Статус судьи 11 страница

Безусловное следование инициативе стороны обвинения или защиты, заявленному заинтересованным лицом ходатайству, которые всегда преследуют собственный процессуальный интерес, означало бы недопустимое ограничение самостоятельности суда как носителя публичной по своей природе судебной власти, осуществляемой самостоятельно, свободно и независимо от позиции той или другой стороны. Вместе с тем не может рассматриваться как принятие на себя судом не свойственной ему функции обвинения вынесение решения, направленного на исправление допущенных органами, осуществляющими уголовное преследование, нарушений или ошибок, которые могут затрагивать интересы как обвиняемых, так и потерпевших, - иное вынуждало бы его принять решение, заведомо противоречащее закону, что в принципе недопустимо.

«Вместе с тем…» - советский уголовный процесс – что за суд, который видит ошибки следствия и проходит мимо? Сейчас дойдем, что суд борется с преступностью. Независимый арбитр, рассуживает точки зрения.Состязательность – не более чем механизм беспристрастности, процессуальное оформление беспристрастности, рассуживает равные стороны. Исправление ошибок, допущенных 1 из сторон процесса. Подчеркнем конец фразы: «вынесение решения противоречащего закону…» прекрасно! Поставим вопрос: какому закону противоречит? Оно противоречит материальному, но не противоречит процессуальному. На 1 чаше весов правильное применение норм материального права, а на другой – идей и представлений, правильное воплощение норм процессуального права. Начинает побеждать принцип законности: либо соответствует закону, либо не соответствует. В том-то и дело, что соответствие одному закону может не соответствовать другому. Эта подчиненность процессуальной формы материальному закону и рождает этот конфликт. суд в ходе судебного заседания может установить иначе – у нас вообще принцип свободной оценки доказательств – «сейчас вообще применительно к обстоятельствам дела установлю». Что вообще такое судебный акт? Это акт применения норм материального права к обстоятельствам, установленным по делу. А форма – она не пускает это сделать! Она самодостаточна, в ней свои принципы – гуманистические, демократические. Интересно, что выяснилось через 20 лет после принятия Конституции, что ставится суд в такое положение.

Сам КС прослеживает историю своих подходов – п. 3.1

Постановление Конституционного Суда РФ от 02.07.2013 N 16-П

3.1. Нормы уголовно-процессуального законодательства, регламентирующие возвращение судом уголовного дела со стадии судебного разбирательства на стадию предварительного расследования, в том числе по инициативе суда, включая вопрос о повороте обвинения к худшему, уже были предметом оценки Конституционного Суда Российской Федерации с точки зрения их соответствия Конституции Российской Федерации.

Применительно к положениям Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, предполагавшим осуществление судом полномочий, направленных на восполнение недостатков предварительного расследования и обоснование обвинения при возвращении уголовного дела для дополнительного расследования, Конституционный Суд Российской Федерации, в частности, признал допустимым возвращение уголовного дела прокурору по инициативе суда для устранения существенных нарушений данного Кодекса, если это не связано с восполнением неполноты предварительного расследования.

Опираясь на указанную правовую позицию, изложенную в постановлениях от 20 апреля 1999 года N 7-П и от 4 марта 2003 года N 2-П, Конституционный Суд Российской Федерации Постановлением от 8 декабря 2003 года N 18-П признал не противоречащей Конституции Российской Федерации часть первую статьи 237 УПК Российской Федерации, поскольку содержащиеся в ней положения не исключают правомочие суда по ходатайству стороны или по собственной инициативе возвратить дело прокурору для устранения препятствий к его рассмотрению судом в случаях, когда в досудебном производстве были допущены существенные нарушения закона, которые не могут быть устранены в судебном производстве, если возвращение дела не связано с восполнением неполноты проведенного дознания или предварительного следствия. Признавая тем же Постановлением не соответствующей статьям 45 (часть 1), 46 (части 1 и 2) и 52 Конституции Российской Федерации часть четвертую статьи 237 УПК Российской Федерации, Конституционный Суд Российской Федерации исходил из того, что содержавшееся в ней положение, не позволявшее осуществлять необходимые для устранения обнаруженных нарушений следственные и иные процессуальные действия, исключало какое бы то ни было эффективное восстановление нарушенных прав участников судопроизводства не только допустившими эти нарушения органами предварительного расследования, но и при последующем разбирательстве дела судом, что не согласуется с требованиями независимого, беспристрастного и справедливого осуществления правосудия.

