2015-03-08
806
- нем. социолог, один из основоположников социол. науки в Германии. В 1881 защитил докт. дис. по философии в Кильском ун-те; здесь же работал до 1933 (с 1909 ~ экстраординарный проф., с 1913 — ординарный проф.). В 1909 вместе с Зомбартом, Зиммелем и М. Вебером основал Нем. социол. об-во; был первым его президентом (1909-33). На воззрения Т. оказали значит, влияние истор. школа права (Ф. К. Савиньи, Г. Мейн, Л.Г. Морган, И.Я. Бахофен), рационалистич. философия Гоббса и Спинозы, филос. взгляды Шопенгауэра и Э. фон Гартмана, социол. и экон. концепции Маркса.
Важнейшая работа Т.— “Община и об-во. (Теорема философии культуры)” (1881).В ней он ввел противопоставление двух типов социальных связей — “общины” (Gemeinschaft) и “об-ва” (Gesellschaft). Это противопоставление связано с наличием у людей двух типов воли: “сущностной” (Wesenwille) и “избирательной” (Kurwille). “Сущностная” воля представляет собой волю об-ва как целостного “тела”; она преимущественно иррациональна и внеиндивидуальна; это “воля, поскольку в ней содержится мышление”. “Избирательной” же Т. называет суверенную волю индивида, стоящего перед рац. выбором; это “мышление, поскольку в нем содержится воля”, расчлененная социальная воля. Человеку в любом об-ве присущи оба типа воли; и оба они находят выражение в его социальном поведении. Проявлением “сущностной” воли в об-ве является аффективное, традиц. и ценностнорац. поведение, проявлением “избирательной” — целерац. поведение, направленное на достижение рационально поставленной цели и использующее для этого рационально адекватные средства (прежде всего базирующееся на рац. обмене).
|
|
|
“Сущностная” воля создает условия для общения и является фундаментом “общинных” социальных связей, включающих родств. отношения, отношения соседства и отношения дружбы; в общинных социальных связях значит, место занимают элементы эмоц. привязанности и спонтанности. Сфера “общинной” жизни является сферой преимущественного проявления “женственности”: это мир личного общения, домашней жизни и домашнего хозяйства, обществ. единения людей, ремесла и рукоделия, мир деятельности как самоцели, мир спонтанности и наивной красоты. К преимущественно “общинным” типам хозяйственной деятельности относятся земледелие (как сфера единения человека с землей) и ограниченное узкими семейными или цеховыми рамками
ремесленное производство. “Общинные” социальные связи доминируют в сельской жизни. “Сущностная” воля является источником таких важных компонентов культуры, как религия, изящные искусства, танец, музыка, язык. Общий эмоц. тон общинного образа жизни — простосердечие, свободное самовыражение и спонтанность настроений. Мир “общины” — благоприятная почва для развития воображения и человеч. фантазии.
|
|
|
“Избирательная” воля создает иной тип социальных связей — “об-во”. Деятельность, ею предопределяемая, не замыкается на самой себе, а характеризуется направленностью вовне (Т. характеризует ее как преимущественно “мужскую” деятельность). Типичными формами такой деятельности является торговля, для к-рой свойственно противоборство частных индивидуальных воль, промышленность, к-рой присуще противостояние человека неподатливой, сопротивляющейся, чуждой и враждебной материи, и наука, дающая человеку интеллектуальное господство над природой. Деятельность, продиктованная “избират.” волей, не является самоцелью; она всегда бывает средством для достижения целей; характерными ее свойствами является оформленность, формальность и искусственность как отсутствие наивной непосредственности. Мир “общества”, формируемый множеством “избирательных” воль, — это мир несовпадающих интересов, противоречий, противостояния, планирования, торга и рац. выбора. В фундаменте этого мира лежит принцип индивидуализма; данный тип социальных связей является типичным для крупного города.
Об-во постепенно возникает и развивается на базе общины: “непосредств. (наивная) деятельность переходит в рефлектирующую, а последняя развивается в более сознат. выбор средств и, т.о., ведет к более резкому различению целей, и, в конце концов, даже к противоположению средств целям”. Вместе с тем, “обществ.” социальные связи имеют тенденцию к вытеснению “общинных”: социальный мир исторически, по мере постепенного развития торговли и денежного обращения, промышленности, городов и науки, становится все более и более рациональным.
Понятия “общины” и “об-ва” трактуются Т. в качестве идеальных типов, как два полюса континуума, в к-ром можно разместить любое из существующих социальных образований. В каждом конкр. об-ве, как полагал Т., в той или иной пропорции присутствуют оба типа социальных связей — “общинный” и “общественный”. Констатируя истор. тенденцию рационализации социальных отношений между людьми, в области практич. политики Т. выступал как сторонник обществ. прогресса. Идеи Т. (типология “община/об-во”, а также принципы социол. объективности, проект создания формальной социологии) пользовались большой популярностью в пер. пол. 20 в., широко обсуждались и оказали опр. воздействие на развитие теорет. социологии и антропологии.
Соч.: Gemeinschaft und Gesellschaft. В., 1920; Sozio-logische Studien und Kritiken. Bd. 1-3. Jena, 1925-29; Geist der Neuzeit. Lpz., 1935; Einfuhrung in die Soziologie. Stutt., 1965; Общение и об-во // Зомбарт В. Социология Л., б.г.; Эволюция социального вопроса. СПб., 1908.
