«Так выросло много голов без шеи»,30 а йатем говорит, что они срастаются. Но это, очевидно, немыслимо, ибо части, не имеющие души и какой-либо жизни, не могут сохранить свое существование, как и животные, если их несколько, не могут срастись, образовав одно целое. Но это приходится говорить именно тем, которые утверждают, что семя отходит от всего: что тогда происходило на земле вследствие дружбы, то они говорят о происходящем в теле. Невозможно ведь, чтобы части возникали как нечто связное, и отходили, сходясь затем в одном месте. Затем, как могут разъединяться верх и йиз, правая и левая сторона, перед и зад? Ведь все это бессмысленно. Далее, части отличаются друг от друга одни по способностям, другие — по свойствам: части неоднородные — по способности делать что-либо, например, язык и рука, а части однородные— по своей твердости, мягкости и другим подобным свойствам. Но в таком случае, не может быть ни крови, ни мяса. зг В самом деле очевидно, что отходящее не мо- 723а жет быть одноименным с частями, и кровь отходить от крови или мясо — от мяса. Однако, если кровь возникает из чего-нибудь другого, то не может быть причиной сходства то, что утверждают некоторые: именно, что семя отходит от всех частей. Ведь если кровь возникает не из крови, то достаточно, чтобы семя отходило только от одного чего-нибудь. А почему бы и всему не возникать из одной части? Такое воззрение похоже на учение Анаксагора в том отношении, что ни одна из однородных частей не возникает; только он утверждал это о всех вещах, а теперь это подводится только под возникновение животных. 32 Далее, каким образом будут увеличиваться эти отходящие от всего тела частицы? Ведь Анаксагор совершенно правильно говорит, что мясные частицы приходят к мясу через пищу; каким же образом для тех, которые не говорят этого, а утверждают, что они исходят от всего тела, оно будет увеличиваться за счет другого приходящего, если это приходящее остается без изменения? Но, если приходящее может изменяться, то почему же семени с самого начала не быть способным образовать кровь и мясо, вместо того, чтобы самому
АРИСТОТЕЛЬ
быть и кровью, и мясом? Ведь и того невозможно утверждать, что оно увеличивается впоследствии путем смешения, как вино по прибавлении воды; тогда каждая часть вначале была бы несмешанной, теперь же такими являются много позднее и мясо, и кость, и каждая из прочих частей. Но утверждать, что семя является каким-то нервом или костью, это выше нашего понимания. Кроме того, быть может самец и самка отличаются друг от друга в процессе зачатия, как говорит Эмпедокл:
«Если оно [семя] изольется в чистое место, то, встретивши холод, Женщинам даст порожденье».33
Изменения женщин и мужчин из бесплодных в рождающих и из рождающих девочек в рождающих мальчиков показывают, что причина этого состоит, не в отхож-дении семени от всего тела, а в соразмерности или несоразмерности семени, отходящего от женщины и мужчины, или в чем-нибудь другом подобном. Ясно поэтому, что при таком предположении женский пол возникает не вследствие отхождения семени от какой-нибудь части и, следовательно, нет ни одной части, принадлежащей собственно самке или самцу, раз одно и то же семя мо-з^сет порождать и самку, и самца при отсутствии этой части в семени. В чем же разница? Будем ли мы говорить 72зь об этих или о других частях? Ведь если от матки не возникает никакого семени, то это будет относиться и ко Ьсем прочим частям. Далее, некоторые животные происходят не от однородных с ними и не от животных, различных по роду, как, например, мухи и роды так называемых блох. От них, правда, возникают животные, но совсем не похожие на них по своей природе, а известный род червей. Отсюда ясно, что разнородные существа возникают не путем отхождения частей от целого; ведь они должны быть подобны родителям, раз сходство является доказательством отхождения семени от всего тела. Далее, от одного совокупления некоторые животные рождают несколько детей, а у растений это бывает всегда так: ясно ведь, что от единого движения растение приносит. весь годичный плод. И однако, как это было бы возможно,