Направляя уголовное дело прокурору, суд не осуществляет уголовное преследование, т.е. процессуальную деятельность, осуществляемую в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления (пункт 55 статьи 5 УПК Российской Федерации), - он лишь указывает на существо ущемляющих права участников уголовного судопроизводства нарушений, которые не могут быть устранены в судебном заседании и препятствуют разрешению уголовного дела судом, и тем самым не подменяет сторону обвинения. Направление дела прокурору не может свидетельствовать о прямой или косвенной заинтересованности судьи в исходе дела и расцениваться как безусловное препятствие для участия судьи в рассмотрении данного дела.

По смыслу приведенных правовых позиций, выраженных Конституционным Судом Российской Федерации в постановлениях от 20 апреля 1999 года N 7-П, от 4 марта 2003 года N 2-П и от 8 декабря 2003 года N 18-П, а также в ряде определений (от 3 февраля 2000 года N 9-О, от 2 февраля 2006 года N 57-О, от 13 октября 2009 года N 1149-О-О, от 7 июня 2011 года N 843-О-О, от 14 июля 2011 года N 1026-О-О, от 19 июня 2012 года N 1096-О, от 4 октября 2012 года N 1852-О, N 1853-О, N 1854-О и от 1 ноября 2012 года N 2001-О), инициирование судом процедуры устранения препятствий для правильного рассмотрения уголовного дела не противоречит принципам правосудия и не свидетельствует о том, что суд тем самым осуществляет уголовное преследование обвиняемого или участвует в нем, т.е. берет на себя функцию обвинения.

До чего дошло! Направление прокурору не может свидетельствовать о заинтересованности суда в исходе дела, но так вопрос никогда не ставился – что обнаружение нарушений на предыдущих стадиях УП свидетельствует, что судья имеет исход в заинтересованности дела, но здесь потребовалось таким образом объяснить. Сеть правовых позиций, формулируемых еще при оценке прежнего кодекса: возвращать для восполнения предварительного следствия недопустимо, а возвращать можно только если нет потребности в восполнении материалов предварительного следствия. И все предшествующие правовые позиции – что любые действия можно совершать, только не восполнение следствия.

Инициирование судом процедуры устранения препятствий для правильного рассмотрения уголовного дела не противоречит принципам правосудия и не свидетельствует о том, что суд тем самым осуществляет уголовное преследование обвиняемого или участвует в нем, т.е. берет на себя функцию обвинения.

Поставим восклицательный знак – все совершенно справедливо применительно к тем правовым позициям. Они все касались нарушений УПЗ, не связанных с восполнением неполноты материалов предварительного следствия, там в тех пределах возврат дела прокурору не находился в конфликте с недопустимостью осуществления судом функций уголовного преследования, с недопустимостью выполнения судом ф-й обвинения. Речь шла о таком возврате, который был направлен на то, чтобы гарантировать соблюдение прав обвиняемого, которые были нарушены несоблюдением УПЗ.

Понять, а что же происходит при неправильной квалификации – прочитаем п. 3.2.

Постановление Конституционного Суда РФ от 02.07.2013 N 16-П

Следовательно, неправильное применение положений Общей и Особенной частей Уголовного кодекса Российской Федерации, неправильная квалификация судом фактически совершенного обвиняемым деяния, а потому неверное установление основания уголовной ответственности и назначения наказания (хотя и в пределах санкции примененной статьи) влекут вынесение неправосудного приговора, что недопустимо в правовом государстве, императивом которого является верховенство права, и снижает авторитет суда и доверие к нему как органу правосудия. Продолжение же рассмотрения дела судом после того, как им были выявлены допущенные органами предварительного расследования процессуальные нарушения, которые препятствуют правильному рассмотрению дела и которые суд не может устранить самостоятельно, а стороны об их устранении не ходатайствовали, приводило бы к постановлению незаконного и необоснованного приговора и свидетельствовало бы о невыполнении судом возложенной на него Конституцией Российской Федерации функции осуществления правосудия.

«Никто не устоит, раздвоившись в самом себе». Выясняется, что если суд и дальше продолжит рассматривать дела, хотя увидит, что органы следствия неправильно квалифицировали – это приводило бы к постановлению незаконного и необоснованного приговора. Все согласны с этим – правильное применение норм материального права. Знаем основания для отмены приговора.

