключается в замене переводимой лексической еди­ницы словом или словосочетанием иной внутренней формы, актуализирующим ту слагаемую иностранного слова (ту сему), которая подлежит реализации в данном кон­тексте.                                                            

Хотя не всегда можно четко классифицировать каждый пример перевода из-за переплетения категорий, в общем можно выделить семь разновидностей лексических трансформаций:

1) дифференциация значений;

2) конкретизация значений;                   

3) генерализация значений;

4) смысловое развитие;           

5) антонимический перевод;               

6) целостное преобразование;      

7) компенсация потерь в процессе перевода.

Нередко отдельные приемы трансформаций совмещаются. Особенно часто это наблюдается в отношении первых двух категорий, которые сочетаются друг с другом.

Как показал в своей работе на материале французского языка В. Г. Гак, все лексические трансформации основывают­ся на формально-логических отношениях между понятиями (См. В. Г. Гак. Семантическая структура слова как компонент семантической структуры высказывания. «Семантическая структура слова. Психолингвистические исследования». Под ред. проф. А, А. Леонтьева. М., «Наука», 1971, с.78).

Различия внутренней формы слов обозначающих одни и те же понятия в разных языках, обусловливают необходимость учета особенностей каждого языка при выборе приемов транс­формаций. Однако все перечисленные категории трансфор­маций наблюдаются при переводе с любого языка на любой. Универсальными являются и формально- логические катего­рии как приемы логического мышления. Таких категорий насчитывается пять: отношения равнозначности, подчине­ния, контрадикторности, перекрещивания и внеположенности.

Однако поскольку всякий перевод реализуется в сфере речи, независимо оттого, какими средствами он осуществляет­ся, и всегда должен приводить, к равнозначности, очевидно, можно считать, что приемы трансформаций базируются на четырех формально-логических категориях.

Приемы трансформаций имеют творческий характер, но если результат равнозначности приобретает в силу своей оп­тимальности абсолютное значение, он может быть зафиксиро­ван в словаре как эквивалент. Конечно, оптимальность и постоянство соответствий может устанавливаться, как правило, лишь в узких контекстах, поэтому закрепленные в сло­варях примеры трансформационного перевода редко выходят за пределы словосочетаний. Чаще всего это эквивалентный перевод фразеологических единиц.

 

Приемы дифференциации, конкретизации и генерализации и формально-логическая категория подчинения

«Отношение подчинения между понятиями имеет место..., когда объем одного понятия составляет лишь часть объема другого понятия» (Д.П.Горский. Логика. М., Учпедгиз, 1958, с. 56). Эта формальнологическая категория яв­ляется основой трех взаимосвязанных приемов лексических трансформаций: дифференциации и конкретизации значений в переводе посредством сужения и генерализации значений посредством расширения понятий. Логико-семантическая ос­нова трансформаций четко определена в упомянутой работе В.Г. Гака «Что же касается типов семантических изменений при переименовании («переименованием» В. Г. Гак называет процесс перевода — Я. Р.), то поскольку обозначаемый предмет остается прежним, изменение наиме­нования объясняется взаимосвязью понятий, которые в сознании говорящего могут соотноситься с одним и тем же отрезком действительности. Таким образом, в основе переименования (семантических трансформаций), так же как и (в семасиологическом плане) в основе изменений значения, таких как, например, расширение, сужение, различные виды переноса, лежат формально-логические закономерности мы­шления, отношения между понятиями». Распространенность приемов дифференциаций и конкретизации при переводе с английского на русский объясняется обилием в английском языке слов с широкой семантикой, которым нет прямого соответствия в русском языке. Обычно приемы дифференци­ации и конкретизации значений сопутствуют друг другу. Когда переводится столь модное в английской и американской беллетристике наших дней слово, как drink, то чаще всего неизбежна его дифференциация, не осуществимая без конкретизации. Так, при переводе and ordered a drink (W.Som­erset Maugham. The Bum) словарные соответствия: питье, напиток, спиртной напиток оказываются явно неприемле­мыми. Переводчик упомянутого рассказа (в сборнике «Дождь»), вынужденный конкретно указать, что именно было заказано, перевел: Он заказал виски. Естественно, виски является лишь частью понятия «спиртные напитки», и здесь налицо сужение понятия.

Дифференциация без конкретизации возможна, когда нужно передать значение широкого абстрактного понятия без его уточнения в переводе. Неправильно конкретизировать то, что намеренно завуалировано в подлиннике.           

