Т4яны гипноза И/1И операция №4 сознании ф

Отсутствие Месмера не остановило развитие идеи магнетизма. Более того, его последователи придали теории флюидов научный характер, принимая в расчет близкие отношения сторон, неизбежные при проведении психотерапевтических сеансов. Месмер и большинство исследователей магнетического флюида не имели представления о природе этого явления, хотя интуитивно определяли свое место в отношениях с пациентом. Если принять во внимание утверждения о воле, внимании, универсальной силе и душе, то бесспорно, что речь шла о чувствах. Отрывочные толкования о «развитии души» пациента как о высшей цели магнетического лечения стали основой для дальнейших экспериментов в области чувств, которые в эпоху романтизма назывались страстями.

Теория «предметного отношения», еще без четкой формулировки Фрейда, нашла отражение в работах последователей животного магнетизма, в частности, этим серьезно занимался маркиз де Пюисегюр (1751 — 1825), самый известный ученик Антона Месмера. Оставаясь сторонником «флюидизма», он не отрицал наличия вторичных факторов (позже обозначенных термином «психологические»), обнаруживая стремление лечить пациента с учетом различных качеств его характера. Именно Пюисегюру принадлежит заслуга в открытии искусственно вызванного


Щ Т41ЯНЫ. Н4Х021КИ. СЕНСАЦИИ _______________

сомнамбулизма, изменившего' подход к диагностике и терапии нервных забюлеваний. Магнетический сомнамбулизм, открытый учеником Месмера, позволил избежать разрыва связи медика и пациента. Даже в состгоянии пассивной покорности, неизбежном прш гипнотизировании,, больной сохранял способность продолжать беседу с врачом. Такой приищип являлся новым пониманием «предметного сэтношения», хотя и требовал значительных доргаботок.

«Целительное действие непосредственного прикосновения, когда воля натравлена на излечение больного, — заявлял Шюисегюр, — настолько очевидно, что многше часто пользовались им, сами того не подозревая. Сколько нежных матерей непроизвольно (спасали свое дитя, горячо прижимая его к груди в минуту внезапного» недуга! Как успокаивает и облегчает наши страдания присутствие дорогсого нам человека! Я убежден, что, помимо знаниш и опыта, душевная теплота врача или сиделкш — это далеко не безразличный момент в леченши болезни».

Пресловутый «эротическшй фактор» в оригинальной трактовке Пюисегю}ра относился к последствиям взаимной привязанности, возникающей между лицами разного пола в результате попечения с одной стороны ш благодарности — с другой. Допуская возможность появления душевной привязанности, доктсор разработал ряд


МИНЫ ГИПНОЗА, И/1И ОПСР^ОИЯ И4 СОЗНАНИИ (ft

защитных мер, устраняющих риск личной вовлеченности в ход лечения.. Одним из таких приемов стало использование метода мысленного возврата пациента в детство. Человек магнетизировался до такого состояния, когда был обязан отвечать только врачу и не мог переносить прикосновений постороннего лица. Он не терпел присутствия собак шли других животных; в случае случайного касанмя он испытывал боль, которую мог устранить только магнетизер. Здесь проводилась четкая аналогия с детством: подобно тому как ребенок ме терпит чужих прикосновений, признавая только мать.

В процессе лечения мттеринские обязанности брал на себя врач, одновременно встречая обратную сторону мягкой родительской власти. «Если мы хотим принудиггь больного к неприятному действию, он стаиет упорствовать и не подчинится нашей воле.

После больших страданий больной выйдет из магнетического состояния и принесенный вред может оказаться непоправимым». Постепенно подойдя к мысли о приоритете словесного общения, которое нее должно выходить за рамки лечения, Пюисегюр использовал для получения интимной информации погружение человека в сомнамбулическоее состояние. Не надоедая пациенту вопросами о» прошлой жизни, о пережитых трагедиях, он пюгружал его в сон и


Щ Т4ЯНЫ. Н<4ХО^Ю'И. СЕНСАЦИИ ________________

сначала расспрашивзал о самочувствии, затем переходил к подробностям заболевания. Полностью доверяя врачу, больной рассказывал ему все, что касалось недугга, позволяя выявить причины без проникновеения в свою личную жизнь.

