Китай после Синьхайской революции

Японская агрессия против Китая в годы первой мировой войны. Когда началась первая мировая война, Китай объявил себя нейтральным. Не считаясь с этим, Япония высадила войска на его территории около германской «арендованной территории» Цзяочжоу и в ноябре 1914 г. захватила ее. Японцы овладели также принадлежавшей Германии железной дорогой от порта Циндао до центра провинции Шаньдун — города Цзинань. Вся провинция Шаньдун с населением 30 млн. человек была теперь под контролем Японии.

Вслед за Германией японское правительство Окума собиралось вытеснить из Китая и державы Антанты. Ночью 18 января 1915 г. японский посланник, минуя китайское министерство иностранных дел, вручил президенту так называемое 21 требование.

Первая группа требований закрепляла фактическое господство Японии в провинции Шаньдун; вторая устанавливала японское господство в Южной Маньчжурии и Внутренней Монголии; третья фактически передавала Японии главную базу китайской металлургии — Ханьепинский комбинат; четвертая группа требований обязывала Китай не уступать третьей державе каких-либо пунктов на своем побережье. Особенно ущемляла суверенитет Китая пятая группа требований: японские советники назначались в китайскую армию, полицию, министерство иностранных дел и министерство финансов; Китай обязывался закупать большую часть оружия только в Японии; Япония получала концессию на строительство железной дороги в долине Янцзы и право приоритета в промышленном развитии провинции Фуцзянь.

Японские требования вызвали взрыв возмущения во всем Китае. С марта в Гуанчжоу и Шанхае начался бойкот японских товаров, а также забастовки рабочих некоторых японских фирм. В апреле бойкот распространился на весь Китай; к нему присоединились китайские эмигранты на Кубе, Филиппинах и в США. Антияпонским движением руководили «Общество спасения Китая», «Общество дня национального позора», торговые палаты. Специально созданные комиссии проверяли лавки, забирали и уничтожали японские товары. На митингах патриоты, надрезая себе палец, кровью писали призывы помнить о национальном позоре, собирать деньги в патриотический фонд.

Япония предъявила Китаю ультиматум. В нем была опущена пятая группа требований, кроме пункта о провинции Фуцзянь. Китайское правительство приняло ультиматум. День принятия «21 требования» — 9 мая — стал в Китае «днем национального позора». После подписания соглашения сбор средств на патриотические цели стал уменьшаться, а в июле почти прекратился, бойкот японских товаров активно продолжался еще месяц, но в августе — сентябре также сошел на пет.

Подписав соглашение, Япония перешла к планомерному подчинению себе Китая. Правительство Окума вышло в отставку, кабинет Тераути провозгласил «новый курс» в отношении Китая, фактически означавший закрепление завоеванных Японией позиций. В сепаратных соглашениях с Японией Россия (июль 1916 г.), Англия и Франция (февраль 1917 г.) признали захваты Японии в Китае.

Таким образом, в период первой мировой войны в Китае установилась политическая гегемония Японии. Но Англия и Франция сохранили здесь многие экономические позиции, а ввоз американских товаров в страну даже вырос (значительно, впрочем, уступая японскому). Хотя Япония в годы первой мировой войны резко увеличила экспорт в Китай, она была не в состоянии в короткий срок вытеснить европейские державы. Ввоз хлопчатобумажной пряжи (Китай вывозил хлопок-сырец и ввозил пряжу) уменьшился в 1914—1916 гг. по сравнению с 1913 г. на 42%.

За годы мировой войны окрепла и расширилась китайская промышленность. Общее число предприятий за период войны увеличилось в 2,5 раза, количество рабочих — в 2 раза; число веретен только на японских текстильных фабриках возросло на 90%. Несколько вырос удельный вес национального сектора в китайской промышленности, но расширение промышленного производства происходило на старой технической основе. Лишь после мировой войны китайские капиталисты получили возможность закупить за рубежом за счет накоплений военного времени часть современного оборудования.

Несмотря на значительные темпы роста китайской промышленности в начале XX в., и особенно в годы первой мировой войны, Китай оставался отсталой аграрной страной, опутанной пережитками феодализма. В деревне господствовала натуральная рента. Преобладала кустарная промышленность, главным образом домашняя. Промышленный пролетариат численно вырос, но насчитывал всего каких-нибудь 2—2,5 млн. человек, цифра сама по себе небольшая, а тем более незначительная для Китая с его сотнями миллионов населения. Большая часть рабочих — свыше 1 млн. — была занята в обрабатывающей, около 900 тыс. — в горнодобывающей промышленности.

