Методы структурной лингвистики

§1. Формирование и основные особенности структурной лингвистики. Возникновение лингвистического структурализма относится к 20 – началу 30-х годов прошлого века. Этот процесс был обусловлен как общими тенденциями развития науки в указанный период, так и широким распространением идей «Курса общей лингвистики» Ф. де Соссюра и, в определённой степени, взглядов И.А. Бодуэна де Куртенэ. С самого же начала структурализм не представлял собой единого целого, вследствие чего принято говорить, с одной стороны, о его школах (Пражской, Копенгагенской, Лондонской и американской), а с другой – выделять так называемых «структуралистов вне школ» (А. Мартине, Э. Бенвенист, Е. Курилович и др.) Тем не менее, в качестве общих для структурализма постулатов называют такие моменты как представление о языке как о структуре, все части которой взаимосвязаны и взаимообусловлены, примат синхронного изучения языка, отказ от смешения собственно структурных моментов с «внешними» (историческими, психологическим, социальными и др.), представление о языке как о структурно-стратификационном образовании, состоящем из ряда связанных между собой уровней (хотя конкретные трактовки названных положений могли существенным образом различаться). В связи с этим структуралисты отмечали необходимость разработать формализованные процедуры лингвистического анализа, позволяющие изучить и описать язык при помощи объективных методов.

К 60 - м годам ХХ в. начинает наблюдаться утрата структуралистами ведущего положения в науке, и постепенно он становится достоянием истории, сменяясь другими направлениями (прежде всего генеративизмом). Однако если в общетеоретическом отношении многие представления данного течения представляются устаревшими, то многие методы, разработанные в различных структуралистских течениях, по-прежнему находятся в арсенале современной лингвистики. О некоторых из них и пойдёт речь ниже.

§2. Метод оппозиций. Этот метод, разрабатывавшийся, в первую очередь, при изучении звуковой системы языка, в наиболее полном виде представлен в работе одного из виднейших представителей Пражской лингвистической школы Н.С. Трубецкого «Основы фонологии», посмертно вышедшей в 1939 г.

Согласно Трубецкому, важнейшей функцией звуковых единиц языка является дистинктивная (смыслоразличительная), а противопоставление звуковых единиц, которое может дифференцировать значение, и будет составлять фонологическую (смыслоразличительную) оппозицию. Члены такой оппозиции могут быть различны по объёму; кратчайшие фонологические единицы, которые в данном языке невозможно разложить на более мелкие последовательные элементы, Трубецкой называет фонемами, реализациями которых будут являться звуки речи. Одна и та же фонема может реализоваться в нескольких звуках, представляющих собой фонетические варианты фонемы. [6]

Критерием выделения фонем является смыслоразличительная функция. Вариантами одной фонемы признаются либо звуки, замечающие друг друга в одной и той же позиции без изменения значения, либо звуки, которые, будучи фонетически близкими, никогда не встречаются в одной и той же позиции. Если же два звука, встречаясь в одной и той же позиции, не могут заменять друг друга без изменения значений, то они представляют собой реализации разных фонем.

Сами оппозиции могут классифицироваться по следующим основаниям:

1. Отношение ко всей системе оппозиций в целом. Здесь различаются:

а) оппозиции одномерные, где совокупность общих признаков членов данной оппозиции не присуща в данном языке никаким другим (в - ф в русском как единственная пара губно-зубных щелевых) и многомерные, где такая совокупность распространяется на другие члены системы (слабая смычка немецких d - b повторяется в g);

б) оппозиции пропорциональные, в которых отношение между членами двух и более оппозиций является тождественным (например, в русском отношение между глухими и звонкими согласными может быть представлено в виде пропорции п - б == т - д == к - г и т.д.) и изолированные, где различительные признаки, присущие членам данной оппозиции, не повторяются в других (русские п – ш).

2. Отношения, существующие между членами оппозиций. С этой точки зрения выделяются:

а) привативные оппозиции, где один член (маркированный) характеризуется наличием признака, а другой – его отсутствием (русские звонкие и глухие согласные); они представляют собой наиболее важный тип;

б) градуальные (ступенчатые) оппозиции, члены которых характеризуются разной степенью (градацией) одного и того признака (например, различная степень раствора у гласных о – у); этот тип относительно более редок и менее важен, чем предыдущий;

в) эквиполентные (равнозначные) оппозиции, где оба члена логически равноправны (например, русские п – т); они наиболее часты в любом языке.