Статья 389.15 УПК

Статья 389.15. Основания отмены или изменения судебного решения в апелляционном порядке

Основаниями отмены или изменения судебного решения в апелляционном порядке являются:

1) несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции;

2) существенное нарушение уголовно-процессуального закона;

3) неправильное применение уголовного закона;

Нужно отменять. И 389.18 конкретизирует что это такое – нарушение общей, особенной части, несправедливость договора. Все правильно – правильное применение норм права остается правильным применением норм права. С 252 УПК сложно ужиться.

Читаем п. 4. Градус повышается.

Постановление Конституционного Суда РФ от 02.07.2013 N 16-П

Учитывая, что никто не может быть признан виновным в совершении преступления и подвергнут уголовному наказанию иначе как по приговору суда и в порядке, установленном Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации, а обвиняемый считается невиновным, пока его виновность в совершении преступления не будет доказана в предусмотренном данным Кодексом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда, лишь суд, отправляя правосудие по уголовному делу, при постановлении приговора разрешает следующие вопросы: доказано ли, что имело место деяние, в совершении которого обвиняется подсудимый, и что это деяние совершил именно он, является ли это деяние преступлением и какими пунктом, частью, статьей Уголовного кодекса Российской Федерации оно предусмотрено, виновен ли подсудимый в совершении этого преступления, подлежит ли подсудимый наказанию за совершенное им преступление (части первая и вторая статьи 8, часть первая статьи 14 и статья 299 УПК Российской Федерации). Соответственно, указанная в обвинительном заключении, обвинительном акте или обвинительном постановлении квалификация содеянного может рассматриваться лишь в качестве предварительной. Окончательная же юридическая оценка деяния и назначение наказания за него осуществляются именно и только судом исходя из его исключительных полномочий по осуществлению правосудия, установленных Конституцией Российской Федерации и уголовно-процессуальным законом (пункт 1 части первой статьи 29 УПК Российской Федерации).

Между тем в случае, когда в ходе судебного разбирательства (которое, как следует из статьи 252 УПК Российской Федерации, проводится только по предъявленному обвинению, а изменение обвинения в судебном разбирательстве в сторону ухудшения не допускается) суд придет к выводу, что имеет место нарушение требований Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, препятствующее рассмотрению уголовного дела судом, в том числе ввиду несоответствия квалификации инкриминируемого обвиняемому преступления обстоятельствам, указанным в обвинительном заключении, обвинительном акте или обвинительном постановлении, ограничение права суда на выбор нормы уголовного закона, подлежащей применению, или на возвращение уголовного дела прокурору (как по ходатайству стороны, так и по собственной инициативе) на основании части первой статьи 237 УПК Российской Федерации ставит решение суда в зависимость от решения, обоснованность которого и составляет предмет судебной проверки и которое принимается органами уголовного преследования, в том числе входящими в систему исполнительной власти, т.е. является неправомерным вмешательством в осуществление судебной власти, самостоятельность и независимость которой находятся под защитой Конституции Российской Федерации, прежде всего ее статей 10 и 120 (часть 1).

Мнение следователя – это предварительное мнение. «Как оно вообще может задавать параметры будущего разбирательства?»

Здесь написано: Ну какой вздор поставить суд в зависимость от формулы обвинения - мнения органа исполнительной власти? Суд связан квалификацией субъекта, который суду заведомо подконтрольный? Внимательно читаем:

Если суд придет к выводу, что имеет место нарушение требований Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, препятствующее рассмотрению уголовного дела судом, в том числе ввиду несоответствия квалификации инкриминируемого обвиняемому преступления обстоятельствам, указанным в обвинительном заключении, …

– нарушение материального или процессуального закона? Процессуального! J

суд придет к выводу, что имеет место нарушение требований Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, препятствующее рассмотрению уголовного дела судом, в том числе ввиду несоответствия квалификации инкриминируемого обвиняемому преступления обстоятельствам, указанным в обвинительном заключении, обвинительном акте или обвинительном постановлении, ограничение права суда на выбор нормы уголовного закона, подлежащей применению, или на возвращение уголовного дела прокурору (как по ходатайству стороны, так и по собственной инициативе) на основании части первой статьи 237 УПК Российской Федерации ставит решение суда в зависимость от решения, обоснованность которого и составляет предмет судебной проверки и которое принимается органами уголовного преследования, в том числе входящими в систему исполнительной власти, т.е. является неправомерным вмешательством в осуществление судебной власти, самостоятельность и независимость которой находятся под защитой Конституции Российской Федерации, прежде всего ее статей 10 и 120 (часть 1).

