Темнота. Вторая картина. Домик старика Якоба в посёлке слепых

Темнота.

Вторая картина.

Домик старика Якоба в посёлке слепых. Дверь в него открыта. На полу сидит Нуньес. Руки у него связаны.

НУНЬЕС. Сутки я тут, с ними всё ясно. Они живут как скоты, только пьют воду, едят сухие рисовые лепешки, спят и работают - больше ничего! Кроты, живущие в своих норах! И столько золота, столько золота вокруг! (Стонет.) Нет, у меня нет сил смотреть на то, как они его топчут, свиньи, дураки, кретины! В моих руках такое богатство, какое не снилось никому, даже самому великому миллиардеру там, за хребтом! Но у меня нет ничего! Ничего! Я должен стать королём! Государственный переворот! Подчинить их себе, заставить всех искать выход отсюда, потом нагрузить этих ослов золотом и переправиться туда, за Параскотопетл, в Боготу! Неужели я не смогу доказать им, что зрячий человек сильнее одного или даже нескольких слепых кротов? Якоб говорит, что всю долину окружают отвесные скалы и никакого выхода нет и быть не может, что у скал кончается мир! Наверняка, они даже не пытались выбраться отсюда! Они не знают всех прелестей настоящей жизни! Их чувства изощрены, за пятнадцать шагов они улавливают и различают малейшее моё движение, даже биение сердца, тикание часов... Но часы я им не отдал. Я наврал им, сказал им, что это талисман, что мне его подарила моя мама! Они сентиментальны! (Смеётся.) Поверили! Они уважают матерей! Они думают, что меня родила скала, какое убожество! Они владеют мотыгой и лопатой, как заправские садовники. Интонация для них заменила выражение лица, касание заменило жест, обоняние у них лучше, чем у собаки... Но я - зрячий! Зрячий! Зрячий! Я всё равно выше их, выше, выше! И я должен себе подчинить себе этих скотов! Потому что в Стране Слепых даже кривой - король!

К домику подходит Корреа. В руках у него хлеб и чашка с молоком.

КОРРЕА. Богота, хочешь есть? Почему ты не спишь?

НУНЬЕС. Ты только появился и сразу - тысячу глупых вопросов. Почему, почему. Я не привык спать днём!

КОРРЕА. Ты опять злой. А вот я только что проснулся, решил сходить к тебе. Это молоко ламы. А это - рисовые лепёшки. (Присел на колени перед Нуньесом, суёт ему в рот лепешку, даёт запить молоком..) Богота, расскажи мне про камень, который стучит у тебя на руке? Правда, что тебе его подарила мать? Она у тебя была добрая, да? Твоя мама - скала?

НУНЬЕС. (Ест.) Добрая, добрая. Только это не камень, а часы. По ним я вижу, сколько сейчас времени. Они говорят мне, сколько сейчас на часах, понимаешь? Да что ты можешь понимать!

КОРРЕА. А зачем тебе это? Ты просто так не знаешь, какое сейчас время - холодное или жаркое?

НУНЬЕС. Ну вот, привязался опять! Не задавай глупых вопросов, отстань! (Ест.) Боже мой, что за мерзкая еда тут у вас! Я с радостью съел бы сейчас бифштекс с луком, с подрумяненной корочкой, с золотистой картошечкой! Эта еда - для ослов, для скота! Вы не едите мяса?

КОРРЕА. Как можно есть мясо? Нельзя убивать ламу, другое живое существо. Что ты говоришь? А ты ешь ламу?

НУНЬЕС. Отстань, идиот. (Налегает на лепешки.) Так что знай: по часам мне понятно, что пришла пора есть, вставать или наоборот - спать...

КОРРЕА. Пора, пора... Отдай мне этот камень! Я тебе буду говорить, когда вставать! Я и так знаю! Холодно - вставай, жарко - спи! Отдай, я буду слушать, как он ровно стучит!