При этом отмечается, что классификация оппозиции по указанному признаку определяется, в первую очередь, структурой фонологической системы: если, помимо о и у в ней имеются другие гласные заднего ряда (например, а), то данная оппозиция рассматривается как градуальная; при отсутствии же его подобная квалификация невозможна.

3. Объём смыслоразличительной силы или действенности в различных позициях. Здесь различаются:

а) оппозиции постоянные, где противопоставление сохраняется во всех позициях (как в русских м - н);

б) оппозиции нейтрализуемые, когда в определённых положениях противопоставление снимается (нейтрализуется), как, например, в русском языке обстоит дело с глухими и звонкими согласными в конце слова). В этом случае в позиции нейтрализации в качестве действительных признаков выступают только те, которые являются общими для всех членов оппозиции и совокупность которых именуется архифонемой. Нейтрализоваться могут только одномерные оппозиции, поскольку лишь они обладают архифонемами, противопоставляемыми всем другим членам данной системы.

Члены оппозиции, являющихся одновременно привативными, одномерными и пропорциональными, образуют коррелятивные пары (так обстоит дело с глухими и звонкими в русском языке). Совокупность всех коррелятивных пар, характеризуемых наличием или отсутствием коррелятивного признака, образует корреляцию. Фонема, участвующая в такой паре, является парной, не участвующая – непарной.

Разработанная Н.С. Трубецким система широко используется, прежде всего, в фонологических исследованиях, в том числе и – с некоторыми изменениями – в трудах Московской фонологической школы. На её основе применяется критерий выделения фонем, получивший название принципа минимальных пар. Сущность последнего заключается в том, что звуковые единицы стремятся поставить в одинаковое окружение и проверить, будут или нет они различать значение слов и морфем (ср. в русском языке: п о лка - п а лка; по л ка – по р ка и т.д.).

Вместе с тем, наряду с фонологией, метод оппозиций применяется и в других областях лингвистического исследования, в частности, в морфологии. Здесь особую известность получили работы Р.О. Якобсона, предложившего, в частности, при описании падежной системы русского языка использовать следующие оппозиции: 1) объёмность – необъёмность (предел участия предмета в действии или его отсутствие); 2) периферийность – непериферийность (указание на предмет, играющий периферийную роль или отсутствие такого указания); 3) направленность – ненаправленность (наличие отношения к предмету, на который направлено действие либо отсутствие такового). Аналогичный подход был предложен учёным и при описании русского глагола.

§3. Метод дистрибутивного анализа. Этот приём был разработан в 30-40-е годы ХХ в. в американской дескриптивной лингвистике., характерной чертой которой являлось стремление исключить из лингвистического описания непосредственное обращение к языковой интуиции исследователя, в частности – к семантическому критерию. Первоначально это было связано с тем, что объектом изучения по преимуществу являлись языки коренных народов Америки, которыми исследователи не владели; таким образом утверждалась необходимость описывать объект посредством наблюдения за речью информанта (носителя данного языка) и выявления в ней регулярностей и повторяемостей. Опиравшаяся, прежде всего, на идеи основоположника данного направления Л. Блумфилда, названная методика была доведена до завершения его учениками и последователями, в первую очередь – З. Хэррисом.

Определяя свою систему как «набор предписаний об описании», американские дескриптивисты утверждали, что язык следует описывать исключительно с точки зрения того, как одни части речевых отрезков употребляются относительно других. Главной целью такого подхода объявлялось выявление порядка расположения (аранжировки) и распределения (дистрибуции) отдельных частей высказывания или признаков относительно друг друга (почему дескриптивная лингвистика в целом иногда именуется дистрибутивной).

Работа лингвиста начинается именно с того, что устанавливаются дифференциальные фонологические элементы и исследуются отношения между ними, затем аналогичная операция осуществляется над элементами морфологическими. Причём, хотя вторых гораздо больше, чем первых, в основном оба анализа по своему типу в основном идентичны. Поэтому, хотя традиционный путь является более простым, в принципе возможен и обратный порядок действий.

Основными компонентами такого анализа следует считать сегментацию (членение) текста и дистрибутивный анализ обнаруженных при этом единиц. При этом применяется техника субституции (замещения), при которой сегменты подставляют в другие высказывания и проверяют их приемлемость для информанта.