в том числе и неправильная квалификация. Если судом нарушение процессуального закона – в том числе и неправильная квалификация. А почему нет? Акт должен быть каким? Открываем ГПК/АПК/УПК: судебное решение д.б. законным и обоснованным. Неправильная материально-правовая квалиф – всегда нарушение требований процессуального закона. Почему понадобилось так написать? Считаем, что неправильно, привыкли делить на нарушение мат и процессуального закона! А здесь неправильная квалификация – нарушение норм материального закона - превратилась в нарушение УПЗ.

Почему? Возвращать дело можно только за нарушение процессуального закона. Надо, чтобы линия рассуждений с 2005 – а там было (+ 237 УПК) вернуть можно только для исправления – процессуального, поэтому стало нарушением УПЗ. Юриспруденция – это жвачка, слова. Неправильная квалификация – единственное, что имеет значение – это процесс, поглощает материальное право и растворяет его в себе J «Процесс поглощает в себе материальное право. Есть только то материальное содержание, которое осталось в приговоре» чистое судейское право. И конечно – связывать суд предварительными оценками следователя – просто несерьезно. Еще немного и суд окажется органом борьбы с преступностью. Все возвращается буквально на наших глазах.

П. 4.2 – градус еще больше повышается.

Постановление Конституционного Суда РФ от 02.07.2013 N 16-П

4.2. Применительно к стадии возобновления производства по уголовному делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств Конституционным Судом Российской Федерации была сформулирована правовая позиция, согласно которой судебное решение, если существенно значимые обстоятельства события, являющегося предметом исследования по уголовному делу, отражены в нем неверно, не может рассматриваться как справедливый акт правосудия; если в силу недопустимости выхода суда за рамки обвинения, сформулированного в обвинительном заключении, обвинительном акте или обвинительном постановлении, обстоятельства, имеющие существенное значение для дела, не отражены в итоговом судебном решении, то должны быть задействованы процессуальные механизмы, которые позволяли бы осуществлять расследование новых обстоятельств и их учет в соответствующем документе, направляемом в суд органами уголовного преследования; при установлении и использовании таких механизмов стороне защиты, соответственно, должны быть обеспечены адекватные возможности для собирания и представления дополнительных доказательств и для оспаривания обвинения (Постановление от 16 мая 2007 года N 6-П).

Тем более требуется задействование процессуальных механизмов, которые позволяли бы предотвратить вынесение несправедливого, незаконного и необоснованного приговора, на предшествующих стадиях, когда существенно значимым обстоятельствам события, которое будет служить предметом исследования по уголовному делу, в обвинительном заключении, обвинительном акте или обвинительном постановлении дается неправильная уголовно-правовая оценка, очевидная для суда, либо когда в ходе предварительного слушания или судебного разбирательства установлены фактические обстоятельства, являющиеся основанием для предъявления обвинения в совершении более тяжкого преступления, что препятствует всестороннему и объективному разрешению уголовного дела и может отразиться на правильности окончательной квалификации судом совершенного обвиняемым деяния, а потому поставить под сомнение законность и обоснованность вынесенного по делу судебного решения.

Предусматривая процедуры исправления как процессуальных нарушений, допущенных судом, так и нарушений, касающихся неправильного применения им уголовного закона, Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации не содержит, однако, положений, позволяющих разрешить вопрос о таких нарушениях, допущенных органами предварительного расследования, если фактические обстоятельства, изложенные в обвинительном заключении, обвинительном акте или обвинительном постановлении, свидетельствуют о наличии в действиях обвиняемого признаков более тяжкого преступления либо если в ходе предварительного слушания или судебного разбирательства установлены фактические обстоятельства, являющиеся основанием для предъявления ему обвинения в совершении более тяжкого преступления. Тем самым, по существу, сужается функция судебного контроля за действиями органов уголовного преследования, что препятствует реализации принципов равенства, справедливости, верховенства права, а также принципа законности, как они установлены Конституцией Российской Федерации, уголовным и уголовно-процессуальным законами, и не отвечает требованиям справедливого правосудия, самостоятельности и независимости судебной власти.

