Одной из составляющих концепции права, является предмет правового регулирования

Между тем сама по себе теория интереса заслуживает более пристального внимания, но отнюдь не для разграничения права на частное и публичное, а для определения сущности потребности человека и общества. В рассматриваемой новой правовой парадигме соблюдение интересов возможно только путем разрешения противоречия, при совпадении интересов, вызванных насущными человеческими потребностями, нуждой – необходимостью, или желанием, страстью, вожделением – возможностью.

Права, которое в дополнение (см. о принципе дополнительности в физике) к регулированию гражданских отношений, способных развивать только товарно-денежные отношения, даст механизмы регулирования новых только зарождающихся отношений, связанных с модернизацией, требованиями инновационного развития, самореализации и самосовершенствования человека, гуманизацией общества.

В современном переводе Дигест, изначально сделана ошибка в сочетании слов «est quod». Это сочетание переводится как «то, которое», что относится к определению –дефиниции, в то время, как это должно быть переведено «ибо, так… как, потому… что», т.е. выступать неким «дополняющим» требованием, уточнением, конкретизирующим фактором. Именно неверный перевод связующих слов, часто искажает смысл текста, заставляя переводчика, вводить дополнительные слова при переводе. Таким образом, под публичным правом римские юристы понимали именно положение и служение, т.е. правовой статут государства, его права и обязанности, не рассматривая это положение с точки зрения пользы, что вполне закономерно для римского права, поскольку «государственное устройство» – constitutionis рассматривалось, прежде всего, как гарант соблюдения установленных правил поведения между его гражданами и служения гражданам.

Римляне нашли точное слово ему «bonа, bonum, bonorum» – добро, благо, высшее благо. Благо же возможно только тогда когда нет Вреда. Вред же может причиняться, когда не соблюдается требование «bona fide» и «aequitas», требования добросовестности и справедливости, требующих от участников правоотношений не разумности, а благоразумности. Именно с точки зрения такого концептуального подхода к праву, вернее я бы назвал концепции в рамках новой парадигмы и следует рассматривать право. Тогда никакого разграничения между частным и публичным правом, их противоречия, противоположности быть в принципе не должно, ибо и публичное и частное право становится единым Правом Человека, которое как единая система одновременно является способом действия и средством взаимодействия, моделью, образцом решения научно-исследовательских и практических задач.

Тогда, указанные, три концепции становится необходимым рассматривать в единстве: как теорию предмета, определяемую методами правового регулирования, в интересах каждой личности, каждого человека.

В сегодняшней правовой доктрине, считается и такое толкование тиражируется, «кочует» из одного учебника в другой, что со времен древнего Рима: публичное право служит общественной, а частное – частной пользе, т.е. пользе семьи, общины, почему-то забывая, что древнеримский юрист Ульпиан дал, несколько иное классическое разграничение, указав, что: «Публичное право есть то, которое относится к положению и служению римского государства; частное – которое относится к пользе отдельных лиц», не отождествляя понятие пользы и положения, связанного со служением, говоря о пользе только в отношении отдельных лиц, под которыми они, безусловно, понимали и подразумевали прежде всего свободных граждан.

Понятие publicum (публичное) и privatum (частное) неразрывно связаны, и изначально определены в правовом контексте, как относящиеся к сущности, природе права, его концепции (зачатию, рождению), к его дефиниции, а не дифференциации.

Это полностью подтверждает аутентичный перевод §2, 1.1.1. Дигест Юстиниана, который гласит: «Huius studii duae sunt positiones, publicum et privatum. Publicum ius est quod ad statum rei Romanae spectat, privatum quod ad singolorum utilitatem…» – «Изучение права позиционируется как публичное и частное. Право есть публичное, ибо к уважению положения Романэ (новых римлян – Ромеев); частное – ибо к пользе каждого».

Далее. Невозможно говорить об интересе, предмете или методе, не говоря о принципе правового регулирования, а принцип невозможно вывести без критерия, невозможно говорить о какой либо мере не имея неких критериев, которые определяют, дают характеристики, наделяют свойствами этот феномен. Поэтому я начну с критерия – принципа, который при системном подходе, является связующей структурирующей связью трех элементов правового поля, системы права: интереса, предмета и метода.

Когда мы говорим о неких началах права, то мы, безусловно говорим о принципах, как системообразующих факторах «сквозных идеях», пронизывающих все право.