Таким образом, ратуя за отказ от семантического критерия (игравшего, как мы видели, основную роль в методе оппозиций), дескриптивисты, по существу, нарушали данное требование, поскольку функция, которую при обычном подходе выполняет сам исследователь-лингвист, перекладывалась на информанта. Стремясь обойти это противоречие, дескриптивисты в лице З. Хэрриса утверждали, что «любые две морфемы А и В, имеющие разные значения, различаются тем или иным образом и в отношении дистрибуции: существуют два окружения, в которых одна употребляется, а другая нет. Отсюда следует, что фонемы или звуковые элементы, встречающиеся в А, но не в В, различаются по дистрибуции в известной мере от тех, которые встречаются в В, но не в А» (Алпатов 2001, с. 208). Таким образом обращение к семантике рассматривалось как чисто техническое вспомогательное средство, которое лишь упрощает процедуру анализа, но не имеет принципиального значения.

После осуществления процедуры сегментирования текста на элементарные единицы (на фонологическом уровне ими являются фоны, на морфологическом – морфы) производится процедура идентификации, т.е. установление того, какие из них являются вариантами одной и той же единицы (аллофонами или алломорфами), а какие – различных. Здесь было предложено руководствоваться следующими положениями:

1. Если текстовые единицы никогда не встречаются в одной и той же позиции, то они находятся в дополнительной дистрибуции и являются вариантами одной и же единицы – аллофонами (например, отличающиеся степенью открытости//закрытости гласные звуки в словах день и жест) или алломорфами (например, хот- и хоч- в формах хочу – хотят);

2. Когда текстовые элементы встречаются в одной и той же позиции, различая значения (а и о в

словах типа дам – дом или – у(ю) и – л в формах бросаю – бросал) то они должны рассматриваться как самостоятельные единицы – фонемы или морфемы.

3. В случаях, когда единицы способны замещать друг друга при любом окружении, не различая значения (взрывное и фрикативное г в город или ой – ою в форме сестрой – сестрою), то они также должны рассматриваться как аллофоны (алломорфы) одной и той же фонемы (морфемы).

Приём дистрибутивного анализа, как и метод оппозиций, также позволил уточнить и в ряде случаев формализовать описание языка, придавая ему более объективный характер. Поэтому он, наряду с предыдущим, применяется и в современном языкознании, хотя методологические основы дескриптивизма (особенно его «антисемантизм») не разделяются подавляющим большинством лингвистов.

§4. Анализ семантической стороны языка. Добившись больших успехов при анализе фонологических и грамматических проблем, ряд представителей структурализма, напротив, стремился к формализации семантического описания на основе методов, уже доказавших свою плодотворность при анализе названных уровней языковой структуры.. В связи с этим был поставлен вопрос о необходимости выявить такую языковую единицу, которая могла бы рассматриваться как минимальный значимый элемент, которые не может быть разделен на меньшие значащие части. Указанное обстоятельство привело к выделению в качестве таковой понятия семы. Одним из первых его предложил представитель Пражского лингвистического кружка В. Скаличка, отмечавший, что одной морфеме может соответствовать несколько сем (например, в слове красный морфема – ый имеет три семы – мужского рода, единственного числа и именительного//винительного падежа).

Однако, если для Скалички многосемность – это свойство именно грамматических морфем (корневые трактуются как имеющие одну сему), то основоположник глоссематики Л. Ельмслев подошёл к данной проблеме несколько по-иному. Разграничивая в языке план выражения и план содержания, он подчёркивал, что, хотя по приписываемой языкам цели они представляют собой систему знаков, их нельзя описывать как чисто знаковые системы, поскольку по своей структуре они представляю собой нечто иное – систему так называемых фигур - незнаков, которые могут быть использованы для построения знаков. Но если в плане выражения такого рода единицы известны (ср. понятие фонемы),[7] то в плане содержания анализ обычно завершается на ступени знаков (слов, морфем…), тогда как попытки разложить их на компоненты-незнаки (т.е. фигуры) при помощи объективных методов предпринимаются крайне редко. Между тем, рассматривая, например, содержание слова мальчик, можно выделить в нём компоненты {человеческое существо}+{молодой}+{мужской пол}; содержание слов жеребец и кобыла раскладываются на {лошадь}+{она}и{лошадь}+{он} соответственно и т.п. Аналогичные попытки разложить значения слов на элементы, не находящие открытого выражения, на их составляющие (так называемые семантические множители) предпринимали и некоторые американские языковеды.

