Этика Т. Гоббса

Основные понятия: самосохранение, релятивизм (моральный), «война всех против всех», «человек человеку волк», общественный договор.

У Т. Гоббса (1588-1679) при рассмотрении этических проблем нарастает материалистическая, естественно-научная тенденция. Это находит выражение в трезвом реализме, который присутствует у него как при рассмотрении побуждающих причин, действующих в человеке, так и при трактовке оснований построения человеческого общества.

Он утверждает, что природа человека — сугубо эгоистическая, а самосохранение — закон деятельности человека, основу жизни человека в обществе составляет сложная игра соответствующих человеческих интересов. «Первым из благ, — пишет Гоббс, — для всех людей является самосохранение, поэтому все люди желают прежде всего сохранения жизни и здоровья». Могущество, богатство тоже признаются благом, так как рассматриваются прежде всего как средство обеспечения безопасной жизни. И деятельность— тоже благо, ибо это есть движение жизни (противоположные параметры — зло). Таким образом, мы видим достаточно простой, без ложного мудрствования, взгляд на вещи. «Природа устроила так, что люди все хотят себе добра. Неверно считать, что дурные люди являются дурными по природе. Их нельзя считать дурными за то, что от рождения они стремятся к тому, что им нравится, и бегут от того, что им угрожает, или отражают грозящее им зло. Душевные аффекты, порождаемые животной природой, сами по себе не являются дурными, но дурными являются иногда действия, которые проистекают из них».

Исходя из такой точки зрения, он развивает, с одной стороны, релятивистский взгляд на добро и зло, считая, что все вещи, являющиеся предметом наших влечений, мы обозначаем общим именем «добро или благо», а вещи, которых мы избегаем, обозначаются как «зло». Но так как для разных людей таких вещей много и они разные, то, следовательно, добро и зло — относительны. Различным образом видоизменяются и имена добра и зла (прекрасное — безобразное, любимое — нелюбимое, хорошее — плохое и т.п.). Он отвергает, таким образом, трактовку категорий добра и зла как отношения самого бытия, т.е. отвергает их онтологическую сущность.

С другой стороны, решая вопрос, как следует жить в обществе, как строить взаимоотношения людей, он отходит от точки зрения абсолютного этического релятивизма, утверждая незыблемость понятий добра и зла в рамках отдельного конкретного государства. Именно законы государства служат, по его мнению, общей мерой для добродетели и пороков (каковы бы ни были эти законы). К примеру, в целом государство может быть сохранено лишь благодаря мужеству, благоразумию, умеренности своих граждан. Значит, это добрые нравы, существование которых утверждается законами государства, противоположные же нравы есть пороки, и государство стремится их обуздать и искоренить.

Причем трактовка социальной жизни осуществляется им с позиций рассмотрения психологии индивида. Если будем рассматривать людей, пишет он, не такими, какими они должны быть, а такими, какие они есть, то убедимся, что они более всего стремятся сохранить здоровье и приобрести почести, гонятся за чувственными наслаждениями. Далее он считает, что обнаружил и два других наиболее бесспорных требования человеческой природы: естественную потребность домогаться права на вещи, находящиеся в общей собственности, и естественный разум, в силу которого каждый стремится избежать насильственной смерти. Поэтому, с его точки зрения, вслед за установлением общей собственности на вещи неизбежно следует война, а за ней — всевозможные несчастья. И так как в силу собственной природы все стремятся избежать этого, то умеренность, благоразумие, утверждаемые в законах государства, это благо.

Важнейшая идея Гоббса — о двух состояниях человеческого общества: 1) естественном (когда нет государственного устройства) и 2) гражданском (когда есть государство). В первом состоянии — нет морали (действует принцип «человек человеку — волк»), идет война «каждого против каждого» и «всех против всех» и это состояние грозит самоистреблением, гибелью роду человеческому. Поэтому существует жизненная необходимость установления общественного договора и власти государства, разграничения функций его институтов. Таким образом, на путь мирной жизни людей толкает стремление к самосохранению, страх смерти, т.е. есть законы. В конечном счете, у него появляется «золотое правило» морали (зафиксированное и в Новом Завете): «Не делай другому того, чего ты не желал бы, чтобы было сделано по отношению к тебе» (в этом самоограничение неистребимого человеческого эгоизма). Государство, по его мнению, — институт, реализующий разумность человеческой природы. Только в условиях гражданского общества человек становится подлинно моральным существом.

