Философия марксизма

Немецкая классическая философия. Гегель.

Немецкая классическая философия. Кант.

Иммануил Кант (1724 – 1804) – философ, совершенно однозначно опередивший свое время как минимум на полвека.

Именно к девятнадцатому веку он относится по самой сути своей философии, которая является основой для всей позднейшей немецкой классики, а также во многом – и марксизма. Более того, без философии Канта были бы невозможны системы Шопенгауэра и Ницше, позитивизм и неопозитивизм, да и вся философия ХХ века.

Традиционно философию Канта принято делить на два периода – докритический и критический. В первом из них наиболее известной является работа «Всеобщая естественная история и теория неба» (1755), в которой он выдвигает гипотезу о происхождении Солнечной системы из газо-пылевого облака (туманности). Впоследствии более строгое теоретическое ее обоснование дал Лаплас, в результате чего сейчас эта гипотеза (получившая признание современной астрономии) носит имена этих двух авторов. Помимо этого, Кант интересуется и другими естественнонаучными проблемами, после разрушительного Лиссабонского землетрясения (которое послужило для Руссо лишним доказательством вреда цивилизации, ибо жертвы были вызваны проживанием людей в многоэтажных домах) рн публикует работу по теории землетрясений. В общем, это время для Канта – время большего увлечения наукой, нежели собственно философией.

Все меняется после обращения Канта к проблемам человеческого познания. Критическим второй период творчества философа назван по названию трех его работ, которые признаны важнейшими не только в его творчестве, но и во всей истории философии – «Критика чистого разума», «Критика практического разума» и «Критика способности суждения».

Первая проблема, которую выделяет Кант – проблема происхождения знания. Анализируя взгляды эмпириков и рационалистов, он приходит к выводу об ошибочности и тех и других. Хотя наше знание не может быть выведено за пределы опыта, тем не менее частично оно априорно. Такой подход требует различения видов знания – такое различение рассматривается у Канта как различие между видами суждений.

Во-первых, следует различать аналитические и синтетические суждения. В первых мы можем установить истинность исходя из самой логической структуры суждения, например, «высокий человек есть человек». Во вторых истинность или ложность устанавливается только благодаря опыту (это, однако, не означает, что все синтетические суждения берутся только из опыта – он лишь служит инструментом проверки).

Во-вторых, как следствие из первого различия, Кант разделяет априорные и эмпирические суждения. В эмпирических, как это явствует из названия, выражается опыт – свой или чужой. В априорных же, хотя они и могут быть выведены из опыта, он не является необходимым условием. Так, для человека, знающего таблицу умножения, нет нужды в эмпирическом доказательстве истинности суждения «дважды два равно четырем». Все «математические» суждения являются априорными.

Главная проблема, возникающая при таком подходе – как возможны априорные синтетические суждения?

Для ответа на этот вопрос Кант исследует проблему познания вообще; его философия уникальна тем, что в ней онтология выводится из гносеологии, а не наоборот, как это было всегда.

По Канту, существуют двенадцать категорий, содержание которых не является результатом опыта, они разделены на четыре триады – количества (единство, многообразие, всеобщность), качества (реальность, отрицание, ограничение), отношения (субстанциальность и случайность, причинность, взаимодействие) и модальности.(возможность, действительность, необходимость) Эти категории предваряют наш чувственный опыт и задают способ восприятия окружающего мира.

Относительно этого последнего Кант дает совершенно уникальное представление. До сих пор существовали, по большому счету, лишь две точки зрения на познание. Первая предполагала, что в нашем мышлении отражаются в понятиях реальные вещи, и они именно таковы, какими мы их воспринимаем. Вторая же полностью отрицала возможность познания окружающего мира (агностицизм). К этим двум позициям, по сути, сводится все многообразие теорий познания от материалистов до солипсистов. Исключительность Канта состоит в том, что он, принимая тезис о существовании материального мира, делает совершенно необычный вывод. Наше мышление, утверждает он, не может знать об этом мире практически ничего, ибо разум имеет дело не с предметами, а с ощущениями, которые эти предметы производят. Таким образом, понятия, которыми оперирует мышление, отражают не вещи, а лишь комплексы этих ощущений. О самой вещи мы можем сказать лишь то, что она, во-первых, существует, и, во-вторых, воздействует на наши органы чувств. Это и представляет собой знаменитую кантовскую «вещь-в-себе». Совокупность таких вещей образует ноуменальный (т.е. постигаемый только при помощи ума) мир. О нем мы также можем сказать лишь то, что и о «вещи-в-себе». Между этим миром и нашим мышлением лежит непреодолимая преграда в виде наших органов чувств, которые индивидуальны и могут нас обманывать. Значит, познание окружающего мира на самом деле является не столько познанием, сколько конструированием своего собственного мира, который Кант, в отличие от ноуменального, называет «феноменальным», т.е. «являющимся». Каждый живет в своем собственном феноменальном мире, они могут более или менее совпадать у различных людей, но никогда не смогут быть полностью идентичными. Реальный же мир, мир «вещей-в-себе», абсолютно непознаваем.