Рабочий класс страдал не столько от капиталистических, сколько от феодальных методов эксплуатации. Подрядчики вербовали рабочих но кабальным контрактам, присваивая часть их зарплаты. Так называемые ученики часто работали исключительно за пищу и жилье и влачили нищенское существование. Рабочий день длился 11 —12 часов, выходной день давался раз в две недели, отпусков не было. Заработная плата, и без того низкая, еще более снижалась штрафами. Китайский рабочий получал в 5 раз меньше итальянского, в 25 раз меньше американского. Широко применялся женский и детский труд.

Хотя стачки в годы первой мировой войны носили чисто экономический характер, китайский пролетариат постепенно приобретал опыт классовой борьбы и был на пути к превращению в сознательный революционный класс.

Провал монархических заговоров. Политическая обстановка в стране оставалась критической. Скандальная капитуляция перед японским империализмом не остановила Юань Ши-кая в его стремлении к восстановлению монархии. Сторонники Юань Шикая доказывали, что слабость Китая, вновь проявившаяся в принятии «21 требования», требует создания сильной власти. Американский профессор Ф. Гудноу, советник Юань Ши-кая по конституционным вопросам, опубликовал в июле 1915 г. книгу «О республике и монархии», в которой «научно доказывал», что, поскольку Китай «является страной с низким уровнем народного образования, его народ не сталкивался еще в своей повседневной жизни с политическими делами и китайцы совершенно не умеют политически мыслить» *, для Китая с его национальной спецификой монархическая форма правления подходит больше, чем республиканская. Отвечая Гудноу, в то время еще мало кому известный китайский студент в Японии Ли Да-чжао предупреждал в статье, что дух республики жив, и если по совету Гудноу будет предпринята попытка реставрации монархии, то это «не оставит китайскому народу иного исхода, кроме борьбы» ².

С августа 1915 г. по мере свертывания антияпонского бойкота монархическая пропаганда стала набирать темпы. Образовался Комитет по водворению спокойствия (Чоу ань хуэй). возглавивший движение за создание монархического строя. Пропаганда монархии сопровождалась разнузданной клеветой на Сунь Ятсена. Начали поступать «петиции» к Юань Ши-каю с просьбой стать императором. Юань Ши-кая поддерживали военные, реакционные помещики, бюрократия. Буржуазия и близкая к ней передовая часть помещиков не хотели восстановления монархии: либеральные группировки мирились с Юань Ши-каем и поддерживали его, пока он подавлял революцию, но опасались, как бы он не зашел слишком далеко по пути реакционного переворота. Сдержанной была и позиция империалистических держав. Лишь США по-прежнему поддерживали Юань Ши-кая, рассчитывая опереться на нового императора с целью вытеснения из Китая японцев. Япония не желала ни дальнейшего усиления правительства Юань Ши-кая, ни революционного взрыва, который мог быть спровоцирован монархическими действиями Юань Ши-кая. Страны Антанты не хотели, пока шла мировая война, ссориться с Японией и так же, как и она, опасались «беспорядков» в Китае.

¹ Цит, по: Лю Да-нянь. История американской агрессии в Китае. М., 1953, стр. 152.

- Цит. по: А. Г. Крылов. Общественная мысль и идеологическая борьба в Китае в первые десятилетия XX века. М., 1972, стр. 308.

Благодаря этому Японии удалось в октябре 1915 г. организовать демарш Англии, России, Франции и Италии, посоветовавших Юань Ши-каю «временно отложить изменение формы правления во избежание возможных беспорядков...» ¹ (США отказались присоединиться к демаршу).

Юань Ши-кай, уже закусивший удила, отвечал, что внутренних беспорядков не предвидится, и спешно инсценировал «референдум», на котором провинциальные совещательные собрания «единогласно высказались» за монархию. И декабря Центральная совещательная палата приняла решение об учреждении конституционной монархии, отменила закон об избрании президента и обратилась к Юань Ши-каю с просьбой принять императорские бразды. Было даже подобрано название годов правления нового императора, счет которым должен был быть открыт 1 января 1916 г.