НУНЬЕС. Это тебе не игрушка! (Ест.) Хватит. Мне надоело говорить об одном и том же! Вы все - идиоты, ясно как белый день, понял? Вы ничего не можете понять, понял? Вы не можете понять, что человек без зрения - ничто. Вы - дураки. Самые натуральные дураки, понял?

КОРРЕА. Будешь ругаться - я расскажу отцу. Я позову его сюда. Он хорошо бьёт палкой. Хочешь?

НУНЬЕС. Нет, нет, мальчик, Корреа, милый мальчик, хороший, добрый, умный, не надо, не буди отца, я больше не буду! Пойми, я не могу тебе отдать часы, они ведь правда от моей мамочки, от мамы, я помню, как мы с мамой сидели в скале, и она вдруг сказала: “На тебе сыночек часики, носи на здоровье, вспоминай мою мамочку, меня, то есть!” И как давай плакать мы с ней вдвоём, как давай! Понял?

КОРРЕА. Нет. Что такое “плакать”?

НУНЬЕС. Ну, не важно. Давай, будем разговаривать, если ты так этого хочешь. Я расскажу, как прекрасно быть зрячим человеком, какое это счастье - видеть, иметь зрение. Ага, вот и доказательство! (Увидел кого-то вдали.) Слышишь ты что-нибудь?

КОРРЕА. Мыши скребутся под полом. Больше ничего.

НУНЬЕС. Ага! Я докажу хотя бы тебе, что зрение - это всё! Я вижу, что сюда идёт этот ненормальный дружок твоего отца, Педро, дебил чертов, а ты его не слышишь, он далеко! А я уже вижу его, вижу, вон он, сейчас он будет здесь!

КОРРЕА. Педро нечего делать тут.

НУНЬЕС. Хорошо! Я вижу, как он направляется к нашему дому, сейчас, сейчас...

КОРРЕА. (Помолчал.) Ну? Никого нет!

НУНЬЕС. Свинья этот Педро! Я не виноват, он вдруг свернул в другую сторону с дороги! (Корреа хохочет.) Заткнись, ты, ничтожество! Не смей издеваться надо мной, сопляк эдакий! Я вот стукну тебя сейчас! Думаешь, не смогу ногами?!

КОРРЕА. Позвать отца или дедушку?

Нуньес молчит.

НУНЬЕС. Ладно, не будем ссориться, я пошутил. У меня такой вспыльчивый характер. Не обижайся, ладно? Скажи мне лучше, Корреа, а таких камешков, как там, у ручья, у вас здесь много, да?

КОРРЕА. Камешки везде много. Есть маленькие и есть большие. Есть хрупкие и есть твёрдые. Тебе каких надо?

НУНЬЕС. Которые блестят!

КОРРЕА. Что?

НУНЬЕС. Нет, ничего. Я просто так спросил. Так просто. Хорошо, Корреа, а скажи мне вот ещё что: никто из ваших дебилов, то есть, из твоих друзей, что тут живут, из слепошарых, никто никогда не пробовал выбраться отсюда?

КОРРЕА. А что такое “слепошарые”?

НУНЬЕС. Отвечай на вопрос, сопляк! Не важно! Кто пробовал выбраться?

КОРРЕА. Куда идти? Некуда. Долина итак большая. Всем хватит места. Мир наш, наша долина сначала была пустой ямой в скалах. (Заученно.) А потом возникли сперва неодушевлённые предметы, лишенные осязания, ламы и другие существа, у которых мало разума, а потом люди и ангелы, которые шелестят в деревьях и поют. Так говорят старейшины. Это все знают.

НУНЬЕС. Понятно. Всё с тобой ясно, дружище. Задурили голову и ребёнку, и старым дуралеям. Все верят. Что ж. Ясно! Ну, иди, иди. Иди, уже поздно, уже вечер. То есть, наступило утро. Тебе пора на работу. Стало холодно, иди, иди.

КОРРЕА. А когда ты мне будешь рассказывать сказки?

НУНЬЕС. Какие тебе надо сказки?

КОРРЕА. Те, что ты рассказывал вчера всем, ну, у ручья. Ты говорил: город, авто-мо-биль, теле-ви-зор, теле-фон... Ну?