В этой концепции впервые в истории философии проявляется активность познающего субъекта, которая не имеет ничего общего, при всем кажущемся сходстве, с солипсистским сотворением мира из сознания. Ноуменальный мир действительно существует, но познавая, мы преображаем его и выстраиваем свой собственный мир. Выше уже говорилось о влиянии Канта на философскую мысль, здесь же следует отметить его влияние на современную физическую картину мира, ибо в ней принято положение о влиянии наблюдателя на процессы, происходящие в системе. Один из фундаментальных принципов квантовой физики - принцип неопределенности Гейзенберга – гласит, что мы не можем с одинаковой точностью установить координаты и скорость квантовой частицы; измеряя, мы изменяем. Это может рассматриваться как прямое физическое следствие положения Канта об активном познающем субъекте.

Из признания множественности феноменальных миров следует и этическая система Канта. Его категорический императив необходимо выводится из теории познания. В самом деле, в феноменальных мирах теряется смысл категорий «добро» и «зло», нравственность становится относительной, следовательно, поступки людей, на первый взгляд, должны определяться лишь их собственными устремлениями. Ведь если мир, в котором мы живем, субъективен, то нет и не может быть никаких критериев поведения людей, кроме субъективной воли. «Золотое правило нравственности», утверждающее необходимость поступать так, как хочешь, чтобы поступали по отношению к тебе, в такой системе знания уже не работает, ведь признание уникальности субъекта ведет к признанию неповторимости его желаний. На это, однако, Кант возражает, что феноменальные миры являются не плодом воображения людей, а результатом их активной познавательной деятельности, следовательно, каждый из них свободен в своих поступках, но лишь до того момента, пока его свобода не сталкивается со свободой другого человека. Исходя из этого, необходимо в каждом конкретном случае стремиться найти такой вариант поступка, который мог бы стать приемлемым для всех. Именно так звучит первая формулировка категорического императива: поступай всегда согласно той максиме, которая способна стать всеобщим законом. Существует и еще один вариант, очевидно, высказанный Кантом под влиянием идей Руссо: всегда рассматривай человека как цель, и никогда – как средство.

Категорический императив был подвергнут жесточайшей критике со стороны Ф. Ницше, который на этом основании выстроил свою собственную концепцию, легшую в основу неклассической философии конца Х1Х – начала ХХ вв.

Георг Фридрих Вильгельм Гегель (1770 – 1831) вошел в историю философии как второй – после Аристотеля – великий систематизатор. Одним из главных его произведений является «Энциклопедия философских наук», включающая в себя три части: «Логику», «Философию природы» и «Философию духа». Сам замысел этой работы показывает стремление Гегеля выразить все философское знание через последовательное раскрытие ключевых категорий, применяемых ко всем сферам философской мысли.