С этикой Гоббса связана его трактовка свободы и необходимости. Все, что происходит, не исключая и случайного, происходит, по его мнению, по необходимым причинам. Свободой, которая была бы свободой от необходимости, не обладает ни воля человека, ни тем более воля животных. Если существует необходимость, чтобы человек имел определенное желание делать что-либо (или не делать), то действие (или не действие) следует с необходимостью. Быть свободным от принуждения не может, с его точки зрения, ни один человек. При этом, когда мы видим и познаем силу, которая побуждает нас к чему-либо, — мы признаем необходимость; когда мы ее не замечаем, то думаем, что ее вообще не существует и что поступок произведен свободно, а не под влиянием каких-либо причин. «В целом, — пишет он, — как будет действовать тот, кто испытывает определенные чувства, зависит от него самого, но самовлечение не есть нечто, свободно выбираемое им (оно само детерминировано изнутри или извне обстоятельствами). Человек, меняющий положение своих членов по прихоти, свободен делать то, что ему угодно, хотя не в его воле или власти выбирать свою прихоть, желание, сделать свой выбор. Я утверждаю: то, что неизбежно вызывает и определяет действие, состоит в сумме ныне существующих вещей». Исходя из понимания свободы действий человека только в рамках осознанной им безусловной необходимости, он и утверждает необходимость государства, сильной государственной власти, как инструмента, реализующего разумность человеческой природы. И свобода означает уже беспрекословное подчинение юридическим нормам (осознанная необходимость). В условиях хорошо организованного правового строя свобода, по Гоббсу, означает беспрекословное подчинение гражданским нормам. Поэтому необходима сильная государственная власть. Однако и с его точки зрения недопустима чрезмерная регламентация личной жизни граждан. «Существует большое различие между правом и законом, ибо закон — это узы, право же есть свобода, и они противоположны друг другу». С этой точки зрения он формирует соответствующее предостережение для правителя, утверждая, что два обстоятельства обычно являются причиной переворотов: это установление бессмысленных догматов и образ жизни проповедников, не соответствующий предписаниям их проповедей.

Итак, он утверждает жесткую необходимость твердого соблюдения установленных законов общения. И даже объективная вроде бы необходимость действия не делает, по его мнению, несправедливыми законы, которые запрещают его. Не необходимость, а воля к тому, чтобы нарушить закон, делает действие несправедливым, считает он, и закон должен рассматривать волю к действию, а не другие предшествующие его причины. «Я утверждаю, — пишет он, — какая бы необходимая причина не предшествовала действию, — если действие воспрещено, то совершивший его добровольно должен быть наказан». Издавать закон, с его точки зрения, значит создавать причину и основу справедливости и вынуждать к утверждаемой справедливости. Закон имеет в виду не прошедшее зло, а будущее добро. Его цель — сделать преступника и других людей справедливыми, чтобы они больше не поступали плохо. По закону людей даже убивают со справедливостью,, пишет он, потому что их действия вредны, — сохраняют же и щадят тех, последствия действий которых не вредны. Наказывать тех, кто добровольно вредит, — значит делать волю других людей такой, какой она должна быть, приспосабливать ее к определенным условиям в целях сохранения общества. С другой стороны, там, где нет закона, не может быть несправедливым ни убийство, ни что-либо иное, — каждый действует тогда по праву природы и губит все, что ему вредит, — и животных и людей.

Именно с этих позиций он рассматривает отношения между государствами: «Если существуют два утверждения: «человек человеку — Бог» и «человек человеку — волк», то первое годится для отношений между согражданами (видимо, как идеал), второе — когда речь идет об отношениях между государствами». В частности, он утверждает, что деяния и высказывания римлян и греков сделались знаменитыми и стали достоянием истории благодаря прежде всего не разуму, а их мощи и иной раз и тому самому волчьему зверству в отношении соседей, в котором они взаимно упрекают друг друга. Римский народ, к примеру, хотя и был свободолюбив и ненавидел царей (устами Катона утверждал, что цари — из породы хищных зверей), — «... ну а сам-то римский народ, — вопрошает он, — который разорил чуть ли не весь мир, — разве сам он не был ужаснейшим чудовищем?» Итак, этика взаимоотношений между государствами трактуется им прямо противоположно этике взаимоотношений между гражданами одного государства.

Исходя из изложенных предпосылок, он разбирает и отношение к религии. Религия тоже рассматривается как такой закон, который надлежит безусловно исполнять. «Любить Бога — значит радостно исполнять его заветы, — пишет он, — поэтому религия — это не философия, а закон в каждом государстве, — следует не спорить, о ней, а исполнять ее веления». В целом все же отношение к религии у него сложное и в большой мере саркастическое. В то же время он четко и решительно отделяет теологию от философии.

В связи со сказанным представляют интерес также его исследования по вопросам психических свойств и качеств человека. В частности, аффекты или волнения души он трактует как следствие различных видов влечений или отвращений человека, подчеркивая их негативное влияние, — они делают невозможным правильное размышление. Аффекты коренятся в различных физиологических процессах, а именно, в движениях крови и животных духов, влечение стремится к удовлетворению в прямом непосредственном действии, хотя разум диктует осмотрительность и осторожность. Способности человека он трактует как склонности к определенным вещам, обусловленные темпераментом, жизненным опытом, привычкой, дарами судьбы, собственным мнением и чужим авторитетом. Укоренившиеся склонности (благодаря привычке), которые могут проявляться, не встречая противодействия разума, он называет нравами. Если они хороши — это добродетели, если плохи — это пороки. Выдающиеся личности, действующие в согласии с духовными склонностями, приобретенными обозначенным способом, и призванием (дар судьбы) — прекрасны, по его мнению, ибо это признак свободного духа, находящегося в гармонии. Итак, подчеркивается как унаследованность психических свойств и качеств человека, так и их формируемость.

Рекомендуемая литература

Гоббс Т. О свободе и необходимости. Основы философии. Человеческая природа / Соч. в 2-х т. Т. 1. — М., 1989 г.