Этот метод исследования содержательной стороны значимых языка стал основой для так называемого компонентного анализа, целью которого является разложение значения на минимальные семантические составляющие. Основной гипотезой стало предположение, что значение любой единицы языка состоит из указанных выше семантических компонентов (сем) и, таким образом, может быть описано с помощью ограниченного и сравнительно небольшого числа семантических признаков. Совокупность самих лексических единиц, объединённых общностью содержания и отражающих предметное, понятийное или функциональное сходство обозначаемых явлений, получило название семантического поля, введённого первоначально представителями неогумбольдтианства (Г. Ипсен, Й. Трир и др.) – направления, не относящегося к числу структуралистских, но также уделявшего большое внимание проблемам синхронного анализа языка. На основе компонентного анализа семантическое поле определяется как ряд слов (или их отдельных значений), имеющих в своём составе общий (интегральный) семантический признак (который может выражаться так называемой архилексемой, обладающей наиболее обобщённым значением) и различающихся хотя бы одним дифференциальным признаком. Так, для глаголов идти, бежать, ехать, плыть, лететь и др. интегральным является признак «перемещение в пространстве», а дифференциальными – «скорость», «способ», «среда» передвижения. При этом интегральные семантические признаки в определённых условиях могут выступать как дифференциальные. Так, признак «отношение родства» является интегральным по отношению к лексемам отец, мать, дочь, сын и др., но трактуется как дифференциальный при анализе семантического поля, связанного с другими отношениями между людьми (коллега, попутчик, сокурсник и др.). Указанное явление получило название иерархической связи семантического поля. При этом высказывалось предположение, что наиболее общие категориальные семантические признаки должны обладать универсальной природой и быть представлены во всех или, во всяком случае, в большинстве языков.

Метод компонентного анализа получил широкое распространение и стал применяться и в других областях, в частности, в грамматике. Вместе с тем отмечалось, что в некоторых случаях, особенно когда речь идёт о предметно ориентированных словах типа слон, сосна и др., применение данного метода может встретиться с определёнными сложностями, поскольку здесь значительно возрастает роль уникальных, т.е. индивидуальных признаков, характеризующих именно данную лексическую единицу.

§5. Актуальное членение предложения. Этот метод, предложенный чешским языковедом, основоположником Пражского лингвистического кружка В. Матезиусом, рассматривалась им, прежде всего, как противопоставленный традиционному формальному членению. «Если формальное членение разлагает состав предложения на его грамматические элементы, то актуальное членение выясняет способ включения предложения в предметный контекст, на базе которого оно возникает» (Пражский 1967, с. 239). Основой такого членения является деление предложения в контексте высказывания на исходную часть сообщения - тему, т.е. данное, и на то, что утверждается о ней – рему (новое).[8] В определённой степени оно развивало идеи, выдвигавшиеся ещё языковедами XIX столетия, о психологическом субъекте и психологическом предикате предложения.

Согласно данной концепции, в роли темы или ремы может выступать любой член (или члены) предложения в соответствии с контекстом или ситуацией. При этом соотношение между актуальным и формально-грамматическим членением может складываться по-разному.

Так, в предложении Охота / запрещена оно совпадает с делением на подлежащее и сказуемое, а в предложении Новый директор / сразу приступил к делу – на группу подлежащего и группу сказуемого. В этом случае принято говорить о совпадении актуального членения с грамматическим. Однако чаще подобного совпадения не наблюдается: В нашем районе / построены новые дома.

Выделяют ипредложения, не поддающиеся актуальному членению (так называемые нерасчленённые предложения ) типа: Можно начинать, Нет денег и др., хотя при этом указывается, что их можно преобразовать, сохраняя тот же лексико–грамматический состав, в предложения с актуальным членением: Начинать / - можно, Денег/ - нет и т.п.

