Пробирщик

Сначала я должен сделать несколько замечаний относи­тельно того, что мы называем!

теплотой. Я уверен, что о ней сложились понятия, очень дале-1 кие от истины, так как полагали, что она является действитель-; ной акциденцией, состоянием или качеством, которое реально»' присуще нагревающей нас материи. Во избежание недоразуме-j ний я должен сказать, что, думая о материи или телесной суб- · станции, я подразумеваю, что она ограничена или обладает той' или другой формой, что она по отношению к другой больше или» не больше, что она находится в том или в другом месте, в то, или другое время, что она или движется, или находится в покое,,| что существуют или лишь одна, или несколько, или же много | субстанций и никакая сила воображения не в состоянии отвлечь J ее от этих условий. Но я не чувствую разумной необходимости! в том, чтобы она была белой или красной, горькой или сладкой,! звучащей или беззвучной, обладала приятным или неприятным! запахом. Эти определения не существенны для нее. Так что если| бы нашими путеводителями не были чувства, такие мысли и*! представления никогда бы у нас не появлялись. Следовательно, ΐ я уверен, что эти вкусы, запахи, цвета и т. д. являются по от-| ношению к субъектам не чем иным, как только пустыми име-| нами и имеют своим источником только ваши чувства. С устра-| нением живого существа были бы одновременно устранены и<1 уничтожены все эти качества. Между тем мы склонны думать,,| что раз мы дали им названия, отличающиеся от названий пер- jS вичных и действительных свойств, то они действительно и ре-| ально от них отличны. [...]

Чувство щекотки имеет своим источником нас, а не пе-1 рышко; если устранить одушевленное или чувствительное тело,'| то это чувство является ничем другим, как только чистым на--¹

224 l

званием. Я уверен, что такой именно вид существования, а не другой имеют и другие качества, которые приписываются те­лам природы, как, например, вкус, запах, цвет и пр. [...]

Никогда я не стану от внешних тел требовать что-либо иное, чем величина, фигуры, количество и более или менее быстрые движения, для того чтобы объяснить возникновение ощущений вкуса, запаха и звука; я думаю, что если бы мы устранили уши, языки, носы, то остались бы только фигуры, число и движения, но не запахи, вкусы и звуки, которые, по моему мнению, вне живого существа являются не чем иным, как только пустыми именами, как и не чем иным, чем пустым именем, является щекотка, если мы устраним слизистые обо­лочки и внутреннюю кожу носа; и так как к четырем назван­ным выше чувствам имеют отношение четыре элемента, то я также думаю, что для зрения, самого высокого среди чувств, имеет значение свет, но по превосходству относится к нему так, как бесконечное к конечному, вечное к мгновенному, не­делимое к количественному, свет к темноте. Я должен при­знаться, что об этом ощущении и связанных с ним явлениях я знаю только очень немного и мне достаточно было бы не­много времени, чтобы изложить мои взгляды на этот счет; но я обхожу этот вопрос молчанием. [...]

Итак, многие из тех ощущений, которые считались качест­вами, присущими внешним предметам, имеют свое действи­тельное существование в нас, а не в них; вне нас они являются только пустыми именами. Я склонен к мнению, что тепло яв­ляется тоже ощущением такого же рода и что та материя, ко­торая вызывает в нас ощущение тепла и которую мы обозна­чаем общим именем огня, является множеством очень малень­ких телец определенной величины, обладающих определенной

скоростью.

Встречая на пути наше тело, они проникают в него вслед­ствие своей чрезвычайной нежности; эти касания, которые образуются при проникновении телец в нашу телесную суб­станцию, воспринимаются нами как ощущение тепла, прият­ное или неприятное в зависимости от количества и большей или меньшей скорости этих мельчайших частей, которые, про­никая и соприкасаясь, вызывают приятное или неприятное

чувство.

Приятным является такое проникновение частиц, которое облегчает появление пота, когда нам он необходим; неприят­ным, наоборот, в том случае, если благодаря ему происходит разрыв тканей. Вообще действие огня заключается не в чем ином, как в том, что, двигаясь, он проникает благодаря своей чрезвычайной нежности в любое тело, разлагая его раньше или позже соответственно количеству и скорости огненных телец и большей или меньшей плотности материи этих тел. [...] Если дело дойдет до разложения на атомы, которые совершен­но неделимы, образуется свет, который является мгновенным движением или, лучше сказать, распространением и разливом частей; эти части благодаря своей нежности, тонкости, редкости.

8 Антология, т, 2 225

яематериальности или благодаря свойствам, отличным от всех других, известных нам, и не получившим до сих пор на­звания, заполняют в одно мгновение бесконечные пространства (стр. 173—178).