С детьми мы были сами почти детьми

Колеблющиеся настроения и у нас и у ребят прошли. Мы сжились друг с другом, привыкли к новым отношениям, перестали постоянно и упорно держать друг друга в сфере напряженного наблюдения. Это сказывалось на той предупредительности, с которой ребята шли на всякую работу с нами вместе, в легкости улаживания недоразумений, в большой мягкости взаимных отношений, в атмосфере веселого смеха и шуток, в общем, хотя и неопределенном еще, интересе ко всей нашей жизни.

И одно нам удалось безусловно: мы постигли тайну собственного превращения в детство. Эти настроения заражали их. Они окрасили в свой цвет и нашу трудовую жизнь, и наши беседы, занятия и внутренние отношения. Мы оба были захвачены жизнью с детьми. Наша собственная работа была непрерывным кипением мыслей, предположений, планов. Каждый удачный день приносил новые предложения, новые быстрые выводы; новый день строился как прямое продолжение предыдущего. Мы каждую минуту готовы были все изменить, если встречался какой-либо новый факт, имевший в наших глазах существенное значение. Я руководствовался только непосредственным чутьем, инстинктом и чувствовал огромное доверие к уму моего товарища.

Был у нас с Устинычем (А. У. Зеленко) поднят вопрос и о занятиях. Но нам хотелось чего-нибудь такого, что не отзывалось бы школой.

В этом отношении имели большое влияние воскресные экскурсии к нам московских рабочих, продолжавшиеся почти все лето. По нашему боевому настроению мы обладали большим избытком сил. Не одни дети привлекали нас. Нам казалось, что страдает не только детская школа, но и школа взрослых. Смутно мерещилась нам колония как место оживленной, интересной человеческой работы, привлекающей различные круги лиц и разные возрасты. Объединение это выражалось пока в форме совместных экскурсий разных школ к нам в колонию, где мы предлагали нашим гостям чай, помещение для отдыха, купание, а затем ряд лекций. Задача культурной работы, то социальное начало, которое мы непосредственно проводили в жизнь, эти новые отношения с детьми и взрослыми, эта опьяняющая свобода творчества и бесконечные горизонты будущего заставляли вести свое дело, которое казалось очень важным, нужным, новым.