Туркменский десант

 

 

Туркменский десант – это массовый исход участников Движения студенческих дружин по охране природы (ДОП) на территорию, где до этого влияния дружинного духа в массовом масштабе не было зафиксировано. Десантировались в край жары, безводья и всяких кусучих тварей люди взрослые, имевшие на руках дипломы о высшем образовании, а некоторые и дипломы о степени кандидата наук. Многие из них уже обладали опытом работы в заповедниках.

В процессе подготовки этого сборника составители спорили – нужно ли ограничиваться анализом работы только тех, кто влился в десант из Дружин. Сомнения были обоснованы – ведь в заповедниках Туркмении трудились специалисты из разных регионов. И среди этих специалистов были неординарные личности со своими взглядами на проблемы охраны природы, в том числе и территориальной. Да, на эти российские окраины всегда съезжались люди, желавшие вдали от глаз всевидящих и всеслышащих ушей пожить и поработать так, как они считают нужным. Возможно это как раз и стало тем фактором, который на самом деле привел к

появлению Десанта как феномена дела охраны природы. Например, во времена еще более укромные, теперь почти былинные, на юг Туркмении бежали генетики подальше от напористой деятельности народного академика Лысенко Т.Д.

Однако рассказ обо всех, кто смог реализовать свои природоохранные устремления в заповедниках самой жаркой республики Советского Союза, рискует перерасти в многотомное издание с необозримым количеством сюжетных линий. В тоже время десант дружинников – это обособленное явление. Люди действительно ехали не столько в Туркмению, сколько к соратникам, ибо справедливо полагали, что уже сам факт концентрации дружинников в одной системе является некоторым гарантом реализации тех устремлений, которые и сформировались преимущественно в дружинном сообществе.

Возникает ещё один вопрос – а почему концентрация выпускников Дружин произошла именно в заповедниках? Конечно, свою роль сыграли личности, явившиеся силой притяжения единомышленников. Однако исход дружинников в заповедники можно рассматривать и как логическое продолжение другого явления. В 1978 году возник отряд «Заповедники», который быстро стал междружинным, а точнее, общедружинным явлением. В заповедники Туркмении слетались преимущественно те, кто уже знал, что такое заповедники и видел своё место в этой системе.

В заповедники люди едут по разным причинам. Если обобщить множество мотиваций людей, выбравших заповедники в качестве места реализации своих профессиональных интересов и способностей, то можно выделить одну общую, но не всегда очевидную, причину. Это свобода как степень допустимого давления на душу. Абсолютной свободы не бывает, но есть совокупность факторов, позволяющих личности реализоваться в комфортных для себя условиях. У одних – это свобода бездействия, а точнее, возможности заниматься своим хозяйством, прикрываясь небольшой зарплатой сотрудника заповедника любого ранга – от лесника и лаборанта до старшего научного сотрудника, начальника охраны и даже директора. Таких людей, свободных от исполнения своих служебных обязанностей, в заповедниках всегда было много.

Другая категория сотрудников представляет полную противоположность первой. Эти люди выбирают заповедники для того, чтобы в относительной свободе, то есть без жёсткого контроля извне (сверху, сбоку, снизу – неважно откуда) реализовать свой подход к организации и содержанию своего рабочего процесса. Многим из тех, кто выбирал заповедники, руководствуясь идейными соображениями, удавалось реализовать себя хотя бы наполовину. Это утверждение выстрадано мной в полной мере. Те функции, которые я выполняла в заповедниках на протяжении десяти лет, иначе как творческой авантюрой назвать нельзя. И реализовать такие авантюрные замыслы, например, в системе высшего образования или академии наук, а уж тем более на государевой службе было бы крайне затруднительно.

Наконец, существует ещё и третья категория сотрудников заповедников. Они занимают промежуточное положение между двумя крайностями. Это категория умеренных. Они не лишены понимания своей функции в системе охраны природы, не лишены и каких-то научных и практических устремлений. Это честные исполнители своих служебных обязанностей. Они не хватают звезд с небес, да им эти звёзды и не нужны. Скорее всего ими движет потребность не столько идейной, сколько творческой реализации. В зависимости от ситуации эта категория может перетекать в первую.