НУНЬЕС. А-а, сказки? Ну, понятное дело - сказки! Расскажу, Корреа. Обязательно расскажу тебе, всё-всё, только... только сделай мне крохотное одолжение, а? Развяжи руки, Корреа? Они занемели! Я не убегу, я ничего плохого не сделаю, пожалуйста, Корреа? Ты ведь добрый и хороший мальчик, ты пожалеешь меня?

КОРРЕА. Дедушка будет ругаться и отец.

НУНЬЕС. (Хныкает.) Они даже не узнают! Ну, пожалуйста, Корреа? Не бойся! Ты добрый, пожалей бедного, несчастного, глупого, раненого, больного и так далее меня? Мне больно! Как мне больно! Помоги мне? Прошу, прошу!?

КОРРЕА. Ну, хорошо. Только обещай мне, что не будешь буянить, драться? Что не будешь обзываться всякими разными словами, ну?

НУНЬЕС. Нет, нет, не буду! Помоги мне быстрее! Я даже позабыл все эти слова, глупые гадкие слова, и кто меня им только научил? Неужели моя мамочка? Ах, откуда она набралась таких слов! Беденая, она скучает по мне, ждёт меня! Нет, я сам, гадкий, глупый, больше не буду, развяжи меня, а?

Корреа развязывает Нуньеса.

Вот так. Всё. Спасибо. Спасибо тебе, Корреа. Мальчишечка. Ну, иди. Я посижу. Я немного отдохну. Один. А потом - потом я буду тебе рассказывать сказки, я их много знаю, иди. Сейчас я буду спать. Самое время. Я привык спать, когда холодно. Не бойся, я тебя не выдам, иди. Иди, сказал, ну?

Корреа уходит.

Вот так. (Встал, вышел из дома, оглядывается.) А вот оно что! Безмозглые обезьяны один за другим цепочкой потянулись на поля. Идите, идите! Выращивайте рис для вашего господина! Он любит вкусно поесть! Идите, идите! Пора работать! Теперь-то я - ваш король и властелин! Властелин этого золота! Пусть только попробуют подступиться ко мне, я покажу, что умеет зрячий! Я покажу вам! “Ум у него ещё не сложился, у него не развиты чувства”! Ага, как же! Им и в голову не приходит, что они оскорбляют ниспосланного им свыше короля и властелина! Придётся вас, друзья, образумить!

Нуньес вглядывается в закат, вздыхает всей грудью, потирает запястья рук.

Хорошо дышится... Как хорошо, легко, свободно... Благодарю судьбу, что я могу видеть мир, красоту вчернего заката... Как хорошо...

Из-за деревьев появляются слепые, идут к Нуньесу. Нуньес прижался к земле, затаился.

ПЕДРО. Ого-го, Богота! Сюда, сюда!

Нуньес отполз в сторону, ухмыляется.

ЗАМБО. Что ж ты не идёшь, Богота?

ПЕДРО. Не топчи траву, Богота, этого нельзя делать!

Слепые словно охотятся за Нуньесом. Он увёртывается, прыгает по камням. Поначалу смеётся, но вскоре ему становится не до шуток. Слепые загнали его в угол между домами. За деревьями показалось ещё с десяток слепых, прислушиваются к происходящему.

ЗАМБО. Почему ты не идёшь на зов? Что с тобой? Тебя надо водить как младенца? Ты разве не слышишь дороги, когда идёшь по ней?

НУНЬЕС. (Отступая.) Я её вижу, чертовы дебилы!

ПЕДРО. Нет такого слова - “вижу”. Брось свой вздор и ступай за нами в дом, на звук моих шагов...

НУНЬЕС. Ничего, придёт и моё время...

ЗАМБО. Ты научишься. В мире надо много учиться.

НУНЬЕС. (Отступает.) А вы слыхали поговорку: “В Стране Слепых и кривой - король”?

ЗАМБО. Что такое - “слепой”?