Говоря о компонентах актуального членения, отмечают ряд моментов. Среди них выделяют интонацию (характер ударения – на теме голос повышается, на реме понижается, расстановку пауз и др.); позицию (обычно тема помещается в начале фразы, рема – в конце, что соответствует закономерности движения мысли от известного к неизвестному); выделительно-ограничительные наречия (именно, столько и т.п.); контекст и др. Отмечалось также, что указывать на смысловой центр сообщения (рему) может неопределённый артикль, так называемое агентивное дополнение, стоящее при пассивной конструкции и обозначающее производитель или источник действия – агенс. Кроме того, перемещение фразового (логического) ударения в одном и том же предложении приводит и к различию в его актуальном членении. Прямой порядок (тема – рема) называют прогрессивным (используются также термины объективный и неэмфатический); обратный (рема – тема) трактуется, соответственно, как регрессивный (субъективный, эмфатический). Однако такая постановка может вызываться не только потребностями эмфазы (выделения важной в смысловом отношении части высказывания с целью придания речи экспрессивного характера). Она может быть обусловлена необходимостью соотнести её с членом предшествующего предложения, ритмом фразы, желанием поскорее высказать главное и др.

§6. Анализ по непосредственно составляющим. Метод анализа по непосредственно составляющим был предложен основоположником американской дескриптивной лингвистики Л. Блумфилдом и получил дальнейшее развитие в трудах Р. Уэллза, Ю. Найды и других языковедов. Хотя подход к тем или иным моментам указанного анализа мог различаться у отдельных учёных, в целом основные его положения могут быть изложены в следующем виде.

Прежде всего вводится понятие конструкции, под которой должна пониматься любая значащая группа слов или морфем. Составляющими являются те слова, конструкции или морфемы, которые входят в более крупную конструкцию, а непосредственно составляющими (НС) признаются те, из которых данная конструкция образована непосредственно. Так, высказывание Маленький мальчик бежал очень быстро является конструкцией, входящие в неё значимые слова – составляющими, а слова, связанные непосредственной связью – искомыми НС. Например, между словами маленький и быстро такая связь отсутствует, а слова маленький и мальчик очень и быстро, напротив, тесно связаны между собой. Исходной гипотезой анализа по НС признаётся положение, согласно которому каждый самостоятельный отрезок речи обязательно должен состоять из двух частей (так называемый бинарный принцип).[9] Применяя его, осуществляют свёртывание словосочетаний в единое предложение. Таким образом, в качестве НС выделяются, в первую очередь, маленький мальчик и бежал очень быстро, затем – маленький и мальчик и бежал и очень быстро, наконец – очень и быстро.

При этом указанная операция требует соблюдения ряда правил: одновременно подлежат свёртыванию не более двух элементов, элементы не подлежат перестановке, а сам порядок применения должен быть строго фиксирован.

Среди факторов, определяющих выделение НС, обращают внимание на порядок слов (что, вероятно, в определённой степени связано с особенностями английского языка, на материале которого первоначально указанный метод разрабатывался) и так называемые классы составляющих, под которыми понимаются группы слов, выполняющих сходные или тождественные синтаксические функции (определительные слова, именные слова, глагольные слова, наречные и предложные слова…). Соответственно, выделяются и определённые классы конструкций (например, в английском - предложные словосочетания, предложение типа подлежащее – сказуемое и др.).

Анализ по НС нашёл применение, главным образом, в сфере синтаксиса, хотя его использовали и в других областях, в частности, в морфологии (при изучении многоморфемных слов) и фонологии (в частности, для выявления слогового деления). Однако здесь исследователи столкнулись с большими трудностями, ограничивавшими возможность такого анализа.

Вместе с тем, и в собственно синтаксических изысканиях этот метод далеко не всегда позволяет выявить чёткие и однозначные отношения между членами конструкций. Так, он не даёт возможности различить структуры различных по смыслу предложений (типа Изучение событий становится интересным и Развитие событий становится интересным), не позволяет установить очевидную для любого носителя языка связь между активными и пассивными конструкциями, утвердительными и отрицательными или вопросительными конструкциями. Ему не поддаются так называемее двусмысленные предложения плохо применим при анализе сложного предложения, а также не отвечает на вопрос, что следует считать основной единицей языка на синтаксическом уровне.

§7. Трансформационный метод. Как отмечалось в разделе, посвящённом психолингвистике, этот метод особенно активно применялся длительное время в генеративной лингвистике Н. Хомского, знаменовавшей окончание господства дескриптивизма в американской науке.[10] Однако первоначальное его появление произошло как раз в рамках данного направления – в трудах одного из наиболее ортодоксальных его представителей З. Хэрриса.