В разных заповедниках соотношение сотрудников, относящихся к той или иной категории, может быть разным. В наибольшей степени это зависит от идейного климата, сложившегося в коллективе, а также от политики руководства. Понятно, что чем больше в заповедниках будет людей из второй категории, тем больше создаётся возможностей как для самих сотрудников, так и для дела охраны природы. Но проблема состоит в том, что в любой бюрократической системе такие крайние варианты, то есть активные идейные сотрудники обычно долго не живут. Система их выдавливает, оставляя в качестве рабочих единиц тех, кто выполняет свои функции умерено или не выполняет их вовсе.

Возьму на себя смелость утверждать, что Туркменский десант сформировался из тех, кто искал в заповедной системе ту самую вольницу, то есть возможность работать так, как считает нужным. А дружинники, «понаехавшие» в туркменские заповедники, в большинстве своём прекрасно уже знали чего они хотят от мироздания и как они это самое мироздание собираются переделывать. С этой точки зрения Туркменский десант удался, то есть были достигнуты его общие и личностные цели.

Да, в конечном итоге, десантники вынуждены были разъехаться. И это, скорее всего, было предопределено. Но ведь в составе десанта были все те, кто привык произносить тост «За успех безнадёжного дела».

Я не собираюсь петь дифирамбы десантникам. Хотя бы из скромности – ведь я тоже отношусь к этому сообществу. Но при всех своих недостатках, ошибках и заблуждениях десантники оказали теми людьми, которые приехали в самую жаркую республику страны Советов за свободой самореализации во всём многообразии понимания этого словосочетания. Приехали туда и взяли этой свободы столько, сколько удалось в тех условиях. А удалось немало.

Туркменский десант продолжался около 10 лет. За это время люди, проживая, как правило, в тяжёлых бытовых условиях, умудрялись рожать, растить и воспитывать детей, изучать муравьёв, змей, птиц, летучих мышей и прочую живность. А главное – они создавали новую действительность в соответствии с идеалами, сформированными в Дружинах.

Как-то на конференции в Благовещенске я пересеклась с одной дамой из Находки. Она занимала руководящий пост в коммерческом вузе, имея при этом биологическое образование. Не помню уж по какому поводу, но я обмолвилась в разговоре с ней про то, что работала в заповедниках Туркмении и, в частности, в Сюнт-Хасардагском заповеднике. Её реакция на эти слова была для меня неожиданной: «Вы там были? Да вы интересный человек! Надо вас пригласить к нам лекции почитать». На лекции она меня так и не пригласила, но дело не в этом. Не думала я как-то, что нашествие природоохранников на заповедники Туркмении оказалось столь известным. Я почувствовала себя чем-то вроде космонавта, побывавшего в иных мирах.

Представленные здесь воспоминания участников десанта отличаются индивидуальностью. Оно и понятно – это краткое описание судеб. Однако так или иначе, прямо или косвенно, в каждом из этих воспоминаний есть много общего. Это, конечно, идея, ради которой человек поехал к людям, причисляемым к категории своих. Здесь, среди единомышленников, им приятней делать нужное, интересное и важное дело. У каждого, конечно, своё понимание этого нужного и важного. Но ведь не зря все десантники ехали к своим – так через индивидуальные предпочтения можно лучше сделать то, что нужно всем.

Началось десантирование с момента переезда Святослава Забелина в Сюнт-Хасардагский заповедник. Сам он настаивает на том, что и в мыслях не было кого-то там собирать для того, чтобы коллективно менять устройство мира. Возможно так оно сначала и было. Но став замом по науке, он тут же начал приглашать к себе дружинников.

В результате действий Святослава Забелина в Сюнт-Хасардагский заповедник приехал Михаил Бляхер. Вскоре он стал начальником всех (или почти всех) заповедников Туркмении. И сразу начал приглашать на постоянную или временную работу выпускников Дружин. Процесс концентрации дружинников особенно ярко проявлялся в Сюнт-Хасардагском, Копетдагском, Амударьинском и Капланкырском заповедниках.

В результате действия сил притяжения в Копетдагском и Амударьинском заповедниках сформировался коллектив из преимущественно казанцев, а в Капланкырском сконцентрировались выпускники Уральского университета (тогда город Свердловск, переименованный позже в Екатеринбург). И все эти точки концентрации выходцев из конкретных университетов разбавляли выпускники Дружины Донецкого университета. Дружина эта была в те времена очень активной, так что территориальная экспансия выпускников Дружины ДонГУ была явлением закономерным. Дончане собрались преимущественно в Амударьинском и Бадхызском заповедниках.