Более того, положения части первой статьи 237 УПК Российской Федерации во взаимосвязи с его статьей 252, рассматриваемые в системе действующего правового регулирования, не позволяют устранить нарушения закона, допущенные органами уголовного преследования, если из содержания обвинительного заключения, обвинительного акта или обвинительного постановления с очевидностью следуют неправильность квалификации описанного в них деяния и необходимость предъявления более тяжкого обвинения, что не может быть осуществлено в судебном разбирательстве. Тем самым - в нарушение вытекающих из Конституции Российской Федерации, ее статей 17 (часть 1), 19 (части 1 и 2), 21 (часть 1), 46 (части 1 и 2) и 55 (часть 3), гарантий охраны достоинства личности и судебной защиты прав и свобод человека и гражданина - создаются препятствия для вынесения судом правосудного, т.е. законного, обоснованного и справедливого, решения.

Обратите внимание как начинается 2 абзац: «Тем более требуется задействование процессуальных механизмов» - коли нам всё понятно прямо по ходу разбирательства. Дальше – «дается в обвинительном заключении неправильная оценка, очевидная для суда» - избегал бы таких выражений. Дается неправильная оценка, что установлено судом – так было бы правильнее.

Тем более требуется задействование процессуальных механизмов, которые позволяли бы предотвратить вынесение несправедливого, незаконного и необоснованного приговора, на предшествующих стадиях, когда существенно значимым обстоятельствам события, которое будет служить предметом исследования по уголовному делу, в обвинительном заключении, обвинительном акте или обвинительном постановлении дается неправильная уголовно-правовая оценка, очевидная для суда, либо когда в ходе предварительного слушания или судебного разбирательства установлены фактические обстоятельства, являющиеся основанием для предъявления обвинения в совершении более тяжкого преступления, что препятствует всестороннему и объективному разрешению уголовного дела и может отразиться на правильности окончательной квалификации судом совершенного обвиняемым деяния, а потому поставить под сомнение законность и обоснованность вынесенного по делу судебного решения.

Вы подумайте! Все, что написано в кодексе уже сколько лет ставит под сомнение законность и обоснованность принятых приговоров. След. абзац:

Тем самым, по существу, сужается функция судебного контроля за действиями органов уголовного преследования, дальше два: что препятствует реализации принципов равенства, справедливости, верховенства права, а также принципа законности, как они установлены Конституцией Российской Федерации, уголовным и уголовно-процессуальным законами, и не отвечает требованиям справедливого правосудия, самостоятельности и независимости судебной власти.

Кто думал, что верховенство права включает законность? Поставим «!» Верховенство права к законности не имеет отношения! Верховенство права – это нам навязали из-за бугра, а наше родное, проверенное и испытанное – это принцип законности. Не надо думать, что верховенство включает в себя законность. Верховенство права мб требует того, что написано в 237 и 252, а законность – противоположного! Русский язык: «а также принцип законности» - как они установлены Конституцией Российской Федерации, уголовным и уголовно-процессуальным законами, и не отвечает требованиям справедливого правосудия, самостоятельности и независимости судебной власти.

Следующий абзац:

Более того, положения части первой статьи 237 УПК Российской Федерации во взаимосвязи с его статьей 252, рассматриваемые в системе действующего правового регулирования, не позволяют устранить нарушения закона, допущенные органами уголовного преследования, если из содержания обвинительного заключения, обвинительного акта или обвинительного постановления с очевидностью следуют неправильность квалификации описанного в них деяния и необходимость предъявления более тяжкого обвинения, что не может быть осуществлено в судебном разбирательстве.

Закон то и дело создает препятствия. Весь закон направлен на вынесение препятствий в вынесении законного решения. Советская власть: Не мб препятствий в реализации принципа законности!

Тем самым - в нарушение вытекающих из Конституции Российской Федерации, ее статей 17 (часть 1), 19 (части 1 и 2), 21 (часть 1), 46 (части 1 и 2) и 55 (часть 3), гарантий охраны достоинства личности и судебной защиты прав и свобод человека и гражданина - создаются препятствия для вынесения судом правосудного, т.е. законного, обоснованного и справедливого, решения.

Последнее предложение – речь об охране достоинства личности – а о чьей личности? Если о достоинстве личности обвиняемого – 237 и 252 защищают его, суд обвинительного уклона не реализует. А если это достоинство личности потерпевшего, ситуация будет выглядеть иначе.

Прежде чем к п. 4.3 – процитирую, кто обратился в КС. Обратился Президиум Курганского областного суда, к нему гражданин Гадаев.