Лит.: История бурж. социологии XIX — нач. XX в. М., 1979.
В. Г. Николаев
ТЕНЬ
— универсалия культуры, возникшая из мифологии абрисов освещенности предметов и из гипотезы об автономной жизни этого абриса. Т. — своего рода знак естественного “языка” натуры, силуэтное означенье вещей и существ. Т. есть атрибут дневного мира и дневной культуры (к-рой противостоит утомительная “пестрота” цивилизации); выражение “ночные Т.” является неявной тавтологией. Т., однако, всей семантикой возможного отторжения связана с однородно сумеречным Загробьем и ночной свободой осн. персонажей демонологии. Мировая мифология загробной реальности неизбежно фиксирует его теневую фактуру, причем Т. здесь — не онтологич. мнимость, но осн. способ пост-существования (“мир Т.”, “милые Т.” — эти и подобные им словосочетания маркируют знаковое и, следовательно, смысловое присутствие мира здешнего в нездешнем состоянии и являются не метафорами, а квалификацией инородности). Ранние филос. трактовки Т. связаны с характеристиками повседневной, а не запредельной жизни (от “пещеры Платона” до соловьевского мнения о том, что подлинности этого мира — “только тени... от незримого очами”). В этом акценте Т. стала аргументом в борьбе за ценность трансцендентной реальности (монады, эйдосы, идеи; “духовные деятели” Н. Лосского; “мэон” Н. Минского; ментальные субстраты мистиков; астро-тела антропософов). Т. человека — предмет особой охоты для героев демонич. мира. Черт и бес лишены лица и Т.; последняя является для них формой алиби среди людей и “телесной” легитимизации. Т. для безличной твари (нежити) есть знак личности. Отнятие Т. у человека делает черта хозяином его жизни. Т. используется как маска живого на мертвом. Похищение или торговля Т. по условиям договора с нечистой силой приравнены к купле-продаже души. Душа есть светлая Т. бессмертия; Т. телесная есть неотменяемая память о смерти. Христианство персонифицирует эти векторы судьбы в сторожевых контрагентах всякого человека: ангел белый и ангел черный. Их борьбе за “теневой” приоритет лит-ра придала приключенч. характер (Шамиссо, Шварц). Т. удваивает предмет в реальном пространстве и в завременном существовании; отсюда — тема двойничества: от египет. “ка” (прижизненного двойника человека) и культа близнецов в архаич. культурах до образов расщепленной личности в прозе последних двух веков (“Двойник” Достоевского). Т. как самостоят, существо наделена в мифологии амбивалентными свойствами: Т. на свету неуяз-
|
|
|
вима, ее нельзя убить, подвергнуть порче или прогнать (она есть как бы оглядка предмета или существа на самого себя), но смертная Т. Аида, искусившаяся обратным воплощением в прежнее тело, возвращается в обитель ночи, если нарушено условие, поставленное ее проводнику: не оглядываться на нее в лабиринте выхода. Так вернулась Т. Эвридики в мифе об Орфее, коль скоро, по одному из толкований, попытка вернуть ее к бытию “была самочинным насилием бытия земного над областью трансцендентного” (П. Флоренский). Общим местом стали сравнения быстротечности человеч. жизни с мельканием Т. (у Тютчева: “Вот наша жизнь <...> — Не светлый дым, блестящий при луне, а эта тень, бегущая от дыма...”). Эстетика Т. знает театр Т. и искусство силуэта, вырезанного или закрашенного. Живопись осваивает Т. с открытием прямой перспективы; обратная перспектива фрески и иконы не знает Т. Чист от Т. мир сакральной образности, которая строит свою картину мира в параметрах физики иного и в ангельском пространстве света Фаворского. Т. в живописи эволюционизирует от полупрозрачных абрисов Боттичелли (“Три грации”) до утяжеленно-соматич. проработки цветной Т. в опытах импрессионистов. Поэтика Т. работает и на мимикрию реализма: чем абсурднее на полотнах Дали или в супрематич. композициях Малевича изображенные ими сюрреалистич. существа и вещи, тем рельефнее их присутствие свидетельствует тщательно выписанная фактура Т. Виртуозная философия Т. разработана в Др. Китае: инь акцентируется как затененность, что повлияло на эстетику и опыт раннего си-нема в России (С.М. Эйзенштейн). Совр. эстетика Т. недалеко ушла от геометрии плоскостного мира и пытается создать синэстезию Т. (А. Вознесенский) и особую метафорику Т. смыслов, сложно пересекающихся в стиховом пространстве контекста (см. теневую графику в конструкциях постмодерна).
|
|
|
Лит.: Минский Н.М. Религия будущего (Философские разговоры). СПб., 1905; Карсавин Л.П. О личности. Каунас, 1929; Дзюнъичироо Танизаки. Похвала Тени / / Восточное обозрение. Б.м., 1939, № 1; Вознесенский А.А. Тень звука. М., 1970; Каган Ю.М. По поводу слова “umbra” — “тень” // Античность и современность. М., 1972; МейерА.А. Философские сочинения. Париж, 1982; Эйзенштейн С.М. Неравнодушная природа // Эйзенштейн С.М. Собр.соч. М., 1964. Т. 3; Карсавин Л.П. Малые сочинения. СПб., 1994; Лосский Н.О. Бог и мировое зло. М., 1994; Лосский Н.0. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. М., 1995.
К. Г. Исупов