Принципы могут быть отраслевыми, межотраслевыми – неким идеологическим, надстроечным отражением общественных потребностей, уже развитых общественных отношений. Но у принципов права (и не только права) есть ещё более значимая задача и цель, к сожалению так пока и не увиденная нашей правой наукой: на стадии формирования и становления нового права и новых отношений, быть некой путеводной звездой по бескрайним просторам правого поля. Быть критерием, помогать, способствовать отделению зерен от плевел, быть неким компасом, указывающим верное направление, способствовать систематизации знаний о нарождающемся праве.

Р.Ф. Иеринг писал: «Право существует для того, чтобы оно осуществлялось. Осуществление есть жизнь и истина права. Что не переходит в действительность, что находится лишь в законах на бумаге, то является одним фиктивным правом, пустыми словами, и наоборот, то, что осуществляется в виде права – есть право, даже если его нет в законах, и если народ и наука еще не осознали его. Наука слишком легко забывает, что она должна быть и искусством», т.е. соединять в себе знания и умения. При первой же попытке выступить в действительной жизни, а тем более изменить отношения на новых человеческих гуманных принципах, такие «бумажные теории» оказываются неспособными нести в себе, то новое, прогрессивное, что зарождается в обществе, становятся путами, цепями которые превращаются в вериги и тянут общество назад. «Эти теории, как правило, очень глубокомысленны, очень наукообразны, превратны – тепличные продукты без сока и без силы, незаконнорожденные плоды права от формальной логики и учености, нездоровая юриспруденция кафедр, их мертворожденное дитя».

Недостаточно тех понятий, которые получены с помощью научного толкования и исследования настоящего, ибо настоящее это видимое лежащее на поверхности, господствующее отношение, а прошлое всегда рассматривается под призмой этого настоящего. Игнорируя искусство, творческое начало, умение абстрагироваться от действительности, не умея созидать и конструировать новую действительность, мы, в конечном итоге, приходим к созданию и развитию различных теорий и логических конструкций, обращенных фактически в прошлое, не учитывающих современные тенденции и потенции, способные прозябать только на различных научных кафедрах.

Сегодня нужно говорить не о каком-либо смутном представлении, необходимо искать открывать новые отношения, открывать то новое, что в них существенно, если оно есть или мы чувствуем, что должно быть, то не в форме и в содержании, а в сущности самих отношений.

В социальном, правовом государстве, каким является по Конституции Россия (ст.1,7), должен быть, признан и принят всеми слоями общества, как основополагающий раскрывающий критерий права – справедливость, как триединый принцип:

- недопустимости становится средством для удовлетворения чужого интереса;

- недопустимости приобретать блага за счет нужды другого человека;

- необходимости удовлетворять нужду другого человека;

Этот триединый принцип – критерий, нельзя трактовать расширительно, или наоборот сужать его действие, он касается всех и каждого, он не частный и не публичный – он «общий» (сommunis» - общий, всеобщий, иметь что-то с кем-нибудь общее, быть в связи), не выдуманный, а всегда существовал ещё со времен древнего Рима, как основополагающий принцип права, закрепленный в последствии в Дигестах Юстициниана: honeste vivere, alterum non laedere, suum cuique tribuere - честно жить, другим не вредить, каждому свое отдавать».

Этот критерий, безусловно, должен, найти свое отражение и в новой концептуальной парадигме права, как один из основополагающих принципов. Именно с опорой на этот принцип только и возможно создание и развитие права не по форме, а по духу. Права, которое будет способно изменять производственные отношения буржуазного общества, на человеческие отношения гуманного справедливого общества, где свободное развитие каждого, является необходимой предпосылкой свободного развития всех.

В наши дни, критикуя теорию интереса ее противники, не без основания утверждают, ссылаясь на то, что многие государственные органы применяют институты частного права, что публичный и частный интерес не дают возможности разграничить бубличное и частное право, поскольку они неразрывно связаны между собой, не указывая истинной причины этой связи.

Надо только помнить, что нужда, всегда связана с возможностью причинения вреда в случае, если она не удовлетворена, и должна порождать обязанность государства и общества, исходя из общего критерия права – справедливости (не терпеть вреда и не чинить вреда), создавать все необходимые законодательные условия для недопущения нужды и нуждающихся, недопущения причинения вреда, а в случае его причинения – справедливой (эквивалентной) компенсации. Желания, вызванные стремлением к роскоши, богатству, излишней расточительности под лозунгами о «свободе частной собственности» в таком государстве, должны законным образом ограничиваться, а стремление создавать условия для достойной человека жизни другим людям – всячески поощряться и стимулироваться.