Основой для появления трансформационного метода (ТМ) стало предположение о том, что базу синтаксической системы любого языка образует набор элементарных типов предложений, получивших название ядерных. Обычно в качестве таковых рассматривались простые нераспространённые предложения активного залога. Из этих элементарных ядерных предложений (простейших лингвистических структур) возможно построить разнообразные предложения (трансформы).

Это преобразование ядерных предложений осуществляется по трансформационным правилам, предполагающим, с одной стороны, перестройку структуры предложения, а с другой – их соединение между собой. Среди трансформационных операций выделяли перестановку элементов (Иван пришёл → Пришёл Иван?); субституцию, т.е. замену одного элемента другим Я знаю, что он хочет → Я знаю это); эллипсис, представляющий собой исключение элемента (Они говорят, что там тепло → Говорят, что там тепло), и др.

Применением трансформационного метода иллюстрировалось различие элементов, представленных в одинаковых внешне синтаксических конструкциях. Так, отмечалось, что при сопоставлении предложений Он пишет другу час и Он пишет другу письмо - первое допускает трансформу Письмо другу пишется им, тогда как второе не может быть преобразовано в * Час другу пишется им. Аналогичным образом демонстрировалась и неоднородность предложений, объединяемых в традиционной грамматике в группу безличных. Так, предложение Листву гонит ветром можно свести к ядерному предложению одной трансформацией (← Ветер гонит листву); а предложение Документов не сохранилось отделено от ядерного уже двумя трансформациями (← Документы не сохранились ← Документы сохранились).

Вместе с тем трансформационный подход вызывал и ряд критических замечаний (не вполне обозначенная область применения, неясное количество ядерных предложений в разных языках, отсутствие чётких критериев направления трансформаций и т.п.), что и привело к его дальнейшей эволюции.

[1] Разумеется, этноязыковое единство государства является понятием относительным, поскольку отдельные иноязычные группы можно обнаружить практически на любой территории.

[2] Ярким примером такого рода смешения может служить сцена из известной комедии Б. Шоу «Пигмалион», где героиня – девушка из лондонского «дна», уже усвоившая фонетические и грамматические нормы стандартного английского языка, впервые оказавшись в светском обществе вначале говорит подчёркнуто «литературным» стилем, а затем сбивается на привычную жаргонно-просторечную форму.

[3] Некоторые грузинские учёные квалифицировали их как «социолингвистические диалекты».

[4] Как известно, указанное обстоятельство было отмечено ещё М.В. Ломоносовым, писавшим: «Народ российский, по великому пространству обитающий, невзирая на дальное расстояние, говорит повсюду вразумительным друг другу языком в городах и в сёлах. Напротив того, в некоторых других государствах, например, в Германии, баварский крестьянин мало разумеет мекленбургского или бранденбургский – швабского, хотя все того же немецкого народа» (Ломоносов 1980, с. 397).

[5] Отсутствие в этом списке немецкого языка обусловлено отношением к Германии в период создания ООН после Второй мировой войны.

[6] Признаки, по которым члены оппозиций могут противопоставляться друг другу, получили название дифференциальных (твёрдость – мягкость, взрывность – фрикативность, глухость – звонкость и др.). В концепции Московской фонологической школы используется также понятие интегральных признаков, входящих в характеристику данной единицы, но не образующих оппозиции в системе данного языка. Так, для русского ц интегральными будут признаки глухости и твёрдости, а для ч – глухости и мягкости, поскольку в русском не существует не существует соответствующих твёрдых//мягких и звонких фонем.

[7] Сам Ельмслев пользовался для плана выражения термином кенематика и определял его единицы как кенемы (от греческого kenes – пустой). Соответственно, план содержания именовался плерематикой, а его единицы - плеремами (от греческого pleres – полный).

[8] Впоследствии некоторые лингвисты отмечали, что, помимо темы и ремы, при актуальном членении целесообразно выделять и так называемые переходные элементы, к числу которых относили, прежде всего, служебные слова.

[9] Как отмечалось многими исследователями, данный принцип носит, по существу, аксиоиматический характер, принимаясь как своего рода данность.

[10] Как отмечалось во введении, рассмотрение генеративной лингвистики и её эволюции (в частности, перехода от трансформаций к понятию так называемых «принципов и параметров»), не входит в рамки настоящей работы.