Все эти явления и сформировали десант. Однако само это слово (десант) призвано охарактеризовать лишь процесс концентрации единомышленников. Этот процесс мог бы перерасти во что-то вроде общественной организации (формальной или неформальной – какая разница!), которая решала бы проблемы территориальной охраны природы, исходя из тех принципов максимализма, которые исповедовались в Дружинах. Эти принципы хорошо укладываются в одну фразу – делать то, что невозможно сделать. А это значит, что это невозможное нужно ещё сделать и так, как это обычно никто не делает. Только в этом случае удаётся сделать невозможное, то есть перевести охрану природы из категории безнадёжного дела в категорию реальных и эффективных процессов.

Это в идеале, то есть исходя из закономерностей развития динамичных открытых систем. Возможно так оно и было бы. Однако проблема десанта состоит в том, что он на самом деле прекратил своё существование на взлёте.

Причины распада Туркменского десанта носят преимущественно объективный характер. Тяжёлые климатические, природные и бытовые условия, конечно, подстёгивали некоторых десантников к мысли об эвакуации в более комфортные условия. И судить их за это не стоит – жертвовать можно только собой, но не детьми и близкими людьми. Однако

главной причиной самоликвидации десанта следует считать начавшиеся процессы

распада Советского Союза, а также вполне логичное последующее усиление

бюрократического давления местной власти. Это давление, конечно, особенно сильно ощущалось в сфере территориальной охране природы. Не зря после получения независимости Туркмении часть заповедных территорий очень быстро утратила свой статус.

Природоохранное движение как социальное явление возникло в России с конца XIX века и достигло своего апогея во второй половине ХХ века. Дружины по охране природы – это российское изобретение. Мало того, это продукт исключительно советской эпохи. Я не хочу писать об исключительности российского менталитета. Он не исключительный, он особенный, так же как и любой другой менталитет, имеющий какие-то свои специфические черты. Специфика российского менталитета заключена в том, что формировался он в условиях больших территорий с разнообразием природных условий и этносов. А вот советский менталитет сформировался на основе российского, но при всех сопутствующих негативных моментах он был основан на идеологии преобладания общественных интересов над личными. А такая система ценностей неизбежно влечёт за собой и чувство ответственности не только перед единомышленниками, но и перед обществом и всем человечеством.

Дружины с распадом советской системы не исчезли, но сильно изменились. Я склонна рассматривать и Туркменский Десант как продукт советской эпохи. Это содружество единомышленников, которое вряд ли смогло бы реализоваться в современных условиях. Эта гипотеза нуждается, конечно, в обосновании. Однако аргументы в пользу этого утверждения выходят далеко за пределы анализа Туркменского десанта, поэтому в данном случае оставим эту тему без подробного рассмотрения.

Можно, конечно, сколь угодно долго рассуждать о том, смогло бы сформироваться постдружинное сообщество где-нибудь в пределах Российской Советской Социалистической Республики, то есть в самой большой республике СССР. Наверное, смогло бы, при условии, что в системе управления заповедниками нашёлся бы человек, обладающий властью и возможностью влиять на кадровый состав заповедников. В противном случае сконцентрировать большое количество дружинников в системе заповедников хотя бы, например, Сибири или даже европейской части страны было бы затруднительно. Более вероятно формирование дружинного сообщества в отдельно взятом заповеднике. Однако преобладание дружинников над сотрудниками другого происхождения возможно было только в условиях вновь создаваемого заповедника или преднамеренных действий директора.

Туркменский десант явился моделью единства двух процессов – роли личности и общественных процессов. Объединённые единой природоохранной идеологией, а также практикой совместных действий, люди стремились продолжить эти действия на другом уровне. И звёзды так сошлись, что активизировался процесс объединения с помощью власти, которая выпала на долю некоторых выпускников Дружин.

В среде природоохранного сообщества существует тенденция оценивать результаты труда по конкретным победам. Например, сколько объектов, наносящих вред людям и экосистемам, удалось закрыть, сколько прогрессивных законов принять и т.п. Этот принцип оценки имеет право на существование. Но это сводки с фронтов. Конечно, приятно услышать о том, что «наши войска освободили города…». Однако боевые действия – это не победа. В нашем безнадёжном деле победой является формирование определённого мировоззрения у большинства людей. Туркменский десант в этом плане явился интересной школой, прежде всего, для самих десантников. Однако не следует сбрасывать со счетов и влияние десантников на местное население. Речь в данном случае идёт не обязательно о тех, кто пас баранов, рубил арчу или тугаи. Речь идёт и также о специалистах, которые в той или иной степени занимались охраной природы на данной территории.