Ключевой категорией у Гегеля является понятие духа. Он понимается как абсолютная идея, первичная и единственная субстанция. Дух обладает тремя ступенями развития – субъективный, объективный и абсолютный. Субъективный дух проявляется в конкретном человеке в форме души, сознания и личности; объективный дух – это совокупность таких общественных отношений как право, мораль и нравственность, он проявляется в форме семьи, гражданского общества и государства. Все эти социальные институты выводятся Гегелем из нравственных устремлений. Абсолютный дух находит свое выражение в искусстве, религии и философии, последняя мыслится Гегелем как наивысшая форма развития самосознания. Восхождение духа в этой триаде понимается как его стремление к наивысшей форме самосознания с целью обретения свободы, которая возможна только в познании абсолютного. Абсолютная идея Гегеля не является Богом в его религиозном понимании. Абсолют лишен тех личностных качеств, которые любая религия практически всегда приписывает Богу-творцу. Бог может разгневаться, смилостивиться и т.д., т.е. обладает определенными эмоциями в отношении людей. Абсолютная идея – это чистое познание, субстанция, познающая сама себя. Именно она является единственной реальностью, материальный мир – это лишь форма выражения абсолюта, необходимая для реализации возможности восхождения духа к самому себе. Отсюда следует знаменитый тезис Гегеля: «Все действительное разумно, все разумное действительно». Этот, несколько затруднительный для понимания постулат может быть проиллюстрирован еще одной фразой: «Кто разумно смотрит на мир, на того и мир смотрит разумно». Мир и разум представляют собой тождество, но это не такое тождество бытия и мышления, на которое указывал Парменид. Гегель, вслед за Кантом, вводит в свою философию важнейшую категорию противоречия (у Канта противоречия назывались антиномии) и создает совершенно уникальный метод философствования, названный им диалектикой. Понимание его философии невозможно без обращения к анализу этого метода.

История диалектики ко времени Гегеля насчитывала без малого две с половиной тысячи лет. Мы помним, что Платон называл так искусство постижения истины путем правильно заданных вопросов. Однако у Гегеля диалектика приобретает системный характер, она чрезвычайно детальна и представляет собой неразрывную часть его метафизики.

Исследуя восхождение духа, Гегель не мог не задаться вопросом о его причинах и движущих силах. Такую причину он видит в противоречии. Философия прошлых лет находила в противоречии свидетельство какой-либо логической ошибки, Гегель же отводит ему совершенно иное место и для этого фактически создает свою собственную логику. Противоречие предстает в ней не как некая неразрешимая задача, наподобие софистических парадоксов, а как результат внутреннего напряжения окружающего мира, выраженное в противопоставлении понятий, отражающих этот мир. Для диалектической логики Гегеля необходимо присутствие не только суждения, утверждающего или отрицающего что-либо (Гегель называет такое суждение тезисом), но и противоречивое ему суждение – антитезис. В традиционной аристотелевской логике одно из таких суждений должно быть признано ложным и отброшено. Гегель же утверждает, что движение мира неизбежно приводит к возникновению противоречий, и результатом взаимодействия тезиса и антитезиса должно стать новое суждение – синтез, в котором эти противоречия снимаются за счет более широкого диалектического взгляда. Шутливой иллюстрацией столь серьезной проблемы может стать известный анекдот о разнице формальной и диалектической логики: «Идут двое – чистый и грязный. Известно, что один из них идет в баню Кто?» Последователь Аристотеля с уверенностью ответит, что грязный, и будет по-своему прав. Диалектик же задастся вопросом, почему чистый является чистым, и ответит на него однозначно – потому, что ходи в баню, в то время как грязный потому и грязный, что в баню не ходит. Следовательно, с точки зрения диалектики, в баню должен идти чистый.

В этой шутке отражена особенность диалектического подхода как более широкого взгляда на окружающий мир. Диалектический синтез подчинен строгим законам, которые были открыты Гегелем и получили широкую известность как три закона диалектики – закон перехода количественных изменений в качественные, закон единства и борьбы противоположностей, закон отрицания отрицания.. Действие этих законов относится не только к мыслительным процессам, ибо они лишь отражение процессов реальных, происходящих в окружающем мире; сам этот мир развивается по ним.

Взаимодействие мышления и мира – тоже противоречивый процесс, но именно это противоречие дает возможность, во-первых, самого развития, а, во-вторых, синтеза бытия и мышления. Тождество этих категорий является результатом диалектического снятия противоречия, которое неизбежно переводит нас на иной, более высокий уровень развития. Например, Парменид, чье некоторое сходство с Гегелем мы уже отмечали, утверждает, что бытие должно быть единым, целостным и шарообразным. Но сама характеристика шара предполагает, что он имеет некоторые границы, за пределами которых должно находиться нечто, отличное от него. Однако, по определению, за пределами бытия не может быть ничего. Это – противоречие, которое могло быть (и было) разрешено лишь в рамках гегелевской диалектики. Бытие развивается в себе самом путем отрицания себя и перехода на более высокий уровень. Противоречие между бытием и мышлением лишь подчеркивает их единство, а вовсе не отрицает его. В этом развитии раскрывается еще одна важнейшая характеристика абсолюта: он представляет собой не только субстанцию, но и самопознающий субъект. В этом также заключено отличие абсолюта от Бога, который, по определению, не нуждается в познании самого себя, поскольку изначально является всеведущим.