Китайские реакционеры-монархисты недооценили того, насколько глубока была в народе ненависть к монархическому строю. В обстановке назревшего в стране взрыва отсутствовала организованная сила, способная возглавить борьбу против юаньшикаеьского государственного переворота. Либеральная партия крайне скомпрометировала себя поддержкой контрреволюционной, диктаторской политики Юань Ши-кая. К тому же у этой партии, возлагавшей надежды на мирные, парламентские средства, никогда не было собственных вооруженных сил. Революционная партия в 1913 г. была разбита; она также, хотя и в меньшей степени, чем либералы, разочаровала народные массы. Сунь Ят-сен приписывал неудачу гоминьдана слабости дисциплины, отказу от непарламентских форм борьбы. Он не понимал, что при всей важности этих моментов они второстепенны в сравнении с главным — отрывом партии от масс.

После поражения Сунь Ят-сен в эмиграции реорганизовал партию: вместо гоминьдана была создана строго дисциплинированная, узко конспиративная организация — Китайская революционная партия (Чжунхуа гэмин дан). Она была создана на собрании представителей восьми китайских провинций в Токио 8 июня 1914 г. Каждый вступивший в ее ряды, давая клятву личной верности «главному управляющему» партии Сунь Ятсену, обещал «во имя спасения Китая от гибели, повинуясь Сунь Ят-сену, вновь осуществить революцию, претворить в жизнь два принципа — народовластие и народное благосостояние, учредить «конституцию 5 властей», исправить государственное управление, улучшить жизнь народа, укрепить основы государства и обеспечить мир во всем мире»². В программе по-прежнему не

¹ «Международные отношения в эпоху империализма». Документы из архивов царского и временного правительств 1878—1917 гг. Серия III, т. IX. М. — Л., 1937, док. 91, стр. 84.

² Цит. по: С. Л. Тихвинский. Сунь Ят-сен, стр. 182.

было специального пункта о земле; исчезновение принципа национализма лишало революционеров и конкретной перспективы борьбы за независимость. Глубокая конспирация, в которой протекала деятельность новой партии, изолировала ее от народа и помешала сыграть руководящую роль в антиюаньшикаевской борьбе 1915-1916 гг.

В этих условиях единственной организованной вооруженной силой, интересы которой не полностью совпадали с интересами центрального правительства и которая поэтому оказалась в состоянии использовать общее стихийное недовольство Юань Шикаем, стали провинциальные военные губернаторы. Придя к власти во время и после Синьхайской революции, они быстро срослись с феодальными помещиками и шэньши на местах, вместе с ними помогали Юань Ши-каю подавлять революцию. Банкротство центральной власти всегда в прошлом развязывало в Китае центробежные силы, базой которых была неизжитая экономическая разобщенность; так стало и на этот раз. Экономическое и политическое влияние различных империалистических государств в разных районах Китая усиливало центробежные тенденции. Сепаратистские устремления провинциальных милитаристов, поддерживаемых местными феодалами, в 1911 — 1912 гг. сдерживали революционный порыв масс; но так было только до поражения Синьхайской революции. Местные милитаристы маскировали свою борьбу против центральной власти популярными антимонархическими лозунгами.

В последних числах 1915 г. в одной из самых отдаленных от Пекина провинций — Юньнани — поднял восстание бежавший сюда из столицы генерал Цай Э. Восстание, ставшее началом «третьей революции», шло под лозунгом защиты республики и наказания «вора-узурпатора» Юань Ши-кая. Провинция Юньнань объявила «независимость», была организована «армия защиты республики». Движение получило широчайший отклик: вслед за Юньнанью восстали другие южные и юго-западные провинции — Гуандун, Гуанси, Гуйчжоу, Сычуань, Хунань и Фуцзянь, причем везде во главе восстания вставали местные милитаристы. Либеральные буржуазные и помещичьи элементы поддержали движение; на территорию восставших провинций прибыл Лян Ци-чао.

Диктатор, пораженный силой внезапно прорвавшейся ненависти, метался между карательными средствами и уступками. 22 марта 1916 г. он был вынужден официально заявить об отказе от восстановления монархического строя. Но восставшие провинции мог теперь удовлетворить только уход Юань Ши-кая. В разгар антимонархического движения, 6 июня 1916 г., неудачливый основатель новой династии, изменник и палач китайского народа Юань Ши-кай неожиданно умер.

