На кавказе

В это самое время Тохтамыш вернулся в Орду и собрал вокруг себя огланов и беков. Такая формулировка характерна для традиционной исторической методики, но с учетом данных этнологии ее следует повернуть на 180+. Огланы и беки Синей орды призвали назад бежавшего хана, сплотились вокруг престола и заставили Тохтамыша вести их на ненавистных им джагатаев, убивших их братьев и уведших в неволю их прекрасных жен и дочерей.

Вряд ли ими руководил политический расчет. Тимур потерял так много людей во время победы на Кондурче, что ему было бы выгоднее одерживать победы в Передней Азии над туркменами Черного и Белого барана ««Две конфедерации туркмен, оттесненных вторжением монголов (см.: Босворт К.Э. Мусульманские династии. С.221»», нежели терять людей в бесперспективной степной войне. Его должно было удовлетворить возрождение Белой орды, где царевичи (дети Урус‑хана) Койричак, Темир‑Кутлуг, Кунче‑оглан и мурза Едигей, будучи врагами Тохтамыша, составили барьер между Самаркандом и Сараем. Хотя Средняя Азия была надежно изолирована от Сибири, беки и огланы правобережья Волги нашли способ ударить по ненавистному врагу.

Они заставили Тохтамыша договориться с грузинским царем Георгием VII о пропуске татарских войск в Закавказье через Дарьяльское ущелье. Тимур, узнав об этом, бросил войска на Грузию (в 1394 г.) ««См.: Джанашиа С.Н. и др. История Грузии, Тбилиси, 1946. С.293»», но не имел успеха. А за это время Тохтамыш провел войско через Дербент и дошел до низовий Куры.

Тимур немедленно оттянул войско из Грузии и, объединив его с иранским корпусом, двинулся против Тохтамыша. Татарское войско, не приняв боя, отступило за Дербент, что дало Тимуру передышку до весны 1395 г.

Эта война в данный момент была Тимуру не нужна. Поэтому он отправил Тохтамышу письмо‑ультиматум: «Во имя Всемогущего Бога спрашиваю тебя: с каким намерением ты, хан кыпчакский, управляемый демоном гордости, вновь взялся за оружие? Разве ты забыл нашу последнюю войну, когда рука моя обратила в прах твои силы, богатства и власть. Образумься, неблагодарный! Вспомни, сколь многим ты мне обязан. Но есть еще время, ты можешь уйти от возмездия. Хочешь ли ты мира, хочешь ли войны? Избирай. Я же готов идти на то и на другое. Но помни, что на этот раз тебе не будет пощады» ««Цит. по: Грумм‑Гржимаило Г.Е. Джучиды. С.35»».

По словам Шереф ад‑Дина, Тохтамыш был готов на компромисс, но «эмиры его, вследствие крайнего невежества и упорства, оказали сопротивление, внесли смуту в это дело, и… Тохтамыш‑хан вследствие речей этих несчастных… в ответе своем на письмо Тимура написал грубые выражения» ««Тизенгаузен. Т.II. С.174»». Тимур разгневался и двинул войско на север через Дербентский проход.

Первой жертвой войск Тимура оказался народец кайтаки — племя, обитавшее на северных склонах Дагестана. Тимур приказал истребить «этих неверных». Это вызвало задержку наступления, и Тохтамыш успел послать авангард своего войска с заданием задержать Тимура на рубеже р. Кой‑Су. Это было разумно, так как Кой‑Су течет в очень глубоком ущелье и переправа через столь быструю реку трудна.

Но Тимур перевел отборный отряд выше по течению, к крепости Тарки, и отбросил татарский отряд за Терек. Преследуя противника, Тимур перешел через Терек, и туда же подтянул свое войско Тохтамыш. Там и произошел бой, решивший судьбу татарского этноса.

В истории иногда бывают роковые мгновения, которые определяют ход дальнейших событий на относительно короткий период. Эти зигзаги истории рано или поздно сливаются с главным направлением этногенеза или социогенеза, но участникам событий и даже поколениям они приносят либо славу, либо гибель, а последствия их тянутся десятилетиями или одним‑двумя веками. Там, где царит вероятность, детерминизм неуместен.

Столкновение Тохтамыша с Тимуром было не случайной войной местного значения. Оно происходило на уровне суперэтническом, ибо великая степная культура защищалась от не менее великой городской культуры Ближнего Востока — мусульманской. Соперничество этих суперэтнических целостно‑вспыхивало и затухало неоднократно, но описываемый нами период начался в XI в. (миграция куманов из Сибири в Причерноморье) и закончился в XVI в. (победа Шейбани‑хана над Бабуром). В 1395 г. участники событий помнили о походах Чингиса, но никто из них не мог предугадать результатов войны, которой суждено будет изменить лик Евразии. Да это им и не казалось важным.

Существенно было то, что либо Синяя орда уцелеет и подавит мятежных эмиров Мавераннахра, либо падет и рассыплется в прах, а гулямы Тимура привезут в Самарканд и Бухару золото, меха и волооких красавиц.

И можно вообразить, с каким трепетом ждали результатов этой битвы в Москве, Рязани, Твери и даже в Смоленске. Последний на время прекратил сопротивление литовцам и сдался Витовту, союзнику всей рыцарской Европы, мощь которой восхваляли менестрели и миннезингеры.

На берегу Терека решалась судьба не только Синей орды, но и «Святой Руси», опоры православия, собранной трудами митрополита Алексея и Сергия Радонежского. Русские люди XIV в. знали, как надо вести себя с татарами, вполне представляли, что такое эмир Аксак Тимур, так как сношения России с Грузией тогда были частыми, а эта многострадальная страна уже трижды испытала Тимуровы нашествия: в 1386 г. пал Тбилиси, в 1393 г. были разорены Самцхе и область Карс, в 1394 г. в Грузию была направлена карательная экспедиция за переговоры Георгия VII с Тохтамышем. На Руси знали, чего надо бояться…

В самом деле, победа над разноплеменным скопищем Мамая на Куликовом поле справедливо расценивается как подвиг, но заяицкие кочевники Араб‑шаха были сильнее и боеспособнее войск Мамая, а их дети уже служили Тохтамышу. По логике событий на их долю выпало сдерживать гулямов Тимура; благодаря этой логике Русь была спасена от участи Хорасана, Индустана, Грузии и Сирии.

Спасая себя, татары ограждали Русь от такой судьбы, о которой и подумать‑то страшно.