В работе «Феноменология духа» Гегель рассматривает процесс восхождения знания по его ступеням, причем каждая последующая не отрицает предыдущих, а включает их в себя на более высоком уровне. Первая такая ступень – сознание, где познающему субъекту (человеку) противопоставляется предмет окружающего мира. Вторая ступень – самосознание, на ней предмет и субъект образуют диалектическое единство, поскольку сознание направлено на самого себя. Достигая уровня всеобщности, самосознание и сознание сливаются и выступают как разум, уяснивший для себя абсолютную полноту реальности. Именно разум открывает в мире его истинное содержание через открытие законов природы и общества. Наконец, на ступени абсолютного духа сознание снимает противоречие индивидуальности и субстанции, т.е. множественного и единого, и замыкает первое и второе в высшем синтезе.

Философия Гегеля оказала грандиозное влияние на последующее развитие философской мысли и – опосредованно – на развитие истории человечества вообще. Молодой Маркс, будучи учеником Гегеля, усвоил его диалектический метод и использовал его в последствии для создания законченной материалистической философской системы, которая, будучи применена на практике в России, изменила жизнь человечества в ХХ веке.

Карл Маркс (1818 – 1883) – философ, чья деятельность, а, точнее, ее результаты, возможно, вызывает наибольшее количество споров. В философских словарях эпохи СССР можно прочитать о нем как о гениальном философе, экономисте, социологе, чья философия легла в основу едва ли не всех научных школ и течений – как в гуманитарной, так и в естественнонаучной области, теоретике революции, человеке, изменившем облик современной цивилизации, создателе учения о научном коммунизме и т.д. В исследованиях последних лет (или в зарубежных изданиях) встречаются иные трактовки, от прямо противоположной – как незначительном философе, допустившем ряд грубых ошибок в истолковании исторического процесса, до признающих его в качестве злого гения человечества. Разобраться в этом многообразии достаточно сложно.

Для того, чтобы это сделать, необходимо в первую очередь отделить непосредственно философию Маркса от марксистской философии. Это не одно и то же. Марксизм претерпел столь значительные изменения и дал начало стольким направлениям и интерпретациям, что это число вполне сопоставимо с количеством трактовок Библии. И это не удивительно – ведь в марксизме очень многие видели едва ли не новую религию.

Маркс был учеником и последователем Гегеля, но, как это часто бывает, взяв за основу способ философствования своего учителя – диалектику – он пришел к совершенно иным выводам. От признания абсолютной идеи Маркс переходит к законченному и последовательному материализму, который ложится в основу как онтологических конструкций, так и философии истории и социальной философии. Надо сказать, что вся философия (в строгом смысле этого слова) Маркса достаточно четко подразделяется на диалектический материализм – учение о природе, и исторический материализм – учение об обществе.

В области диалектического материализма самим Марксом было сделано не столь много. Основные взгляды марксизма в вопросе природы содержатся в двух работах друга, соратника и единомышленника Маркса – Фридриха Энгельса, в соавторстве с которым написано большинство книг. «Анти-Дюринг» и незаконченная «Философия природы» дают четкую картину мира как процесса развития материи, которая признается единственной субстанцией, она вечна, бесконечна и обладает имманентными законами развития, которые и приводят в конце концов к появлению разума как продукта деятельности высокоорганизованной материи.

В отношении развития общества марксизм также дает строго материалистическую картину. Основой такого развития Маркс считает человеческий труд – и это вполне аргументировано. В первобытном обществе нет и не может быть никаких отношений, основанных на собственности, поскольку. Производительность труда настолько низкая, что продуктов, произведенных одним человеком едва хватает для поддержания его жизни. Но как только эта производительность повышается, появляются излишки, которые можно обменять или отобрать – и возникают частнособственнические отношения, а вместе с ними – первое государство, призванное эти отношения охранять. Если раньше в содержании рабов не было ни малейшей экономической целесообразности – раб не мог дать хозяину ничего, то теперь общество переходит из первобытно-общинного строя к рабовладельческому.