ПЕДРО. Кто развязал тебе руки? Корреа?

НУНЬЕС. Я сам сделал это. Я вижу узлы и могу развязать их.

ЗАМБО. Хватит. Ступай за мной.

НУНЬЕС. Куда? зачем?

ПЕДРО. Идём к старейшинам. Старейшины поняли, что ты злой и драчливый только потому, что скалы дали тебе лишнее. Вот эти круглые мокрые штуки на лбу у тебя - их вырежут наши врачи. Тебе нужно сделать операцию. Врачи сделают её. Ты станешь таким же, как все.

НУНЬЕС. Лишить зрения своего короля?! Прочь, скоты! Не трогайте меня! (Раскидал слепых, схватил лопату.)

ЗАМБО. (Тихо.) Положи лопату, Богота...

НУНЬЕС. Я - ваш король! Я самый сильный среди вас! Вы будете повиноваться мне и только мне, понятно? Больше никому! Скажите спасибо, что у меня рука не поднимается хлопнуть вас, каждого по очереди, этой лопатой, хлопнуть по вашим пустым и тупым затылкам, я жалею вас, как жалеют козявок, ползущих через дорогу! А ну, пустите меня, прочь с дороги, относитесь с необходимым почётом к вашему королю, слуги? Прочь!!!

Рванулся вперёд, раскидал слепых, исчез из виду.

ПЕДРО. От него только неприятности. Замбо, поможет ли ему операция? Кто может знать это наверняка?

ЗАМБО. Пара рабочих рук. Он образумится. Побесится и перестанет. Будет работать как все. Его ум ещё не сложился. Пусть попрыгает. В скалах долго не пробудешь. Проголодается и снова явится к нам. Думаешь, он может уйти?

ПЕДРО. Нет. Скалы родили его и отдали нам навсегда. Мы можем с ним делать, что угодно! Иди к старейшинам и расскажи о случившемся! (Кричит слепым.) Ступайте работать! Он вернется, никуда он не денется! Предупредите всех, чтобы были осторожны! Безумный может натворить дел...

Слепые уходят. Остались Замбо и Педро.

ЗАМБО. Педро, я хотел сказать... Второй день слушаю его речи и в сердце что-то происходит. Оно словно сжимается от неведомой тоски. Во мне лопаются какие-то жилы. Он не безумен. Он говорит правду. Может, мы чего-нибудь не понимаем, не знаем? Надо научиться у него тому, что он умеет! Может, камни, которые у нас под ногами - не просто камни? Может, и впрямь существует зрение, глаза, другой мир и другие люди?

МОЛЧАНИЕ.

ПЕДРО. Ты что? Что? Никто не должен слышать тебя! Что ты говоришь? Ты заболел? Кого слушаешь? Безумца? Замбо, мне придётся рассказать старейшинам о твоих словах. У Боготы опасная болезнь, его сумасшествие передаётся! Ты поверил его россказням? Я должен...

ЗАМБО. Нет, Педро, не рассказывай старейшинам! Не надо! Меня пошлют на тяжелые работы! Непослушных ссылают туда! Я пошутил, глупая шутка!

Вдали слышны крики о помощи. Грохот камней, шум борьбы. Вбегает Корреа.

КОРРЕА. Отец, Богота убил ламу! Он разбросал камни из стен дома старейшин! Люди хотели связать его, но он не даётся, он бьёт их! Скорее!

ЗАМБО. Корреа, это ты равзязал руки Боготе?

КОРРЕА. Я не знал, что он такой! Он попросил меня и я...

ЗАМБО. Я ещё поговорю с тобой, мальчишка! Где он?

КОРРЕА. Там! Быстрее! Он убьёт ещё кого-нибудь!

Убегают. Слышится голос Нуньеса, отбивающегося от слепых:

НУНЬЕС. (Кричит.) Эй, кроты! Я ваш король! Слушаться только меня! Не подходить! Я буду делать всё, что захочу! Не подходите ко мне, не то я сделаю вас изотру в порошок! Слышите вы, обезьяны без глаз, слепые рыбы?! Я ваш король! Только троньте меня!

Крики, шум. Слепые с воплями волокут Нуньеса. Избивают его. Бросили еНуньеса на землю, обступили его плотным кольцом. Нуньес медленно поднимает голову, прикрывает глаза руками.

Не бейте, хватит!!!!!!!

ПЕРВЫЙ СТАРЕЙШИНА. Ну? Что ты скажешь нам ещё?

ГОЛОСА. Убить его! Убить! Он покалечил пятерых человек! Он убил ламу! Смерть ему! Смерть!

ВТОРОЙ СТАРЕЙШИНА. Вы забыли, что в нашей долине ни одно живое существо не может лишить жизни другое существо.

ПЕРВЫЙ СТАРЕЙШИНА. Но из закона может быть исключение...

НУНЬЕС. Нет, нет, нет! Не надо! Не убивайте! Я был безумен! Простите меня! Вы же сами говорили, что я недавно создан, что я недавно родился, я был безумен, простите меня! Я не буду больше! Простите! Прошу, не надо?!

Нуньес плачет. Слепые молчат. Медина-Саротэ подходит к нему, трогает его лицо.

МЕДИНА-САРОТЭ. У него на лице появилась влага.

ЗАМБО. Влага, да. Откуда?

ПЕДРО. Он человек из скал. Это роса. На скалах выступает роса, когда после холода наступает жара.

НУНЬЕС. Это слёзы. Я плачу... Мне больно...

ВТОРОЙ СТАРЕЙШИНА. Он снова заговаривается. Он говорит странные, непонятные слова! Ему нельзя верить! Он снова лжёт!

НУНЬЕС. Нет, нет, нет! Верьте мне! Не надо бить! Верьте!!!

ВТОРОЙ СТАРЕЙШИНА. Скажи, считаешь ли ты, что умеешь “видеть”?

НУНЬЕС. Нет, это было безумие, это слово ничего не значит! Меньше, чем ничего!

ПЕРВЫЙ СТАРЕЙШИНА. Если ты будешь по-прежнему баламутить людей своими речами, мы сделаем тебе операцию: вырежем эти круглые мокрые шары у тебя на лбу! Хочешь этого? Отвечай!

Делает знак и один из слепых выходит из толпы и бьёт плетью лежащего на полу Нуньеса.

НУНЬЕС. Нет! Я больше не буду! Я был безумен! Не буду! Нет!

ВТОРОЙ СТАРЕЙШИНА. Тогда ответь: что у нас над головой?

НУНЬЕС. На высоте... десятью десяти человеческих ростов над миром простирается... огромная крыша... гладкая-прегладкая... Не спрашивайте меня больше ни о чём, я был болен и сейчас болен...

ПЕРВЫЙ СТАРЕЙШИНА. Напоследок его надо хорошенько выпороть. Как мальчишку. Пусть запомнит этот урок. Он покалечил пятерых наших лучших работников. Теперь некому работать на полях. Выпороть его! Потом дайте ему самую чёрную работу, пусть растирает рисовые зёрна камнями! А если и это не поможет - врачи сделают ему операцию!

НУНЬЕС. Нет, нет, нет, только не это, не надо, я всё сделаю, всё, всё!!!

ВТОРОЙ СТАРЕЙШИНА. Итак, пусть растирает зёрна. Мы не собираемся содержать лентяев и бездельников. А сейчас - выпороть его!!!

ГОЛОСА. Правильно! Выпороть его! Выпороть!

Нуньеса избивают трое слепых, высоко поднимая и с силой опуская на тело Нуньса плети. Избили. Бросили. Слепые разошлись. Нуньес поднимается, вытирает с лица кровь.

НУНЬЕС. (Хрипло.) Господи всемилостивейший?!!! Как мне выкарабкаться отсюда?!!! (Негромко крикнул.) Эй вы, кротики, котятки? Слышите?! (Шепотом.) Я всё равно вижу, вижу, хоть что делайте со мной, но я вижу, вижу, вижу!!!!