Дифференциация значений. Как уже указывалось, в анг­лийском и французском языках многие слова с Широкой се­мантикой не имеют полного соответствия в русском языке. Двуязычный словарь обычно дает ряд частичных вариантных соответствий, каждое из которых покрывает лишь одно из частных значений иноязычного слова. Однако даже все сло­варные соответствия в их совокупности не охватывают пол­ностью широкой семантики слова ИЯ.

Определение ruthless может употребляться как недиффе­ренцированный усилитель признака, качества. В таких слу­чаях и в переводе оно остается простым усилителем, без кон­кретизации. Описывая усилия газет Херста и Пулицера, на­правленные на развязывание войны с Испанией из-за Кубы, автор «Социальной истории США» Фернес называет эту кам­панию the orgasmic acme oi ruthless newspaper jingoism, где ruthless, конечно, не имеет словарного значения безжалост­ный, беспощадный, а означает разнузданный, оголтелый, махровый шовинизм. В то же время orgasmic acme также потребует трансформации, скорей всего приемом целостного преобразования, в результате чего мы получим в переводе: вакханалия оголтелого газетного шовинизма. Когда Сомерсет Моэм говорит: "Affection is the best sub­stitute of love", то ни одно из словарных соответствий (при­вязанность, расположение, любовь — см. БАРС) не подойдет, так как если бы автор имел в виду привязанность, он бы из­брал слово attachment. Довольно расплывчатое значение сло­ва affection, пожалуй, так же неопределенно может быть пе­редано душевной склонностью или душевным расположением. Эти примеры свидетельствуют о том, что дифференциация зна­чений возможна и без их конкретизации.

Конкретизация значений. В отличие от дифференциации, которая возможна и без конкретизации значения, последняя всегда сопровождается дифференциацией и невозможна без нее. Как правило, лексике русского языка свойственна боль­шая конкретность, чем соответствующим лексическим еди­ницам английского или французского языков. Это неодно­кратно отмечалось лингвистами. Слово meal имеет соот­ветствия: принятие пищи, еда (БАРС, Мюллер). Однако при переводе фразы Have you had your meal? никак нельзя ис­пользовать эти словарные соответствия. В зависимости от времени дня придется сказать: ‘ Вы уже позавтракали?’, ‘Пообедали?’ или ‘ Поужинали?’ Больше того, если фраза встре­чается в английском романе или рассказе, то понадобится знание реальной обстановки (прежде всего, социальной), так как для англичанина из зажиточной буржуазной семьи время обеда почти совпадает с часами ужина для рабочей семьи.                                                    

Существительное mount по словарю Мюллера — лошадь под седлом. БАРС дает более широкое и конкретное раскры­тие значения этого слова: лошадь, мул, верблюд и т. п. (под седлом). И это «и т. п.» вполне оправдано, так как Christ on his mount — Христос на ослята. В списке картин русской ба­тальной живописи, выставлявшихся в Лондоне в 40-е годы, переводчик столкнулся с таким названием в каталоге: Na­poleon on his mount visiting the.plague stricken in'the streets of Jaffa. По-русски никак нельзя обойтись без конкретного ука­зания животного, на котором ехал Наполеон. Не знакомый с данным полотном переводчик написал: «Наполеон верхом на коне» и попал впросак, так как Наполеон восседал на вер­блюде.

Во французском языке также есть немало слов с широкой семантикой, требующих дифференциации и конкретизации при переводе на русский язык. Например, существительное monture (английское mount) животное под седлом. Поговор­ку Qui veut aller loin menage sa monture обычно переводят: Кто отправляется в дальний путь должен беречь своего коня. Но это же слово в статье Луи Мадлена о Египетском походе Наполеона относится к другому животному: II ne quittait pas sa monture ‘ Он не слезал с верблюда’. В 1799 году на улицах Яффы чума косила людей, и Бонапарт счел более надежным держаться подальше от земли, на спине верблюда.

Глагол vider имеет основное значение опорожнить, опро­стать, очистить (место), но при переводе на русский язык очень часто уточняется, конкретизируется.

II alia chercher sa p.ropre serviette, la vida de son con-tenu...et у fourra les liasses. (Q. Simenon. Le train de Ve-nise)                               

Кальмар взял свой портфель..., вытряхнул из него содержимое и засунул туда пачки денег. («Иностранная литература», 1967, №.8).

Характер действия уточнен в переводе глаголом более конкретным, чем французский vida, путем применения одновре­менно дифференциации и конкретизации значения (засунул — одно из вариантных словарных соответствий слова fourra). Наглядным примером недифференцированного употребления слов с широкой семантикой может служить сущест­вительное student, которое в английском языке используется в значениях студент, учащийся, ученый (БАРС). Однако в переводе на русский язык часто необходима конкретизация значения.