«Причиной самдых серьезных злоупотреблений может стать ввласть над больным, — констатировал Пюисеегюр. — Бесчестный медик постарается исполльзовать ее для проникновения в личные ташны, он станет злоупотреблять доверием своих д^рузей и безнаказанно мстить врагам». Сомнамбулический криз в то время оказался наиболее; эффективным и безопасным лечебным средстЕВОМ. В ходе диалога рассказ больного ограничивался перечислением симптомов и рассуждегниями о предполагаемых методах излечения. Пюисегюр обнаружил разнообразие установок и ощущений, возникающих входе сеанса, нашример излишнее внимание пациента к личностги медика или отсутствие уверенности последнего. Эти явления позже были детально разработааны Зигмундом Фрейдом, оформившим престрашные рассуждения коллеги в стройную теорию трансфера и контртрансфера. В настоящее время е?го концепции являются основой многих психотерапевтических методов.

Экспериментгы с отчуждением от пациента у Пюисегюра запили настолько далеко, что возникла новая проэблема — завершение курса ле-


Т4ЯНЫ ГИПНОЗА ИЛИ ОПЕРАЦИЯ НА СОЗНАНИИ ф

чения. Замечая излишнее внимание к своей персоне, магнетизер резко прекращал сеансы, рекомендуя пациентке продолжать врачевание самостоятельно. Вскоре выявились новые обстоятельства, относящиеся к рациональности применения сомнамбулизма. Поддержание у человека этого состояния сравнивалось с продлением лихюрадки или жара, что было довольно странно, если учитывать стремление к излечению. Словом, уходя от «эротического фактора», Пю-ис&гюр пришел к другой, более серьезной нравственной проблеме, исходящей от наболевшего вопроса господства врача.

Критерии выздоровления психического больного с трудом определяют современные медики, а в начале XIX столетия эту задачу каждый врач решал по собственному усмотрению. Пюи-сепюр и его ученики считали пациента излеченным, как только видели первые признаки улучшения или слышали фразу: «Я здоров, и вы более не должны меня магнетизировать». Таким образом, вместе с исчезновением симптома пропадала восприимчивость к магнетизму, то есть больной терял потребность быть зависимым. В одной из последних работ Пюисегюра сказано: «Сильное желание, чтобы больные, ставшие сомнамбулами, перестали ими быть по выздоровлении, заставляет меня этого добиваться, если только тому не препятствует общая слабость


Щ Т4ЯНЫ. Н4ХР4КИ. СЕНС4ЦИИ _______________

конституции пациента». Осознание необходимости освобождения от власти врача, по его мнению, чрезвычайно важно для пациента, ибо оно является свидетельством выздоровления, а для магнетизера — доказательством его успеха.

Многие целители интуитивно осознавали недопустимость подавления воли больного, но продолжали практиковать, не заостряя на этом внимание. Пюисегюр поступил иначе. Покинув Париж, он поселился в поместье Бюзанси недалеко от Суассона, где бесплатно принимал всех желающих.

Благотворительность весьма приветствовалась среди магнетизеров того времени, имевших единственной целью помощь страдающему человеку. Душевная щедрость была своеобразной защитой от нападок коллег и неприязни населения. Подобные взгляды проповедовал самый способный из учеников Пюисегюра, магнетизер Дж. Делёз (1753—1835), который еще в детстве столкнулся с наболевшей проблемой. Его сочинения стали ответом на доклад Байи, оскорбивший честных целителей, вынужденных публично защищаться, чтобы сохранить практику.

Признавая существование «эротического фактора», но раскрывая иную его природу, Делёз описал такой случай: «Мое здоровье было расстроено, и одна дама согласилась магнетизировать меня по цепочке с несколькими больными.