Вице-президент Ли Юань-хун, занявший пост умершего президента, восстановил конституцию 1912 г. и собрал разогнанный

Юань Ши-каем парламент. В Китай вернулись из эмиграции прогрессивные деятели, в том числе Сунь Ят-сен, обосновавшийся в Шанхае.

Япония, считавшая Юань Ши-кая слишком проамериканской фигурой, попыталась использовать момент и сделала ставку на нового кандидата в диктаторы — премьера Дуань Ци-жуя. Таким образом, президент объективно становился центром притяжения конституционных, оппозиционных диктатуре сил. Острое столкновение между премьер-министром и президентом, закончившееся разрывом, произошло по вопросу об участии Китая в мировой войне.

К этому времени империалистические державы, кроме Японии, уже глубоко втянулись в войну, и помощь Китая одной из сторон приобрела существенное значение. Франция особенно была заинтересована в получении людских пополнений, главным образом для строительства укреплений; Англия и Россия поддерживали французские домогательства. Чтобы получить согласие Японии на участие Китая в войне, страны Антанты обещали японскому правительству поддержать его притязания на бывшие германские владения в Китае на будущей мирной конференции. После этого Япония высказалась за вступление Китая в войну против Германии, надеясь, что совместное участие в войне теснее свяжет Японию с Китаем. Напротив, США, первое время толкавшие Китай на войну, резко изменили позицию, боясь дальнейшего укрепления Японии в Китае.

Правительство Дуань Ци-жуя последовательно ориентировалось на Японию. В марте 1917 г. Дуань Ци-жуй заготовил инструкцию китайскому посланнику в Японии Чжан Цзун-сяну, предлагая ему информировать японское правительство о предстоящем разрыве отношений Китая с Германией. Неожиданно президент Ли Юань-хун отказался подписать инструкцию, считая действия премьера незаконными. Развернулась так называемая борьба президента и премьера, которая фактически была борьбой новоявленного диктатора Дуань Ци-жуя и его клики против всех конституционных учреждений, включая президента и парламент. Вступление в мировую войну нужно было Дуань Ци-жую, в частности, для того, чтобы получить от союзников займы, оружие и, пользуясь военным положением, разгромить всякую оппозицию, особенно в Южном Китае. В марте Дуань Ци-жуй заявил о разрыве дипломатических отношений с Германией; в апреле он созвал конференцию военных губернаторов, высказавшуюся за войну; в мае вопрос был поставлен на обсуждение парламента. За день до заседания посланники держав Антанты, нагнетая обстановку террора, пригрозили Китаю; в день заседания парламент был окружен бандой, нанятой Дуань Ци-жуем. Несмотря на запугивания, парламент отказался проголосовать за войну и потребовал ухода премьер-министра; осмелевший Ли Юань-хун дал Дуань Ци-жую отставку. Конфликт обнаружил, в чьих руках ре-

альная сила: военные губернаторы стали на сторону премьерминистра, ультимативно потребовав от Ли Юань-хуна роспуска парламента. «Президентский бунт» длился недолго: в июне Ли Юань-хун капитулировал, распустив парламент; большинство депутатов бежали на юг, в Гуанчжоу. Туда же прибыл Сунь Ятсен.

Сторонники монархии сочли момент подходящим, чтобы совершить государственный переворот. На этот раз речь шла о восстановлении «легитимного» цинского дома в лице свергнутого Синьхайской революцией юного Пу И. Заядлый монархист генерал Чжан Сюнь 1 июля 1917 г. ввел свои войска в столицу и объявил о реставрации Цинов. Главным идеологом переворота был забытый кумир прогрессивной интеллигенции конца XIX в. Кан Ю-вэй, тайно прибывший в Пекин.

Монархия продержалась всего несколько дней. Общее негодование встретило самозванных спасителей Китая. Не поддержала их и Япония, считавшая опасным дразнить китайский народ. Дуань Ци-жуй, который, по слухам, состоял в тайном сговоре с монархистами, решительно выступил против них, «в защиту республики». Чжан Сюнь потерпел поражение и бежал, скрылся и Кан Ю-вэй. Вторая попытка монархического переворота стала последней: было ясно, что китайский народ не допустит реставрации.