Even the greatest authors have written a number of very poor books. Balzac himself left a good many out of the Comedie Humaine, and of those he inserted there are several that only a student troubles to read. (W. Somerset Maugham. The Summing Up)

Даже у величайших писателей бывали очень слабые книги. Бальзак, например, сам не захотел включить многие свои вещи в «Человеческую комедию», да и среди включенных им есть несколько таких, которые способны читать только литературоведы. (У. Сомерсет Моэм. Подводя итоги)

БАРС дает также значение изучающий что-либо, и в пере­воде этого примера конкретизируется именно это значение. В правилах приема в американские вузы это же слово stu­dent употребляется в другом значении:

Preparation for college in the United States involves a succession of choices. The student does not have4o make a choice at an early age as to whether or not he will «go to college».                                                                           

Здесь student, конечно, не студент, а учащийся средней школы. Но далее, в тех же правилах приема, то же слово, ис­пользуется неоднократно в значении студент. По-видимому, контекст не дает возможности спутать ученого или студента со школьником, и стремление к экономии средств побуждает англичан и американцев пользоваться одним и тем же словом. Всякая лексическая трансформация требует от перевод­чика чувства меры и досконального знания переводимого тек­ста и связанной с ним обстановки.

Генерализация значений. Прием генерализации значений диаметрально противоположен приемам дифференциации и конкретизации, так как он заключается в замене частного общим, видового понятия родовым. При переводе с английского или французского языка на русский он применяется гораздо реже, чем дифференциация и конкретизация. Это связано с особенностями английской и французской лексики. Слова этих двух языков чаще имеют более абстрактный ха­рактер чем русские слова, относящиеся к тому же понятию. Иногда генерализация применяется в соответствии со стилис­тическими нормами, принятыми в русском языке и литерату­ре. Например, в художественных произведениях на русском языке не принято с пунктуальной точностью указывать рост и вес персонажей, если это не связано со спортивными сообра­жениями. A young man of 6 feet, 2 inches в переводе окажет­ся молодым человеком выше среднего роста, Не принято раз­граничивать и такие слова, как foot и leg, hand и arm. Wrist-watch наручные, а не «кистевые» часы.                      

Необходимость генерализации может быть вызвана и опас­ностью искажения смысла при переводе слова или слово­сочетания его словарным соответствием. Так, в течение целого ряда лет английский парламент обсуждал законопроект об отмене смертной казни. Английские газеты неизменно назы­вали его No Hanging Bill. Но Законопроект об отмене по­вешения скорей всего был бы понят как замена одного спо­соба казни другим, например, расстрелом. Единственно пра­вильным в данном случае является генерализирующий перевод: Законопроект об отмене смертной казни.

Одно и то же слово может подвергаться лексической транс­формации в противоположных направлениях: в сторону су­жения и расширения значения, т. е. может быть как объектом дифференциации, так и генерализации. Характерным приме­ром могут служить существительное resentment и глагол resent. По данным толковых английских словарей, центральное, наиболее широкое значение этих слов — чувство неудовольствия, неприязни. Частные норма­тивные значения довольно точно раскрываются и в двуязыч­ных англо-русских словарях с помощью вариантных соот­ветствий. Естественно, могут быть случаи, когда контекст и ситуация требуют недифференцированного выражения об­щего понятия, и тогда может понадобиться прием генерали­зирующей трансформации.

...the Doremus family used to spend their summers on Cape Cod, too. They weren't as important in the government, or rich, but I guess they saw the Kennedys sometimes. Dave resented the Kennedy boys, he says, but then he got to know... John Kennedy. (Vance Bourjaily, The Man Who K.new Ken­nedy)

Доримусы тоже проводили обычно лето на мысе Код. Отец Дэйва не из богачей и не такой уже большой пост занимал в правительстве, однако они были знакомы семь­ями. Дэйв мне говорил, что "ему мальчики Кеннеди не нравились, это уже потом он ближе узнал... Джона Кеннеди. (В. Бурджейли. «Человек, который знал Кеннеди». Пер. Е. Калашниковой и М. Лорие)

(Дэйв узнал Кеннеди, когда они раненые лежали в гос­питале морского флота.) Ясно, что в указанной ситуации гла­гол resented не может выражать определенного, конкретно обоснованного чувства, и в переводе с полным основанием дано генерализирующее ему не нравились.