Т4ЯНЫ ГИПНОЗ*. И/1И ОПЕРАЦИЯ Н4 СОЗНАНИИ <jft

Как толвко она прикасалась ко мне, я погружался в легкий сон, продолжавшийся до конца сеанса. Через 10—12 дней я почувствовал, что она внушает мне нежную симпатию и что я невольно думаю о ней. Спустя две недели мне стало лучше, и мы прекратили сеансы, а произведенное впечатление стало понемногу рассеиваться. Я смотрел на нее как прежде — с признательностью и уважением, но без всякого душевного волнения».

Пример из собственной практики являлся продолжением деликатной темы, но касался более широкого круга вопросов, в частности чувств самого врача. Во время продолжительного лечения одного крестьянина, страдавшего тяжелой формой истерии, Делёз испытал весьма оригинальную форму нежного пристрастия. Больной ходил за врачом, словно собака за хозяином, испытывая сильную потребность видеть своего спасителя. Симпатия возникла тотчас после первого сеанса и продолжалась около месяца в течение всего срока лечения. После полного выздоровления чувства больного пришли в норму; он был так же благодарен врачу, но уже не испытывал потребности общаться с ним ежеминутно. На языке Фрейда такая ситуация означала «прекращение трансфера». Будучи умеренным флюидистом, Делёз не мог объяснить трансфер в научном аспекте, но для врача допускал един-


Щ Т4ЯНЫ. Н4Х04КИ. СЕНСАЦИИ _______________

ственную эмоцию — удовлетворение от проделанной работы. «Делая добро, мы получаем удовольствие, несравнимое ни с каким иным».

Делёз не разделял мнения большинства коллег, самоуверенно заявлявших о могучей целительной силе магнетизма. Не имея ясного представления о сущности магнитных явлений, они наделяли флюид физической природой. Увлекаясь воображаемой мощью средства, магнетизеры не придавали значения чувствам. Делёз первым задумался и честно признал ограниченность метода как такового, допуская терапевтические возможности магнетизма только в сочетании с предметным отношением, то есть полноправное участие в лечении самого больного. «Я вовсе не считаю, что магнетизму подвластны все болезни, напротив, уверен, что он излечивает очень немногие из них и часто дает лишь временное облегчение, а иногда может принести вред». Говоря о временном облегчении, он, вероятно, имел в виду прерванные сеансы или отсутствие душевной связи сторон.

Из множества работ Делёза наибольший интерес представляли «Критическая история» (1819), «В защиту животного магнетизма» (1819) и «Практическое руководство по животному магнетизму» (1825). В этих сочинениях отражен новый взгляд на «предметное отношение», которое, по твердому убеждению автора, должно разворачи-


Т4ЯНЫ ГИПНОЗ*. ИЛИ ОПЕРЕНИЯ К4 СОЗНАНИИ ft)

ваться на физиологическом уровне. Во время лечения магнетизер и пациент обязаны избегать всего, что может вызвать сильные эмоции и тем самым нарушить естественный ход процедуры. Наряду со спокойной обстановкой, Делёз высказал мнение относительно длительности лечения. Если прерванные сеансы могли свести на нет усилия врача, то излишние его действия приносили больше неприятностей больному, что подтверждалось одним случаем из практики.

Магнетизируя нервную даму, Делёз не заметил ее полного выздоровления и настойчиво продолжал лечение. После восьми лишних сеансов пациентка стала жаловаться на недомогания противоположного характера и на предложение возобновить лечение, призналась, что средства для нее слишком сильны. Немного ослабив внушение, врач добился снятия симптомов, но этот случай охладил многих восторженных проповедников абсолютной безопасности животного магнетизма.