Политический распад Китая. Правительство Сунь Ят-сена в Гуанчжоу. Контратаки монархии были окончательно отбиты, но и республика обнаружила свою слабость. Дуань Ци-жуй не имел и десятой доли того авторитета, которым пользовался когда-то Юань Ши-кай, его власть не была освящена и вековой традицией, как господство Цинов. Еще в большей степени, чем Юань Шикай, новый диктатор зависел от генералов па местах, которые использовали эту зависимость для постепенного высвобождения из-под власти центра. Соперничество империалистов содействовало столкновению противоречивых сил, разложению государственного организма Китая.

Дуань Ци-жуй, ликвидировав путч Чжан Сюня, сосредоточил власть в Пекине в своих руках и прогнал Ли Юань-хуна с президентского поста. 14 августа 1917 г. Пекин официально объявил войну Германии. Несколько сот тысяч китайских кули было послано в Европу на военные работы.

Открывшийся в Гуанчжоу парламент отказался признать Дуань Ци-жуя и 3 октября избрал Сунь Ят-сена «генералиссимусом Южного Китая». Сунь Ят-сен, выдвинув лозунг защиты конституции, создал на юге военное правительство, начавшее войну против северных милитаристов. Вновь, как и в 1895—1903 гг., Гуанчжоу стал авангардом борьбы за демократию. Фактически, однако, правительство Сунь Ят-сена, действовавшее в обстановке полуфеодальной раздробленности и не имевшее сил для искоре-

нения феодализма, также зависело от вооруженных отрядов южнокитайских милитаристов, изображавших себя борцами за конституцию.

Северные милитаристы были более откровенно реакционными, однако социальная сущность тех и других была одинаковой, война между ними велась лишь ради эгоистических групповых интересов. Среди северных милитаристов в свою очередь выдвинулись две клики, которые вели борьбу за власть. Одну, имевшую в 1916—1919 гг. преобладающее влияние, возглавлял Дуань Цижуй; руководили этой кликой в основном генералы, происходившие из провинции Аньхой. Вторая клика состояла преимущественно из уроженцев столичной провинции Чжили, ее возглавлял сменивший Ли Юань-хуна на посту президента генерал Фэн Гочжан. Клики получили названия аньхойской и чжилийской. Дуань Ци-жуй опирался на помощь Японии. США и Англия, как прежде, поддерживали президента. Впрочем, в последний период мировой войны (1917 — 1918 гг.), когда США приняли в ней участие, ни одна держава не могла оказать серьезного противодействия Японии в Китае.

Учитывая это, японское правргтельство направило в Вашингтон своего представителя Исии, который заключил 2 ноября 1917 г. с государственным секретарем Лансингом известное «соглашение Лансинг — Исии». США признали, что «территориальная близость» Японии к Китаю создает между этими двумя странами «специальные отношения» и что «Япония имеет специальные интересы в Китае, в частности в той (его) части, с которой граничат ее владения» *. Одновременно Япония подтвердила свое признание доктрины «открытых дверей» в Китае. «Соглашение Лансинг — Исии» означало, что США, бессильные в данный момент помешать Японии, пошли ей на уступку. Компромисс мог быть лишь временным; ни США, ни Англия не собирались терпеть японское господство в Китае после того, как мировая война кончится.

Движение «за новую культуру». Падение монархии дало толчок развитию общественной мысли. Передовую интеллигенцию по-прежнему мучительно тревожил вопрос о судьбах Китая: реформы «сверху», старые китайские бунты, буржуазная революция — все эти средства одно за другим продемонстрировали в начале XX в. свою несостоятельность. Среди интеллигенции стали распространяться упаднические, пессимистические настроения, толки о безысходности жизни, о неминуемой гибели Китая и мира. Такие настроения подогревались бессмысленной империалистической бойней, уносившей миллионы жизней. Но передовые элементы китайского общества выступали против философии упадничества, смело звали на бой за лучшее будущее.

¹ Цит. по: «Международные отношения на Дальнем Востоке (1870—• 1945 гг.)». М., 1951, стр. 240.