Влияние на мировоззрение и моральные нормы оценить в универсальных единицах невозможно. Можно только говорить о функциях Дружин и десанта как их логического продолжения. Переходя к теме функций, я бы хотела процитировать высказывание Андрея Затоки – человека, который дольше других выполнял природоохранные функции в Туркмении. Эффективность их выполнения была высоко оценена самим руководством Туркмении – Андрей изведал прелести зиндана (тюрьма так на этом востоке называется).

На вопрос о функции Туркменского десанта Андрей Затока ответил: «Это вариант миссионерской деятельности и проявления энтузиазма, а также интерес к экзотической природе, романтика полевой жизни». Замечу, что миссионерскую деятельность он поставил на первое место.

Миссионерство в классическом понимании – это деятельность по обращению в свою веру. Причем вера (как в религиозном, так и в философском и обыденном понимании) – это принятие чего-либо без доказательств, проверок и сомнений. Получается, что миссионерство как система действий направлена на то, чтобы заставить людей жить, мыслить и действовать в соответствии с навязываемой системой ценностей и картиной мироздания.

Как бы красиво это не звучало, но миссионерство мало применимо к теории и практике деятельности Дружин и, в частности, Туркменского Десанта. Ибо охрана природы в наибольшей степени зиждется сначала на знаниях, а уж потом на любви и тому подобных чувствах и эмоциях.

Если исходить из того, что любое движение есть проявление процессов развития системы, то движение Дружин по охране природы есть продукт социальной эволюции человека. К аналогичным процессам следует причислить такие движения как борьбу за мир, эмансипацию всего, что нуждается в утверждении равенства прав (женщины, дети, национальности, классы, животные и т.п.), борьбу за отмену смертной казни и т.п. Эти процессы являются как следствием, так и вектором общего направления гуманизации общества. Здесь и далее под гуманизацией понимается эволюция единиц в системе ценностей от стаи, клана, семьи, страны, сословия, класса до индивидуума и жизни как явления. Переход единицы ценности от коллективных форм социальной организации человека к человеку как индивидууму – это результат, а, в последствии, и фактор социальной эволюции человека. Этот процесс не завершен, но он породил новые явления в обществе.

Появление охраны природы как системы ценностей и вектора действий явилось следствием как гуманизации, так и накопления знаний о природных и социальных процессах. Движение Дружин по охране природы было основано на приоритете информации. Этот приоритет определяется тем, что Дружины были сформированы людьми, уже гуманизированными, которым для стимулирования развития общества необходимы были знания, позволяющие поддерживать эффективность действий на допустимом уровне. Если применять терминологию Стругацких, то движение Дружин – это прогрессорство, соединяющее в себе идею и цель.

Прогрессорство не является изобретением Дружин. Оно стало результатом развития цивилизации. Собственно прогрессорство можно считать результатом эволюции идеи миссионерства, характерного для европейского общества. Однако отличие миссионерства от прогрессорства состоит в степени идеологического давления на общество. Если миссионерство – это обращение в веру, то есть требование с той или иной степенью давления «жить как мы», то прогрессорство – это подталкивание к развитию в рамках заданного вектора.

Миссионерство и прогрессорство часто могут иметь общие признаки, но их можно отличить по принципам действий. Миссионерство основано на принципе – «живи здесь и сейчас как мы и под нашим протекторатом», а прогрессорство – «посмотри на нас, пойми почему мы так делаем, и ты поймешь почему тебе нужно делать также».

Я далека от мысли о том, что десантники все чувствовали себя миссионерами или прогрессорами. Они просто работали так, как могли и считали нужным. Однако действия единомышленников, пусть даже и не управляемые, и не синхронизированные, но производимые в едином информационном поле и в одной системе, создают условия для прогресса той социальной системы, в которую они погружены. В этом была и есть системная функция Дружин, в этом же проявилась и функция Туркменского десанта.

 

 

Сухомлинова Валентина Владимировна