1.1. Оспаривающий конституционность названых законоположений гражданин Республики Узбекистан Б.Т. Гадаев в ходе рассмотрения Калининским районным судом города Санкт-Петербурга уголовного дела, по которому он был признан потерпевшим, дважды заявлял ходатайства о возвращении данного уголовного дела прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом на том основании, что органы предварительного расследования, по его мнению, квалифицировали действия обвиняемого как менее тяжкое, чем следует из фактических обстоятельств дела, преступление, допустив тем самым при составлении обвинительного заключения существенные нарушения требований Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

Оставляя эти ходатайства без удовлетворения, суд первой инстанции исходил из того, что указанные в части первой статьи 237 УПК Российской Федерации существенные нарушения требований данного Кодекса, влекущие возвращение уголовного дела прокурору, не могут касаться ни его фактических обстоятельств, ни вопросов квалификации содеянного, ни доказанности вины обвиняемого и что статья 252 УПК Российской Федерации предусматривает проведение судебного разбирательства лишь по тому обвинению, которое было предъявлено обвиняемому.

Можно вернуть прокурору дела для устранения нарушений назовем процессуально-формальных – но не могут касаться ни фактических обстоятельств дела, ни квалификации содеянного, ни доказанности вины обвиняемого. И что статья 252 – говорил суд – подразумевает разбирательство лишь по тому обвинению, которое было предъявлено. Потерпевший сказал: «а где же моим права?» Курганский городской суд – там ситуация проще – вернул прокурору дело для переквалификации более тяжкую статью, когда в Курганский областной суд жалоба прокурора Курганский областной суд решил приостановить всё, направил запрос в КС и добил эту модель.

П. 4.3 – что сказано про потерпевшего.

В силу особенностей своего статуса потерпевший не наделяется правом предопределять осуществление уголовного преследования по делам публичного и частно-публичного обвинения и его пределы и самостоятельно выдвигать и поддерживать обвинение в суде. Реализация же им права довести до суда свою позицию по вопросам о доказанности обвинения, его объеме, применении уголовного закона зависит от обеспечения этого права органами публичного уголовного преследования - дознавателем, следователем и прокурором: ходатайство потерпевшего об изменении обвинения на более тяжкое рассматривается дознавателем, следователем (статьи 119 - 122 УПК Российской Федерации), отказ в его удовлетворении может быть обжалован руководителю следственного органа или прокурору (статьи 123 и 124 УПК Российской Федерации). Отказ в удовлетворении такого ходатайства потерпевший в соответствии со статьей 125 УПК Российской Федерации может обжаловать и в суд, который, однако, если уголовное дело не было прекращено, не вправе рассмотреть такую жалобу потерпевшего по существу, поскольку при проверке законности и обоснованности решений и действий (бездействия) дознавателя, следователя, руководителя следственного органа и прокурора не должен предрешать вопросы, которые впоследствии могут стать предметом судебного разбирательства по существу уголовного дела (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 23 марта 1999 года N 5-П, определения Конституционного Суда Российской Федерации от 22 октября 2003 года N 385-О, от 23 июня 2009 года N 889-О-О, от 2 июля 2009 года N 1009-О-О, от 20 октября 2011 года N 1430-О-О, от 19 июня 2012 года N 1096-О и др.). Судья, рассматривая жалобу потерпевшего в порядке, предусмотренном статьей 125 УПК Российской Федерации, согласно пункту 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 февраля 2009 года N 1 "О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации", не вправе делать выводы о квалификации деяния.

В рамках приведенного правового регулирования ограничение права суда в ходе судебного производства самостоятельно разрешать вопрос о выборе нормы уголовного закона, подлежащей применению, в случае несоответствия квалификации преступления обстоятельствам, указанным в обвинительном заключении, обвинительном акте или обвинительном постановлении, когда имеются основания для предъявления обвинения в более тяжком преступлении, равно как и удовлетворить ходатайство потерпевшего о возвращении уголовного дела прокурору для устранения таких нарушений влечет и ограничение права потерпевшего на защиту от преступных действий, возможности отстаивать свои права и законные интересы любыми не запрещенными законом способами, не позволяет принимать своевременные меры к выявлению и устранению нарушений этих прав, что в конечном счете приводит к нарушению принципов состязательности и равноправия сторон, умалению чести и достоинства личности не только лицом, совершившим противоправные действия, но самим государством, фактически сводит на нет право потерпевшего довести до суда свою позицию о доказанности обвинения, его объеме, применении уголовного закона и назначении наказания.