Сунь Ят-сен в этот период продолжал развивать свои революционные идеи, неустанно искал новые пути. В 1917 г., когда решался вопрос о вступлении Китая в мировую войну, Сунь Ят-сен совместно с молодым Чжу Чжи-синем написал брошюру «Вопрос жизни и смерти Китая», в которой высказывался против участия Китая в войне. С редкой для того времени четкостью (имея в виду труды немарксистских авторов) Сунь Ят-сен указывал, что обе воюющие группировки — Германия и Антанта — являются врагами колониальных народов. Он предвидел, что участие в войне не даст Китаю ничего. Хотя у Сунь Ят-сена не сложилось научного представления о природе империализма, его оценка империалистической войны, данная с точки зрения колониальных народов, стихийно приближалась к ленинской. В 1917—1918 гг. Сунь Ят-сен работал также над своим крупнейшим теоретическим трудом «План государственного строительства», призванным, по мысли автора, заложить философские, политико-экономические и организационные основы программы революционной партии. Однако поворот, который начался в его взглядах и деятельности после поражения Синьхайской революции, завершился только в 1923— 1924 гг. под влиянием опыта и идей Великой Октябрьской революции.

Независимо от Сунь Ят-сена в 1916—1917 гг. зарождалось новое идеологическое течение, которое непосредственно готовило почву для восприятия китайским обществом передовых революционных идей. Это было движение «за новую культуру», центром которого стали Шанхай и Пекин.

В сентябре 1915 г., незадолго до начала мощного антимонархического движения, сбросившего Юань Ши-кая, в Шанхае под редакцией Чэнь Ду-сю вышел первый номер журнала «Молодежь» («Циннянь»). Осенью 1916 г. журнал был переименован в «Новую молодежь». Термин «новая молодежь» имел столь же принципиальный смысл, как когда-то «новый народ». Передовые люди, издававшие «Новую молодежь», видели в юношах и девушках, вступавших в самостоятельную жизнь после Синьхайской революции, свежие силы китайского общества, способные вывести Китай из тупика. На страницах журнала был представлен цвет молодой научной интеллигенции. Новым для Китая было уже то, что политическое направление зарождалось вокруг программы и идей определенного печатного органа, а не как прежде — вокруг одной личности, или землячества, или секты, или в рамках определенного воинского формирования. Объединяющим центром прогрессивных сил стал Пекинский университет, ректором которого в 1916 г. был назначен видный педагог, участник революционного антиманьчжурского движения Цай Юань-пэй. Новым было и то, что одним из очагов прогрессивного общественного движения стал Пекин, являвшийся до Синьхайской революции оплотом маньчжурской и китайской реакции.

В идеологическом движении «за новую культуру» кроме Чэнь Ду-сю и Цай Юань-пэя приняли участие профессор Ли Да-чжао, приехавший в 1917 г. из США профессор Ху Ши, ученые Цянь Сюань-тун и Тао Мэк-хэ, сычуаиьский профессор У Юй, писатель Лу Синь и др.

В 1916—1917 гг. главным объектом атаки участников движения «за новую культуру» стало конфуцианство; реакционное пекинское правительство собиралось внести в конституцию пункт, признающий конфуцианство официальной религией. Чэиь Ду-сю в статьях писал, что конфуцианское учение неотделимо от монархического режима и тот, кто выступает за конфуцианство, стоит по существу за реставрацию монархии. Особенно яростно нападал на конфуцианство У Юй. Он указывал на связь конфуцианства с традиционными общественными отношениями, с деспотизмом и родовым строем. Он доказывал, что конфуцианство препятствует прогрессу, развитию современной науки.

Самой глубокой критике подверг конфуцианство Ли Да-чжао. Называя Конфуция «высохшим трупом тысячелетней давности», он добавлял, что его учение отражало науку и мораль современного ему общества. В XX в. следовать Конфуцию — значит идти вспять. «Отвергая Конфуция, — писал Ли Да-чжао, — я обрушиваюсь не на него лично, а на авторитет идола, вылепленного из Конфуция монархами. Я посягаю не на Конфуция, а на самую суть деспотизма, на его душу» *.

Цай Юань-пэй доказывал, что религия, в том числе конфуцианство, служит реакционным господствующим классам, воспитывает нетерпимость, ведет к раздорам и войнам. Вместо религиозного воспитания Цай Юань-пэй предлагал эстетическое.

