Проблемы поэтики Достоевского

Глава первая.
Полифонический роман Достоевского и его освещение в критической литературе.

Главная особенность романов Достоевского – полифония полноценныx голосов. Достоевский создаёт свободныx людей, способныx не согласиться с автором, восстать против него, людей, которые говорят сами за себя, независимо от Достоевского, разбивая монологическую плоскость романа. Иx слова не служат выражением собственной идеологической позиции автора. Эта самостоятельность достигается засчёт определённыx xудожественныx средств и не нарушает строгой определённости построения.

Достоевский ставит перед собой задачу разрушить формы монологического романа, создавая своеобразные элементы романной структуры.

Путь философской монологизации – основной путь критической литературы о Достоевском (Розанов, Волынский, Мережковский, Шестов). Они прибегали к антиномике и диалектике, которые действительно есть в мире Достоевского, но являются моментами абстрактными.

Глава вторая.

Герой и позиция автора по отношению к герою в творчестве Достоевского.

Основные тезисы, изложенные в прошлой главе: самостоятельность героя в условияx полифонического замысла, особая постановка идеи и новые принципы связи, образующие целое романа. Разберём подробнее героя. Достоевский изображает не «бедного чиновника», но самосознание бедного чиновника (Девушкин, Голядкин, даже Прохарчин). Мы видим не кто он есть, а как он осознает себя. Гоголевский герой становится героем Достоевского, но мир в первыx произведенияx Достоевского всё ещё остаётся гоголевским.

Вся художественная конструкция романа Достоевского направлена на раскрытие и уяснение слова героя. Своего рода моральные пытки, которым подвергает своих героев Достоевский, чтобы добиться от них слова самосознания, доходящего до своих последних пределов, позволяют растворить все вещное и объектное, все твердое и неизменное, все внешнее и нейтральное в изображении человека в сфере его самосознания и самовысказывания.

Главный пафос всего творчества Достоевского есть борьба с овеществлением человека, человеческих отношений и всех человеческих ценностей в условиях капитализма.

Сознание творца полифонического романа постоянно и повсюду присутствует в этом романе и в высшей степени активно в нем.

Автор вступает в некую полемику с героем.

Глава третья.

Идея у Достоевского.

Герой Достоевского не только слово о себе самом и о своем ближайшем окружении, но и слово о мире: он не только сознающий, – он идеолог. Но слово о мире сливается с исповедальным словом о себе самом. В романах идея становится почти героиней произведения. Достоевский умел именно изображать чужую идею, сохраняя всю её полнозначность, но в то же время сохраняя и дистанцию, не утверждая и не сливая ее с собственной идеологией. Образ идеи неотделим от образа человека – носителя этой идеи.

Человеком идеи может быть только незавершимый и неисчерпаемый «человек в человеке». В главныx герояx Достоевского есть «мысль великая и неразрешенная», и всем им прежде всего «надобно мысль разрешить». И в этом разрешении вся их подлинная жизнь и собственная незавершенность. Идея существует не в индивидуальном сознании, а в диалогическом общении между сознаниями. Идея хочет быть услышанной, понятой и «отвеченной» другими голосами с других позиций.

Мы должны рассматривать идеи самого Достоевского-мыслителя как идеи-прототипы некоторых образов идей в его романах (образов идей Сони, Мышкина, Алёши Карамазова).

В диалогах героев нет отдельных мыслей и положений. Они никогда не спорят по отдельным пунктам, а всегда цельными точками зрения, вкладывая себя и свою идею целиком даже в самую краткую реплику. Они почти никогда не расчленяют и не анализируют свою целостную идейную позицию.

Глава четвёртая.

Жанровые и сюжетно- композиционные особенноти произведений Достоевского.

Авантюрный роман сильно повлиял на творчество Д. Он воспроизвёл типичные фабулы авантюрной литературы. Помимо таинственных преступлений и массовых катастроф, титулов и неожиданных состояний, мы находим здесь типичнейшую черту мелодрамы – скитания аристократов по трущобам и товарищеское братание их с общественными подонками. Это нужно, чтобы заинтересовать читателя, довести образы и явления обыденной действительности до границ фантастического и внести искру симпатии к униженным и оскорблённым, считает Гроссман. Однако, это не основные функции.

Герои размещены сюжетом и могут существенно сойтись друг с другом лишь на определенной конкретной почве. Их взаимоотношения созидаются сюжетом и сюжетом же завершаются.«Сюжет – не только их одежда, это тело и душа их. И обратно: их тело и душа могут существенно раскрыться и завершиться только в сюжете».

Авантюрный сюжет у Достоевского сочетается с глубокой и острой проблемностью; более того, он всецело поставлен на службу идее: он ставит человека в исключительные положения, раскрывающие и провоцирующие его, сводит и сталкивает его с другими людьми при необычных и неожиданных обстоятельствах именно в целях испытания идеи и человека идеи.

Карнавализованность. Типичный для мепиппеи диалогизованный и двусмыленный словесный стиль и тон рассказа. Мениппея, в том числе и античная, – в какой-то мере пародирует себя самое. Это один из её жанровых признаков.

+ Достоевский великий мастер анакризы.

Глава пятая.

Слово у Достоевского.

Разнообразие типов и разновидностей слова, данныx в наиболее резком выражении. Преобладает разнонаправленное двуголосое слово, притом внутренне диалогизованное, и отраженное чужое слово: скрытая полемика, полемически окрашенная исповедь, скрытый диалог. Постоянное и резкое чередование различных типов слова. Своеобразие Достоевского – в особом размещении этих словесных типов и разновидностей между основными композиционными элементами произведения.

Основными являются динамические, напряженнейшие связи между высказываниями, между самостоятельными и полноправными речевыми и смысловыми центрами, не подчиненными словесно-смысловой диктатуре монологического единого стиля и единого тона.

Речевой стиль, определяемый напряженным предвосхищением чужого слова. В «Бедных людях» начинает вырабатываться «приниженная» разновидность этого стиля – корчащееся слово с робкой и стыдящейся оглядкой и с приглушенным вызовом.

В «Двойнике» речь Голядкина стремится:

а) симулировать свою полную независимость от чужого слова.

б) спрятаться от него, зарыться в толпу, стать незаметным

в) подчиниться ему

В рассказе мы не найдем ни одного момента, выходящего за пределы самосознания Голядкина, ни одного слова и ни одного тона, какие уже не входили бы в его внутренний диалог с самим собою или в его диалог с двойником. Второй голос есть у каждого героя Достоевского.

Момент обращения присущ всякому слову у Достоевского, слову рассказа в такой же степени, как и слову героя. У него есть лишь слово - обращение, слово, диалогически соприкасающееся с другим словом, слово о слове, обращённое к слову.

Монологическое слово Раскольникова диалогизировано и живою личной обращенностью ко всему тому, о чем он думает и говорит. Он не мыслит о явлениях, а говорит с ними. Так он обращается к себе самому.

Мышкин – носитель проникновенного слова, способного активно и уверенно вмешиваться во внутренний диалог другого человека, помогая ему узнавать свой собственный голос.

Диалог у Достоевского.

Быть – значит общаться диалогически. Когда диалог кончается, всё кончается. Всё в романах Достоевского сходится к диалогу. Диалог всегда внесюжетен. Основная схема диалога – противостояние человека человеку, как противостояние «я» и «другого».