Маркс выделяет пять этапов развития общества – первобытно-общинный, рабовладельческий, феодальный, буржуазный и коммунистический, которые он называет общественно-экономическими формациями. Более подробно этот вопрос будет рассмотрен в разделе, посвященном формационному подходу, сейчас же скажем лишь, что основой перехода от одной формации к другой Маркс считает развитие производительных сил человеческого общества.

Диалектический и исторический материализм – области традиционных философских интересов, подавляющее большинство мыслителей в той или иной степени обращались к этим проблемам. Но Маркс не ограничивается ф своей философии этим кругом вопросов, в его учении присутствую еще две части – политическая экономия и научный коммунизм, которые он считает неотъемлемыми разделами философии. И если с политической экономией дело обстоит более-менее понятно, достаточно вспомнить теорию формаций, то научный коммунизм послужил причиной огромного количества дебатов и нападок на марксизм.

Научный коммунизм представляет собой развитие, с одной стороны, утопического социализма Нового Времени, с другой – выражение интересов нового класса, сформировавшегося в капиталистическом обществе – пролетариата. Социальная борьба, свидетелем которой стал Маркс, проявлялась в многочисленных выступлениях рабочих против капиталистов. Она была, по его мнению, выражением непримиримых противоречий между эксплуататорами и эксплуатируемыми. В создании теоретической основы этой борьбы Маркс видел свою основную задачу. Первым произведением такого рода стал «Манифест коммунистической партии» (1848), в котором Маркс и Энгельс впервые указали на необходимость социалистической революции, которая должна привести к разрешению непримиримых антагонистических противоречий современного им общества. Результатом такой революции должен был быть переход к бесклассовому обществу. Мысль Гегеля, что развитие движется по спирали, Маркс применяет к социуму; коммунизм, уничтоживший частную собственность на средства производства, является диалектическим скачком, состоянием, вобравшим в себя все лучшее из истории человечества. Лозунгом и идеалом такого состояния стала знаменитая формула: «От каждого по способностям, каждому по потребностям». Имеется в виду, что человек отдает все возможности своего производительного труда на благо общества, которое взамен обеспечивает все его потребности.

До сих пор ведутся споры, был ли «научный коммунизм» очередной утопией или он отражает историческую необходимость перехода общества к такому состоянию. Грандиозный социальный эксперимент, проведенный в России и с треском провалившийся, казалось бы, подтвердил несостоятельность этой концепции. Однако все не так просто.

Русский вариант развития теории Маркса, получивший название «марксизм-ленинизм», был лишь одной из многочисленных интерпретаций. Отказ от частной собственности не привел к появлению нового типа человека, в котором было бы ликвидированы собственнические инстинкты, заложенные на протяжении тысячелетий. В то же время русская революция показала всему миру опасность неограниченной эксплуатации. Желание избежать подобных социальных взрывов привело к созданию многочисленных систем перераспределения доходов, организаций по охране труда и т.д. В противовес российской модели социализма (которую называли первой – переходной – ступенью коммунистического общества, поскольку при отсутствии частной собственности все еще сохранялось государство) возник, например, так называемый «шведский социализм», где налогообложение в значительной мере перераспределяло доходы в пользу наиболее бедных слоев населения. Собственно говоря, при таком варианте достигается одна из главных целей – отсутствие бедных В России же объявленной целью было не только отсутствие бедных, но и отсутствие богатых, возможно, именно этот подход привел к нежизнеспособности российской модели. В азиатских странах – Монголии, Китае, Корее и др. – складывался между тем свой собственный, уникальный «социализм». Попав на почву восточного менталитета с его традиционным почитанием верховной власти едва ли не как божественной, коммунистическая идеология позволила правителям добиться полного тотального контроля населения. Многие черты подобного отношения, кстати, были и в России, примером могут служить слова Ленина: «Социализм – это учет и контроль». Все это привело к формированию негативного отношения к социалистическим государствам, в которых видели воплощение худших моделей тоталитарного общества. Итог этого противостояния известен.

Споры вокруг Маркса и его философии, видимо, не прекратятся еще долго. Однако следует признать, что к учению, перевернувшему ход человеческой истории, следует относиться по крайней мере с уважением.