Как ни медленно развивался Китай экономически по сравнению с передовыми странами мира, идеологическое развитие его в конце XIX — начале XX в. было поистине стремительным. Еще в 1898 г. попытка Кан Ю-вэя осторожно подновить конфуцианство и приспособить его к политике реформ вызвала такой приступ бешенства консерваторов, что закончилось полной неудачей; а всего 20 лет спустя для прогрессивной интеллигенции Конфуций был всего лишь высохшим за тысячелетия трупом, о чем заявлялось во всеуслышание, и на развалинах Маньчжурской империи некому было собрать куски разбитого идола.

«Идеологическая революция», предшествовавшая во Франции буржуазной революции XVIII в., в Китае XX в. началась, когда буржуазная революция уже произошла. Отсутствие такой «чистки умов» до 1911 г. было одной из существенных причин слабости китайской буржуазной революции.

Важной частью движения «за новую культуру» явилась так называемая литературная революция. Журнал «Новая молодежь»

¹ Ли Да-чжао. Набранные статьи и речи. М., 1965, стр. 55.

выступил за замену старого, оторванного от устной речи письменного языка понятным народу языком байхуа, построенным па живой речи. В средние века на байхуа писались лишь некоторые художественные произведения, главным образом основывавшиеся на фольклоре; во время реформаторского движения конца XIX в. на байхуа стали издаваться отдельные печатные органы. К 1918 г. все статьи «Новой молодежи» уже писались на байхуа. Примеру журнала последовали другие периодические издания. Стремительное распространение языка байхуа отразило важный этап в становлении китайской (ханьской) нации, когда общий для всей страны живой литературный язык вышел вдруг на широкую арену, сразу завоевывая всеобщее признание.

«Литературная революция» была той областью, в которую значительный вклад внесли буржуазные профессора Ху Ши, Цянь Сюань-тун, придерживавшиеся в сфере политических и социальных требований более умеренных взглядов, чем Ли Да-чжао, Чэнь Ду-сю il другие руководители движения «за новую культуру».

В этот период революционно- демократическое мировоззрение Ли Да-чжао, Чэнь Ду-сю только формировалось, они еще не имели собственной политической программы. Подобно Сунь Ят-сену они понимали, что Китай не в состоянии в одиночку противостоять империалистическим хищникам, и искали союзника на международной арене. Если реакционные круги восхищались первыми военными успехами Германии, в которых они видели выражение преимуществ монархической и бюрократической централизации, Чэнь Ду-сю упор делал на заслуги Франции перед современной цивилизацией, изображая Францию детищем дорогих ему буржуазно-демократических принципов. Позже, в 1918 г., когда Германия потерпела поражение, Чэнь Ду-сю говорил о «победе» германской социал-демократии, якобы всегда выступавшей против войны.

Иной была оценка международной обстановки, сделанная Ли Да-чжао. В 1917 г., после Февральской революции в России, он высказал надежду, что русская революция окажет влияние на Германию и на Китай, приведет к краху деспотизма в обеих странах: «Алая горячая кровь русских смывает сегодня весь хлам, накопившийся за многие годы в политической жизни России, и орошает всходы свободы в нашей стране» ¹.

Позже, когда в Китай пришли вести о Великой Октябрьской социалистической революции, к которым большинство китайских интеллигентов сначала не знало как отнестись, Ли Да-чжао снова был прозорливее всех: он понял, что китайский народ должен «приветствовать русскую революцию как свет новой мировой ци-

¹ Ли Да-чжао. Избранные статьи и речи, стр. 59.

вилизации» *. Сравнивая Октябрьскую социалистическую революцию с французской буржуазной, он отмечал: «Французская революция это революция конца XVIII в., осуществлявшаяся под лозунгами национализма, это политическая революция лишь с некоторыми чертами революции социальной. Русская революция произошла в начале XX в., это революция социалистическая, глубоко социальная, которая победит во всем мире» ².

Ли Да-чжао вплотную подошел к мысли о том, что в лице социалистического государства, возникшего на месте бывшей царской России, Китай приобрел могущественного союзника в антиимпериалистической борьбе.

¹ Ли Да-чжао. Избранные статьи и речи, стр. 67.

² Там же, стр. 62—63.

I