В работах ученика Пюисегюра встречались мысли о значимости внутренней твердости магнетизера, его уверенности в успехе. В отличие от Месмера он ставил положительные эмоции целителя наравне с его техническими способностями. «Для того чтобы исходящий от меня флюид мог воздействовать на флюид больного, нужно, чтобы оба они соединились и начали

ь.


to мины, наколки, сенсации ___________

двигаться в одном ритме. Я силой воли посылаю флюид к концам своих пальцев и передаю свое движение флюиду больного. Здесь может возникнуть препятствие: в случае сопротивления я вынужден мысленно поднимать тяжелый груз, но часто сопротивление оказывается непреодолимым».

Несмотря на признание определенной значимости пациента, Делёз все же оставлял ему довольно пассивную роль, считая больного частью магнетизера, а не помощником. Согласно его теории, вера необходима только врачу. Даже если больной верил в успех, это относилось к его воображению. От пациента требовалось только полное доверие, потому что его сопротивление влияло на силу магнетизера и тормозило ход лечения. В качестве доказательства в одном из сочинений приведен неудачный пример с кусками железа. Для того чтобы состоялась передача воздействия (притяжения), якобы достаточно намагниченного состояния одного куска; второму же в это время лучше оставаться в исходном положении — процесс произойдет в любом случае.

Еще одно ошибочное воззрение Делёза касалось понятия «воображение». Так его современники обозначали понятие, позже названное внушением, хотя в современном понятии этот термин стал применяться только в конце XIX века. Как и роли пациента, воображению в теории


Т*ЯНЫ ГИПНОЗА. ИЛИ ОПЕРАЦИЯ К4 СОЗНАНИИ <g>

Делёза придавалось второстепенное значение: «Лишь вера магнетизирует и способствует магнетизму. Воображение может усилить влияние на больного, но нет нужды возбуждать воображение пациента, чтобы воздействие осуществ-лялось в полной мере».

Новаторства Делёза не коснулись основного принципа магнетизма. Высказывая смелые идеи, он придерживался старинной техники, устраивая малоэффективные групповые сеансы. Подобно предшественникам, он настаивал на полной пассивности больного, бессознательно опасаясь появления «эротического фактора». По той же причине советовал ученикам садиться не напротив пациентки, а рядом с ней, дабы не видеть ее миловидного лица. Уверенность в существовании флюида, традиционные цепочки, заимствованные у Месмера, опасения перейти границу дозволенного в отношениях с пациентом оставили талантливого целителя на уровне размышлений. Взгляд на предметное отношение как на лечебное средство связан с именем Шарля де Виллера (1765—1815).

Современник и последователь идей Месмера, юный французский философ на столетие опередил теорию Фрейда о трансфере и контртрансфере. Не придавая никакого значения флюидам, он выдвинул на первое место «предметное отношение», в частности взаимные чувства


Щ Т4ЯНЫ. Н4ХР4КИ. СЕНСАЦИИ _______________

целителя и больного. Свои передовые взгляды Виллер оригинально изложил в романе «Влюбленный магнетизер» (1787), написанном в Женеве, но опубликованном в Безансоне. Препятствием к широкому распространению книги послужило ее «неблагопристойное» название, поэтому в настоящее время имеется единственный экземпляр, чудом сохранившийся в безан-сонской библиотеке.

«Душа способна сама переносить свое воздействие на другое существо. Если это существо организовано, то душа соединится с присущим ему движущим, началом, оказав целительное действие. Это перенесение осуществляется посредством мысли и лишь в той мере, в какой душа больного пожелает. Души магнетизера и пациента действуют заодно, они должны слиться, и слияние будет тем полнее, чем больше у них общих душевных стремлений». Несколько туманные высказывания все же отразили новаторские убеждения в необходимости включаться в «предметные отношения», но так, чтобы чувства помогали в достижении основной цели магнетического сеанса — избавлении от болезни. По мнению Виллера, излечение наступает в результате совпадения двух пламенных устремлений: желания пациента освободиться от недуга и желания медика помочь пациенту. Это заявление было особенно дерзким в эпоху отри-

i



Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:  



double arrow
Сейчас читают про: