Сцена 13

(Мусье Сале и Мусье Эгр готовят опиум, подают стакан Пискарёву, тот безучастно пьёт. Улыбается. Слуги снимают пиджаки, достают из саквояжей, резиновые перчатки, жидкие средства для уборки. Легко по деловому начинают уборку; протирают все предметы – всё к чему могли прикасаться Пюльшери и Случайнов.)

Мусье Эгр. Я узнал вас: это вы ходили инкогнито по Невскому прошпекту. Вы сами нарочно старались закутаться как можно более.

Мусье Сале. Это потому, что на них была шинель, очень запачканная и притом старого фасона.

Мусье Эгр. Теперь плащи носят с длинными воротниками, а на вас были коротенькие, один на другом, да и сукно совсем недегатированное.

Пискарёв. Я хотел было заказать портному, но… Я болен. Ав! Я очень болен. Ав! Ав! Ав! Что за чёрт? Ав!

Мусье Эгр. Ав?

Мусье Сале. Ав!

Мусье Эгр. Ав, ав, ав.

Мусье Сале. Действительно, на свете уже случилось множество подобных примеров…

Мусье Эгр. Говорят, в Англии выплыла рыба, которая сказала два слова на таком странном языке, что учёные уже три года стараются определить и ещё до сих пор не открыли…

Мусье Сале. А я читал тоже в газетах о двух коровах, которые пришли в лавку и спросили себе фунт чаю.

Пискарёв. Я благородного происхождения. Я - художник. Ав, ав…

Мусье Эгр. А у меня есть один… приятель, который хорошо играет на трубе. Ав! Ну, а ты, скажи, пожай-луй-ста, что ты делаешь? Ав!

Пискарёв. Как что? Я ничего не делаю. Ав. Ав-ав. Ав-ав-ав. Позвольте, я - художник.

Мусье Сале. Ну, размысли хорошенько! Ведь тебе уже за тридцать лет - пора бы ума набраться. Что ты воображаешь себе?

Пискарёв. Что?

Мусье Эгр. Ты думаешь, мы не знаем твоих проказ? Ведь ты волочишься за Уленькой. Ну, посмотри на себя, подумай только - что ты? Ведь ты - ноль, ты - ноль, более ничего. (Находит вексель, тут же его рвёт, бросает в мусорный пакет.) Ведь у тебя нет ни гроша за душою. Месье Ноль. Ав?

Пискарёв. Ноль? Нет, он снимал комнату до меня. А я теперь имею деньги. Я писал портрет за дорого... У меня вексель. А что,... А где господин Случайнов? Он говорил - Уленька умерла...

Мусье Эгр. Дело не в том, месьё Ноль.

Мусье Сале. Дело не в этом, месье Ноль.

Мусье Эгр. Не в этом, мусьё Ноль. Умерла-не умерла, какая разница?

Мусье Сале. Уленька - не прачка и не швея, чтобы она стала заниматься работою. Вы ведь так предполагаете, мсье Художник: вы будете сидеть за картинами, а Уленька - работать. Ав?

Мусье Эгр. Не слушайте его, мон шэри! Что он говорит?! В этих словах выразилась вся низкая, вся презренная жизнь, жизнь, исполненная пустоты и праздности - верных спутников разврата.

Мусье Сале. Женитесь на мне! Если я буду вашей женою, я буду сидеть с глупой гримасой. Вот так! (строит гримасу…)

Пискарёв. О!.. Это уже слишком! Это просто… Где Уленька?! Где она, куда вы её спрятали?! Отдайте мне… Ав-ав-ав!! (долго лает, не в силах остановиться, зажимает себе рот руками…)

Мусье Сале. Чрезвычайно нервный молодой человек.

Мусье Эгр. Начнет так, как следует, а кончит собачиною…

Мусье Сале. «Душеньки часок не видя, думал, год уж не видал. Жизнь мою возненавидя, льзя ли жить мне, - я сказал!» Писькарёв, а знаете ли вы, что у алжирского бея под самым носом?..

Пискарёв. Где медальон? (Находит медальон, открывает, смотрит… За окном голос: «Старого платья продать, старого платья продать, старого платья продать». Эгр и Сале готовят ещё одну порцию опиума, дают стакан Пискарёву в одну руку, опасную бритву вкладывает в другую. Слуги собирают свои вещи и уходят.)